#конъюнктура
Россия входит в фазу, когда политическое представительство формируется не только по линии партии или профессии, но по опыту участия в судьбе страны. Коммерсант подтвердил наш инсайд о том, что в предстоящую региональную кампанию «Единая Россия» ориентируется на «гибкую квоту» участников специальной военной операции - до 10% от всех депутатских мандатов на уровне заксобраний и муниципалитетов достанется тем, кто имеет за плечами боевой опыт.

Формально Кремль не даёт чётких установок «по процентам» — но на практике в регионах квота воспринимается как полуофициальная рамка. Где-то действующие депутаты уже имеют статус участников СВО, где-то идёт активный поиск бойцов, готовых к публичной работе. Сценарий предельно прагматичен: через включение ветеранов система власти не только решает вопрос обновления кадров, но и укрепляет свою устойчивость в глазах общества. Эти люди воспринимаются как носители легитимности, которую невозможно имитировать.

10% — это не потолок, это отправная точка. Такой формат уже проецируется на думскую кампанию 2026 года. И здесь возникает принципиальный сдвиг в восприятии власти — она пытается вновь стать «народной», но не в популистском, а в мобилизационном смысле.

Однако процесс не беспроблемный. В ряде регионов ветеранское представительство уже вызывает скрытое раздражение у старых элит. Возникает вопрос — как встроить новых акторов без разрушения баланса? Показательна позиция Администрации президента: формулировка «гибкая квота» оставляет пространство для адаптации — под уровень региона, специфику электората, кадровый резерв.

#элиты #конъюнктура
Губернатор Иркутской области Игорь Кобзев, как и его команда, сумел справиться с рядом серьёзных вызовов на пути к предстоящим выборам. Устранение межэлитных конфликтов, включая соглашение с Олегом Дерипаской и строительным кланом Красноштановых, позволило стабилизировать политическую обстановку в регионе. Однако, несмотря на достигнутые договорённости, кампания не будет простой. Бывший глава региона Сергей Левченко из КПРФ все же намерен выдвигать свою кандидатуру, рассчитывая на протестный электорат, хоть и без серьезной ресурсной поддержки элит.

На первый взгляд, ситуация для Кобзева выглядит вполне управляемо: энергетический кризис, вызванный дифтарифом, был в конечном итоге купирован, а те, кто организовывал протестные кампании против губернатора, понесли серьёзные последствия. В результате, атаки со стороны компании «Эн+» и её генерального директора Алексея Дробашенко, который был оштрафован и вынужден покинуть регион, утратили свою актуальность. Лояльность Дерипаски, с которым губернатор договорился о «перемирии» при содействии АП, также снизила политическое давление.

Не менее важным стало достижение компромисса с влиятельной семьёй Красноштановых, которая контролирует значительную часть строительного бизнеса в регионе. Учитывая прошлые конфликты и ослабление позиций клана, договорённости с ним стали ключевыми для уменьшения потенциальных угроз. Тем более что требования Красноштановых, связанные с сохранением их политических позиций были удовлетворены.

Тем не менее, несмотря на успешную ликвидацию или «замораживание» конфликтов с такими влиятельными игроками, как энергетики и строительный клан, реальной угрозой для Кобзева остаётся коммунистический и протестный электорат. Сергей Левченко, экс-губернатор региона и первый секретарь Иркутского обкома КПРФ, не скрывает своих амбиций участвовать в губернаторской кампании. КПРФ, несмотря на внутренний кризис, продолжает оставаться одной из ведущих партий региона и самым серьёзным оппонентом губернатора на выборах.

Как показывает опыт, сегмент оппозиционно настроенных граждан в Иркутской области остаётся значительным и может стать весомым фактором в борьбе за кресло губернатора. В этой связи главе региона предстоит не только продолжать укреплять свои позиции среди элит, но и наладить внутреннюю командную работу, чтобы избежать дальнейших политических разногласий, которые могли бы ослабить его влияние на фоне соперничества с Левченко.

#конъюнктура #анализ
Политика будущего — не просто управление электоральными циклами. Это управление условиями, в которых сама реальность всё меньше зависит от привычных процедур. Пять стратегических направлений, озвученных «Единой Россией»: реактивность, обновление кадров, законотворческий акцент, муниципальная погружённость и актуализированная программа с фокусом на поддержку участников СВО и экономическую устойчивость — формируют не просто комплекс мер подготовки к выборам. Эти решения моделируют устойчивость политической системы в условиях внешнего давления и внутренней трансформации. Партия демонстрирует не кампанию, а алгоритм воспроизводства управляемости.

В стратегии Якушева скрывается фундаментальное перепрофилирование: от электоральной машины к институциональному носителю политической дееспособности в условиях чрезвычайного периода. Партия становится интерфейсом обратной связи, калибрующим боли регионов с точностью до федерального ответа. Кадровое ядро из реального сектора и ветеранов СВО символизирует не обновление, а смену логики представительства: не политик — а носитель аутентичного запроса эпохи. Парламент теряет роль арены, превращаясь в корпус нормативной мобилизации.

Логика «боевой готовности» скрывает новое позиционирование партии — не как инструмента удержания власти, а как оператора темпа и плотности управленческого процесса. Становясь прокси-агентом вертикали власти, партия получает возможность выступать катализатором решений, действуя в синхроне с задачами, сформулированными в «режиме поручений». Основной ресурс — не проценты на выборах, а способность удерживать темп социально-государственного процесса без фрагментации.

Якушев — не просто политический организатор. Он выступает синтезатором скоростей: между государственными институтами и партиями, между ожиданиями фронта и возможностями бюрократии, между циклом выборов и ритмом мобилизации. Его функция — выстроить не обновлённую партию, а инфраструктуру политической логистики, работающую в условиях нестабильной реальности.

Увеличение численности актива — это не про количественный рост, а про создание резерва устойчивости. Фокус на наказах и «работе на земле» — способ трансляции единой смысловой повестки до самых нижних уровней. Партия перестраивается в механизм институциональной тяготения, в котором альтернатива воспринимается как риск дестабилизации.

Текст — не электоральный манифест, а архитектурный чертёж трансформации «Единой России» в стабилизатор государственности. В эпоху, когда границы между миром и войной размываются, требуются конструкции удержания — гибкие, синхронные, политически нейтральные снаружи и глубоко мобилизационные изнутри. Выборы остаются ритуалом. Но суть смещается: не выбрать, а удержать. Не победить, а структурировать. И партия берёт на себя эту функцию — как политический экзоскелет эпохи особого времени.

#конъюнктура
Когда коррупция становится частью системы, она не только разрушает доверие граждан к государственным институтам, но и создает благоприятные условия для опасных практик, таких как нелегальная миграция. Именно через коррупционные схемы мигранты получают возможность обходить закон, легализуя свое пребывание на территории страны без должных проверок и соблюдения правил.

Недавно в Калужской области были задержаны высокопоставленные сотрудники правоохранительных органов — заместитель начальника местной полиции Сергей Григорьев и начальник уголовного розыска Евгений Солопов. Оба обвиняются в организации схемы помощи нелегалам, а именно проведение за взятки оформления документов, сдачу тестов на знание русского языка и получение трудовых патентов. Два года, в течение которых они за взятки проводили эти действия, подчеркивают существование в разных регионах страны целой альтернативной системы, которая, по сути, способствует обострению социальных противоречий, не говоря уже о попустительстве потенциальным террористическим угрозам. Только через них прошли 50 тыс. человек.

Если «теневые лобби» из числа чиновников и силовиков оказываются сильнее, чем установленные правила, а сама схема затрагивает базовые принципы миграционной политики. Ущерб от таких действий выходит далеко за пределы цифр в уголовном деле. Если паспорта, патенты и регистрация оформляются за вознаграждение, теряется контроль над миграционными потоками, возрастают социальные риски, создаются условия для роста этнокриминальных группировок, а значит подрывается доверие граждан к силовой системе.

Силовая вертикаль демонстрирует готовность смотреть в корень проблемы, а значит, впереди — новые масштабные проверки в регионах, которые позволят выявить тех, кто пользовался «серым рынком» легализации. На фоне усиления внимания к вызовам национальной безопасности становится очевидно, что сращивание части силовых структур с теневыми миграционными сетями — явление гораздо более распространённое, чем кажется.

Подобное придётся разрушать, если государство хочет сохранить управляемость и нормальное гармоничное общество. Сложившаяся практика «быстрого заработка» в обмен на легализацию угрожает не только социальному порядку, но и экономике, демографии, внутренней политике — всему, что составляет основу устойчивого развития.

#конъюнктура
На российском потребительском рынке началась полноценная война между маркетплейсами и крупными сетевыми ритейлерами. Ставка — контроль над моделью потребления в стране. В центре конфликта — система скидок, которую онлайн-платформы используют как инструмент агрессивной экспансии.

Маркетплейсы предлагают покупателям впечатляющие акции и спецпредложения. Но финансируются они за счёт самих продавцов: через рост комиссий, тарифов и навязанные условия. По сути, это внутренняя перекладка издержек, при которой товар дорожает для одного участника (бизнеса), чтобы казаться дешёвым другому (покупателю). Продавцы теряют маржу, сталкиваются с задержками выплат и зависят от алгоритмов площадок. Малый и средний бизнес — в ловушке.

С другой стороны, ритейлеры больше не способны конкурировать по темпам и гибкости. Их ответ — попытка административного ограничения модели скидок: через инициативы по запрету субсидирования акций и давлению на регулятора. Риторика — о защите рынка от демпинга, но реальный мотив — остановить собственное вытеснение.

Регулятор (ФАС) оказался в точке бифуркации. С одной стороны — платформа с признаками монополизации. С другой — доступность товаров, особенно в регионах, где онлайн стал заменой офлайн-ритейлу. Ограничение скидок автоматически означает рост цен для миллионов россиян, особенно в малых и удалённых городах, где альтернатив нет.

В результате конфликт приобретает системное значение. Это не просто спор двух форматов, а борьба за то, кто будет определять повестку потребления в стране: централизованный цифровой хаб или офлайн-сеть с административным лобби. Пока площадки доминируют в оборотах, но ритейл играет по старым правилам. И на стыке этих систем уже формируется рынок новыми механизмами, социальными рисками и запросом на регуляторную перезагрузку.

#конъюнктура
В российской управленческой системе нарастает тренд институционального очищения, и последние события лишь подчеркивают их масштаб. Возбуждение уголовного дела против бывшего заместителя директора Росгвардии Виктора Стригунова — один из самых показательных эпизодов этой трансформации. Сам факт ареста высокопоставленного генерала, ранее курировавшего стратегически важные госконтракты, выводит борьбу с коррупцией в силовом блоке на новый уровень.

Речь идет не просто о точечной «зачистке» — дело указывает о ревизии системных изъянов, сформировавшихся еще в 2010-х годах. Именно в этот период между МВД и частной компанией был заключен контракт на строительство учебного центра в Кемеровской области. Центр, по данным следствия, так и не был введен в эксплуатацию, ущерб бюджету составил более 2 млрд рублей, а, по данным следствия, сам генерал получил 66 млн рублей взятками за покровительство подрядчикам.

Но времена изменились. После 2022 года Росгвардия и вся силовая вертикаль оказались в условиях внешнего давления, мобилизационного режима и растущих ожиданий общества в части эффективности и прозрачности. Система больше не может себе позволить «наследственные связи» и неформальные договоренности. Более того, именно фигуры старого круга стали приоритетной целью — как уязвимые элементы старой архитектуры управления.

Наряду с делом Стригунова, мы видим волну уголовных расследований в регионах — от мэра Красноярска до министра здравоохранения Кемеровской области. В фокусе — стройкомплекс, транспорт, здравоохранение и энергетика. Речь идет не о локальной борьбе с коррупцией, а о перезагрузке смыслов управления. Глубинная логика — в построении новой модели государственности, где силовые структуры перестают быть «неприкосновенными зонами» и становятся элементами управляемой дисциплины.

#конъюнктура
Механизм миграционной фильтрации через образовательную систему заработал — и уже показывает результат. По данным Рособрнадзора, лишь 4% детей мигрантов были зачислены в школы. Остальные либо не смогли собрать документы, либо элементарно не владеют русским языком. Из тех, кто дошёл до экзамена, 80% не сдали. И проблема здесь не в процедуре — речь о нежелании адаптироваться и отсутствии базовой готовности к жизни в российской среде.

Новая логика предельно ясна: если ты не готов учить язык страны, в которую приехал, тебе не может быть предоставлен доступ к её образовательной и социальной инфраструктуре. Школа становится не инструментом всеобщего охвата, а фильтром — который отделяет тех, кто готов встроиться, от тех, кто воспринимает систему как ресурс, но не как пространство правил. Это и есть целевая настройка политики: не количество, а качество.

Модель отбора уже снижает нагрузку на школы, предотвращает риски культурного расслоения и фиксирует в управляемой рамке миграционные потоки. Это не «проба пера» — а полноценная апробация инструмента, который может лечь в основу системной политики. При сохранении курса к концу 2025 года возможно развёртывание полноформатной модели миграционного селектора — с институциональной жёсткостью и прогнозируемым результатом.

Система работает не как жест доброй воли, а как инструмент наведения порядка. Это начало масштабной перенастройки всей логики интеграции: от декларативных подходов — к функциональным. Если ты не можешь — и не хочешь — адаптироваться, значит, ты не в системе. Впереди — расширение фильтрации на профобразование и рынок труда. Работа началась — и будет доведена до конца.

#конъюкнтура
Губернаторская кампания в Иркутской области превращается в сюжет, где ключевую роль играет не столько электоральная борьба, сколько управляемая репутационная игра. Кандидат от КПРФ Сергей Левченко — опытный политик и экс-губернатор — пока не сдал в избирком подписи муниципальных депутатов. Хотя формально КПРФ располагает нужным количеством мандатов, сбор фактически буксует. Более того, заявление штаба от 18 июня о якобы «давлении» на депутатов выглядит скорее как задел под возможный сценарий выхода из кампании.

Первый элемент — внутренний саботаж в партии. Несмотря на наличие у КПРФ нужного количества депутатов для прохождения муниципального фильтра, часть из них отказывается ставить подписи. Причина — отстранённость Левченко от внутренней партийной работы региона после ухода с поста губернатора. Штаб не демонстрирует активной кампании: многие территории до сих пор не охвачены, а заявления о «давлении» на депутатов выглядят скорее как подготовка к обоснованному отказу от участия.

Второй элемент — конфигурация договорённостей. По заявлению представителя КПРФ Анатолия Обухова, региональные власти не препятствуют регистрации Левченко и даже заинтересованы в его участии как в элементе легитимации выборов. Однако в условиях спада реального влияния Компартии и её электоральной апатии на местах, участие «сильного кандидата» может не только не усилить конкуренцию, но и нанести репутационный ущерб самой КПРФ, если результат окажется слабым.

Третий элемент — осознанная стратегия. Отказ от подачи подписей может сыграть в пользу самого Левченко: он получает возможность зафиксировать свою роль в качестве «неудобного оппозиционера», которому помешали участвовать в выборах. Этот шаг может усилить его позиции внутри левого фланга и в перспективе — мобилизовать протестный электорат на других площадках.

Выбор Левченко в пользу возможного отказа от сдачи подписей может быть не провалом, а выверенной политической технологией. Кампания превращается в платформу не для победы, а для усиления нарратива об административном давлении и «образе жертвы».

#конъюнктура
Министр финансов Антон Силуанов заявил, что все запланированные на 2025 год федеральные инфраструктурные проекты обеспечены финансированием, хотя при формировании бюджета на 2026–2028 годы ряд проектов может быть перенесён.

Прежде всего данная мера отражает осознание «новой экономической реальности»: ухудшения макроэкономических условий, усиления бюджетной нагрузки на фоне СВО и социальных обязательств. Повышенное внимание к исполнению бюджета подтверждается высоким показателем освоения — 99 % за прошлый год, согласно оценке Счетной палаты. Это свидетельствует о финансовой дисциплине в регионах, но также создаёт базу для перераспределения средств — не благодаря увеличению расходов, а за счёт переноса малоэффективных проектов.

Важную роль играет именно пересмотр подхода к инфраструктуре. Проекты на ранних стадиях разработки — дороги, коммунальные сети, социальные объекты — становятся зоной приоритетного внимания в условиях экономии. При этом данная модель перерастет в соперничество регионов за ресурсы. Именно поэтому стоит ожидать активизации лоббистского кейса, где умение строить связи с федеральным центром и презентовать проекты как стратегически важные окажется ключевым. Губернаторы и их команды начнут аргументировать каждые рубль как вклад в устойчивый рост и социализацию. Те, кто уже проявил себя, получают усиленные позиции.

Государство сигнализирует: эпоха масштабного и инерционного финансирования уходит, начинается фаза избирательных инвестиций с доминирующим фактором — эффективности. Фактически речь идет о переходе к более зрелому управлению инфраструктурой, в котором ставка делается на прозрачность, результат и долгосрочный эффект. В этой логике регионы уже не просто участники распределения, а конкуренты за ограниченные ресурсы, в которой выигрывают самые обоснованные инициативы. И именно в этом русле формируются будущие центры регионального развития.

#конъюнктура
Муниципальная реформа, предполагающая переход от двухуровневой системы местного самоуправления к одноуровневой, на практике столкнулась с сопротивлением на местах, что вынудило ряд регионов скорректировать темпы её реализации. Власти Новосибирской области, Тувы и Алтайского края предпочли взять паузу, организовав рабочие группы, общественные обсуждения и консультации с населением. Такой шаг стал реакцией на опыт регионов, где поспешные изменения вызвали социальное напряжение и критику, а также на понимание того, что успешность реформы напрямую зависит от восприятия её обществом.

Разница между моделями принципиальна. Двухуровневая система сохраняет самостоятельность сельских поселений, обеспечивая им собственные органы власти и бюджетную автономию. Одноуровневая структура лишает их статуса муниципалитетов, превращая в подразделения более крупных округов. Это оптимизирует управленческие цепочки, но одновременно снижает локальную субъектность и возможности прямого влияния жителей на решения, что особенно чувствительно для сельских и национальных территорий. Несмотря на формально закреплённое право регионам сохранять двухуровневую модель при наличии особых исторических, национальных или социально-экономических условий, критерии этих исключений в федеральном законе не определены, что оставляет их на усмотрение региональной власти.

Первые примеры внедрения реформы, такие как Красноярский край, показали, что внезапность и недостаток диалога с населением усиливают протестный потенциал. В Республике Алтай последствия оказались ещё острее — от митингов до попыток саботажа со стороны местных элит, видевших в реформе угрозу сложившейся системе балансов и влияния. Это создало риск долгосрочной эрозии доверия к региональной власти и придало протестам политическую окраску.

Отложенный или постепенный переход в ряде субъектов отражает осознание того, что управленческая эффективность реформы может быть поставлена под сомнение, если она будет восприниматься как навязанная сверху без учёта локальной специфики. В стратегическом плане замедление темпов реформы в отдельных регионах можно рассматривать как попытку избежать политических издержек и перераспределить инициативу в сторону управляемой адаптации. Это также формирует модель «мягкой интеграции» новых управленческих принципов, где ключевым ресурсом власти становится не скорость, а легитимность изменений. Такой подход способен снизить протестную активность и обеспечить, чтобы сама реформа не стала источником системного кризиса.

#вызовы
В российской внутренней политике усиливается тенденция на внедрение мер долгосрочного регулирования миграционных потоков. В Госдуму внесён межфракционный законопроект, который предлагает ввести платное обучение для детей иностранцев в школах и платное посещение детских садов. Депутаты аргументируют это тем, что стремительный рост числа детей мигрантов усилил дефицит мест в образовательных учреждениях, а также значительно увеличил нагрузку на педагогов.

Проблема носит системный характер. Уже в 2025 году в российских школах не хватает более 900 тысяч мест. Особенно остро ситуация проявляется в новых жилых районах крупных городов, где строительство жилья идёт быстрее, чем развитие социальной инфраструктуры. В результате классы оказываются переполненными, а качество обучения снижается. Учителя работают с перегрузкой, и именно на этом фоне формируется общественный запрос на приоритетный доступ российских граждан к образовательным услугам.

Законопроект призван решить задачу двусторонне. С одной стороны, он перераспределяет ресурсы: семьи мигрантов должны будут самостоятельно покрывать расходы на обучение, снижая нагрузку на бюджет. С другой — собранные средства предполагается направить на развитие самой системы образования: строительство новых школ, модернизацию инфраструктуры, дополнительные выплаты педагогам.

Шаги в этом направлении отвечают электоральному запросу: тема справедливого распределения бюджетных ресурсов и защиты прав граждан России традиционно находит широкий отклик в обществе. Таким образом, мы видим прецедент, за которым последует регулирование и в других сегментах: схожие подходы обсуждаются в здравоохранении и сфере соцподдержки.

#анализ
На фоне подготовки местным выборам и прогнозируемо низкого уровня протестного голосования на выборах в заксобрания и губернаторских кампаниях, где социологи прогнозируют победы действующих глав субъектов, фокус федерального центра начинает смещаться на муниципальный уровень. Прежде всего, речь идет об административных центрах субъектов федерации, где даже локальные электоральные всплески могут нести репутационные и политические риски. Именно на этом уровне возможны наиболее чувствительные проявления протестных настроений, зачастую остающихся вне поля зрения при анализе общероссийских тенденций.

В сентябре выборы в представительные органы власти пройдут в 25 городах, являющихся административными центрами регионов. Этот фактор делает указанные территории особенно значимыми для внутриполитического контроля. При относительно стабильной ситуации в губернаторских и парламентских форматах, именно муниципальный уровень может стать триггером для управленческих решений. Очевидно, уже в сентябре–октябре 2025 года, по итогам локальных избирательных процессов, последуют точечные перестановки в мэриях тех городов, где зафиксированы негативные сигналы.

В этих условиях федеральный центр может рассматривать кадровую ротацию как инструмент превентивного управления рисками. В случае электоральных неудач будут под вопросом не только главы муниципальных администраций, но и региональные кураторы внутриполитических блоков. Особенно пристальное внимание будет уделено территориям с выраженным протестным потенциалом и сложной электоральной историей.

Период с сентября по декабрь текущего года также может ознаменоваться новой волной ротаций в руководстве региональных отделений партий, особенно среди парламентской оппозиции с прицелом на думскую кампанию 2026. Под ударом окажутся те, кто не смог обеспечить ожидаемый результат на вверенной территории. Сложности предстоящего электорального цикла требуют от партийной вертикали системности и предсказуемости, а в нынешних условиях ошибки и просчеты будут оцениваться строже. Особенно остро кадровая конкуренция может проявиться в регионах с миллионными агломерациями, где борьба за выдвижение в Госдуму будет сопровождаться усилением внутриэлитной напряженности.

Уже в течение ближайших месяцев можно ожидать актуализации запроса на качественное усиление региональных политических блоков и муниципальных администраций за счёт управленцев, обладающих навыками эффективного диалога с населением. Социальные запросы и локальные тренды всё чаще требуют не только администрирования, но и глубокой работы с общественным мнением. Поэтому в кадровую повестку будут всё активнее включаться специалисты по общественным коммуникациям и антикризисному PR.

Таким образом, предстоящие местные выборы станут лакмусовой бумажкой для оценки эффективности регионального управления, устойчивости партийных структур и степени общественного доверия. Кадровые решения, последующие за этими выборами, будут носить стратегический характер, формируя архитектуру управленческой и партийной вертикали накануне кампании 2026 года.

#конъюнктура
Полет серийного импортозамещенного самолета SJ-100, состоявшийся на днях в Комсомольске-на-Амуре, стал не только технологическим, но и символическим событием для российской авиационной промышленности. Он ознаменовал переход к новому этапу в развитии национального авиастроения, базирующегося на собственных компетенциях, технологических решениях и производственной инфраструктуре.

История SJ-100 началась с переосмысления проекта SSJ-100, который стал первым российским самолетом, разработанным после распада СССР. Он был важной вехой на пути восстановления утраченных производственных цепочек, однако создавался в глубокой зависимости от западных комплектующих и технологий. Парадоксальным образом именно эта кооперация позволила реализовать проект в рекордные сроки — от старта до передачи первых самолетов «Аэрофлоту» прошло менее десяти лет. Однако эксплуатация выявила хрупкость такой модели: дорогие и ненадежные компоненты, завышенные цены на запчасти и зависимость от недобросовестных партнеров стали сдерживающим фактором для масштабирования проекта.

Санкционная волна, обрушившаяся на российский авиапром после 2019 года, окончательно поставила вопрос о создании принципиально нового самолета, полностью опирающегося на отечественные ресурсы. Началась глубокая переработка конструкции, а ключевой точкой стал переход к отечественному двигателю, производимому Объединенной двигателестроительной корпорацией. Ранее использовавшийся двигатель был наполовину французским, что ставило под угрозу устойчивость поставок и эксплуатации.

Важно, что в воздух поднялся самолет, собранный по серийным технологиям, в конфигурации, рассчитанной на поставки авиакомпаниям. Он оснащен полностью российскими системами и агрегатами, что принципиально отличает его от опытных образцов. Само создание серийной производственной базы — отдельное достижение: в СССР сборка носила индивидуальный характер, тогда как современное цифровое проектирование и управление производством позволяет выпускать идентичные борты.

На различных стадиях готовности находятся уже 24 самолета, а в рамках Комплексной программы развития авиационной промышленности до 2030 года запланировано производство более 100 бортов. Однако более реалистичной оценкой на ближайшие годы считается выпуск от 6 до 20 машин ежегодно. Это обусловлено необходимостью полноценной сертификации, создания инфраструктуры послепродажного обслуживания и постепенного наращивания производственной мощности.

Проект SJ-100 демонстрирует способность российской промышленности адаптироваться к ограничительным условиям, трансформировать унаследованную инженерную культуру и выстраивать новый суверенный контур высокотехнологичного производства. Мы видим не просто технический успех, но и стратегический сигнал о том, что Россия способна закрыть критически важные отрасли собственными силами.

#конъюнктура
В преддверии местных выборов, запланированных на 12–14 сентября 2025 года в 20 регионах России, анализ текущих электоральных настроений, основанный на данных ведущих социологических центров, показывает устойчивое доминирование действующих губернаторов и уверенное лидерство «Единой России» на всех ключевых направлениях избирательной кампании.

Согласно исследованию ВЦИОМ, в большинстве регионов ожидается высокая или умеренная явка, а позиции действующих глав регионов или врио губернаторов выглядят крайне устойчивыми. Так, в Ленинградской области губернатор Александр Дрозденко (ЕР) может набрать более 82% голосов, при явке до 47%. В Оренбургской области Евгений Солнцев (ЕР) показывает 75,9%, в Иркутской – Игорь Кобзев (ЕР) получает 71,8%, несмотря на сравнительно низкую явку. В Свердловской области Денис Паслер (ЕР) удерживает лидерство с более скромными 54,1%, но его отрыв от ближайших соперников сохраняется двукратным.

Данные ФОМ подтверждают общую тенденцию: в регионах Коми, Чувашии, Архангельской, Брянской, Ростовской и Тамбовской областях действующие руководители демонстрируют электоральный перевес, превышающий 70%. Примечательно, что и самовыдвиженцы, как, например, Олег Николаев в Чувашии, уверенно входят в электоральную зону комфорта, обеспечивая себе поддержку подавляющего большинства населения. Опросы ИНСОМАР указывают, что даже в более конкурентных регионах, таких как Камчатка, губернаторы от «Единой России» сохраняют лидерство (59% у Владимира Солодова), несмотря на нестабильный электоральный фон.

Выборы в заксобрания проходят в 11 регионах, и здесь также доминирует «Единая Россия». Исследования Russian Field показывают, что партия власти лидирует с результатами от 44% до 59%. Однако, важно отметить, что лишь в двух регионах – Курганской и Воронежской областях – её поддержка превышает 50%. Это говорит о наметившейся тенденции к большей партийной конкуренции на местном уровне даже в условиях доминирования одной политической силы.

В борьбе за второе место участвуют КПРФ и ЛДПР. При этом коммунисты лидируют во втором эшелоне предпочтений лишь в отдельных регионах – в Коми, Новосибирской и Курганской областях. ЛДПР, напротив, показывает лучшие результаты в Костромской, Калужской и Челябинской областях. В некоторых регионах, как, например, в Воронеже, партии делят второе место практически поровну.

«Новые люди» усиливают свои позиции, выходя на третью строчку в нескольких субъектах Федерации. В Челябинской области партия опережает СРЗП и КПРФ, получив 12,6% поддержки. Аналогичная динамика зафиксирована и в Новосибирской области. Это указывает на постепенное перераспределение голосов в сторону новых политических брендов, особенно среди молодых и протестно настроенных избирателей.

Таким образом, действующие губернаторы, опираясь на административный ресурс, узнаваемость и партийную поддержку, сохраняют доминирование. Однако на уровне региональных парламентов наметился тренд на увеличение доли оппозиционных партий, что показывает усиления запроса граждан на альтернативу. Указанная двойственность – устойчивость в исполнительной ветви и возросшая конкуренция в законодательной – может стать важным индикатором будущих трансформаций российской политической модели.

#вызовы
Вопрос реформирования жилищно-коммунального хозяйства (ЖКХ) вновь вышел на повестку федерального уровня. Инициатива о создании специализированного министерства, способного системно курировать отрасль, была озвучена главой ЛДПР Леонидом Слуцким в ходе встречи с президентом Владимиром Путиным и лидерами думских фракций.

Проблемы сферы ЖКХ имеют системный характер: по официальным данным, износ инженерной инфраструктуры в отдельных регионах приближается к критическим 70–80%. Заложенная в стратегию до 2030 года сумма в 159,6 трлн рублей выглядит впечатляюще, однако значительная часть этих средств — более 4,6 трлн рублей — предполагается к привлечению из внебюджетных источников. Основной расчет делается на инвестиции ресурсоснабжающих организаций, но на практике бизнес не стремится входить в отрасль с высокой социальной нагрузкой, ограничениями тарифного регулирования и хронической проблемой неплатежей.

Фактическое отсутствие центра принятия решений в сфере ЖКХ приводит к тому, что между федеральными, региональными и муниципальными уровнями ответственности возникает правовой и управленческий вакуум. Особенно болезненно воспринимается населением регулярное повышение тарифов, что становится фактором политического раздражения и снижает доверие к местным и федеральным органам власти. Жалобы на управляющие компании, непрозрачность начислений, плохое качество услуг и невозможность добиться эффективного реагирования на аварии стали повседневной реальностью для миллионов граждан. Периодические аварии в крупных городах, оставляющие сотни домов без тепла происходят все чаще.

Централизация функций позволит сформировать единые стандарты технического учета, внедрить принципы цифровизации в управлении жилищным фондом и обеспечить прозрачность ценообразования. Без серьёзного вмешательства на уровне федеральной власти, антикризисного управления и отказа от политики отложенных решений, жилищно-коммунальная система продолжит разлагаться. При этом критически важно, чтобы деятельность нового министерства не свелась к дублированию функций уже существующих структур, а обеспечивала стратегическое планирование и контроль исполнения решений на всех уровнях.

#конъюнктура
Назначение бывшего генпрокурора Игоря Краснова на пост председателя Верховного суда России стало поворотной точкой для судебной системы. Его приход обозначил не просто кадровую ротацию, а начало системной и глубокой трансформации, в основе которой лежит идея «перезагрузки» судейского корпуса в интересах укрепления подконтрольности, лояльности и дисциплины. Первым маркером масштабности этих процессов стало внезапное и показательное устранение Виктора Момотова — многолетнего главы Совета судей, фигуры, символизировавшей закрытость судейского сообщества.

Формально Момотов покинул пост по собственному заявлению, но контекст, в котором это произошло, указывает на иную логику происходящего. Перед этим генпрокуратура подала иск с требованием изъять у него почти сотню объектов недвижимости на сумму около 9 млрд рублей, связав это с обвинением в участии в теневом бизнесе, организованной преступности и сокрытии доходов. То есть, речь идет о беспрецедентном в истории современной России случае, когда столь высокопоставленный судейский функционер публично обвиняется не просто в коррупции, а в использовании судебной власти в интересах криминальных структур.

На протяжении двух десятилетий Момотов входил в ближний круг экс-главы Верховного суда Вячеслава Лебедева, участвовал в распределении судейских должностей. Его вывод из системы без возбуждения уголовного дела, но с громкими обвинениями, по сути, представляет собой демонстративную акцию и сигнал остальным участникам судейского сообщества: новые правила вступили в силу. Такая радикальная стратегия может быть понята только в логике перераспределения власти внутри элитных групп. Подконтрольность судей силовому аппарату всегда была инструментальной задачей в российской системе власти, однако именно сейчас процесс обретает новую скорость и остроту.

Судейское сообщество, построенное на принципах внутренней иерархии, неизменности и корпоративной взаимопомощи, впервые сталкивается с угрозой пересмотра устоявшихся правил. То, что ещё недавно казалось невозможным: публичные обвинения в адрес судей, лишение полномочий за возможные связи с ОПГ, перспективы реального имущественного преследования стало инструментарием новой управленческой логики. Важнейшим аспектом становится управляемость процесса: он должен быть болезненным и показательным, но не разрушительным для института в целом.

Очевидно, что Краснов не ограничится делом Момотова. Тренд на «чистку» в судейской системе будет набирать обороты, затрагивая как региональные элиты, так и федеральные структуры. В условиях, когда политическая вертикаль усиливает управляемость за счет правовой системы, устранение даже высокопоставленных, но неподконтрольных персон становится ключевым.

#конъюнктура
Задержание в Екатеринбурге бывшего уволенного недавно вице-губернатора Свердловской области Олега Чемезова ознаменовало продолжение системной зачистки связей между региональными элитами и крупным бизнесом. Данный кейс выходит далеко за рамки одной персоны, отражая общероссийскую тенденцию. Чемезов проходит соответчиком по делу о деприватизации активов «Корпорации СТС» — крупнейшего предприятия в сфере ЖКХ в Свердловской области. Речь идёт о попытке государства вернуть под контроль стратегическую инфраструктуру, ранее выведенную в частные руки, а также о привлечении к ответственности лиц, способствовавших сомнительным схемам приватизации.

По версии генпрокуратуры, бизнесмены Алексей Бобров и Артём Биков, связанные с «Корпорацией СТС», организовали монопольную структуру и незаконно вывели за рубеж порядка 12 млрд рублей. Сам Чемезов, как человек, отвечавший за внутреннюю политику региона и имевший ресурсы для административного сопровождения ключевых процессов, оказался фигурантом обвинений. Показательной стала и ситуация с арестом жены экс-чиновника, что подчеркивает растущий уровень персональных рисков для представителей власти. Включение членов семьи в орбиту уголовного преследования отражает желание силовых структур расширить воздействие на фигурантов, демонстрируя, что безнаказанность даже на уровне семейных и бизнес-окружений больше не гарантирована.

Факт, что Чемезов был уволен буквально за несколько дней до своего задержания, говорит о продуманности действий. Это не стихийная антикоррупционная кампания, а операция, согласованная на высших уровнях с точечными ударами по ключевым фигурам, ранее считавшимся неприкасаемыми. Подобный сценарий уже реализовывался в других регионах: речь идет о демонтаже сложившихся схем, в которых административный ресурс использовался для поддержки бизнеса и накопления капитала.

Государство возвращает контроль над важными активами в сферах ЖКХ, энергетики, транспорта. Эти отрасли имеют важное значение как для обеспечения стабильности в регионах, так и для мобилизационных задач в условиях текущей ситуации. Стало очевидно, что частные структуры, находящиеся под иностранным влиянием или выстраивающие замкнутые экономические цепочки, становятся источником системных рисков.

Таким образом, дело Чемезова является сигналом региональным элитам о смене правил игры, что связь с крупным бизнесом, пытающимся действовать в обход национальных интересов особенно в стратегических сферах, сегодня становится фактором риска. В этом контексте можно ожидать продолжения аналогичных шагов в других регионах, где власть и бизнес десятилетиями сосуществовали в режиме негласных договорённостей. На этом фоне случай Свердловской области становится не исключением, а показателем тренда.

#конъюнктура
После завершения избирательной кампании в Краснодарском крае развернулась антикоррупционная кампания, вектор которой направлен на ближайшее окружение губернатора Вениамина Кондратьева. Сразу несколько громких дел, от ареста вице-губернатора до масштабных обысков на районном уровне, сигнализируют о проблемах действующей местных властей, что продолжает тренд, существующий на уровне страны.

Арест вице-губернатора Александра Власова стал ключевым событием. Курирующий в регионе казачество, мобилизацию и патриотический блок чиновник оказался фигурантом уголовного дела о хищении средств, выделенных на нужды участников СВО. Попытка Власова уйти добровольцем на фронт в день обысков в его кабинете стала, по сути, неудачным маневром ухода от уголовного преследования. Еще ранее силовики завели дела против лиц, ранее занимавших влиятельные посты в команде Кондратьева, в том числе экс-мэра Сочи Алексея Копайгородского и бывшего вице-губернатора Александра Нестеренко, куратора выборов в Краснодаре Всеволода Нетребы. Каждый из них рассматривался как политически значимая фигура, и их отстранение свидетельствует о целенаправленной ревизии управленческой вертикали.

Параллельно развиваются события в Крымском районе, где были проведены обыски и возбуждено уголовное дело против чиновников, включая главу района Сергея Леся. Заявленные суммы ущерба исчисляются миллиардами рублей. Краснодарский край, долгое время считавшийся оплотом стабильности, попал под радикальую чистку элит. На этом фоне обсуждаемое обновление кадров, появление новых вице-губернаторов, возможная ротация депутатов Госдумы от края, выглядит не столько следствием электоральных результатов, сколько частью ранее выстроенной стратегии централизации управления.

Мы видим не просто борьбу с коррупцией, а жесткий политический сигнал губернатору Кондратьеву: несмотря на его убедительную победу на выборах (83%), федеральный центр готов пересматривать региональные кейсы. Такой поворот укладывается трансформацию региональной политики в России, где прослеживается четкая тенденция к тому, чтобы управленческие команды перестали быть автономными и замкнутыми. Вместо этого идет ставка на ослабление старых сетей влияния. Аресты и уголовные дела становятся инструментом фильтрации фигур, не оправдавших доверия.

#конъюнктура
Подготовка к выборам в Государственную Думу 2026 года диктует необходимость частичной перестройки административной вертикали, поэтому ротации глав регионов обязательно будут частью стратегии федерального центра. Эффективность губернаторов, их электоральный потенциал и способность мобилизовать лояльный ресурс в интересах партии большинства выходят на первый план. На фоне сохраняющейся социальной чувствительности к региональной политике именно управленцы с низкими рейтингами или слабым институциональным весом оказываются в зоне риска.

Причины предстоящих отставок многообразны, но их структура остается стабильной. Одним из первых факторов остается негативная оценка со стороны силового блока, как показал пример Курской области в 2024 году. В подобных случаях речь идет не столько о политической слабости, сколько о недоверии к губернатору как к элементу системы безопасности и стабильности на вверенной территории. Не менее важна и вовлеченность в межэлитные конфликты: губернаторы, оказавшиеся между федеральными и региональными группами влияния, нередко становятся разменной фигурой.

Еще одной причиной является управленческая неэффективность, проявляющаяся в неспособности решать базовые социальные и инфраструктурные задачи. Так было, к примеру, в Республике Коми, где губернатор в 2024 году не справился с актуальной повесткой. В других случаях ключевым критерием становится невыполнение установленных федеральным центром KPI. При этом важно учитывать, что не всегда причины провалов лежат в плоскости субъективной вины: порой речь идет о структурных ограничениях региональной экономики или устаревшей административной модели.

Отдельного внимания заслуживают случаи, когда отставка является следствием успешной работы. Губернаторы, обеспечившие рост инвестиционной привлекательности, зачастую становятся объектом интереса более влиятельных игроков, а регионы — ареной усиленной конкурентной борьбы. Также не стоит сбрасывать со счетов фактор публичных неудач: в эпоху цифровой прозрачности одно неверное высказывание может подорвать рейтинг губернатора и сделать его токсичным. Дополнительным каналом ротации остается механизм карьерного роста, а именно переход в федеральные органы власти, аппарат полпредств или силовых структур.

В совокупности все эти факторы формируют предпосылки к точечному обновлению губернаторского корпуса. При этом речь идет не просто о замене слабых на сильных, но о выстраивании новых каналов политической коммуникации между центром и регионами, усилении электоральной предсказуемости и минимизации рисков накануне важного политического цикла. Ротации, вероятнее всего, будут реализованы в несколько этапов, с расчетом на оптимальное распределение внимания федерального центра и адаптацию новых фигур к региональной специфике. Таким образом, в контексте подготовки к думской кампании 2026 года кадровые решения станут не просто инструментом управления, а фактором электоральной стабильности.

#конъюнктура
Несмотря на выраженный федеральный тренд на унификацию и централизацию управленческих моделей, ряд субъектов РФ демонстрирует осознанное сохранение двухуровневой системы местного самоуправления. Это не фронда и не ностальгия по прежним административным конструкциям, а институциональная адаптация к специфике пространственного, социального и этнокультурного устройства регионов. В частности, Алтайский край, Якутия и Дагестан формируют устойчивую линию территориального прагматизма, основанного на расчёте и управленческом реализме.

В Алтайском крае губернатор Виктор Томенко публично обозначил приверженность двухуровневой системе, аргументируя это настроениями жителей, текущим положением дел и историческим контекстом региона. Отдельные муниципалитеты уже перешли на одноуровневую модель, но в целом регион предпочёл не разрушать существующую вертикаль на местах, где она сохраняет эффективность.

Схожую позицию заняла Якутия. Губернатор Айсен Николаев признал формальные преимущества одноуровневой системы, но отметил, что в условиях значительной территории и отсутствием достаточной связанности населённых пунктов республики, отказ от второго уровня МСУ был бы нерационален, иначе местные запросы попросту не доходят до уровня регионального управления.

В Дагестане глава региона Сергей Меликов предложил смешанную модель, подчёркивая необходимость учитывать национально-культурные и административные особенности. Одноуровневая модель признана уместной для крупных городов (например, Махачкалы), но в отношении сельских районов предпочтение отдано двухуровневой системе, как более гибкой и чувствительной к локальным различиям.

Текущая редакция закона предоставляет регионам право на самостоятельный выбор организационной модели МСУ. Это создает пространство для децентрализации, однако общенациональная тенденция уходит в сторону централизации управления и сокращения локального уровня власти. На этом фоне решение регионов сохранить более сложную, но жизнеспособную структуру, выглядит не жестом сопротивления, а проявлением зрелости управленческих подходов.

Для территорий с низкой плотностью населения, высокой транспортной изолированностью и развитой локальной идентичностью (прежде всего — национальные республики), ликвидация поселенческого уровня самоуправления означает не просто упрощение, а демонтаж социального каркаса. За внешней «сложностью» этой модели скрываются механизмы обратной связи, идентичности и политической устойчивости. В условиях, когда унификация управленческих практик входит в противоречие с многообразием российских территорий, именно гибкость и вариативность становятся залогом эффективности.