Изображению обезглавленной Марии-Антуанетты во время церемонии открытия Парижской олимпиады, явно напоминает революционный террор, и выглядит оскорбительным для памяти королевы. Дело не в республиканской пропаганде, а в том, что это не самый хороший тон - потешаться над казненными во время торжества.
Да, она, конечно, не была лучшей королевой в мире или лучшей королевой в истории Франции, но заслужила ли она вместе с одной из трагических страниц французской истории такой карнавализации во время по сути нового национального праздника.
Последовательность каких-то абсолютно чудовищных посланий обществу зашла слишком далеко, и к сожалению под радужными флагами и всеобщим помешательством на новых гендерно-телесных эталонах самые жуткие посылы остаются не самым раздражающим.
Представляете театрализованный растрел царской семьи на открытии Московской олимпиады? Или голову Оливера Кромвеля в виде футбольного мяча на Лондонской церемонии?
Да, она, конечно, не была лучшей королевой в мире или лучшей королевой в истории Франции, но заслужила ли она вместе с одной из трагических страниц французской истории такой карнавализации во время по сути нового национального праздника.
Последовательность каких-то абсолютно чудовищных посланий обществу зашла слишком далеко, и к сожалению под радужными флагами и всеобщим помешательством на новых гендерно-телесных эталонах самые жуткие посылы остаются не самым раздражающим.
Представляете театрализованный растрел царской семьи на открытии Московской олимпиады? Или голову Оливера Кромвеля в виде футбольного мяча на Лондонской церемонии?
По своей сущности олимпийские игры в действительности являются ритуалом. И отнюдь не христианским. Но только сейчас наглядно проступает мистическая, темная сторона обрядов, связанных с «играми».
Олимпийский огонь - дань почитания Прометея, похитившего пламя у верховного божества. Поджигает его жрица, облаченная в образ богини Геры в храме Аполлона. Аполлон - бог света, помните кого еще называют светоносным от lux и fero? Или возьмем «Илиаду» Гомера: Аполлон «шествует ночи подобный» и предстает богом призраков.
И если в отсталом двадцатом веке облачение и вид этой женщины стилистически отсылал к высоким идеалам античности, возвыщенным чертам чистых дев, то сейчас мы буквально видим разукрашенную жрицу древнего культа, понятно к какой демонической двуликой/двуполой сущности отсылающей.
Молитва, произносимая «Герой» призывает настать священную тишину, умолкнуть небо, землю, море и ветра, горы и крики птиц, ибо процессию будет сопровождать Фивос, бог, приносящий огонь. Аполлона просят послать свои лучи и зажечь священный факел для гостеприимного города, принимающего празднество.
Олимпийский огонь стали зажигать в 1928 году, а передавать эстафетой лишь в 1936 году, на играх под эгидой Гитлера.
Лампадодромия - то есть бег с горящим факелом на олимпийских играх - прямая отсылка к древнему ритуалу, начинавшемуся от статуи Эрота и святилища Прометея, проводившегося во время Панафиней/Афиней - религиозных празднеств в честь Афины, во время Гефестий, Прометеи и праздника Пана.
Вмешивание же в эту демоническую толчею одного из главных символов христианской культуры, Тайной вечери, в изуродованном, оскверненном виде - прямое указание каким силам идет поклонение и чья чаша весов пошла вниз
Олимпийский огонь - дань почитания Прометея, похитившего пламя у верховного божества. Поджигает его жрица, облаченная в образ богини Геры в храме Аполлона. Аполлон - бог света, помните кого еще называют светоносным от lux и fero? Или возьмем «Илиаду» Гомера: Аполлон «шествует ночи подобный» и предстает богом призраков.
И если в отсталом двадцатом веке облачение и вид этой женщины стилистически отсылал к высоким идеалам античности, возвыщенным чертам чистых дев, то сейчас мы буквально видим разукрашенную жрицу древнего культа, понятно к какой демонической двуликой/двуполой сущности отсылающей.
Молитва, произносимая «Герой» призывает настать священную тишину, умолкнуть небо, землю, море и ветра, горы и крики птиц, ибо процессию будет сопровождать Фивос, бог, приносящий огонь. Аполлона просят послать свои лучи и зажечь священный факел для гостеприимного города, принимающего празднество.
Олимпийский огонь стали зажигать в 1928 году, а передавать эстафетой лишь в 1936 году, на играх под эгидой Гитлера.
Лампадодромия - то есть бег с горящим факелом на олимпийских играх - прямая отсылка к древнему ритуалу, начинавшемуся от статуи Эрота и святилища Прометея, проводившегося во время Панафиней/Афиней - религиозных празднеств в честь Афины, во время Гефестий, Прометеи и праздника Пана.
Вмешивание же в эту демоническую толчею одного из главных символов христианской культуры, Тайной вечери, в изуродованном, оскверненном виде - прямое указание каким силам идет поклонение и чья чаша весов пошла вниз
Французский певец-фрик Филипп Катерин в образе пьяного Силена или все-таки воплощение аллегории алхимической ртути, отсылающей к Меркурию и олицетворяющей как переход из высшего в низшее, так и андрогинность?
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Знаете какая песня должна звучать во Франции?
Гимн французских крестоносцев Le Roi Louis — вот что было бы уважением наследия этой великой страны.
Текст у песни примерно такой:
«Король Людовик созвал
Всех своих баронов и рыцарей.
Король Людовик спросил их:
Кто последует за мной, куда бы я ни пошел?
Самые пылкие встали,
Клялись в Вере, Верности,
Самые благоразумные угадали,
Куда король хотел их повести.
Так говорил герцог Бом:
Я буду сражаться за королевство,
Король сказал, что этого недостаточно,
Мы будем защищать христианство.
Так говорил лорд д'Эстьен:
Я защищаю христианскую землю,
Но я не хочу идти
Сеять смерть на море.
Ах, - сказал король, - наши владения
Простираются до африканского берега,
До самой дальней пустыни,
Это наш феод, и цена крови.
Король Людовик ушел,
Самые верные последовали за ним,
Они ушли далеко-далеко,
Чтобы завоевать божественный феод»
Гимн французских крестоносцев Le Roi Louis — вот что было бы уважением наследия этой великой страны.
Текст у песни примерно такой:
«Король Людовик созвал
Всех своих баронов и рыцарей.
Король Людовик спросил их:
Кто последует за мной, куда бы я ни пошел?
Самые пылкие встали,
Клялись в Вере, Верности,
Самые благоразумные угадали,
Куда король хотел их повести.
Так говорил герцог Бом:
Я буду сражаться за королевство,
Король сказал, что этого недостаточно,
Мы будем защищать христианство.
Так говорил лорд д'Эстьен:
Я защищаю христианскую землю,
Но я не хочу идти
Сеять смерть на море.
Ах, - сказал король, - наши владения
Простираются до африканского берега,
До самой дальней пустыни,
Это наш феод, и цена крови.
Король Людовик ушел,
Самые верные последовали за ним,
Они ушли далеко-далеко,
Чтобы завоевать божественный феод»
Мария Антуанетта в охотничьем наряде. Портрет работы Йозефа Крейцингера 1771 года - один из любимых портретов матери Марии Антуанеты, королевы Марии Терезии, хотя она и не любила привычку своей дочери охотиться верхом.
У Марии Терезии, тоже легендарной женщины европейской истории, было 16 детей. Из них два австрийских императора: Иосиф II и Леопольд II, королева Неаполя Мария Каролина, королева Франции Мария Антуанетта, герцогиня Пармы Мария Амалия
У Марии Терезии, тоже легендарной женщины европейской истории, было 16 детей. Из них два австрийских императора: Иосиф II и Леопольд II, королева Неаполя Мария Каролина, королева Франции Мария Антуанетта, герцогиня Пармы Мария Амалия