Светлана Ганнушкина, в 1968 году — аспирантка мехмата МГУ
1968 год. Пражская весна. Александр Дубчек проводит в Чехословакии реформы. Мы впервые слышим о том, что при социализме может существовать идейный плюрализм. Вообще, думаю, что я тогда впервые услышала это слово.
Мы с моим мужем Женей напряженно слушаем по транзистору «вражьи голоса» и также напряженно и ежедневно читаем наши газеты. Читать газеты у нас в привычку не входит, но сейчас нам важно одно: будут или нет события развиваться по варианту Венгрии 1956 года. Со страниц «Правды» нас заверяют, что СССР не будет препятствовать проведению в Чехословакии реформ. Кажется, при этом цитируется что-то из Ленина. Критика происходящего там звучит то сильнее, то слабее, однако в ней явственно слышится страх потерять влияние, несмотря на заверения Дубчека в верности идеям социализма. Мы сохраняем газеты вместо того, чтобы как обычно сразу отправлять их на хозяйственные нужды.
Летом я с годовалой Анькой отправляюсь на дачу. По вечерам приезжает Женя, привозит «Правду», мы читаем то, что пишут в ней, и ночью слушаем «голоса», которые там ловятся лучше, чем в Москве. Напряжение нарастает.
В среду 21 августа мы узнаем, что ночью вооруженные силы Варшавского договора, а, проще говоря, наши советские войска, вошли в Чехословакию, якобы по просьбе каких-то чехословацких общественных деятелей, заявивших о необходимости защитить социализм, находящийся в их стране в опасности.
В воскресенье 25-го я оставила Аньку с Женей на даче и уехала в Москву, не совсем понимая, зачем я это делаю. Долго не могла дозвониться своей подруге Нине Брумберг, близкой к диссидентским кругам. Наконец дозвонилась. В 11 ночи мы встретились на улице около какой-то станции метро. Нина была страшно взволнована. От нее я узнала о демонстрации семи человек на Красной площади против оккупации Чехословакии. Она назвала мне их имена: Лариса Богораз, Павел Литвинов, Виктор Файнберг, Вадим Делоне, Владимир Дремлюга, Наталья Горбаневская, Константин Бабицкий.
Мне были известны имена не всех участников демонстрации, некоторые были мне знакомы, но никого из них я не знала лично. Решилась бы я стать, вернее сесть, рядом с ними, если бы знала о том, что они собираются сделать? Не знаю. Но чувство, что я должна была быть там, не оставляет меня никогда.
Потом начались собрания в учреждениях. Власти хорошо понимали, что совершили нечто позорное. Видимо, именно поэтому им надо было сделать соучастниками все население страны.
Трудовые коллективы должны были проголосовать за введение войск в Чехословакию. В Институте физики Земли, где работал мой муж, обстановка была достаточно либеральная. Женя просто не пошел на это собрание. Против голосовал один человек. И ничего особенно страшного с ним не случилось, с работы его не уволили.
Я была в академическом отпуске в аспирантуре мехмата МГУ, куда потом не вернулась. Мне не пришлось делать выбор.
Мы снова слушали «голоса», следили за тем, что происходит в Чехословакии и с семью героями 25 августа. Но газету «Правду» я, кажется, не читала уже больше никогда.
Принято считать, что эти семь человек спасли честь нашего народа. Чешская газета назвала их семью причинами, по которым чехи уже не смогут ненавидеть русских. Но сегодня я думаю, что честь нашего народа не была спасена, потому что произошедшее не стало частью его истории. Позор не осознан, герои не признаны.
Иначе сейчас мы не стали бы снова угрозой для других народов.
Но эти семь человек спасли свою честь, спасли дорогой ценой. И это тоже немало и очень важно для всех нас — тех, кто пережил 1968 год как свой стыд и свою вину.
История Р. и М.
1968 год. Пражская весна. Александр Дубчек проводит в Чехословакии реформы. Мы впервые слышим о том, что при социализме может существовать идейный плюрализм. Вообще, думаю, что я тогда впервые услышала это слово.
Мы с моим мужем Женей напряженно слушаем по транзистору «вражьи голоса» и также напряженно и ежедневно читаем наши газеты. Читать газеты у нас в привычку не входит, но сейчас нам важно одно: будут или нет события развиваться по варианту Венгрии 1956 года. Со страниц «Правды» нас заверяют, что СССР не будет препятствовать проведению в Чехословакии реформ. Кажется, при этом цитируется что-то из Ленина. Критика происходящего там звучит то сильнее, то слабее, однако в ней явственно слышится страх потерять влияние, несмотря на заверения Дубчека в верности идеям социализма. Мы сохраняем газеты вместо того, чтобы как обычно сразу отправлять их на хозяйственные нужды.
Летом я с годовалой Анькой отправляюсь на дачу. По вечерам приезжает Женя, привозит «Правду», мы читаем то, что пишут в ней, и ночью слушаем «голоса», которые там ловятся лучше, чем в Москве. Напряжение нарастает.
В среду 21 августа мы узнаем, что ночью вооруженные силы Варшавского договора, а, проще говоря, наши советские войска, вошли в Чехословакию, якобы по просьбе каких-то чехословацких общественных деятелей, заявивших о необходимости защитить социализм, находящийся в их стране в опасности.
В воскресенье 25-го я оставила Аньку с Женей на даче и уехала в Москву, не совсем понимая, зачем я это делаю. Долго не могла дозвониться своей подруге Нине Брумберг, близкой к диссидентским кругам. Наконец дозвонилась. В 11 ночи мы встретились на улице около какой-то станции метро. Нина была страшно взволнована. От нее я узнала о демонстрации семи человек на Красной площади против оккупации Чехословакии. Она назвала мне их имена: Лариса Богораз, Павел Литвинов, Виктор Файнберг, Вадим Делоне, Владимир Дремлюга, Наталья Горбаневская, Константин Бабицкий.
Мне были известны имена не всех участников демонстрации, некоторые были мне знакомы, но никого из них я не знала лично. Решилась бы я стать, вернее сесть, рядом с ними, если бы знала о том, что они собираются сделать? Не знаю. Но чувство, что я должна была быть там, не оставляет меня никогда.
Потом начались собрания в учреждениях. Власти хорошо понимали, что совершили нечто позорное. Видимо, именно поэтому им надо было сделать соучастниками все население страны.
Трудовые коллективы должны были проголосовать за введение войск в Чехословакию. В Институте физики Земли, где работал мой муж, обстановка была достаточно либеральная. Женя просто не пошел на это собрание. Против голосовал один человек. И ничего особенно страшного с ним не случилось, с работы его не уволили.
Я была в академическом отпуске в аспирантуре мехмата МГУ, куда потом не вернулась. Мне не пришлось делать выбор.
Мы снова слушали «голоса», следили за тем, что происходит в Чехословакии и с семью героями 25 августа. Но газету «Правду» я, кажется, не читала уже больше никогда.
Принято считать, что эти семь человек спасли честь нашего народа. Чешская газета назвала их семью причинами, по которым чехи уже не смогут ненавидеть русских. Но сегодня я думаю, что честь нашего народа не была спасена, потому что произошедшее не стало частью его истории. Позор не осознан, герои не признаны.
Иначе сейчас мы не стали бы снова угрозой для других народов.
Но эти семь человек спасли свою честь, спасли дорогой ценой. И это тоже немало и очень важно для всех нас — тех, кто пережил 1968 год как свой стыд и свою вину.
История Р. и М.
Леонид Заславский, в 1968 году — ленинградский студент
21 августа 1968 года я встретил отрезанным от мира. Я жил тогда в Купчино, в Ленинграде, и моя будущая жена заболела ангиной в жесткой форме. Я пытался ее вылечить, и два дня перед этим мы вообще не выходили на улицу. Я общался с друзьями по телефону. Утром 21-го я позвонил своему хорошему приятелю Андрею Банщикову и просто в шутку спросил: ну что, наши танки еще не в Праге? А Андрей говорит: они именно в Праге!
Я, конечно, расстроился, но не очень, потому что после Чиерне-над-Тиссой
Город в Чехословакии, в котором в начале августа 1968 года прошла встреча высшего советского и чехословацкого руководствая в принципе знал, что дело этим кончится, только не понимал когда. Мы перезванивались со знакомыми, но, конечно, ни у кого даже мысли не было активно протестовать. Жесткое время, конец оттепели и заморозки, началось летом 67-го года, после Шестидневной войны. И обстановка только ухудшалась и ухудшалась. Это в Чехословакии была весна, а у нас никакой весны не было. Так что кроме огорчения друг другу мы ничего не высказали.
На следующий день, 22-го, жене моей стало легче, мы поехали в центр города и там увидели демонстрацию, о которой я никогда не слышал и сам толком не могу рассказать. Это было в районе Сенной площади, на улице Садовой. Там очень узкие тротуары, и мы увидели, что навстречу нам идет группа людей. У каждого на груди был чешский флаг и герб, а на руке — траурная повязка.
Они шли совершенно молча по тротуару, и я пытался спросить, кто они такие, но они ничего не отвечали. Ну это и понятно было.
Мы прошли вместе с ними два квартала, отстали, но я видел, что и другие люди, несколько человек, к ним присоединились и тоже, наверное, прошли какое-то время за ними.
Никаких других проявлений массовых протестов в Ленинграде я не видел, но это не значит, что их не было, это значит просто, что я об этом ничего не знаю.
История Р. и М.
21 августа 1968 года я встретил отрезанным от мира. Я жил тогда в Купчино, в Ленинграде, и моя будущая жена заболела ангиной в жесткой форме. Я пытался ее вылечить, и два дня перед этим мы вообще не выходили на улицу. Я общался с друзьями по телефону. Утром 21-го я позвонил своему хорошему приятелю Андрею Банщикову и просто в шутку спросил: ну что, наши танки еще не в Праге? А Андрей говорит: они именно в Праге!
Я, конечно, расстроился, но не очень, потому что после Чиерне-над-Тиссой
Город в Чехословакии, в котором в начале августа 1968 года прошла встреча высшего советского и чехословацкого руководствая в принципе знал, что дело этим кончится, только не понимал когда. Мы перезванивались со знакомыми, но, конечно, ни у кого даже мысли не было активно протестовать. Жесткое время, конец оттепели и заморозки, началось летом 67-го года, после Шестидневной войны. И обстановка только ухудшалась и ухудшалась. Это в Чехословакии была весна, а у нас никакой весны не было. Так что кроме огорчения друг другу мы ничего не высказали.
На следующий день, 22-го, жене моей стало легче, мы поехали в центр города и там увидели демонстрацию, о которой я никогда не слышал и сам толком не могу рассказать. Это было в районе Сенной площади, на улице Садовой. Там очень узкие тротуары, и мы увидели, что навстречу нам идет группа людей. У каждого на груди был чешский флаг и герб, а на руке — траурная повязка.
Они шли совершенно молча по тротуару, и я пытался спросить, кто они такие, но они ничего не отвечали. Ну это и понятно было.
Мы прошли вместе с ними два квартала, отстали, но я видел, что и другие люди, несколько человек, к ним присоединились и тоже, наверное, прошли какое-то время за ними.
Никаких других проявлений массовых протестов в Ленинграде я не видел, но это не значит, что их не было, это значит просто, что я об этом ничего не знаю.
История Р. и М.
«Акция Свет» операция под руководством Штази по "национализации" в послевоенной Германии.
По приказу Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) в 1962 г. сотрудники Штази «подчистили» бесчисленные хранилища и сейфы, взломав банковские ячейки, владельцы которых сбежали из ГДР или не вернулись с войны, а также обыскали склепы и подвалы замков, церквей и монастырей. Все найденные объекты искусства и ценности были затем проданы на Западе и конвертированы в несколько миллионов немецких марок.
История Р. и М.
По приказу Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) в 1962 г. сотрудники Штази «подчистили» бесчисленные хранилища и сейфы, взломав банковские ячейки, владельцы которых сбежали из ГДР или не вернулись с войны, а также обыскали склепы и подвалы замков, церквей и монастырей. Все найденные объекты искусства и ценности были затем проданы на Западе и конвертированы в несколько миллионов немецких марок.
История Р. и М.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
97 лет назад американский исследователь Эдвин Хаббл объявил о существовании других звездных систем за пределами нашей собственной Галактики Млечный Путь.
История Р. и М.
История Р. и М.
Фотография времен Второй мировой войны рядового 2-го класса Императорской японской армии. 🇯🇵
История Р. и М.
История Р. и М.
Телохранитель императрицы Марии Федоровны Тимофей Ящик. Солдат, для которого честь и преданность царю были не пустыми словами. Именно он, спасая, вывез беременную Ольгу и её мужа в свою родную станицу. Вывез в лихие дни, когда на юге России шла гражданская война. Невозможно представить, какой опасности себя подвергал, ведь он сопровождал императорскую дочь! В этой станице императорская дочь родила своего сына Гурия. И это был не единственный cлучай, когда он спасает жизнь Ольге. Великая княжна Ольга Александровна не поехала с матерью в Лондон, она осталась в России, надеясь на победу Деникина. Но тот терпел поражение за поражением и, когда стало понятно, что пути назад нет, императрица Мария, которая на тот момент уже была в Дании, направляет Тимофея вызволять дочь. Тимофей сумел отыскать в этом хаосе Ольгу с новорожденным сыном и мужем, посадить их на корабль в Новороссийске. А дальше уже через Югославию привез их к матери в Копенгаген. А вот свою семью Тимофей спасти не смог. Его жену расстреляли большевики… Тимофей родился в 1878 году в станице Новоминская. В семье было еще 4 сына и 2 дочери. Отец его был потомственным казаком. По воспоминаниям Тимофея, жили они в достатке. В 22 года его зачисляют в Ейский полк, который располагался в Тифлисе. Здесь Тимофея сразу же назначили в конвой командующего войсками кавказского военного округа генерал-адъютанта князя Голицына. И именно Голицын сыграл в жизни Тимофея определяющую роль! В благодарность за свое спасение (а князя похитили армяне и спас его Тимофей вместе с другими казаками) он помогает Тимофею перебраться в Петербург и поступить на службу в императорский конвой.
История Р. и М.
История Р. и М.
Шлем и меч Георгия Кастриоти (Скандербега или как говорят сами албанцы Скендербеу). По факту итальянский салад. Козел двурогий - намек на Александра Македонского, как и сама кличка Скандербег, которую ему дали турки - Искандер Бег (Скандербег). Украшения шлема, вероятно сделаны после смерти Скандербега. В пользу этого свидетельствует расшифровка надписи на бронзовой ленте: «* IN * PE * RA * TO * RE * BT *», что означает «Jezus Nazarenus * Principi Emathie * Regi Albaniae * Terrori Osmanorum * Regi Epirotarum * Benedictat Te», то есть примерно: «Иисус Назареянин», подразумевается, что благословляет, «князя Емата (Мат), короля Албании, ужаса османов, короля Эпира». При жизни Скандербег использовал только один титул- Dominus Albaniae, то есть Господин Албании. Середина 15 века. Италия, Зап. Балканы.
История Р. и М.
История Р. и М.
Рекламная кампания шампанского 1921 года винодельни Deinhard в Германии. Внутри бутылок находятся безработные ветераны Великой войны, которые изо всех сил пытались найти постоянную работу после окончания конфликта из-за травм. Эта рекламная кампания, была одним из их немногих вариантов для них.
История Р. и М.
История Р. и М.
Верховный лорд-палач бывшего княжеского штата Ревах, Центральная Индия, около 1898 года
История Р. и М.
История Р. и М.
Первый визит Дональда Трампа в Ленинград состоялся в 1987 году. Фотографии поездки, попавшие в сеть пару лет назад, на которых бывший президент США запечатлен вместе со своей первой супругой Иваной Трамп на фоне главных достопримечательностей города, активно обсуждают и по сей день. В 1987 году Дональду Трампу был 41 год. Тогда он еще не имел никакого отношения к политике, был вполне успешным бизнесменом и состоял в браке с 38-летней чешской моделью Иваной. Дональд Трамп приехал в Ленинград по приглашению посла СССР в США Юрия Дубинина вместе со своей супругой. Конечно, говорить, что Трамп, который тогда занимался строительством, решил увидеть главные достопримечательности города и поближе познакомиться с советскими культурой и бытом, будет не совсем верно. Тогда будущий президент США был всерьез намерен построить в Ленинграде один из своих сетевых отелей.
История Р. и М.
История Р. и М.
Украинские хиви (аскари), стоящие возле тел убитых евреев, Варшава, 1943 год.
Два украинских хиви заглядывают в дверной проем мимо тел евреев, убитых во время подавления восстания в Варшавском гетто. Оригинальная подпись на немецком языке гласит: “хиви использовался во время операции”. Хиви были дезертирами из Красной Армии, которые формировали подразделения, сражавшиеся на Восточном фронте. Во время Второй мировой войны немцы использовали термин “хиви” для обозначения дезертиров из Красной Армии, которые формировали подразделения, сражающиеся против Красной Армии.
История Р. и М.
Два украинских хиви заглядывают в дверной проем мимо тел евреев, убитых во время подавления восстания в Варшавском гетто. Оригинальная подпись на немецком языке гласит: “хиви использовался во время операции”. Хиви были дезертирами из Красной Армии, которые формировали подразделения, сражавшиеся на Восточном фронте. Во время Второй мировой войны немцы использовали термин “хиви” для обозначения дезертиров из Красной Армии, которые формировали подразделения, сражающиеся против Красной Армии.
История Р. и М.