#анализ
Когда конфликт достигает точки истощения, главной ценностью становится не победа, а возможность выйти первым. Сразу два высокопоставленных сигнала из Вашингтона от представителя Госдепа Тэмми Брюс и вице-президента США Джей Ди Вэнса указывают на разворот. США в явной форме дистанцируются от роли активного патрона Киева и предлагают формулу урегулирования, где Украина — объект. Это не предложение компромисса, а дипломатическая конструкция, в которой Вашингтон создает пространство для переговоров без сохранения прежней субъектности за Зеленским и его окружением.

Вэнс подчеркивает, что «русские и украинцы должны сами договориться» — то есть Вашингтон снимает с себя ответственность за политическую судьбу Киева. Фактически это сценарий контролируемого отступления: Вашингтон уходит из фронта, но оставляет за собой контур влияния.

Москва, со своей стороны, уже несколько недель усиливает сигналы о готовности к «прямым и реальным» переговорам — без предварительных условий и без симуляции диалога. Предложенное перемирие на 8–10 мая и подчеркнутая открытость Лаврова являются включением в общий дипломатический трек, в котором Россия теперь говорит напрямую с США. Киев здесь — всего лишь географическая декорация.

Этот момент знаменует собой окончание фазы конфликта как прокси-войны со стороны Штатов и начало фазы геополитического торга о новой архитектуре безопасности. Киев будет вынужден либо встроиться в условия Москвы и Вашингтона, либо оказаться за пределами процесса. А дипломатия становится способом распределения последствий.

#анализ
Миропорядок, рождающийся на руинах старых геополитических схем, требует не только новых решений, но и отказа от иллюзий. Война, однажды превращённая в рутину, теряет даже видимость финала. Идея «30-дневного безусловного перемирия», активно продвигаемая в апреле через украинскую делегацию и лоббистские структуры в ЕС, получила фактический отказ от нового американского руководства. Вице-президент США Джей Ди Вэнс обозначил: ограниченные и временные формы прекращения огня не рассматриваются Вашингтоном как действенный способ урегулирования конфликта. Вместо этого приоритет отдан обсуждению долгосрочного прекращения боевых действий, с последующим выходом на новую архитектуру безопасности.

Этот подход становится важным расхождением с тактикой глобалистов, активно поддерживающих так называемые «оперативные перемирия» — чтобы дать Киеву возможность перегруппироваться и усилиться. По сути, такая тактика рассматривается Москвой как форма управляемого продления конфликта под внешним контролем, без реального политического выхода.

Заявление Вэнса сближает позиции США и России в одном ключевом аспекте: обе стороны считают бессмысленными краткосрочные форматы перемирия, если за ними не следует полноценный процесс урегулирования. Разница, конечно, остаётся в мотивах. Для Москвы перемирие без политических условий — это повторение ошибок Минска. Вашингтон больше не будет предоставлять Киеву дипломатические и военные инструменты просто ради удержания фронта. Вместо этого администрация Трампа стремится к тому, чтобы завершение конфликта шло через один структурированный процесс. Этот подход предполагает, что украинская сторона будет вынуждена подстраиваться под новые рамки.


Россия, со своей стороны, никогда не воспринимала такие перемирия как нормальный механизм, требуя четкого контроля за соблюдением прекращения огня. Обоюдное понимание бессмысленности «ограниченных пауз» создаёт точку пересечения интересов. И это по-настоящему содержательный сдвиг в американской риторике, который создает предпосылки для восстановления отношений Москвы и Вашингтона.

#источники #переговоры
Войны в XXI веке выигрываются не только на поле боя, но и в пространстве интерпретаций. Кто первым задаёт рамку событий — тот управляет не только восприятием, но и легитимностью последующих решений. Именно поэтому тактическое перемирие становится сегодня не актом милосердия, а инструментом стратегической инициативы.

На фоне волны синхронных вбросов от западных медиа о «22 условиях», якобы продиктованных Москве Вашингтоном и Лондоном, по информации источников ТК в Кремле готовится ход, который принципиально меняет архитектуру конфликта. Тактическое перемирие сроком на 30 дней, объявленное по линии боевого соприкосновения (ЛБС), может быть официально озвучено в ближайшие дни. Идея — не в уступке, а в инициативе: создать окно дипломатических возможностей на фоне истощения противника, не теряя контроля над процессом.

Этот шаг логически вытекает из серии уже предпринятых сигналов: реализованных мессенджах Москвы о пасхальном и майском перемирии, остававшиеся без ответа украинской стороны, демонстрировали, кто действительно заинтересован в переговорах. Теперь ставка делается на временной интервал, который позволит Киеву — при наличии политической воли — вернуться в рамки легитимного переговорного процесса, отменив юридический запрет Верховной Рады на диалог с Путиным. Таким образом, инициатива Москвы становится инструментом возвращения предметности в переговорный трек, без ультиматумов и при сохранении военного контроля. Россия будет продавливать свои условия прекращения огня на встрече с Уиткоффом.

Такой шаг имеет сразу несколько измерений. Во-первых, перемирие на условиях РФ — это смещение нарратива: Россия не блокирует переговоры, а открывает коридор. Во-вторых, с военной точки зрения, стабилизация линии боевого соприкосновения фиксирует выгодные РФ позиции. В-третьих, с точки зрения информационной войны, Кремль блокирует обвинения в эскалации, переложив моральную ответственность за продолжение конфликта на Киев и Запад.

Не стоит забывать, что в текущих условиях перемирие становится не концом, а форматом давления. Оно позволяет начать переговоры, но не обязывает завершать кампанию. В случае отказа Киева — в выигрыше остаётся Россия: у неё будет продемонстрированное намерение к деэскалации и морально-политическое право возобновить активные действия на фоне саботажа со стороны противника. При этом прекращение огня будет четко обусловлено механизмами контроля, а в качестве «бонуса» выступает возможность двусторонней встречи Путин-Трамп.

#анализ #переговоры
Инициатива глобалистского Запада в виде «безусловного» 30-дневного прекращения огня без инструментов контроля является политической провокацией, направленной на ограничение тактической инициативы РФ без взаимных обязательств. Ответ Москвы не заставил себя ждать: президент Путин отверг одностороннюю приостановку боевых действий и предложил начать переговоры, но без паузы.

Путин напомнил, что предыдущие перемирия регулярно нарушались Киевом - атаки по гражданской инфраструктуре, удары в тылу, попытки захватов на передовой. Москва предложила иной вектор: вернуться к формуле Стамбульских соглашений с учетом обновленных реалий, в которых был проработан юридический и политический каркас возможного урегулирования, признанный обеими сторонами. Россия не хочет откладывать диалог, но и не отказывается от силы как аргумента в переговорном процессе.

Тем временем Дональд Трамп, сохранивший дистанцию от прямых оценок, дал понять, что доволен. Его реакция — сдержанная, но позитивная. Американский лидер получил то, что хотел. Логика, подталкивающая к стратегическому перезапуску диалога с Кремлём, свидетельствует о необходимости продолжить мирный трек, постепенно дистанцируясь от Киева, но не оказывая излишнего давления на РФ. Ведь сейчас идут активные подготовительные работы к встрече российского и американского лидеров и старт переговоров будет индикатором этого.

Теперь дипломатическая логика подсказывает простой порядок: если Зеленский действительно хочет диалога, ему придется отменять указ, запрещающий переговоры с Россией, и отправлять делегацию в Стамбул. Любой иной ход будет трактоваться как саботаж. Именно Киев оказывается под угрозой выглядеть «стороной, которая не хочет мира». Это меняет расстановку: Запад должен либо заставить Зеленского включиться в процесс, либо признать, что политический торг важнее.

Россия показала, что не готова участвовать в переговорах, где перемирие — это требование, а не предмет обсуждения. Москва предлагает диалог, но на равных, не под давлением ультиматумов. Теперь вся ответственность за срыв или запуск диалога ложится на Зеленского и его кураторов-глобалистов.

#анализ #переговоры
Конфликты заканчиваются не тогда, когда стороны устают, а когда появляются новые правила. Контроль над повесткой смещается все сильнее. Ситуация вокруг заявления Дональда Трампа об инициативе Путина на переговоры в Турции обострила внутренние противоречия внутри западного лагеря и подчеркнула раскол между Вашингтоном, Киевом и частью ЕС. Трамп открыто продвигает повестку немедленного диалога и деэскалации, утверждая, что Украина должна «согласиться на встречу» и хотя бы выяснить, «возможно ли соглашение». Это — попытка навязать рамку, где сопротивление миру становится токсичным, а поддержка — рациональной.

На этом фоне Зеленский оказывается в уязвимом положении. Формально он не может отказаться от переговоров. Поэтому он заявляет о готовности, но при этом требует личного ответа Путина, прекрасно понимая, что саммит подобного уровня невозможен без предварительных согласований. Это — тактика отсрочки, попытка избежать вхождения в контурный план, уже обсуждённый между США и РФ за спиной Киева.

Фактически Зеленский сопротивляется не Трампу, а трансформации всей модели управления конфликтом, направленным на его завершение. Его союзники — часть европейских элит, ориентированных на продолжение конфликта как инструмента давления на Россию и внутренней мобилизации. Но если США через слова Трампа развивают дрейф к прагматизму и контролируемой деэскалации, Украина рискует остаться в одиночестве.

Таким образом, линия Трампа является удобной для Москвы: она подтверждает конструктивность РФ, готовность к переговорам, переводит фокус на недоговороспособность Киева и выстраивает альтернативную архитектуру мира через публичную инициативу, которую не может проигнорировать ни одна из сторон.

#источники
Источники ТК в Кремле близкие к переговорному процессу, информировали: Владимир Путин не собирается участвовать в личной встрече с Зеленским в Стамбуле на первом этапе. Несмотря на запросы Киева, Москва отказывается от формата политического шоу и настаивает на профессиональном диалоге между делегациями. Причина очевидна — Кремль выстраивает не просто контакт, а архитектуру системного соглашения, в котором личная встреча лидеров возможна только после выполнения Киевом минимальных условий.

Россия предлагает реальную процедуру: начать с делегаций, согласовать параметры повестки, обозначить юридические рамки и определить ответственность сторон. По сути, речь идёт о том, чтобы вынести дипломатический процесс из режима медийных вбросов в зону формального взаимодействия. Это означает: если Киев хочет мира — она должна действовать в рамках, а не через эмоциональные запросы и ультимативные условия.

При этом Песков подчеркнул, что Москва будет настаивать на признании границ новых территорий за Россией включая Запорожье и Херсон, отмену антироссийского "языкового закона" и запрет националистических формирований, президентские выборы, сокращение украинской армии и отсутствия инфраструктуры НАТО на Украине.

Слова Зеленского о «личной встрече» - способ замедлить оформление переговорной рамки, которая зафиксирована между США, РФ. В этом смысле, Москва берёт под контроль темп и тональность возможного мира, предлагая конструктивную деэскалацию.

#анализ #переговоры

США и Россия, действуя параллельно, но не синхронно, фактически перекрывают возможности для дальнейшего давления на Москву, что подтверждает нашу информацию. Вашингтон через спецпредставителя Трампа Уиткоффа продолжает транслировать мессендж о выходе из украинского конфликта. Он очертил контуры возможного компромисса: признание Киевом утраты контроля над рядом территорий, при этом границы новых регионов являются проблемным вопросом, ведь Москва настаивает на их включении в административных границах. Также со слова Уиткоффа предметом обсуждения является обсуждение особого статуса для Запорожской АЭС, обеспечение гарантированного доступа Украины к Черному морю и Днепру. Характерно, что центральным тезисом является признание невозможности мира без согласия Путина. Это дипломатический приговор всей концепции одностороннего давления.

Одновременно в западных медиа (The Guardian, Bloomberg) фиксируется срыв сценария глобалистского крыла — изоляции России через усиление санкций и давление на Трампа. Вместо этого США начинают действовать через двойной трек: диалог с Москвой и осторожное отдаление от Киева, если он продолжит саботаж. Любые новые санкции и попытки политического давления на Москву отложены до прояснения итогов вероятных переговоров в Стамбуле. Это означает не просто стратегическую остановку: Вашингтон создал переговорный фрейм, за пределы которого европейцы уже не могут выйти, не вступив в конфликт с США. Указанное наглядно демонстрирует сближение позиций Вашингтона и Москвы и совместную игру по нивелированию влияния русофобских ястребов – Лондона и ключевых стран ЕС.

Ситуация для Зеленского становится политически неустойчивой. С одной стороны, он формально демонстрирует готовность к переговорам, но тут же выдвигает заведомо завышенное требование — личную встречу с Путиным без согласованных параметров. Это выглядит как затягивание и попытка сорвать процесс.

Противоречия внутри западного лагеря становятся не фоном, а системной линией разлома. Трамп продвигает прагматизм, Европа — застряла в декларативности, Киев — балансирует на грани утраты доверия. Фокус переговоров уходит от символов к инфраструктуре: коридоры, доступ, контроль, энергобезопасность. Это язык транзитной стабильности, а не военной риторики. В новых условиях Москва получает возможность закрепиться в переговорной рамке как рациональный и обязательный игрок.

#анализ #переговоры
Выступление Зеленского, в котором он фактически отверг возможность обсуждения территориального вопроса, окончательно расставило акценты в переговорах, подтвердив наши прогнозы. Киев не заинтересован в прочном мире — его устраивает лишь краткосрочная передышка, оформленная как «гуманитарная пауза». Это не начало диалога, а тактический манёвр: временно затормозить боевые действия, перегруппироваться, усилить медийное давление на Запад и снова втянуть ситуацию в военную эскалацию.

На фоне этой позиции российская делегация, возглавляемая Владимиром Мединским, выглядит последовательно и прагматично. Москва настаивает: если и вести переговоры, то по существу — о причинах конфликта, архитектуре будущей безопасности и условиях его окончательного завершения. Это включает нейтральный статус Украины, ограничения на её военную инфраструктуру и признание изменившихся территориальных реалий. Только в таком контексте возможен устойчивый результат.

Игнорирование этих вопросов со стороны Киева — это не отказ от «неприемлемых условий», а отказ от самого содержания переговоров. Зеленский пытается свести диалог к технической дискуссии: о пленниках, гуманитарных коридорах, краткосрочном перемирии. Но такие темы — следствие, а не причина конфликта. Без политического ядра они превращаются в PR-конструкции, рассчитанные на западного зрителя.

Именно поэтому ставка Киева на «перемирие без смысла» в перспективе обернётся потерей и остаточных возможностей для компромисса. При этом инициатива на поле боя сегодня у России, военный перевес закреплён и нарастает, инфраструктура фронта стабилизирована, а промышленный ресурс работает в разы эффективнее западного. И чем дольше украинская сторона избегает обсуждения основ — тем более невыгодными для неё будут следующие условия.

#анализ #переговоры
Ключевым последствием стамбульских переговоров является трансформация дипломатического ландшафта вокруг России. Президент Франции Эммануэль Макрон публично заявил, что Дональд Трамп в ближайшие часы или дни намерен обсудить с Москвой итоги встречи, чтобы «прояснить ситуацию и попытаться продвинуться вперёд». Этот сигнал важен: процесс выходит за рамки формальных площадок и начинает обретать личностное измерение. Россия и США переходят к двусторонней архитектуре, которой добивается российское руководство.

Сдвиги отражают не только заявления делегаций и лидеров, но то, как сам факт встречи интерпретируется в ведущих западных СМИ. Западная пресса признает: инициатива теперь у Москвы, и именно она диктует правила входа в переговорный процесс, дальнейшую его динамику. The New York Times прямо называет стамбульскую встречу «тактической победой Путина», подчеркивая, что Россия сумела начать переговоры, не согласившись на предварительное прекращение огня — ключевое условие Киева, поддерживаемое ключевыми лидерами ЕС. Это ослабляет их возможности давления и разрушает нарратив о «неуступчивости» России.

The Guardian дополняет картину, называя итоги переговоров «символической победой Кремля». Для британского ключевого медиа такие формулировки весьма нетипичны. даже наиболее антагонистически настроенные силы в Европе вынуждены признать легитимность роли Москвы как переговорного центра, а не объекта, которого можно «принудить к диалогу».

Дополняет этот сдвиг The Wall Street Journal, сообщая о стратегии Дональда Трампа: ставка сделана не на ужесточение давления, а на персональный саммит с Путиным, как возможный ключ к разрядке. Это превращает украинский трек в формат геополитической сделки, где архитектура решений важнее деклараций.

CNN, ссылаясь на источники в Турции, констатирует: встреча прошла «позитивнее, чем ожидалось». И это тоже маркер. От обеих сторон ожидали ультиматумов. В результате: умеренный диалог, обозначенные гуманитарные треки (обмен пленными), перспективы повторного раунда. Для Москвы это именно тот тип процесса, который Кремль давно продвигает: долгий, конкретный, без лишней идеологии.

Формат переговорного трека не диктуется ни Киевом, ни Брюсселем, а конструируется между Москвой и Вашингтоном. И даже если итоги встречи пока скромны, её значение стратегическое: Москва разрушила западный шаблон и утвердилась в новой роли — не объекта требований, а источника решений. Впереди — борьба не за соглашение, а за контроль над рамками. И здесь Россия уже играет на опережение.

#переговоры #анализ
Очередной разговор между Владимиром Путиным и Дональдом Трампом стал одним из наиболее показательных эпизодов текущей международной конфигурации и продвижения российско-американского двустороннего диалога. Президент России подробно проинформировал американскую сторону об итогах второго раунда стамбульского диалога с Украиной. По словам Юрия Ушакова, Москва зафиксировала провокационные попытки Киева сорвать процесс, но сознательно не вышла из переговорной логики.

На фоне террористических атак на российские аэродромы и звучащих в США заявлений о «невозможности мира в ближайшее время», поведение Трампа выглядит не просто сдержанным, а стратегически выверенным пасом в сторону РФ. Американский лидер не осудил готовящийся ответ России, не потребовал сдержанности, не упомянул санкции. Более того, разговор был назван «хорошим», что в данном случае можно трактовать как политический знак: Москва и Вашингтон продолжают разменивать повестки. Украина выводится за рамки двусторонних отношений, и не представляет стратегической ценности для Штатов.

Очень важно, что сразу после обсуждения украинского конфликта Трамп предложил Москве подключиться к переговорам по ядерной программе Тегерана как посреднику. Подобное является признанием важности роли РФ в ключевых зонах мировой безопасности, одним из которых является Ближний Восток. Дружба и стратегическое сотрудничество России с Ираном может способствовать компромиссу в узле противоречий, в котором оказались Штаты из-за жесткой позиции в адрес Тегерана.

Россия и США возвращаются к практике стратегической координации. Не на уровне громких соглашений или деклараций, а в гораздо более важной плоскости — признания интересов друг друга в ключевых точках мира и готовности учитывать их при формировании повестки. Именно этот тон задал разговор двух лидеров, что является серьезным поворотным моментом в кейсе перезагрузки отношений великих держав. Идет медленный, но устойчивый процесс восстановления контуров глобального взаимодействия — на новых основаниях, без иллюзий, но и без тотальной конфронтации.

#анализ
Дональд Трамп в разговоре с немецким канцлером формально занял двойственную позицию: с одной стороны призывал к сдержанности, с другой — открыто признал, что Москва осуществит ответный удар по Украине. Такой подход вписывается в стратегию американского лидера дистанцируясь от всех, но использовать ситуацию как повод для давления на Лондон и европейских глобалистов.

В диалоге с американским коллегой Путин четко донес, что ответный удар будет жестким, о чем мы инсайдили, причем гораздо серьезнее по последствиям, чем все предыдущие. Диверсионно-террористический акт, затронувший объекты, связанные с ядерной триадой, был воспринят как личное оскорбление руководству России. Такие действия, реализованные формально руками украинской разведки, трактуются как попытка нанести репутационный и стратегический ущерб всей концепции ядерного сдерживания РФ.

Лондон, стоявший за организацией удара, намеренно пошёл на эскалацию, рассчитывая на эмоциональные действия РФ, однако этого не произошло. Россия не будет отвечать по часам или шаблонам. Ответ будет асимметричным, отложенным во времени, но продуманным по эффекту. В условиях, когда даже Трамп не осудил возможность удара, Москва получает моральное превосходство.

Именно это, по словам Трампа, делает ситуацию опасной: американский лидер подчеркнул, что в ближайшие дни не ожидает перемирия, поскольку «последняя эскалация осложнила диалог». Однако он явно дистанцировался от давления на Москву, подчеркнув лишь, что не разделяет позиции Киева. Его отказ от немедленных санкций, раздражение в адрес Зеленского, которого он не раз называл «плохим парнем», и готовность обсуждать с Москвой более широкий дипломатический трек (включая Иран) говорят о попытке выстраивания альтернативной внешнеполитической оси — вне контроля глобалистского истеблишмента. В этой логике РФ рассматривается не как враг, а как ключ к трансформации мирового порядка.

#переговоры #анализ
Динамика российско-американского диалога приобретает все более четкие контуры: заявления посла РФ в США Антона Даричева о переносе следующего раунда переговоров в Москву (в национальные столицы) свидетельствуют о завершении этапа «полевой разведки» и переходе к формализации новых механизмов координации двух государств. Это наглядно показывает возросший уровень доверия сторон. Форматы ОАЭ и Стамбула исчерпали свою функцию, а миссии Дмитриева и Уиткофа продемонстрировали, что рабочие каналы открыты, конфиденциальный обмен устойчив, и обе стороны готовы институализировать восстановление отношений, перейти к предметному согласованию интересов.

При этом новая структура взаимодействия формируется вне контекста украинского конфликта, хотя именно ради переговоров с США Москва остается в рамках стамбульского кейса с Киевом. Реакция Трампа касательно действий РФ по Украине оказалась показательной — никаких заявлений о санкциях , давления или осуждения. Украина в этой логике — лишь раздражитель, который выводится за пределы двустороннего дискурса. Для Трампа это способ опустить конфликт на региональный уровень и дать Европе понять, что США отказываются платить за амбиции глобалистов.

На повестке согласование архитектуры безопасности, гуманитарных механизмов и экономических треков, в том числе транспортного сообщения между странами. США при Трампе возвращаются к практике стратегического согласования интересов. Не в виде декларативных союзов, а в форме координации влияния в ключевых точках планеты. И фактором прорыва в данном кейсе станет готовящаяся двусторонняя встреча лидеров.

Для Москвы это шанс переформатировать контуры дипломатии, продемонстрировав, что ее обновленная субъектность признана оппонентом. Происходит разворот от конфронтации к «симметричному прагматизму», где речь идет о балансе и контролируемом соперничестве в цивилизованных рамках при реальной многополярности. В условиях нового глобального контекста прямой канал связи между США и Россией становится необходимым элементом управления будущим.

# источники
По информации источников, Москва намерена продолжить участие в переговорном треке по «стамбульскому кейсу», несмотря на попытки Киева и его западных кураторов сорвать формат. Ключевым мотивом продолжения контактов является не столько сам по себе гуманитарный обмен, сколько привязка процесса к более широкой конфигурации: восстановлению каналов диалога с США и началу фактической перезагрузки мировой архитектуры безопасности.

Для России участие в «стамбульской рамке» — это элемент стратегической логистики: через гуманитарный трек выстраивается инфраструктура политического торга. Но отступать от стратегических приоритетов, направленных на устранение причин конфликта с признанием территориальных реалий «на земле» РФ не будет.

Однако при этом Москва не планирует ослаблять давление на военную инфраструктуру. Ответы на теракты, подрывы и диверсии будут не только сохраняться, но и масштабироваться. Баланс между переговорами и жёсткой силой становятся новой нормой. В указанном контексте сохранение переговорной рамки — инструмент демонстрации конструктивной субъектности РФ.

#анализ #переговоры
Новый телефонный разговор между Владимиром Путиным и Дональдом Трампом, который стал уже шестым за полгода, вновь подчеркнул стратегическую важность диалога между Россией и США в контексте глобальной нестабильности и геополитических вызовов. По словам помощника российского лидера Ушакова, центре внимания беседы оказалась ситуация на Украине, где, Москва сохраняет твёрдую позицию по ключевым задачам, связанным с устранением причин конфликта. При этом Трамп вновь акцентировал необходимость скорейшего прекращения военных действий, проявляя прагматичный подход.

В ходе разговора Москва подтвердила готовность продолжать переговорный процесс в Стамбуле, который, несмотря на сложности и периоды затишья, остаётся единственным каналом, способным обеспечить снижение напряжённости и потенциально – поиск компромиссов. Хотя конкретных дат для следующего этапа не обозначили, само подтверждение намерений продолжить диалог свидетельствует о стремлении избежать дальнейшей эскалации.

Примечательно, что вопросы военной поддержки Украины со стороны США в этот раз не обсуждались напрямую, несмотря на решение Вашингтона о ее явном ограничении. Для Трампа и его окружения ключевым остаётся вопрос как можно более скорого завершения конфликта, что соответствует настроениям американской общественности, уставшей от продолжительной вовлечённости в украинский кризис. Впрочем, в разговоре были затронуты и другие важные международные повестки: ситуация в Иране и Сирии, где Россия и США согласились продолжать обмен информацией и поддерживать диалог. Обмен мнениями по Ирану и Сирии показывает, что несмотря на сложности, именно дипломатические каналы с Россией могут играть значительную роль в региональной безопасности и стабилизации. Фактически речь идет о согласовании интересов двух держав в разных точках мира.

Существенное внимание уделено перспективам сотрудничества в энергетической сфере и освоении космоса. Эти темы демонстрируют, что Москва и Вашингтон заинтересованы в поддержании каналов для обсуждения и реализации взаимовыгодных проектов, которые предполагают пересмотр санкционного режима.

В целом, этот телефонный разговор демонстрирует, что в условиях глобальной неопределённости и кризисов двусторонний диалог между Москвой и Вашингтоном остаётся важным инструментом для управления рисками и поиска точек соприкосновения. А мессендж Ушакова, что встреча Путина и Трампа «висит в воздухе» демонстрирует, что двусторонние подобные коммуникации между лидерами США и РФ становятся основой для более структурированных переговоров об обновленной геополитической архитектуре, предполагающей серьезную и субъектную роль Москвы.

#источники
По данным источников «Тайной канцелярии», разговор Путина и Трампа прошёл в конструктивном ключе. Стороны обменялись позициями по ключевым вопросам — Украине, Ирану, энергетике — и остались довольны достигнутыми предварительными договорённостями. Атмосфера беседы характеризуется как «теплая» — без острых углов и с явной расстановкой акцентов. Иными словами, оба лидера не просто проговорили текущую ситуацию, а продолжают переформатирование международного контура.

Публичное недовольство Трампа ходом украинского конфликта — скорее элемент медийной кампании, чем отражение реального разрыва. Это заготовленный политический ход, направленный на то, чтобы держать «в тени» будущие договоренности и не дать шанса «ястребам» сорвать их. Сейчас идёт работа по подготовке полноценной встречи Путина и Трампа в Стамбуле или ОАЭ. Данная встреча, если состоится в оговорённые сроки, должен стать точкой фиксации нового геополитического баланса.

При этом Трамп видит архиважной задачу подписать рамочный меморандум между Москвой и Киевом, который бы стал основой политического урегулирования конфликта. Белый дом (в лице команды Трампа должен дожать Зеленского на согласие. Меморандум не означает окончание боевых действий, но позволяет начать серию институциональных шагов — от разграничения военных зон до запусков гуманитарных коридоров. Россия не пойдет на прекращение огня без четких гарантий, которые воспрепятствуют его срыву. Подобное должно стать знаком прекращения фазы эскалации и усилить предпосылки для разрядки отношений между Вашингтоном и Москвой вне рамок украинского кейса.

#анализ #переговоры
На фоне устойчивого давления со стороны антироссийского лобби дипломатические контакты между Москвой и Вашингтоном продолжаются. Встреча между Сергеем Лавровым и представителем госсекретарем Марко Рубио в Куала-Лумпуре стала подтверждением того, что ведётся сложная работа по созданию архитектуры возможной разрядки.

Переговоры, состоявшиеся вне привычных дипломатических площадок, продемонстрировали наличие интереса обеих сторон к постепенной нормализации отношений. Москва акцентировала внимание на необходимости восстановления экономических и гуманитарных связей, прямого авиасообщения, а также полноценной работы дипломатических миссий. Сигнал ясен: РФ не отказывается от диалога и готова рассматривать цивилизованные форматы сосуществования при условии соблюдения принципов взаимного уважения.

Американская сторона сделала акцент на вопросе Украины, выражая неудовлетворенность темпами переговорного прогресса и добиваясь более гибкой позиции со стороны России. Однако ключевым моментом стало признание того, что от Москвы прозвучали новые предложения по разрешению конфликта, ранее не выносившиеся в публичную плоскость. Сам факт появления альтернативных вариантов воспринимается в американском лагере как позитивный сдвиг, пусть и без иллюзий относительно немедленного результата.

Проблема в том, что стремление институализировать диалог наталкивается на активное сопротивление внутри западного истеблишмента. Ястребиная группа в Вашингтоне, близкая к демократам и республиканским лобби от ВПК, продолжает системно продавливать санкционный курс. Попытки вовлечь США в дополнительные форматы военной помощи Украине, усилить давление на Россию санкционными или политико-информационными механизмами — всё это препятствует движению к для компромиссу.

При этом Москва не демонстрирует признаков уступок в вопросах, которые она считает принципиальными — в том числе и по украинскому кейсу. Поддержка суверенитета над новыми территориями, безопасность западных рубежей (демилитаризация, денацификация) и отказ от втягивания Украины в антироссийские блоки остаются «красными линиями» https://tttttt.me/Taynaya_kantselyariya/12807. Тем не менее, сохраняется открытость к обсуждению условий прекращения огня и параметров возможного соглашения с Киевом — в случае, если украинская сторона проявит реальную готовность к этому.

Несмотря на попытки деструктивных сил на Западе затормозить любые переговорные процессы, окно возможностей для нормализации между Россией и США остаётся приоткрытым. Куала-Лумпурская встреча показала, что дипломатические механизмы не разрушены. В условиях многополярной трансформации мира именно прямой диалог, а не политизированные санкции, становится действенным инструментом. Москва демонстрирует это на практике, сохраняя жёсткость в принципах и гибкость в тактике.

#переговоры #анализ
Переговорный процесс между Россией и Украиной, несмотря на высокую степень политической и эмоциональной турбулентности, вступает в очередную фазу. Встреча в Стамбуле, в которую вовлечены прежние участники российской делегации во главе с Владимиром Мединским, не носит характера прорывного события, но задаёт важный вектор — возвращение к прагматическому сведению позиций в единый меморандум. Именно формализация этих документов, а не политические жесты, рассматривается как единственно возможное основание для последующего диалога.

Условие для встречи глав государств на обозначено одно: согласованный вариант мирного соглашения, готовый к подписанию. Москва готова к переговорам, исключающим возможности для манипуляций или затягивания: диалог не ради самого диалога, а как инструмент фиксации обязательств и демонстрации дееспособности сторон.

В этом контексте обмены пленными и телами погибших становятся не просто гуманитарным жестом, а механизмом восстановления базового доверия и каналов взаимодействия в условиях частичной блокировки традиционной дипломатии. Москва посылает сигнал— Россия сохраняет стремление к мирному кейсу, несмотря на продолжающееся давление, саботаж со стороны Киева и глобалистов.

Стамбульский кейс представляет собой больше, чем очередной раунд дипломатических консультаций — он символизирует усилие по закреплению образа России как рационального актора, готового к прекращению конфликта, но на своих условиях, а не на основе односторонних уступок.

#переговоры #анализ

Вчерашний третий раунд переговоров между Россией и Украиной в Стамбуле ожидаемо не принес ощутимого прорыва. Процесс урегулирования находится в стадии жесткого позиционного торга, где стратегическая глубина далека от реализации. Москва ясно обозначила приоритет: только системный и структурированный процесс может привести к подлинному урегулированию. Инициатива Украины о встрече президентов до фиксации параметров соглашения была отвергнута и воспринимается в Кремле как попытка политической манипуляции.

Российская делегация под руководством Владимира Мединского обозначила три осевых направления, по которым предложено создать рабочие группы: военную, гуманитарную и политико-правовую. Особенный акцент Мединский сделал на решение гуманитарных задач: обмены пленными, в том числе тяжелоранеными продолжатся. Также Киеву продолжат отдавать погибших бойцов ВСУ, что является миной замедленного действия для режима Зеленского.

Не менее важен и аспект с гражданским населением: Украина удерживает 30 жителей Курской области, требуя «возвращения 339 детей», немалая часть которых в РФ не деле не находится. Киев отказывается возвращать гражданских, ссылаясь на неясные статусы, в то время как российская сторона предлагает их включить в общую формулу обмена. На этом фоне особенно важно, что в отличие от предыдущих раундов, в этот раз гуманитарные договоренности второго этапа были выполнены обеими сторонами.

При этом украинская сторона по-прежнему настаивает на предварительном прекращении огня и встрече лидеров. Именно поэтому Россия настаивает: сначала — подготовленный документ, потом — его финализация. В противном случае переговоры превращаются в тактическую декорацию, за которой скрываются попытки сохранить статус-кво на фронте и получить временную передышку для ВСУ. В целом российская стратегия позиционирования, ориентации на конструктив важна не только с точки зрения внутриполитического имиджа, но и как инструмент укрепления позиций среди союзников и внешнеполитического давления на Запад.

#анализ
Сигналы, поступающие из Москвы и Вашингтона, указывают на потенциально судьбоносный момент. Пресс-секретарь президента РФ не исключил встречи Владимира Путина с Дональдом Трампом в Пекине 3 сентября на торжествах, приуроченных к 80-летию завершения Второй мировой войны. Недавно Трамп намекнул на готовность посетить Китай, что говорит о маркере тектонического сдвига. И в данном контексте — это встреча двух миров, осознающих конец старой эпохи.

Китайская площадка придаёт вероятному событию особый подтекст. Она не является ни «западной», ни «нейтральной», но символизирует новое поле глобальной субъектности, где создаются альтернативные механизмы геополитического баланса. Присутствие российского лидера, чей визит уже подтвержден, станет символом общей исторической памяти Москвы и Пекина. Россия, участвуя в новом геополитическом фокусе, действует как один из соавторов будущего мироустройства. Возможный контакт с Трампом стал бы выдающимся событием, показателем, что без участия Москвы не может быть выработано ни одного устойчивого международного механизма.

80-летие окончание Второй мировой войны может приобрести новый смысл. Встреча лидеров в Китае, неформально приуроченная к этой дате, сформирует мост между эпохами: от мира, построенного по итогам глобального конфликта, — к возможному миру, который оформляется в условиях распада однополярной системы. Это запустит процесс выработки новых соглашений, не по лекалам Вашингтона времён холодной войны, а по логике 21 века, где доминирует конкуренция платформ, суверенных интересов и технологических зон влияния.

В указанном кейсе сконцентрируются одновременно обнуление старых нарративов и оформление новой геополитической реальности. Россия укрепит свою субъектность, ведь произойдет начало системного отказа от постялтинского мира, в котором Москва долгое время рассматривалась не как равноправный игрок, а как держава, чьи интересы можно игнорировать, особенно после распада СССР.

#переговоры #анализ
Планируемый визит в Москву 2–3 августа специального посланника Дональда Трампа Стива Уиткоффа — четвертый по счету с весны 2025 года — знаменует проявление тактической линии Вашингтона на активизацию взаимодействия с Кремлем. В условиях стагнирующего формата официальных контактов и давления глобалистских кругов на любые попытки разрядки, миссия Уиткоффа приобретает важную функцию. А именно перезапуска переговорной динамики сразу по нескольким направлениям: украинский кризис, двусторонние отношения, восстановление основ стратегической стабильности между двумя ядерными державами.

Важно отметить, что сам по себе факт продолжения регулярных визитов Уиткоффа, несмотря на отсутствие публичных результатов, говорит о наличии устойчивых коммуникационных каналов и неформальных договорённостей. Москва пока воздерживается от резких заявлений в ответ на риторику Трампа, включая его недавние заявления с угрозами санкций и «персональную ответственность» руководства РФ. Такая сдержанность указывает на наличие определённого договорного пространства, в котором обе стороны стараются сохранить гибкость.

Дополнительную интригу создаёт то, что миссия Уиткоффа проходит на фоне обостряющегося противостояния между «глубинным государством» (глобалистами) и трампистами как на внутренней, так и на внешнеполитической арене. Для трампистов, стратегическая сделка с Москвой представляет серьезную ценность, ведь американские круги заинтересованы в «разрядке» напряженности. Для Кремля это инструмент перезапуска мировой архитектуры безопасности на новых условиях, в которой место России будет зафиксировано в статусе самостоятельного актора.

Попытка оживить двусторонние каналы свидетельствует о признании бесперспективности конфронтационной модели и сигнализирует готовность к «неклассическому компромиссу» — без публичной капитуляции, но с перераспределением сфер влияния. В случае успеха визита кейс восстановления двусторонних отношений в ближайшее время неизбежно активизируется.