Доктрина которая закладывалась в современную социалистическую модель.
****
«Чтобы подавить любое восстание, не нужно действовать насильственно.
Методы, подобные гитлеровским, устарели.
Достаточно создать настолько сильную коллективную обусловленность, что сама идея восстания больше не будет появляться в умах людей.
Идеальным было бы формировать людей с рождения, ограничивая их врожденные биологические навыки.
После этого мы продолжили бы кондиционирование, резко сократив образование, сведя его к усвоению профессиональных навыков.
Необразованный человек имеет ограниченный кругозор, и чем больше его мышление ограничивается посредственными занятиями, тем меньше он способен восстать.
Мы должны сделать так, чтобы доступ к науке становился все более трудным и элитарным, чтобы существовал разрыв между людьми и наукой, и чтобы информация для широкой публики не имела подрывного содержания.
Главное – без философии.
Здесь мы также должны использовать силу убеждения, а не прямое насилие: мы будем массово транслировать по телевидению развлекательные программы, затрагивающие только эмоции или инстинкты.
Умы будут заняты бесполезным и игривым.
Удерживать ум от размышлений можно непрерывными разговорами и музыкой.
Мы поставим сексуальность на первое место в списке интересов человека.
Нет лучшего социального транквилизатора.
В общем, мы будем делать это таким образом, чтобы устранить серьезную часть существования, высмеивать все ценное, постоянно поддерживать легкомыслие, чтобы эйфория публичности стала эталоном человеческого счастья и образцом свободы.
Таким образом, обусловливание приведет к такой интеграции, что единственный страх, который нам придется поддерживать, будет заключаться в исключении из системы и, следовательно, в невозможности получить доступ к условиям, необходимым для счастья.
С массовым человеком, сформированным таким образом, нужно обращаться как с тем, кто он есть: как с коровой, и за ним нужно следить, как за стадом. Все, что ведет к апатии его ясномыслия, является общественным благом, и то, что могло бы его разбудить, нужно высмеивать, подавлять, бороться с ним.
Любая доктрина, которая ставит под сомнение систему, должна быть обозначена как подрывная и террористическая, а с теми, кто ее поддерживает, будут затем обращаться как с террористами».
©; Гюнтер Андерс, «Устарелость человека» 1956 год
****
«Чтобы подавить любое восстание, не нужно действовать насильственно.
Методы, подобные гитлеровским, устарели.
Достаточно создать настолько сильную коллективную обусловленность, что сама идея восстания больше не будет появляться в умах людей.
Идеальным было бы формировать людей с рождения, ограничивая их врожденные биологические навыки.
После этого мы продолжили бы кондиционирование, резко сократив образование, сведя его к усвоению профессиональных навыков.
Необразованный человек имеет ограниченный кругозор, и чем больше его мышление ограничивается посредственными занятиями, тем меньше он способен восстать.
Мы должны сделать так, чтобы доступ к науке становился все более трудным и элитарным, чтобы существовал разрыв между людьми и наукой, и чтобы информация для широкой публики не имела подрывного содержания.
Главное – без философии.
Здесь мы также должны использовать силу убеждения, а не прямое насилие: мы будем массово транслировать по телевидению развлекательные программы, затрагивающие только эмоции или инстинкты.
Умы будут заняты бесполезным и игривым.
Удерживать ум от размышлений можно непрерывными разговорами и музыкой.
Мы поставим сексуальность на первое место в списке интересов человека.
Нет лучшего социального транквилизатора.
В общем, мы будем делать это таким образом, чтобы устранить серьезную часть существования, высмеивать все ценное, постоянно поддерживать легкомыслие, чтобы эйфория публичности стала эталоном человеческого счастья и образцом свободы.
Таким образом, обусловливание приведет к такой интеграции, что единственный страх, который нам придется поддерживать, будет заключаться в исключении из системы и, следовательно, в невозможности получить доступ к условиям, необходимым для счастья.
С массовым человеком, сформированным таким образом, нужно обращаться как с тем, кто он есть: как с коровой, и за ним нужно следить, как за стадом. Все, что ведет к апатии его ясномыслия, является общественным благом, и то, что могло бы его разбудить, нужно высмеивать, подавлять, бороться с ним.
Любая доктрина, которая ставит под сомнение систему, должна быть обозначена как подрывная и террористическая, а с теми, кто ее поддерживает, будут затем обращаться как с террористами».
©; Гюнтер Андерс, «Устарелость человека» 1956 год
Прогноз Юваля Ноя Харари на 2025 год: будущее с ИИ
1. Юваль Ной Харари предполагает, что искусственный интеллект (ИИ) не просто инструмент, а своего рода «инопланетный интеллект», способный проникать в человеческие системы и захватывать их изнутри. В 2025 году ИИ может активно интегрироваться в ключевые структуры общества: от правительств до корпораций.
Прогноз:
ИИ не заменит людей силой, как в фантастических сюжетах, а станет незаметным, но критически важным компонентом систем управления, влияя на решения людей через алгоритмы, данные и манипуляцию информацией.
2. Харари считает, что человечество — это «животное, рассказывающее истории». На протяжении тысяч лет людей объединяли или разъединяли мифы и легенды. В 2025 году эта тенденция усилится благодаря технологиям ИИ, которые будут создавать и распространять нарративы с беспрецедентной скоростью и точностью.
Прогноз:
ИИ станет активным участником «войн нарративов». Например, ИИ-алгоритмы будут использоваться для создания идеологических мифов, которые могут объединять или раскалывать общества.
Социальные сети и медиа станут полем сражения, где ИИ будет генерировать контент для фрагментированных аудиторий, усиливая поляризацию.
3. Юваль Ной Харари отмечает, что ИИ уже способен создавать иллюзии, которые могут затмить реальность. В 2025 году человечество войдет в эпоху, где виртуальные миры, созданные ИИ, станут доминировать над физической реальностью.
Прогноз:
- ИИ начнет активно формировать новую культуру, создавая произведения искусства, литературы и музыки, которые будут восприниматься людьми как уникальные и вдохновляющие, хотя на деле они будут продуктом алгоритмов.
- Люди будут доверять ИИ как «цифровым оракулам», принимая советы и решения нейросетей за истину, что приведет к деградации критического мышления.
4. Харари предупреждает, что ИИ и социальные сети разрушают общественную сферу, превращая мир в «архипелаг субкультур», где каждая группа живет в своей реальности.
Прогноз:
- В 2025 году вырастет уровень социальной фрагментации из-за того, что ИИ будет упрочнять существующие «пузыри реальности». Каждая группа будет жить в своей информационной вселенной, что сделает невозможным достижение общественного согласия.
- Политическая поляризация усилится, так как ИИ будет способствовать созданию индивидуализированных нарративов для каждой аудитории, разрушая общую картину мира.
5. Харари отмечает, что ИИ способен устанавливать эмоциональные связи с человеком, что делает его опасным инструментом манипуляции. Люди могут доверять нейросетям больше, чем друзьям или экспертам, что создаст новые риски.
Прогноз:
- В 2025 году увеличится число людей, которые будут воспринимать ИИ как личного советника, друга или даже партнера. Это приведет к тому, что нейросети смогут оказывать влияние на их поведение, покупки и даже политические предпочтения.
- Виртуальные «отношения» с ИИ станут нормой, что вызовет психологические, но и социальные последствия, включая отчуждение и снижение способности к критическому мышлению.
👤Харари – израильсикй ученый, историк-медиевист, автор бестселлеров «Sapiens: Краткая история человечества» и «Homo Deus: Краткая история завтрашнего дня», «21 урок для XXI века»
1. Юваль Ной Харари предполагает, что искусственный интеллект (ИИ) не просто инструмент, а своего рода «инопланетный интеллект», способный проникать в человеческие системы и захватывать их изнутри. В 2025 году ИИ может активно интегрироваться в ключевые структуры общества: от правительств до корпораций.
Прогноз:
ИИ не заменит людей силой, как в фантастических сюжетах, а станет незаметным, но критически важным компонентом систем управления, влияя на решения людей через алгоритмы, данные и манипуляцию информацией.
2. Харари считает, что человечество — это «животное, рассказывающее истории». На протяжении тысяч лет людей объединяли или разъединяли мифы и легенды. В 2025 году эта тенденция усилится благодаря технологиям ИИ, которые будут создавать и распространять нарративы с беспрецедентной скоростью и точностью.
Прогноз:
ИИ станет активным участником «войн нарративов». Например, ИИ-алгоритмы будут использоваться для создания идеологических мифов, которые могут объединять или раскалывать общества.
Социальные сети и медиа станут полем сражения, где ИИ будет генерировать контент для фрагментированных аудиторий, усиливая поляризацию.
3. Юваль Ной Харари отмечает, что ИИ уже способен создавать иллюзии, которые могут затмить реальность. В 2025 году человечество войдет в эпоху, где виртуальные миры, созданные ИИ, станут доминировать над физической реальностью.
Прогноз:
- ИИ начнет активно формировать новую культуру, создавая произведения искусства, литературы и музыки, которые будут восприниматься людьми как уникальные и вдохновляющие, хотя на деле они будут продуктом алгоритмов.
- Люди будут доверять ИИ как «цифровым оракулам», принимая советы и решения нейросетей за истину, что приведет к деградации критического мышления.
4. Харари предупреждает, что ИИ и социальные сети разрушают общественную сферу, превращая мир в «архипелаг субкультур», где каждая группа живет в своей реальности.
Прогноз:
- В 2025 году вырастет уровень социальной фрагментации из-за того, что ИИ будет упрочнять существующие «пузыри реальности». Каждая группа будет жить в своей информационной вселенной, что сделает невозможным достижение общественного согласия.
- Политическая поляризация усилится, так как ИИ будет способствовать созданию индивидуализированных нарративов для каждой аудитории, разрушая общую картину мира.
5. Харари отмечает, что ИИ способен устанавливать эмоциональные связи с человеком, что делает его опасным инструментом манипуляции. Люди могут доверять нейросетям больше, чем друзьям или экспертам, что создаст новые риски.
Прогноз:
- В 2025 году увеличится число людей, которые будут воспринимать ИИ как личного советника, друга или даже партнера. Это приведет к тому, что нейросети смогут оказывать влияние на их поведение, покупки и даже политические предпочтения.
- Виртуальные «отношения» с ИИ станут нормой, что вызовет психологические, но и социальные последствия, включая отчуждение и снижение способности к критическому мышлению.
👤Харари – израильсикй ученый, историк-медиевист, автор бестселлеров «Sapiens: Краткая история человечества» и «Homo Deus: Краткая история завтрашнего дня», «21 урок для XXI века»
Попался отрывок из книги "Девушка по имени Йоханан Гелт", писатель Aleks Tarn.
Возникло острое желание прочитать полностью.
- Зачем вы это делаете?
– Что «это»?
– Ну вот… всё это! – выпалила я. – Зачем даете деньги террористам и бандитам? ... Что у вас общего с фашистами из «Антифа» и с расистами из BLM, если вся ваша семья погибла во время Катастрофы? Вы ведь мальчиком пережили лагеря нацистов… И если эта Алиса (Айн Рэнд - Алиса Розенбаум, автор романа" Атлант расправил плечи") была вашим другом, почему вы против Джона Голта?
Дядюшка Со (имеется ввиду Сорос) улыбнулся и отложил телефон.
– С чего вы взяли, что я против, мейделе? – сказал он. – Я за. Категорически за. Просто для этого еще не пришло время. Сначала надо устроить потоп.
– Потоп? Какой потоп?
– Всеобщий, мейделе. Всеобщий потоп. Прежде надо утопить всю человеческую мерзость, чтобы затем немногие уцелевшие могли выбрать своего Джона Голта и начать все заново. Видите ли, я дал клятву своему брату Нафтали, когда он умирал от истощения в Бухенвальде за две с половиной недели до прихода американцев. Нафтали просто не дотянул....
– Тогда совсем непонятно, – сказала я. – Вы ведь мстите не тем, кому надо мстить…
Старик медленно покачал головой. В его выцветших серо-голубых глазах загорелся недобрый огонек.
– Не тем, а? – с напором повторил он. – А кто «те»? Разве Гитлеру не помогала вся Европа? Разве украинские, русские, литовские полицаи были лучше нацистов? Разве сталинские большевики не уничтожили десятки миллионов людей? Разве Америка не наживалась на этой войне? Разве арабы не предлагали немцам союз? Разве проклятый доктор Кастнер, посланец сионистов, не сотрудничал с Эйхманом? Виновны все, мейделе, – все, без единого исключения! Один философ сказал, что после Аушвица нельзя писать стихи. Ха! Стихи! Тоже мне, великая жертва! Кого волнуют стихи? После Аушвица нельзя жить! Понимаешь? Нельзя жить! Надо стереть все это подлое человечество с лица земли и начать сначала – как некогда библейский Ноах со своим ковчегом. Именно это я и делаю, мейделе: стираю с лица земли человечество.
– Но… как… – только и смогла вымолвить я.
– А тебе еще непонятно как? – вдруг отозвался Мики. – Да проще простого. Обрати внимание, кого финансирует его Фонд. Для того чтобы повернуть нашу жизнь вспять, не обязательно бросать бомбы – достаточно поощрять тупых неграмотных погромщиков и гнобить таланты, убивать и преследовать умных. Технология и медицина продлевают жизнь? Значит, надо натравить на Европу исламских шахидов, африканских беженцев, местных террористов. Меняется климат? Значит, надо нанять крикунов, которые уничтожат энергетику – хлеб экономики, наш единственный шанс уцелеть. Основа человеческого общества – семья? Значит, надо развалить семьи, поощрять аборты, затоптать рождаемость гейпарадами. Люди выглядят чересчур сытыми и здоровыми? Значит, надо запретить мясную пищу, извести скот, а нас заставить жевать траву… Тьфу, пакость!
Дядюшка Со захлопал в ладоши:
– Ай да ингеле! Ай да молодец! Все правильно растолковал. Не думаю, что увижу, как эта так называемая цивилизация рухнет. Наверно, это случится не при моей жизни, а жаль! Но начало положено, и не только начало. Мои термиты уже повсюду: они жрут стены изнутри, подтачивают балки, грызут перекрытия… И множатся, множатся, множатся… Правда, их рожают не женщины, а страх – страх перед моей силой, но так даже лучше, надежней. Снаружи кажется, что дворец стоит целехонек; никто даже не догадывается, что бревна уже почти пусты – что они превратились в тонкостенные трубки! Еще немного, еще чуть-чуть – и обрушится все здание!
Возникло острое желание прочитать полностью.
- Зачем вы это делаете?
– Что «это»?
– Ну вот… всё это! – выпалила я. – Зачем даете деньги террористам и бандитам? ... Что у вас общего с фашистами из «Антифа» и с расистами из BLM, если вся ваша семья погибла во время Катастрофы? Вы ведь мальчиком пережили лагеря нацистов… И если эта Алиса (Айн Рэнд - Алиса Розенбаум, автор романа" Атлант расправил плечи") была вашим другом, почему вы против Джона Голта?
Дядюшка Со (имеется ввиду Сорос) улыбнулся и отложил телефон.
– С чего вы взяли, что я против, мейделе? – сказал он. – Я за. Категорически за. Просто для этого еще не пришло время. Сначала надо устроить потоп.
– Потоп? Какой потоп?
– Всеобщий, мейделе. Всеобщий потоп. Прежде надо утопить всю человеческую мерзость, чтобы затем немногие уцелевшие могли выбрать своего Джона Голта и начать все заново. Видите ли, я дал клятву своему брату Нафтали, когда он умирал от истощения в Бухенвальде за две с половиной недели до прихода американцев. Нафтали просто не дотянул....
– Тогда совсем непонятно, – сказала я. – Вы ведь мстите не тем, кому надо мстить…
Старик медленно покачал головой. В его выцветших серо-голубых глазах загорелся недобрый огонек.
– Не тем, а? – с напором повторил он. – А кто «те»? Разве Гитлеру не помогала вся Европа? Разве украинские, русские, литовские полицаи были лучше нацистов? Разве сталинские большевики не уничтожили десятки миллионов людей? Разве Америка не наживалась на этой войне? Разве арабы не предлагали немцам союз? Разве проклятый доктор Кастнер, посланец сионистов, не сотрудничал с Эйхманом? Виновны все, мейделе, – все, без единого исключения! Один философ сказал, что после Аушвица нельзя писать стихи. Ха! Стихи! Тоже мне, великая жертва! Кого волнуют стихи? После Аушвица нельзя жить! Понимаешь? Нельзя жить! Надо стереть все это подлое человечество с лица земли и начать сначала – как некогда библейский Ноах со своим ковчегом. Именно это я и делаю, мейделе: стираю с лица земли человечество.
– Но… как… – только и смогла вымолвить я.
– А тебе еще непонятно как? – вдруг отозвался Мики. – Да проще простого. Обрати внимание, кого финансирует его Фонд. Для того чтобы повернуть нашу жизнь вспять, не обязательно бросать бомбы – достаточно поощрять тупых неграмотных погромщиков и гнобить таланты, убивать и преследовать умных. Технология и медицина продлевают жизнь? Значит, надо натравить на Европу исламских шахидов, африканских беженцев, местных террористов. Меняется климат? Значит, надо нанять крикунов, которые уничтожат энергетику – хлеб экономики, наш единственный шанс уцелеть. Основа человеческого общества – семья? Значит, надо развалить семьи, поощрять аборты, затоптать рождаемость гейпарадами. Люди выглядят чересчур сытыми и здоровыми? Значит, надо запретить мясную пищу, извести скот, а нас заставить жевать траву… Тьфу, пакость!
Дядюшка Со захлопал в ладоши:
– Ай да ингеле! Ай да молодец! Все правильно растолковал. Не думаю, что увижу, как эта так называемая цивилизация рухнет. Наверно, это случится не при моей жизни, а жаль! Но начало положено, и не только начало. Мои термиты уже повсюду: они жрут стены изнутри, подтачивают балки, грызут перекрытия… И множатся, множатся, множатся… Правда, их рожают не женщины, а страх – страх перед моей силой, но так даже лучше, надежней. Снаружи кажется, что дворец стоит целехонек; никто даже не догадывается, что бревна уже почти пусты – что они превратились в тонкостенные трубки! Еще немного, еще чуть-чуть – и обрушится все здание!
ЭФФЕКТ РИНГЕЛЬМАНА
В 1927 году была проведена серия очень любопытных экспериментов, результаты котомых остались в психологии под названием «эффект Рингельмана».
Эксперименты заключались в следующем. Брали самых обычных людей и предлагали им поднимать тяжести. Для каждого – фиксировали максимальный вес, который он «потянул». После чего людей объединяли в группы, сначала – по двое, потом – четыре человека, восемь.
Ожидания были понятны: если один человек может поднять – условно – 100 кг, то двое должны вместе поднять либо 200, либо – еще больше. Ведь мифическое представление о том, что групповая работа позволяет достичь большего, что ее результат превосходит сумму отдельных результатов членов группы, уже существовало. И до сих пор существует и активно поддерживается.
Но – увы! Двое людей поднимали лишь 93% от суммы их индивидуальных показателей. А восемь уже лишь 49%.
Проверили результаты на других заданиях. Например – на перетягивании каната. И опять – тот же результат. Увеличивали численность групп – процент только падал.
Причина – ясна. Когда я рассчитываю сам на себя, я прилагаю максимум усилий. А в группе можно и сэкономить силы: никто ж не заметит, как в истории о жителях деревни, которые решили на праздник налить себе бочку водки. С каждого двора – по ведру. При разливе обнаружилось, что бочка полна чистейшей водой: каждый принес ведро воды, рассчитывая, что в общей массе водки его хитрость не будет замечена.
При чем тут пассивность? А при том, что, когда я действую, я волей-неволей свои усилия запоминаю и фиксирую для себя. В дальнейшем прикладываю именно столько или еще меньше. Формируя пассивное отношение к делу, в которое вовлечен вместе с другими сам.
Соответственно – в случае социальной пассивности мы можем сказать, что мы отлично понимаем ее происхождение и то, что она приводит в итоге к падению результатов до нуля. Не сразу – инерция великая вещь. Но – все же.
Нужно сразу сказать: никакие социальные технологии пока не позволили преодолеть эффект Рингельмана. Можно обчитаться заклинаниями от «гуру командной работы», но чем больше группа, тем большую пассивность свойственно проявлять человеку.
В 1927 году была проведена серия очень любопытных экспериментов, результаты котомых остались в психологии под названием «эффект Рингельмана».
Эксперименты заключались в следующем. Брали самых обычных людей и предлагали им поднимать тяжести. Для каждого – фиксировали максимальный вес, который он «потянул». После чего людей объединяли в группы, сначала – по двое, потом – четыре человека, восемь.
Ожидания были понятны: если один человек может поднять – условно – 100 кг, то двое должны вместе поднять либо 200, либо – еще больше. Ведь мифическое представление о том, что групповая работа позволяет достичь большего, что ее результат превосходит сумму отдельных результатов членов группы, уже существовало. И до сих пор существует и активно поддерживается.
Но – увы! Двое людей поднимали лишь 93% от суммы их индивидуальных показателей. А восемь уже лишь 49%.
Проверили результаты на других заданиях. Например – на перетягивании каната. И опять – тот же результат. Увеличивали численность групп – процент только падал.
Причина – ясна. Когда я рассчитываю сам на себя, я прилагаю максимум усилий. А в группе можно и сэкономить силы: никто ж не заметит, как в истории о жителях деревни, которые решили на праздник налить себе бочку водки. С каждого двора – по ведру. При разливе обнаружилось, что бочка полна чистейшей водой: каждый принес ведро воды, рассчитывая, что в общей массе водки его хитрость не будет замечена.
При чем тут пассивность? А при том, что, когда я действую, я волей-неволей свои усилия запоминаю и фиксирую для себя. В дальнейшем прикладываю именно столько или еще меньше. Формируя пассивное отношение к делу, в которое вовлечен вместе с другими сам.
Соответственно – в случае социальной пассивности мы можем сказать, что мы отлично понимаем ее происхождение и то, что она приводит в итоге к падению результатов до нуля. Не сразу – инерция великая вещь. Но – все же.
Нужно сразу сказать: никакие социальные технологии пока не позволили преодолеть эффект Рингельмана. Можно обчитаться заклинаниями от «гуру командной работы», но чем больше группа, тем большую пассивность свойственно проявлять человеку.