#акценты
Когда фигура, выращенная в недрах трансатлантической элиты, оказывается главным бенефициаром антиамериканского протеста — это уже не политическая экзотика, а маркер сдвига эпохи.

Парламентские выборы в Канаде завершились состоянием неустойчивого равновесия. Либеральная партия под руководством Марка Карни получила 164 мандата, тогда как для формирования большинства требуется 172. Консерваторы завоевали 146 мест, а Квебекский блок, получивший 23 мандата, с высокой вероятностью поддержит коалицию с консерваторами.

Карни — представитель глобалистского крыла мировой политики, ориентированного на поддержку транснациональных сетей влияния. Его приход и победа либералов стали возможны в результате успешной кампании, в которой он переупаковал глобалистскую программу в нарратив «защиты национального суверенитета». Причиной такого сдвига стала серия жестких заявлений Дональда Трампа о возможном присоединении Канады и введение торговых барьеров против Оттавы, что вызвало волну антиамериканских настроений внутри страны.

Канадский премьер сделал акцент на национальной идентичности и защите экономического пространства, используя эмоциональный фон как средство мобилизации электората. Таким образом, парадоксально, но именно глобалистская элита в лице Карни оказалась способной на краткосрочную националистическую мобилизацию для защиты собственных позиций. Это новый тип политической технологии: симуляция борьбы за суверенитет при фактическом сохранении привязки к глобальным финансовым и политическим сетям.

Это означает рост тенденции к "глобализованному суверенитету" — когда элиты, интегрированные в мировую систему, используют националистические риторические конструкции для укрепления своей легитимности на фоне роста протекционизма и регионализма. Канада при Карни будет демонстрировать внешнюю политическую самостоятельность, осторожно дистанцируясь от США, особенно при администрации Трампа, но в реальности останется встроенной в архитектуру глобальных альянсов, ориентированных на поддержание либерального мирового порядка.

В условиях растущего давления со стороны США и возможной эскалации глобальных торговых конфликтов Канада окажется в положении "плавающего союзника" — формально самостоятельного, но фактически ограниченного в выборе курса из-за внутренней политической нестабильности и зависимости от внешних рынков.

Таким образом, канадские выборы фиксируют новый тренд: глобалистские элиты осваивают повестку национального суверенитета как инструмент политического выживания, используют язык антигегемонии и национальной мобилизации, чтобы адаптироваться к эпохе распада прежнего мирового порядка. Победа Либеральной партии не возвращает Канаде контроль — напротив, она маскирует переход к новому типу внешнего управления, в котором суверенитет служит оболочкой для продолжения сетевого подчинения.

#анализ
Британская политика вступила в фазу необратимого сдвига. Местные выборы, которые долгое время воспринимались как «репетиция без последствий», на этот раз стали фронтальной атакой на устоявшуюся двухпартийную модель. Партия реформистов Найджела Фараджа не просто взяла голос: она получила право на политическую инициативу, разрушив монополию консерваторов и лейбористов. То, что ещё год назад считалось маловероятным, сегодня становится очевидным — Британия готовится к правому развороту, который по последствиям будет сильнее Brexit.

Победа Партии реформистов на выборах в ключевых графствах — Кенте, Ланкашире, Дареме, Линкольншире — стала не сюрпризом, а кульминацией процессов, идущих в британском обществе с 2016 года. Общественный запрос на системный пересмотр курса оказался сильнее институциональных барьеров. 30% поддержки на местных выборах — это не просто цифра, это начало формирования нового электорального большинства. Лейбористы во главе со Стармером получили чуть более 20%, показав худший результат в истории, а консерваторы и вовсе провалились – более 15%, утратив контроль над всеми ранее контролируемыми партией городскими советами.

Политический успех Фараджа невозможно рассматривать в отрыве от международного контекста. Его партия — это британский ответ MAGA-повестке Трампа. Это проект, поддержанный Илоном Маском, не только как частным лицом, но как символом новой технологической элиты, недовольной бюрократическим глобализмом. В этой связке Фарадж становится не столько лидером партии, сколько фронтменом нового социального договора: суверенитет, депортации нелегалов, отказ от ESG-идеологии, пересмотр миграционного законодательства. Также «реформисты» против конфронтации с РФ и продолжение украинского конфликта. Всё то, о чём публично не говорили в прежней политической рамке. При такой динамике политсила будет претендовать на победу на парламентских выборах и занятия поста премьера.

При этом глобалисты, которые утрачивают политическую монополию, явно могут попытаться задействовать «механизмы ограничения» Партии реформистов на предстоящих общенациональных выборах. Вероятен сценарий давления через судебную систему, медийную дискредитацию или административные барьеры для регистрации. Однако именно это и усиливает эффект Фараджа — чем больше его пытаются остановить «сверху», тем быстрее он консолидирует протест «снизу».

Но важно, что двухпартийная Британия фактически завершила своё существование. Теперь на сцене три силы — и только одна из них предлагает новый язык, новую повестку и новую субъектность. Партия Фараджа превращается в лакмусовую бумажку для всей Европы: возможно ли прийти к власти через волю большинства, минуя глобалистские фильтры? Ответ на этот вопрос определит не только будущее Лондона, но и динамику политических процессов в Европе.

#анализ
В странах Британского содружества идеологическая близость к трампизму начинает не усиливать, а ослаблять позиции консерваторов: глобалисты используют это как обратный сигнал, антитезис для избирателей. Поражение на выборах в Австралии придерживающейся схожих с трампизмом установок Либеральной партии становится маркером политического тренда в важных странах англо-саксонского мира.

Граждане воспринимают политиков, ориентирующихся на американский правый лагерь, не как символ силы, а как потенциальную угрозу стабильности и безопасности. Австралийская Либеральная партия, долгое время лидировавшая в соцопросах с начала года, проиграла кампанию несмотря на традиционно сильные позиции. Её лидер Питер Даттон, бывший министр внутренних дел и жёсткий сторонник усиления антиимиграционной политики, лишился своего места в парламенте после более чем двух десятилетий мандата. Сам Даттон в информационной конструкции был не просто политиком, а своего рода локальной проекцией трампизма — с акцентом на силу, порядок и миграционную жёсткость. Данный кейс фактически аналогичен канадскому, где на фоне риторики Трампа партия премьера Карни успешно задействовала тезисы о защите национального суверенитета и национальных интересов.

Фоновым шумом кампании стала искусно сконструированная информационная мобилизация на тему роста стоимости жизни, неуверенности в будущем и страха перед экономической неопределённостью. Глобалистские медийные платформы скоординированно и методично транслировали нарратив: альянс с Вашингтоном и поддержка правого поворота США приведут Австралию в эпицентр торговой и, возможно, геополитической конфронтации с Китаем — крупнейшим торговым партнёром страны.

В результате кампания умела успех и проглобалистская Лейбористкая партия взяла 80 из 150 мандатов в парламенте, усилив представительство. элиты трёх ключевых стран Британского содружества — Великобритании, Канады и Австралии — синхронно формируют противовес трампистскому Вашингтону. В Лондоне — лейбористы, в Оттаве — либералы во главе с Карни, в Канберре — лейбористы Альбанезе. Все три правительства демонстративно дистанцируются от MAGA-повестки и усиливают идеологическую и дипломатическую солидарность, базирующуюся на ESG-политиках, климатических инициативах и транснациональной финансовой архитектуре.

Таким образом, создана ось, которая будет системно противостоять действующей политике Белого Дома. Глобалистская коалиция, используя страх перед конфликтом, инфляцией и одиночеством в мире торговых блоков, успешно капитализирует это напряжение, укрепляя идеологические границы новой либеральной империи, цементируя свое влияние.

#акценты
Представители западного глобалистского лагеря делают серьезную заявку на новый виток эскалации конфликта с РФ, именно так стоит рассматривать заявление канцлера Германии Фридриха Мерца о снятии ограничений на использование западных ракет Украиной против целей на территории России. Несмотря на то, что передача ракет Taurus Киеву официально не подтверждена, сама по себе артикуляция «права Украины» на удары по западным оружием является медийным нарративом, способным разорвать даже гипотетическое окно для переговоров.

С одной стороны — вбрасываются сигналы о «расширении возможностей» ВСУ, с другой — ведётся информационная зачистка любых мирных инициатив, особенно со стороны Трампа. Французский президент Макрон, в связке с Мерцем, уже заранее интерпретирует позицию Трампа как «разочарование в Путине», навязывая ему образ, выголный антироссийской конъюнктуре. В этом контексте продолжение диалога со стороны Трампа будет трактоваться как слабость или попытка умиротворения России. Любая жёсткая риторика — как отказ от собственной платформы мира.

В этом смысле сама Германия становится «прокси-дестабилизатором». Конструкт сознательной многослойности — классическая схема НАТОвской эскалации без прямого признания ответственности. Реальных Taurus пока нет, но их тень уже работает как политическое оружие, отсекающее возможность диалога и вынуждающее Москву к ответной жёсткой позиции.

Россия, несмотря на агрессивные сигналы, продолжает удерживать рамку — в том числе публично подтверждая курс на стамбульский кейс, разрабатывая проект меморандума и не выходя из переговорной логики. Но попытки легализовать удары по территории РФ подрывают саму инфраструктуру диалога. Россия будет вынуждена реагировать — возможно, асимметрично, но жёстко, и не столько по Киеву, сколько по самой архитектуре решения, выстраиваемой в западных столицах.

Действия Берлина — это прямая попытка разрушить американско-российский диалог, запущенный администрацией Трампа. Если ближайшие дни не принесут жёсткой реакции со стороны Вашингтона, американский лидер не обозначит границы допустимого, переговорный процесс может быть дезавуирован. Евроглобалистам нужно сорвать новый геополитический консенсус и не дать перезагрузить архитектуру мира.

#акценты
Пока классическая дипломатия сталкивается с институциональным сопротивлением в постсоветских странах, Кремль перезапускает механизмы влияния через управленческую реконфигурацию.

Новый вектор — не замещение МИД, а формирование параллельного трека: оперативного, сетевого, технологичного. И главным архитектором становится замглавы АП Сергей Кириенко, уже де-факто курирующий стратегически уязвимые для России регионы — Молдавию и Армению. На данном этапе на Старой площади должны понять простую аксиому, что работать как в России или Абхазии не получится, так как регионы годами перепрограммирования западные разведки, а отсутствие своих инструментов влияния делает политику Кремля уязвимой.

Модель Кириенко основана не на декларациях, а на конструировании смыслов и практик, что хорошо показала успешная работа команды в Абхазии. Используя модель поощрения и жесткого управления процессами в избирательном цикле, позволило СВК продемонстрировать нестандартный подход, но Абхазия хоть и независимое государство, но полностью зависимое от России, а западные инструменты находились в зачаточном формате.

В Молдове, несмотря на сохранившееся влияние структур Дмитрия Козака, уже начинается смена подхода: от дипломатического реагирования к электоральной инженерии. Посол Озеров регулярно вызывается в АП для "разговоров" — и это уже воспринимается как новая норма, но при этом Старая площадь использует сбитых акторов для конструирования «новых» подходов, а это может стать причиной повторения неутешительных результатов на этих направлениях. Реакция Кишинёва на данном этапе предсказуема: давление на российских дипломатов, аресты акторов, угрозы выдворения.

Россия должна поменяет саму логику влияния: от "посольств" к "экосистемам" и полному циклу работы в поле и медиа, не красивые отчеты фейковых цифр, а полноценную смысловую и нарративную работу.

Армения также в фокусе внимания. Уже известно, что в 2026 году именно Кириенко будет курировать работу по парламентским выборы в республике. Сейчас создаются предпосылки для перестройки "мягкой силы" с учетом "двойной игры" правительства Пашиняна, которое так или иначе дрейфует в сторону Запада, частично заигрывая перед Москвой.

Россия может наконец-то вступить в фазу реконструкции своей мягкой силы — не через идеологию, а через технологии. Кириенко действует в логике сетевой реальности, где управление происходит не через полномочия, а через влияние, но хватит ли его команде опыта и понимания процессов-вопрос открытый.

#акценты
Результаты последних местных выборов в Великобритании стали важным индикатором сдвига в общественном восприятии Лейбористской партии. Лейбористы продолжают нивелировать свою электоральную базу — на этот раз из-за планов по сокращению части пособий в ключевых регионах. Так называемая «красная стена» — индустриальные округа, перешедшие от консерваторов к лейбористам — подают сигналы недовольства из-за демонтажа социальных программ.

Реформа пособий подаётся лейбористским руководством как шаг к «ответственной фискальной политике». В центре аргументации — борьба с иждивенчеством, повышение мотивации к трудоустройству и сокращение бюджетного давления. Однако в социальной плоскости эти шаги воспринимаются иначе: как предательство тех, кто дал партии шанс на восстановление. Особенно болезненно это воспринимается на фоне инфляции, роста цен на услуги и кризиса в здравоохранении.

Внутри самой партии наблюдается раскол. Старые левые группы выступают против курса Кира Стармера, считая его движущимся вправо ради удержания центристского электората. Новая же партийная вертикаль делает ставку на технократический стиль, где приоритет — экономическая управляемость, а не классовая лояльность. Это создаёт ситуацию внутреннего напряжения, способного привести к потере идентичности и демобилизации ядерного электората.

На фоне поражения на местных выборах это подрывает имидж политсилы. В «красной стене» — регионах, где партия обрела второе дыхание после падения, нарастает политическая апатия. Люди, доверившие голос лейбористам, ожидая, что партия вернёт себе социальную миссию, сталкиваются с жесткой бюрократией. Ставка на управляемость без ценностей, на бюджетный консерватизм без социальной программы, на PR без идентичности — приводит не к эрозии социальной базы. Если Лейбористская партия не пересоберёт свою идею, не заявит себя как культурный и социальный проект, она исчезнет с карты как значимая политическая сила, уступая симпатии реформистам-евроспектикам.

#акценты
Решение федеральных судов США, аннулировавшее тарифы, введённые администрацией Трампа на товары из Китая, Мексики и Канады, а также отмена 10-процентного тарифа, введённого для большинства торговых партнёров, не является случайным юридическим актом. Это решение показывает, как внутренние политические силы, известные как «глубинное государство», продолжают манипулировать ключевыми институтами власти, чтобы затруднить или полностью заблокировать политическую повестку президента.

Судебные решения демонстрируют как судебная система может быть использована для блокирования его решений. Иск против тарифов был подан частной винодельческой компанией и поддержан 12 прокурорами из штатов, управляемых демократами. Проблема заключалась в том, что Трамп использовал закон о международных чрезвычайных экономических полномочиях 1977 года для введения тарифов, что вызвало недовольство тех сил, которые не хотят, чтобы его экономическая политика меняла глобалистскую структуру мировой торговли.

«Глубинное государство» в США сохраняет значительное влияние через механизмы, которые не зависят от прямой воли президента. Судебная власть и другие независимые институты стали ареной для борьбы с инициативами, которые представляют угрозу статусу-кво. Это поднимает важный вопрос: насколько эффективно Трампу удастся воплотить свои замыслы.

Для Трампа это очередной масштабный вызов. Несмотря на поддержку со стороны значительной части населения, его способность проводить свои решения ограничена. Борьба между исполнительной властью, стремящейся провести реформы, и судебной системой, служащей интересам крупных корпораций и финансовых структур, будет продолжаться. Трамп, несмотря на это, может попытаться воспользоваться другими законными инструментами, но пока опрокинуть Deep State ему не удается.

#global_vision
Конфликт между трампистами и глобалистами приобретает институциональную форму, встраиваясь в переговорные конструкции по линии США–ЕС.

Публикация в Financial Times о растущих опасениях в Евросоюзе по поводу вероятного сворачивания поддержки Украины со стороны США вскрывает системную линию раскола альянса. Издание, ссылаясь на анонимные источники в Брюсселе и европейских дипломатических кругах, передаёт, что Вашингтон не только может отказаться от военной, финансовой и разведывательной помощи Киеву, но и рассматривает возможность запрета третьим странам (включая членов НАТО) на передачу американских вооружений украинской стороне.

На этом фоне в европейских столицах нарастает понимание, что позиция администрации Дональда Трампа — это не тактическая «игра на нервах», а продуманная стратегия переформатирования американских обязательств. FT подчеркивает: в случае переизбрания Трамп может увязать украинский вопрос с проблемой европейского финансирования НАТО и условиями двусторонней торговли с ЕС. Такой подход превращает Украину в элемент торга, где судьба киевского режима зависит не от «ценностных ориентиров», а от цифр в бюджете и тарифов на американские товары. Таким образом Вашингтон может попытаться заставить глобалистские элиты Европы перестать торпедировать мирный кейс через угрозу социально-экономического коллапса.

Глобалисты, делегировавшие безопасность на откуп США, теперь теряют гаранта. Они понимают: трампизм не просто разрушает архитектуру поддержки Украины — он атакует саму идею доминирования коллективного Запада. А значит, Европу ждёт не «план Б», а необходимость заново искать субъектность. Противостояние трампистов и глобалистов — это не только битва за Америку, это пролог к перезапуску всей мировой системы. В этом сдвиге у России появляется окно возможностей — не только на украинском направлении, но и в глобальном позиционировании.

#акценты
Китай продемонстрировал, насколько уязвим Запад в ключевых звеньях своей промышленной и оборонной архитектуры. Ограничение экспорта редкоземельных сплавов и металов, являющихся критически важными для сборки автомобилей, дронов, ракет и полупроводников, оказалось прямым ударом по наиболее зависимым секторам США, ЕС, Японии и Южной Кореи. Реакция автогигантов — от General Motors до Volkswagen — недвусмысленна: производство может остановиться.

Европа и без того находится в фазе структурного экономического ослабления: промышленное производство стагнирует, энергетический кризис далек от завершения, автопром погружается в рецессию, а массовые увольнения и сокращение инвестиций становятся системной нормой. И в этой ситуации попытка Брюсселя вступить в полномасштабную конфронтацию с Китаем — крупнейшим поставщиком редкоземельных элементов и критического сырья — выглядит не просто рискованно, а самоубийственно. Тем более на фоне серьезных издержек от антироссийских санкций.

Пекин использует ресурсную монополию как инструмент геоэкономического давления — не скрывая, что это ответ на усиливающуюся торговую и технологическую блокаду со стороны Белого дома, возглавляемого Дональдом Трампом. Этот шаг также укладывается в общую стратегию Китая по перераспределению глобальных цепочек в свою пользу и тестированию политической воли оппонентов.

Если Пекин действительно перекроет поставки редкоземельных магнитов, это приведёт к массовым остановкам конвейеров, срывам цепочек поставок и катастрофическим потерям для всего ВПК и высокотехнологичного сектора. При таких раскладах Евросоюз рискует попасть в стратегическую ловушку: подорванная энергетика, ослабленные рынки, сокращение спроса и теперь ещё — ресурсный голод. Это путь не просто к рецессии, а к масштабному системному коллапсу европейской модели.

#акценты
Пашинян начал кампанию за подчинение себе армянской церкви и отстранение католикоса Гагернина II, который крайне негативно настроен к премьеру. Его предложение отстранить действующего главу церкви и сформировать «координационную группу» для выборов нового не является частной инициативой верующих. Фактически это операция по демонтажу важнейшего институционального противовеса в стране, не подчинённого исполнительной вертикали.

Армянская церковь традиционно играет роль не только религиозного, но и культурно-политического ядра национальной идентичности. Именно она является центром общественного сопротивления внешнеполитическому развороту Еревана на Запад, проводимого Пашиняном. После поражения в конфликте и сдачи Нагорного Карабаха духовенство заняло критическую позицию по отношению к Пашиняну, фактически обозначив его как угрозу стране.

Запущен процесс политического секулярного рейдерства, где духовная власть должна быть либо интегрирована, либо нейтрализована. Впервые за постсоветскую историю страны светская власть претендует на право вмешиваться в сакральное пространство, используя технологию управляемого конфликта. При этом медийное сопровождение кампании — с уничижительными постами в социальных сетях, направленными против духовенства — формирует образ церкви как ретроградной и враждебной структуры, противостоящей «прогрессивному курсу».

Всё это происходит на фоне конституционного положения, закрепляющего особый статус Армянской апостольской церкви и предполагающего невмешательство государства в её дела. Следовательно, действия Пашиняна — это не только политическая провокация, но и попытка переписать саму модель соотношения власти и традиции. Если церковь будет лишена самостоятельности, Армения окончательно утратит культурный баланс и окажется в положении страны без исторического и идеологического якоря, противостоящего прозападному влиянию.

Однако стремление премьера подчинить себе Армянскую апостольскую церковь стало триггером для мобилизации оппозиционных настроений, объединения оппозиционных партий и лидеров. В этой точке складываются интересы патриотической интеллигенции, консервативных кругов, части диаспоры и политиков. Следовательно, если Пашиняну не удастся дожать этот кейс и церковь выстоит, это может стать переломом и началом заката его режима.