Что значит для меня это сообщество?
Для меня «Красно-белый Крым» – олицетворение моего пути как просветителя. От крайне широких рассуждений на тему красных и белых режимов в Крыму в годы Гражданской войны я, в конечном итоге, пришёл к той теме, которая мне видится крайне близкой с личностной точки зрения – этносоциальная история полуострова в 1910-1920-е годы.
Национальный вопрос традиционно считается крайне сложным. Особенно в истории Крыма и особенно в 20 веке. Среди левых и правых можно найти различные примеры, когда грубые, неосторожные прикасания к этносоциальной истории полуострова приводили лишь к очередному витку взаимной ненависти в различных кругах общественности.
Конечно, КБК едва ли можно назвать образцом вежливости и тактичности в первые месяцы его существования. Но национальный вопрос в Крыму с самого детства был для меня особой, глубоко личной темой. И поэтому на просторах сообщества я всегда старался относиться к нему с уважением, с трепетом, даже когда его изучение не являлось моей первоочередной задачей.
И вот, уже несколько месяцев я веду «Красно-белый Крым» по дорожке просветительской деятельности в сфере этносоциальной истории. Этот путь, с одной стороны, крайне извилистый, коварный, и содержит в себе крутые повороты, опасные обрывы, внезапные оползни. Но с другой стороны, он таит в себе и великолепные виды на древние скалы, красивейшие леса, да прекрасные цветы самых разных видов. Сама же дорога широко освещается крымским солнцем – порой беспощадным в своей яркости или слабости, а порой – предельно ласковым.
Что ещё встречается мне по этой тропе? Люди. Они бывают разные – кто-то встречает мои хождения в штыки; кто-то помогает ситуативно, а кто-то – на постоянной основе. Из последней категории хочу отметить сообщество «Рыжий Мотэле», тематика которого крайне схожа с тематикой КБК. Я не перестаю поражаться тому, насколько схожи мои взгляды со взглядами автора этого канала. И я не устану призывать своих подписчиков призывать подписываться на РМ, ибо считаю, что он заслужил такую же известность, коей обладает КБК, а возможно даже и более широкую популярность – в ряде аспектов мой коллега будет подкован лучше меня.
Куда же, в конечном итоге, наше сообщество выведет дорога этносоциальной истории Крыма? Вопрос хороший. И рано или поздно ответ на него будет дан. Но потом. А пока же надо стараться учитывать все те ошибки, которые КБК совершает в этих хождениях, а также примечать на будущее удачные манёвры. Трудность пути не есть повод останавливаться и разворачиваться назад, так что нам остаётся лишь сказать «полный вперёд» – постигать новые тайны и развеивать туман неизвестности вокруг различных исторических событий.
Конечно, как руководитель «Красно-белого Крыма» я человек, обладающий не самым простым характером. Я бываю излишне эмоциональным, нервным. Но КБК для меня – то сообщество, где моё непростое «я» пытается служить общественным интересам, вести созидательную, просветительскую деятельность, и куда это «я» вкладывает то светлое и доброе, что в нём есть. И по-моему, у меня неплохо получается.
Исследователь этносоциальной истории Крыма 20 века должен обладать холодным разумом и горячим, чутким сердцем. Только такие авторы смогут превратить крымскую историю из разъединяющего фактора в фактор, объединяющий и скрепляющий десятки народов Крыма и России.
С днём рождения, «Красно-белый Крым»!
#Размышления #Дневник_начинающего_исследователя
Для меня «Красно-белый Крым» – олицетворение моего пути как просветителя. От крайне широких рассуждений на тему красных и белых режимов в Крыму в годы Гражданской войны я, в конечном итоге, пришёл к той теме, которая мне видится крайне близкой с личностной точки зрения – этносоциальная история полуострова в 1910-1920-е годы.
Национальный вопрос традиционно считается крайне сложным. Особенно в истории Крыма и особенно в 20 веке. Среди левых и правых можно найти различные примеры, когда грубые, неосторожные прикасания к этносоциальной истории полуострова приводили лишь к очередному витку взаимной ненависти в различных кругах общественности.
Конечно, КБК едва ли можно назвать образцом вежливости и тактичности в первые месяцы его существования. Но национальный вопрос в Крыму с самого детства был для меня особой, глубоко личной темой. И поэтому на просторах сообщества я всегда старался относиться к нему с уважением, с трепетом, даже когда его изучение не являлось моей первоочередной задачей.
И вот, уже несколько месяцев я веду «Красно-белый Крым» по дорожке просветительской деятельности в сфере этносоциальной истории. Этот путь, с одной стороны, крайне извилистый, коварный, и содержит в себе крутые повороты, опасные обрывы, внезапные оползни. Но с другой стороны, он таит в себе и великолепные виды на древние скалы, красивейшие леса, да прекрасные цветы самых разных видов. Сама же дорога широко освещается крымским солнцем – порой беспощадным в своей яркости или слабости, а порой – предельно ласковым.
Что ещё встречается мне по этой тропе? Люди. Они бывают разные – кто-то встречает мои хождения в штыки; кто-то помогает ситуативно, а кто-то – на постоянной основе. Из последней категории хочу отметить сообщество «Рыжий Мотэле», тематика которого крайне схожа с тематикой КБК. Я не перестаю поражаться тому, насколько схожи мои взгляды со взглядами автора этого канала. И я не устану призывать своих подписчиков призывать подписываться на РМ, ибо считаю, что он заслужил такую же известность, коей обладает КБК, а возможно даже и более широкую популярность – в ряде аспектов мой коллега будет подкован лучше меня.
Куда же, в конечном итоге, наше сообщество выведет дорога этносоциальной истории Крыма? Вопрос хороший. И рано или поздно ответ на него будет дан. Но потом. А пока же надо стараться учитывать все те ошибки, которые КБК совершает в этих хождениях, а также примечать на будущее удачные манёвры. Трудность пути не есть повод останавливаться и разворачиваться назад, так что нам остаётся лишь сказать «полный вперёд» – постигать новые тайны и развеивать туман неизвестности вокруг различных исторических событий.
Конечно, как руководитель «Красно-белого Крыма» я человек, обладающий не самым простым характером. Я бываю излишне эмоциональным, нервным. Но КБК для меня – то сообщество, где моё непростое «я» пытается служить общественным интересам, вести созидательную, просветительскую деятельность, и куда это «я» вкладывает то светлое и доброе, что в нём есть. И по-моему, у меня неплохо получается.
Исследователь этносоциальной истории Крыма 20 века должен обладать холодным разумом и горячим, чутким сердцем. Только такие авторы смогут превратить крымскую историю из разъединяющего фактора в фактор, объединяющий и скрепляющий десятки народов Крыма и России.
С днём рождения, «Красно-белый Крым»!
#Размышления #Дневник_начинающего_исследователя
❤12
А тем временем количество подписчиков «Красно-белого Крыма» достигло отметки в 450 человек!
Очень символично, что эта красивая цифра оказалась достигнута в юбилей канала. Наглядный итог деятельности нашего сообщества за год)
Дальше – больше!
#Объявления
Очень символично, что эта красивая цифра оказалась достигнута в юбилей канала. Наглядный итог деятельности нашего сообщества за год)
Дальше – больше!
#Объявления
Евсей Гопштейн и этносоциальные процессы среди евреев в РСФСР / СССР
Первым делом поговорим об отношении Евсея Ефимовича к своим соплеменникам – представителям еврейского народа, которые приняли участие в революционных событиях и дальнейшем укреплении советской власти на территории будущего СССР. Процитирую запись от 27 января 1938 года:
Достаточно часто Евсей Ефимович употребляет слово «накипь» в этом отрывке. Почему? Помимо своего прямого смысла, это слово употребляется для образного обозначения «ерунды, дряни, отбросов». Сюда же идут слова «тонкая плёнка выходцев из еврейства» – с точки зрения Гопштейна, это были всего лишь представители некого «девиантного меньшинства», которое, к тому же ещё и якобы своим поведением провоцировала антисемитизм со стороны русского населения.
Первым делом поговорим об отношении Евсея Ефимовича к своим соплеменникам – представителям еврейского народа, которые приняли участие в революционных событиях и дальнейшем укреплении советской власти на территории будущего СССР. Процитирую запись от 27 января 1938 года:
Накипь (здесь и далее выделено мною – КБК) еврейства, та его часть, которая участвовала в великой русской революции, сыграла в последней роль тех, примерно, мальчишек в старинных русских праздничных кулачных боях пригородных слободок <...>: бросившись после февральского и октябрьского переворотов, сделанных войсками и рабочими Петрограда, в революционной свалке первых лет вперед, она же, накипь еврейства, позанимала в этот первый, начальный период революции различные места, прежде ей недоступные, в начинавших складываться учреждениях периода революции, и своей экспансивностью, непривычной русской массе, бросалась в глаза больше других и мозолила их. Однако это нахождение некоторой части еврейской молодежи на авансцене, как казалось тогда, русской революции продолжалось крайне недолго; в последующие годы революции она, как мальчишки-же в названных кулачных боях слободок, была затем оттерта и отметена в сторону мещанской массой окраин коренных русских городов и крестьянским черноземом, которые сплошными массами двинулись с насиженных мест и густо полезли вверх, сметая легковесную и потому сидевшую крайне непрочно молодежь из евреев...
<...>
Этот процесс оттеснения и отвода продолжается в отношении евреев, в сущности, еще по настоящее время, <...> Теперь редко, крайне редко можно встретить в учреждении в возглавляющей должности выходца из евреев (именно только выходца, так как все они, этакие, упорно не признают в себе евреев и заявляют о какой-то своей интернациональности), а ведь было время в первые годы революции, когда, — по крайней мере, по первому, поверхностному впечатлению – чуть не в каждом учреждении (я имею в виду только Симферополь в 1921-1922 гг.) находился во главе его выходец из евреев. Теперь этого уже нет. Куда они все подевались, все эти вчерашние завы, начи и т.д. из евреев, – кто их знает; меня в этом случае занимает только значительно, неизмеримо поблекшее участие их в этом движении, занимает то, что тонкая пленка выходцев из еврейства, так сильно заметная, местами, пятнами, в большевистском движении первых лет революции снесена, разметана к настоящему времени многомиллионной стихией крестьянской молодежи, непрерывно идущей и идущей из своих деревень...
Достаточно часто Евсей Ефимович употребляет слово «накипь» в этом отрывке. Почему? Помимо своего прямого смысла, это слово употребляется для образного обозначения «ерунды, дряни, отбросов». Сюда же идут слова «тонкая плёнка выходцев из еврейства» – с точки зрения Гопштейна, это были всего лишь представители некого «девиантного меньшинства», которое, к тому же ещё и якобы своим поведением провоцировала антисемитизм со стороны русского населения.
Дальше – больше. Как видно из текст, Евсей Ефимович открыто противопоставляет еврейский народ с теми, кто считал себя интернационалистами, и отказывал им вправе, так или иначе, считаться частью еврейского народа (само слово «интернационалист» бесит настолько, что он добавляет к нему местоимение «какой-то»). Лично мне это очень напоминает... русских националистов, которые чётко делят современное население России на «русских» и «советских». Правда они развивают это разделение дальше, в сторону тезисов о том, что «советские» должны каяться и платить (физическим трудом и деньгами) «русским». Думаю, что моя дорогая аудитория прекрасно понимает, что подобные руссонационалистические концепции крайне примитивные и не отражают реальной картины.
Комментируя мнение Гопштейна, хочу отметить, что в политике всегда участвует меньшинство населения. А если сравнить соотношение евреев, участвовавших в политической жизни России в 1910-1920-х годов, между просоветским и несионистским контрреволюционным лагерями, то уже тогда выходит, что представители последней группы (такие как Гопштейн, или, например, член ЦК партии кадетов, известный крымский деятель 1917-1919 годов Даниил Пасманник) среди евреев были в меньшинстве.
Говоря о вопросе национальной самоидентификации евреев-интернационалистов, хочу процитировать один из постов моего коллеги с канала «Рыжий Мотэле»:
Так что лично я очень сомневаюсь, что описываемые Гопштейном евреи-интернационалисты действительно себя полностью выписывали из своего народа. Очень вероятно, что евреев они в себе признавали, но для них интернациональная / советская идентичность была более первостепенной как фактор, объединяющий их с другими нациями Советского Союза и позволяющий им вырваться за узко-национальные рамки одного лишь народа (что было особенно это было актуально для глубоко многонационального Крыма, а Е.Е. почти всю жизнь прожил в Симферополе) и действовать в интересах всей страны и всего общества в целом.
В подтверждение вышенаписанного хочу привести ещё один отрывок из дневника нашего деятеля от 22 марта 1938 года:
Консерватизм Гопштейна налицо – он чётко противопоставляет «вековые традиции» с социалистическим строем.
Комментируя мнение Гопштейна, хочу отметить, что в политике всегда участвует меньшинство населения. А если сравнить соотношение евреев, участвовавших в политической жизни России в 1910-1920-х годов, между просоветским и несионистским контрреволюционным лагерями, то уже тогда выходит, что представители последней группы (такие как Гопштейн, или, например, член ЦК партии кадетов, известный крымский деятель 1917-1919 годов Даниил Пасманник) среди евреев были в меньшинстве.
Говоря о вопросе национальной самоидентификации евреев-интернационалистов, хочу процитировать один из постов моего коллеги с канала «Рыжий Мотэле»:
Евреи-коммунисты воспринимали себя, в первую очередь, как коммунисты. Нет, они не отказывались от своей национальности, но для них она была фактом их личной биографии, а не фактором политического самоопределения. Именно поэтому они вступали в партию, которая изначально строилась как общероссийская (в противном случае вступили бы в одну из еврейских левых партий). Приехав из черты оседлости в русские города и выйдя после революции на широкий простор политической деятельности, большинство из них стремились, наравне со своими партийными товарищами других национальностей, участвовать в преобразованиях российского общества в целом, а не замыкаться в пределах одной только «еврейской улицы». Работать в сферах, имеющих влияние на общество в целом, было для них более увлекательно и более престижно, чем возиться с одной маленькой национальной группой, а с течением времени стало понятно, что и карьере это больше способствует.
Так что лично я очень сомневаюсь, что описываемые Гопштейном евреи-интернационалисты действительно себя полностью выписывали из своего народа. Очень вероятно, что евреев они в себе признавали, но для них интернациональная / советская идентичность была более первостепенной как фактор, объединяющий их с другими нациями Советского Союза и позволяющий им вырваться за узко-национальные рамки одного лишь народа (что было особенно это было актуально для глубоко многонационального Крыма, а Е.Е. почти всю жизнь прожил в Симферополе) и действовать в интересах всей страны и всего общества в целом.
В подтверждение вышенаписанного хочу привести ещё один отрывок из дневника нашего деятеля от 22 марта 1938 года:
Старая, не советизированная часть еврейского населения Симферополя огорчена: власти не разрешили выпечку мацы, пасхальных «опресноков», традиция изготовления которых к пасхальным праздникам насчитывает себе уже тысячелетия. Я вспоминаю, как в первые годы ныне здравствующей в Крыму третьей советской власти некоторые еврейские семьи, имевшие родных за границей, получали мацу почтовыми посылками из Польши и даже из Северной Америки, — небольшими количествами, которые могли иметь значение только для души, как символ многовековой традиции еврейского народа. Меня трогает эта привязанность народа, к которому я принадлежу всеми моими помыслами и душевными тяготениями, к его древнему обычаю, бережно пронесенному им через века и страны и сохраняемому в условиях даже советского социалистического режима.
Консерватизм Гопштейна налицо – он чётко противопоставляет «вековые традиции» с социалистическим строем.
Однако почему у Евсея Ефимовича сложились такие взгляды?
Обратимся к его биографии. С 1900-х годов, после получения должности заведующего симферопольской конторы страхового общества «Россия» между Гопштейном и сотнями тысяч других евреев в Российской империи возникла огромная социальная пропасть. В этот же период, вероятно, были утрачены его социальные связи с более бедными слоями еврейства – ремесленниками, мелкими служащими, меламедами (учителями) и т.д., теми, кто, собственно, революцию и поддержал (если эти связи вообще у него были). А революция и Гражданская война, обрубившие карьеру Гопштейна в качестве руководителя финансовой жизни Симферополя, окончательно закрепили в голове Евсея Ефимовича чёткое противопоставление себя тем евреям, которые были на стороне советской власти. Гопштейн пытался примирить своё отрицательное отношение к революции со своей еврейской идентичностью, и психологически это вполне понятно и объяснимо.
В дальнейшем я планирую разобрать взгляд Евсея Ефимовича на различные слои крымскотатарского народа (и иные народы Крыма) и на советскую национальную политику. Однако к взгляду нашего деятеля на этносоциальные процессы в среде еврейского народа мы также вернёмся, и, вполне возможно, даже в следующем посте из этого цикла.
P.S. Наблюдение Е.Е. про динамику смены евреев представителями других национальностей в партийном и гос. аппарате вызывает интерес и подобное действительно имело место быть, однако это тема для отдельного разговора и потому эта проблема в посте не разбирается.
#Размышления #Дневник_начинающего_исследователя #Национализм #Интернационализм #Е_Е_Гопштейн
Обратимся к его биографии. С 1900-х годов, после получения должности заведующего симферопольской конторы страхового общества «Россия» между Гопштейном и сотнями тысяч других евреев в Российской империи возникла огромная социальная пропасть. В этот же период, вероятно, были утрачены его социальные связи с более бедными слоями еврейства – ремесленниками, мелкими служащими, меламедами (учителями) и т.д., теми, кто, собственно, революцию и поддержал (если эти связи вообще у него были). А революция и Гражданская война, обрубившие карьеру Гопштейна в качестве руководителя финансовой жизни Симферополя, окончательно закрепили в голове Евсея Ефимовича чёткое противопоставление себя тем евреям, которые были на стороне советской власти. Гопштейн пытался примирить своё отрицательное отношение к революции со своей еврейской идентичностью, и психологически это вполне понятно и объяснимо.
В дальнейшем я планирую разобрать взгляд Евсея Ефимовича на различные слои крымскотатарского народа (и иные народы Крыма) и на советскую национальную политику. Однако к взгляду нашего деятеля на этносоциальные процессы в среде еврейского народа мы также вернёмся, и, вполне возможно, даже в следующем посте из этого цикла.
P.S. Наблюдение Е.Е. про динамику смены евреев представителями других национальностей в партийном и гос. аппарате вызывает интерес и подобное действительно имело место быть, однако это тема для отдельного разговора и потому эта проблема в посте не разбирается.
#Размышления #Дневник_начинающего_исследователя #Национализм #Интернационализм #Е_Е_Гопштейн
Позволю себе присоединяться к ликованием коллег по поводу публикации в «Яндекс-архивах» полного архива «Известий» с 1917 по 2023 годы с текстовым слоем (пусть и не идеальным).
Для меня эта новость оказалась настоящим праздником – как оказалось, в этой газете неоднократно печатался не кто иной, как Юрий Петрович Гавен. Причём основная доля публикаций приходится с лета-осени 1918 по зиму-весну 1919 года. Причём эти заметки, так или иначе, но связаны с Крымом. Это позволяет нам предположить, что Москва наметила Юрия Петровича в качестве одного из руководителей крымских большевиков ещё до денонсации Брест-Литовских соглашений, а также то, что связь Гавена с Крымом и крымским подпольем длилась очень продолжительный срок (иначе откуда он ещё мог узнавать детальную информацию о событиях на полуострове?).
Обещаю, что эти заметки, рано или поздно, будут опубликованы здесь, в «Красно-белом Крыму».
Также имеются упоминания Гавена в и более поздний период (вторая половина 1919 года, начало 1920-х годов), и с ними я также обязательно поработаю, а с самым интересным – поделюсь с вами. В частности, крайне любопытно, что в «Известиях» (середина 1930-х) имеются упоминания об участии Юрия Петровича в «заговорах оппозиции».
Ещё хочу отметить, что номерах газеты за 1917-1925 года содержится огромное количество упоминаний Крыма в целом. Естественно, что их я тоже буду анализировать и (выборочно) публиковать.
Конечно, в условиях учёбы эти публикации едва ли будут регулярны, да и оцифровка статей из «Красного Крыма» для меня всё же в приоритете, но они в любом случае будут.
#Объявления #Оцифровка
Для меня эта новость оказалась настоящим праздником – как оказалось, в этой газете неоднократно печатался не кто иной, как Юрий Петрович Гавен. Причём основная доля публикаций приходится с лета-осени 1918 по зиму-весну 1919 года. Причём эти заметки, так или иначе, но связаны с Крымом. Это позволяет нам предположить, что Москва наметила Юрия Петровича в качестве одного из руководителей крымских большевиков ещё до денонсации Брест-Литовских соглашений, а также то, что связь Гавена с Крымом и крымским подпольем длилась очень продолжительный срок (иначе откуда он ещё мог узнавать детальную информацию о событиях на полуострове?).
Обещаю, что эти заметки, рано или поздно, будут опубликованы здесь, в «Красно-белом Крыму».
Также имеются упоминания Гавена в и более поздний период (вторая половина 1919 года, начало 1920-х годов), и с ними я также обязательно поработаю, а с самым интересным – поделюсь с вами. В частности, крайне любопытно, что в «Известиях» (середина 1930-х) имеются упоминания об участии Юрия Петровича в «заговорах оппозиции».
Ещё хочу отметить, что номерах газеты за 1917-1925 года содержится огромное количество упоминаний Крыма в целом. Естественно, что их я тоже буду анализировать и (выборочно) публиковать.
Конечно, в условиях учёбы эти публикации едва ли будут регулярны, да и оцифровка статей из «Красного Крыма» для меня всё же в приоритете, но они в любом случае будут.
#Объявления #Оцифровка
👍15🔥3
Из забавного
10 мая 1919 года в «Известиях Всероссийского ЦИК» (№99) был опубликован состав временного Совнаркома Крымской ССР. И я не могу его не процитировать.
Лично меня больше всего позабавили ошибки в фамилии Ибрагима Арабского.
Подобные опечатки – следствие дальности Крыма от Центральной России. За время, пока информация о крымском правительстве дошла до газет, она, вероятно, успела исказиться из-за эффекта «испорченного телефона».
#Забавное #Крымская_ССР_1919
10 мая 1919 года в «Известиях Всероссийского ЦИК» (№99) был опубликован состав временного Совнаркома Крымской ССР. И я не могу его не процитировать.
СОСТАВ СОВЕТСКОГО КРЫМСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА.
Состав образовавшегося Советского Крымского правительства следующий: и временно- председательствующий народный комиссар здравоохранения и социального обеспечения- Ульянов, народный комиссар иностранных дел- татарин Мелитов (на самом деле Меметов – КБК), юстиции – татарин Аракаки (на самом деле Арабский – КБК), внутренних дел — Говен (на самом деле Гавен – КБК), военный и морской комиссар – Дыбенко, просвещения — Назукин, председатель совнархоза и комиссар путей сообщения, финансов, почт-телеграфа — Городецкий, продовольствия – Вульфсон, земледелия – татарин Идриссов (на самом деле Идрисов – КБК), труда— Полонский, управляющий делами — Поданинский (на самом деле Боданинский – КБК).
Лично меня больше всего позабавили ошибки в фамилии Ибрагима Арабского.
Подобные опечатки – следствие дальности Крыма от Центральной России. За время, пока информация о крымском правительстве дошла до газет, она, вероятно, успела исказиться из-за эффекта «испорченного телефона».
#Забавное #Крымская_ССР_1919
😁11👍2
С. М. Меметов. Москва и Ангора. (Красный Крым, №71-72 (105-106), 2-3 апреля 1921 г.)
Статья посвящена анализу положения Турции на момент написания материала. То, что её написал левый крымскотатарский деятель Селим Меметов, неудивительно – в период Крымской ССР он занимал пост наркома иностранных дел Крыма, а также входил в Мусульманское бюро Крымского обкома КП(б)У-РКП(б), которое пыталось заниматься революционной деятельностью в Малой Азии. По данным Михаила Владимирского, Селим Мемет(ович) в первой половине 1920-х работал полномочным представителем РСФСР в Турции и даже являлся членом ЦК Компартии Турции. Так что об обстановке в регионе Меметов вполне себе знал.
vk.com/@rizetov-s-memetov-moskva-i-angora
#Исторические_источники #Красный_Крым #Крымревком_1920_1921
Статья посвящена анализу положения Турции на момент написания материала. То, что её написал левый крымскотатарский деятель Селим Меметов, неудивительно – в период Крымской ССР он занимал пост наркома иностранных дел Крыма, а также входил в Мусульманское бюро Крымского обкома КП(б)У-РКП(б), которое пыталось заниматься революционной деятельностью в Малой Азии. По данным Михаила Владимирского, Селим Мемет(ович) в первой половине 1920-х работал полномочным представителем РСФСР в Турции и даже являлся членом ЦК Компартии Турции. Так что об обстановке в регионе Меметов вполне себе знал.
vk.com/@rizetov-s-memetov-moskva-i-angora
#Исторические_источники #Красный_Крым #Крымревком_1920_1921
VK
С. М. Меметов. Москва и Ангора.
Красный Крым, №71 (105), 2 апреля 1921 г.
👍5❤2
Евсей Гопштейн и крымские татары. Часть 1.
Теперь поговорим об отношении Евсея Ефимовича к различным слоям крымскотатарского народа. Обратимся к записи из его дневника от 23 августа 1938 года:
Что мы видим? Во-первых, здесь можно увидеть, что Гопштейн крайне уверенно рассуждает о том, где крымским наркомам крымскотатарской национальности место, а где нет. Это проявляется и в других записях нашего деятеля:
То есть для Евсея Ефимовича существует чёткая социальная дифференция в духе "рождённый ползать летать не может". В этом кроется его коренное неприятие советской национальной политики, которая начала создавать социальные лифты для нац. меньшинств (в нашем случае – для крымских татар). Образ крымскотатарских наркомов, возникший в голове Гопштейна, олицетворял собой для Е.Е. всех ялтинских (южнобережных) татар, а то и крымскотатарский народ в целом. Очень сомнительно, что среди руководителей полуострова были те, кто занимались до революции подобными специфическими занятиями (это очевидное преувеличение со стороны Е.Е.), но среди работников более низшего звена такие люди, возможно, действительно имелись.
Теперь поговорим об отношении Евсея Ефимовича к различным слоям крымскотатарского народа. Обратимся к записи из его дневника от 23 августа 1938 года:
Ялтинские татарские деревни, поставлявшие когда-то в прошлом знаменитых в некоторых слоях обеих столиц проводников для обслуживания некоторых специальных потребностей петербургских дам и московских европеизированных купчих, изменили теперь, в условиях советской действительности, направление воспитания своей мужской молодежи и вместо проводников для этих канувших в Лету дам поставляют теперь советской государственности в Крыму наркомов, начальников различных учреждений и директоров предприятий, строителей социализма и «нового, лучшего мира» на земле. Достаточно, однако, только посмотреть на этих социальных «реформаторов», чтобы прийти к заключению, что их, в сущности, зря отвлекали от того, к чему лежала их душа (здесь и далее выделено мною – КБК), что их природа и сущность «проводников» нисколько от социалистических идей не пострадала и не изменились и что любой из них, независимо от места, которое он занимает в строительстве советского социализма, готов с охотой вновь переключиться в любой момент на выполнение тех горизонтальных обязанностей, которые лежали в прошлом на проводниках из его родной деревни, и готов сделать это с тем большей охотой, что к этим последним обязанностям каждый из них порознь и все они, взятые вместе, чувствуют, в сущности, неизмеримо большую склонность, чем к втиснутому откуда-то извне в их головы и жизнь социализму.
Что мы видим? Во-первых, здесь можно увидеть, что Гопштейн крайне уверенно рассуждает о том, где крымским наркомам крымскотатарской национальности место, а где нет. Это проявляется и в других записях нашего деятеля:
Был сегодня у одного знакомого, живущего на окраине Нового города, который показал мне своего соседа по улице, бывшего наркома коммунального хозяйства Крыма Эмир-Велиева, снятого несколько месяцев назад с должности за служебные злоупотребления денежно-имущественного характера в личных интересах. Этот бывший вершитель судеб общественного хозяйства всех городов Крыма, одно время даже кандидат на должность председателя Крымсовнаркома, работает теперь по своей основной, настоящей специальности, а именно: рабочим-пекарем на хлебном заводе в (Симферополе, а в свободное время пасет подле дома, выстроенного им для себя в период управления коммунальным хозяйством Крыма за счет средств «страны социализма»...
(запись от 12 апреля 1938 г.)
То есть для Евсея Ефимовича существует чёткая социальная дифференция в духе "рождённый ползать летать не может". В этом кроется его коренное неприятие советской национальной политики, которая начала создавать социальные лифты для нац. меньшинств (в нашем случае – для крымских татар). Образ крымскотатарских наркомов, возникший в голове Гопштейна, олицетворял собой для Е.Е. всех ялтинских (южнобережных) татар, а то и крымскотатарский народ в целом. Очень сомнительно, что среди руководителей полуострова были те, кто занимались до революции подобными специфическими занятиями (это очевидное преувеличение со стороны Е.Е.), но среди работников более низшего звена такие люди, возможно, действительно имелись.
И тут мы подошли к вопросу отношения Гопштейна к советскому варианту модернизации крымскотатарского народа. Если к просветительской (и политической) деятельности Исмаила Гаспринского Евсей Ефимович относился, по меньшей мере, нейтрально (а к ряду его последователей он относился вполне положительно), то деятельность большевиков в отношении крымских татар у него вызывало резкое неприятие. Здесь прослеживается явная приверженность нашего деятеля дореволюционной этнорегиональной политике (исключая, конечно, оную в отношении еврейского народа) когда «каждый сверчок знал свой шесток», каждому этническому и/или конфессиональному сообществу было отведено своё строго определённое место, и вся система держалась на сочетании (в разных пропорциях) административного принуждения и договорённостей центра с национальными элитами. "Родился условный крымский татарин пекарем – ну вот такой его удел, дальше ему никак не подняться" – примерно так мыслил Евсей Ефимович.
А если учесть, что по мнению Гопштейна, сложившая социально-экономическая и политическая система стала итогом исключительно "ломки" старых порядков большевиками, а не краха их как таковых в силу объективно сложившихся условий. По-видимому, мимо него прошёл взлёт крымскотатарского национального движения в 1917 году, который безвозвратно уничтожил старую этноконфессиональную систему управления крымскотатарским народом. Вероятно, Евсей Ефимович не заметил прошёл и восход сопротивления крымских татар, связанный с попыткой вернуть эти самые дореволюционные этноконфессиональные порядки Деникиным (и, отчасти, Врангелем) после июня 1919 года – эти события были больше связаны с представителями военных чинов, нежели с финансовыми работниками (к коим Е.Е. непосредственно принадлежал). Либо же он всё замечал, но в силу сложившихся у него антибольшевистских взглядов, не связывал их с фатальным кризисом старого этносоциального устройства страны.
Зато идея о "ломке" всего и вся большевиками могла возникнуть в голове у Гопштейна в силу военно-политических особенностей установления советской власти в Крыму в годы Гражданской. Если в Центральной России этот процесс был относительно мирным, то в Крыму и в январе 1918, и в апреле 1919, и в ноябре 1920 годов большевики (и их политические союзники) приходили к власти на счёт военных действий, при участии крупных (по меркам региона, в несколько тысяч) сил. Следовательно, и советская национальная политика являлась для Е.Е. не требованиями времени, а очередной "ломкой" устоев, "большевистской прихотью". С нашей точки зрения подобный взгляд, конечно, не является объективным, учитывающим всю историческую картину 1910-1930-х годов.
Выходит, что Евсея Гопштейна можно назвать сторонником этносоциального расизма (социальный расизм, который накладывается на социально-экономические и культурные различия между народами Крыма). Почему? Исторически сложилось, что крымскотатарский народ к 1917 году в массе своей состоял из бедных крымскотатарских крестьян. Крах старой системы вынудил большевиков искать новые подходы к работе с широкими массами этого народа, учитывая их пробудившееся национальное самосознание. И они, в соответствии со своими эгалитарными взглядами, в рамках политики коренизации начали всячески способствовать выдвижению крымских татар в советские и партийные органы власти, на заводы и много куда ещё. Да, эта политика была далеко не идеальна. Но сама идея о том, что социально-экономический и культурный разрыв между различными народами не есть норма, в конечном итоге стала частью современных общечеловеческих ценностей, разделяемые большинством жителей нашей страны. И идея о вовлечении (в том числе и) вчерашних "проводников" специфических гостей юга Крыма в индустриальное общество 1930-х годов для меня не есть что-то плохое (тут вопрос лишь в формах и соотношении естественности / директивности этого самого процесса). Ибо с вовлечением этих людей в это самое общество та самая традиция "проводников" неизбежно уйдёт в прошлое.
А если учесть, что по мнению Гопштейна, сложившая социально-экономическая и политическая система стала итогом исключительно "ломки" старых порядков большевиками, а не краха их как таковых в силу объективно сложившихся условий. По-видимому, мимо него прошёл взлёт крымскотатарского национального движения в 1917 году, который безвозвратно уничтожил старую этноконфессиональную систему управления крымскотатарским народом. Вероятно, Евсей Ефимович не заметил прошёл и восход сопротивления крымских татар, связанный с попыткой вернуть эти самые дореволюционные этноконфессиональные порядки Деникиным (и, отчасти, Врангелем) после июня 1919 года – эти события были больше связаны с представителями военных чинов, нежели с финансовыми работниками (к коим Е.Е. непосредственно принадлежал). Либо же он всё замечал, но в силу сложившихся у него антибольшевистских взглядов, не связывал их с фатальным кризисом старого этносоциального устройства страны.
Зато идея о "ломке" всего и вся большевиками могла возникнуть в голове у Гопштейна в силу военно-политических особенностей установления советской власти в Крыму в годы Гражданской. Если в Центральной России этот процесс был относительно мирным, то в Крыму и в январе 1918, и в апреле 1919, и в ноябре 1920 годов большевики (и их политические союзники) приходили к власти на счёт военных действий, при участии крупных (по меркам региона, в несколько тысяч) сил. Следовательно, и советская национальная политика являлась для Е.Е. не требованиями времени, а очередной "ломкой" устоев, "большевистской прихотью". С нашей точки зрения подобный взгляд, конечно, не является объективным, учитывающим всю историческую картину 1910-1930-х годов.
Выходит, что Евсея Гопштейна можно назвать сторонником этносоциального расизма (социальный расизм, который накладывается на социально-экономические и культурные различия между народами Крыма). Почему? Исторически сложилось, что крымскотатарский народ к 1917 году в массе своей состоял из бедных крымскотатарских крестьян. Крах старой системы вынудил большевиков искать новые подходы к работе с широкими массами этого народа, учитывая их пробудившееся национальное самосознание. И они, в соответствии со своими эгалитарными взглядами, в рамках политики коренизации начали всячески способствовать выдвижению крымских татар в советские и партийные органы власти, на заводы и много куда ещё. Да, эта политика была далеко не идеальна. Но сама идея о том, что социально-экономический и культурный разрыв между различными народами не есть норма, в конечном итоге стала частью современных общечеловеческих ценностей, разделяемые большинством жителей нашей страны. И идея о вовлечении (в том числе и) вчерашних "проводников" специфических гостей юга Крыма в индустриальное общество 1930-х годов для меня не есть что-то плохое (тут вопрос лишь в формах и соотношении естественности / директивности этого самого процесса). Ибо с вовлечением этих людей в это самое общество та самая традиция "проводников" неизбежно уйдёт в прошлое.
Так что я вынужден констатировать, что заметки Евсея Гопштейна на этносоциальную тему нужно рассматривать с критической точки зрения, а не как истину в последней инстанции. Нет, конечно, если вы разделяете его этносоциальный расизм, то понятно, что у вас будет соблазн объявить его записи "подлинником" в этносоциальной истории довоенной Крымской АССР и Советского Союза. Однако людям более гуманистических взглядов и тем, кто стремится познать объективную историческую картину, нужно понимать, что этот исторический источник интересен для нас, в первую очередь, как хроника событий и как взгляд на советскую национальную политику с точки зрения её непримиримого противника. Но восприятие этой самой национальной политики исключительно с колокольни (точки зрения) Гопштейна не есть стремление к познанию исторической истины.
В будущих постах из цикла Евсея Гопштейна мы продолжим анализ других отрывков из его дневника, которые с крымскими татарами (и другими народами полуострова).
#Е_Е_Гопштейн #Дневник_начинающего_исследователя #Крымская_АССР_1921_1945
В будущих постах из цикла Евсея Гопштейна мы продолжим анализ других отрывков из его дневника, которые с крымскими татарами (и другими народами полуострова).
#Е_Е_Гопштейн #Дневник_начинающего_исследователя #Крымская_АССР_1921_1945
Forwarded from Ротный агитатор
Интересный фрагмент рефлексии по поводу национального вопроса есть в книге «Записки о войне» поэта Бориса Слуцкого. В годы войны занимался пропагандой на войска и население противника в составе политотдела 57-й армии. Правда, в тексте получается так, что нацмены научились воевать и понимать русский язык как-то внезапно и чуть ли не сами по себе, и не было никакой работы политорганов в этом направлении. Ну да ладно, как есть уж.
"Война принесла нам широкое распространение национализма в сквернейшем, наступательном, шовинистском варианте. Вызов духов прошлого оказался опасной процедурой. Выяснилось, что у Суворова есть оборотная сторона, и эта сторона называется Костюшко. Странно электризовать татарскую республику воспоминаниями о Донском и Мамае. Военное смешение языков привело, прежде всего, к тому, что народы «от молдаванина до финна» — перезнакомились. Не всегда они улучшали мнение друг о друге после этого знакомства.
Оглядевшись и прислушавшись, русский крестьянин установил бесспорный факт: он воюет больше всех, лучше всех, вернее всех.
Конечно, никто не учитывал отсутствия военно-исторических традиций у евреев, казахов, узбеков, большинства народностей Союза, новизну для них солдатского ремесла — факт основополагающего значения. Забыли также отсутствие машинных, индустриальных навыков у казаха, киргиза, мордовского либо чувашского мужика. Между тем, башкир, простреливший себе руку, обмотав ее наспех портянкой, сплошь и рядом испытывал ощущение степного полудикого человека, внезапно попавшего в ад — в ад сложных и шумных машин, непривычных для него масс людей, неожиданной для него быстроты в смене впечатлений. И он противопоставлял свои способы спасения мефистофельской опытности военюристов и военврачей.
Добавим непривычку большинства южан к климатическим стандартам этой войны.
Результатом этого неучета и забвения явилось определенное противоречие, возникшее между русскими и многими иными. Лейтенанты пренебрегали своими непонятливыми солдатами. Именно тогда бывших «мальчиков», «палочек», «спичек» стали честить «елдашами» и «славянами», причем под последними подразумевались тюрки и монголы. Уже к концу первого года войны военкоматы выволокли на передовую наиболее дремучие элементы союзных окраин — безграмотных, не понимающих по-русски, стопроцентно внеурбанистических кочевников. Роты, составленные из них, напоминали войско Чингиза или Тимура — косоглазое, широкоскулое и многоязычное, а командиры рот — плантаторов и мучеников сразу, надсмотрщиков на строительстве вавилонской башни на другой день после смешения языков.
Офицеры отказывались принимать нацменов. Зимой 1942 года в 108-ю дивизию подбросили пополнение — кавказских горцев. Сначала все были восхищены тем, что они укрепляли на ветке гривенник, стреляли и попадали. Так в то время не стрелял никто. Снайперов повели в окопы. На другой день случайная мина убила одного из них. Десяток земляков собрался возле его трупа. Громко молились, причитали, потом понесли — все сразу. Начались дезертирства и переходы. Провинившиеся бросались на колени перед офицерами и жалко, отвратительно для русского человека, целовали руки. Лгали. Мы все измучились с ними. Нередко реагировали рукоприкладством. Помню абхазца с удивительной японской фамилией, совсем дикого, который ни в какую не хотел служить. Трудно было пугать прокуратурой людей, не имевших представления об элементарной законности. Абхазец по-детски плакал, выпрашивал супу на дальних кухнях. Командиры рот в наказание поучали его поочередно. Бить его, впрочем, считалось зазорным.
Наша низовая пропаганда часто ошибалась на этих дорогах. Восхваляли все русское и мало говорили о своих героях — нацменах — прорусских и антинемецких. Часто политработники подпевали шовинизму строевых офицеров и солдат.
Продолжение ниже.
"Война принесла нам широкое распространение национализма в сквернейшем, наступательном, шовинистском варианте. Вызов духов прошлого оказался опасной процедурой. Выяснилось, что у Суворова есть оборотная сторона, и эта сторона называется Костюшко. Странно электризовать татарскую республику воспоминаниями о Донском и Мамае. Военное смешение языков привело, прежде всего, к тому, что народы «от молдаванина до финна» — перезнакомились. Не всегда они улучшали мнение друг о друге после этого знакомства.
Оглядевшись и прислушавшись, русский крестьянин установил бесспорный факт: он воюет больше всех, лучше всех, вернее всех.
Конечно, никто не учитывал отсутствия военно-исторических традиций у евреев, казахов, узбеков, большинства народностей Союза, новизну для них солдатского ремесла — факт основополагающего значения. Забыли также отсутствие машинных, индустриальных навыков у казаха, киргиза, мордовского либо чувашского мужика. Между тем, башкир, простреливший себе руку, обмотав ее наспех портянкой, сплошь и рядом испытывал ощущение степного полудикого человека, внезапно попавшего в ад — в ад сложных и шумных машин, непривычных для него масс людей, неожиданной для него быстроты в смене впечатлений. И он противопоставлял свои способы спасения мефистофельской опытности военюристов и военврачей.
Добавим непривычку большинства южан к климатическим стандартам этой войны.
Результатом этого неучета и забвения явилось определенное противоречие, возникшее между русскими и многими иными. Лейтенанты пренебрегали своими непонятливыми солдатами. Именно тогда бывших «мальчиков», «палочек», «спичек» стали честить «елдашами» и «славянами», причем под последними подразумевались тюрки и монголы. Уже к концу первого года войны военкоматы выволокли на передовую наиболее дремучие элементы союзных окраин — безграмотных, не понимающих по-русски, стопроцентно внеурбанистических кочевников. Роты, составленные из них, напоминали войско Чингиза или Тимура — косоглазое, широкоскулое и многоязычное, а командиры рот — плантаторов и мучеников сразу, надсмотрщиков на строительстве вавилонской башни на другой день после смешения языков.
Офицеры отказывались принимать нацменов. Зимой 1942 года в 108-ю дивизию подбросили пополнение — кавказских горцев. Сначала все были восхищены тем, что они укрепляли на ветке гривенник, стреляли и попадали. Так в то время не стрелял никто. Снайперов повели в окопы. На другой день случайная мина убила одного из них. Десяток земляков собрался возле его трупа. Громко молились, причитали, потом понесли — все сразу. Начались дезертирства и переходы. Провинившиеся бросались на колени перед офицерами и жалко, отвратительно для русского человека, целовали руки. Лгали. Мы все измучились с ними. Нередко реагировали рукоприкладством. Помню абхазца с удивительной японской фамилией, совсем дикого, который ни в какую не хотел служить. Трудно было пугать прокуратурой людей, не имевших представления об элементарной законности. Абхазец по-детски плакал, выпрашивал супу на дальних кухнях. Командиры рот в наказание поучали его поочередно. Бить его, впрочем, считалось зазорным.
Наша низовая пропаганда часто ошибалась на этих дорогах. Восхваляли все русское и мало говорили о своих героях — нацменах — прорусских и антинемецких. Часто политработники подпевали шовинизму строевых офицеров и солдат.
Продолжение ниже.
👍6❤2🤔1🤡1
Forwarded from Ротный агитатор
Собственно продолжение.
Шовинизм распространялся не только на Восток и Юг, но и на Север и Запад. Нежелательным элементом считались поляки, эсты, латыши, хотя отчисление их из дивизий объяснялось формированием соответствующих национальных соединений. На южных фронтах недоверчиво относились к молдаванам, калмыкам.
Был интернационализм, потом стал интернационализм минус фрицы, сейчас окончательно рушилась светлая легенда о том, что «нет плохих наций, есть плохие люди и классы». Слишком уж много стало минусов.
Все это привело к объективному и субъективному разматыванию клубочка национализма.
Но к концу войны самые невоенные нации научились воевать. Уже летом 1943 года дало сносные результаты введение в бой Степного фронта, составленного в значительной степени из степняков Северного Туркестана. Выжившие с начала войны казахи и другие нацмены приучились не только ругаться, но и изъясняться по-русски, вообще говоря, акклиматизировались в окопах. Степняки привыкли к механизмам. Появились и были замечены «хорошо воевавшие» нацменьшинства. Совместное наступление сгладило, а позже стерло общий страх перед фрицем и повысило самоуважение, сначала общее, потом взаимное. Народы сжились — в расчетах, отделениях, экипажах танков и самолетов — и посмеивались друг над другом уважительнее, чем раньше. Наша пропаганда дошла до национальных фронтовых газет, массовой засылки на фронт литературы на национальных языках, наконец, до внештатных инструкторов по работе среди нацменьшинств. Заработали извечные качества русского человека — его антишовинизм. Это, в свою очередь, приблизило его к нацменам. Заграничный поход способствовал сплочению всех наций.
Шовинизм распространялся не только на Восток и Юг, но и на Север и Запад. Нежелательным элементом считались поляки, эсты, латыши, хотя отчисление их из дивизий объяснялось формированием соответствующих национальных соединений. На южных фронтах недоверчиво относились к молдаванам, калмыкам.
Был интернационализм, потом стал интернационализм минус фрицы, сейчас окончательно рушилась светлая легенда о том, что «нет плохих наций, есть плохие люди и классы». Слишком уж много стало минусов.
Все это привело к объективному и субъективному разматыванию клубочка национализма.
Но к концу войны самые невоенные нации научились воевать. Уже летом 1943 года дало сносные результаты введение в бой Степного фронта, составленного в значительной степени из степняков Северного Туркестана. Выжившие с начала войны казахи и другие нацмены приучились не только ругаться, но и изъясняться по-русски, вообще говоря, акклиматизировались в окопах. Степняки привыкли к механизмам. Появились и были замечены «хорошо воевавшие» нацменьшинства. Совместное наступление сгладило, а позже стерло общий страх перед фрицем и повысило самоуважение, сначала общее, потом взаимное. Народы сжились — в расчетах, отделениях, экипажах танков и самолетов — и посмеивались друг над другом уважительнее, чем раньше. Наша пропаганда дошла до национальных фронтовых газет, массовой засылки на фронт литературы на национальных языках, наконец, до внештатных инструкторов по работе среди нацменьшинств. Заработали извечные качества русского человека — его антишовинизм. Это, в свою очередь, приблизило его к нацменам. Заграничный поход способствовал сплочению всех наций.
👍9🤡1
Что мы знаем про советскую национальную политику в годы Великой Отечественной войны? Зачастую эта тема оказывается в тени на фоне военной истории. А между тем, эта тема крайне интересная и заслуживает своего освещения в обществе.
Именно этим и занимается ТГ-канал «Ротный агитатор». В нём вы можете найти плакаты, историческую кинохронику, научные статьи и другие материалы. Особенно много автор цитирует исторические источники (в первую очередь документального происхождения). Однако он также и публикует и отрывки из воспоминаний. В частности, очень интересны вышеприведённые отрывки из книги советского поэта Бориса Слуцкого.
Историко-просветительская деятельность в этом направлении, безусловно, заслуживает поддержки, так что советую подписаться на коллегу!
#Поддержка_товарищей
Именно этим и занимается ТГ-канал «Ротный агитатор». В нём вы можете найти плакаты, историческую кинохронику, научные статьи и другие материалы. Особенно много автор цитирует исторические источники (в первую очередь документального происхождения). Однако он также и публикует и отрывки из воспоминаний. В частности, очень интересны вышеприведённые отрывки из книги советского поэта Бориса Слуцкого.
Историко-просветительская деятельность в этом направлении, безусловно, заслуживает поддержки, так что советую подписаться на коллегу!
#Поддержка_товарищей
Telegram
Ротный агитатор
Национальная и языковая политика в РККА в годы Великой Отечественной войны (и не только), агитация и пропаганда на языках народов СССР.
В общем, о "нерусских". И не только.
Контакт для связи: @alviz_storcea
В общем, о "нерусских". И не только.
Контакт для связи: @alviz_storcea
🔥8👍3🤡1
Р_Н_Белоглазов_Советская_власть_и_ислам_в_Крымской_АССР_1920_е_гг.pdf
303.7 KB
Предпосылки краха межнационального мира в Крыму в годы Великой Отечественной войны, безусловно, кроются в более ранних периодах крымской истории, в первую очередь 1920-1930-х годах. Немалую роль в те годы играла религиозная политика советской власти, которая неоднократно круто меняла своё направление.
В связи с этим я бы хотел порекомендовать вам для чтения статью кандидата ист. наук, доцента Севастопольского государственного университета, Романа Николаевича Белоглазова « Советская власть и ислам в Крымской АССР. 1920-е гг.».
Предисловие статьи:
Библиографическое описание: Белоглазов, Р. Н. Советская власть и ислам в Крымской АССР. 1920-е гг / Р. Н. Белоглазов // Историческое наследие Крыма, 2023: Сборник статей. Симферополь: ООО "Антиква", 2023. С. 131-139.
Настоятельно рекомендую всем только проверенную литературу по этой теме, написанную профессиональными исследователями! Ибо этноконфессиональные отношения порой становятся темами для спекуляций со стороны сомнительных интернет-авторов и тех, кто сознательно желает рассорить между собой различные нации полуострова. Ведь даже из, например, мемуаров Евсея Гопштейна можно сделать инструмент борьбы против дружбы народов. Что уж говорить про более щепетильные темы.
#Научные_статьи #Крымская_АССР_1921_1945
В связи с этим я бы хотел порекомендовать вам для чтения статью кандидата ист. наук, доцента Севастопольского государственного университета, Романа Николаевича Белоглазова « Советская власть и ислам в Крымской АССР. 1920-е гг.».
Предисловие статьи:
Политика советской власти по отношению к религиозным конфеcсиям на территории Крымского полуострова в 1920-е гг. имела ряд особенностей, связанных как с местной спецификой, так и общегосударственной политической конъюнктурой. Многонациональный состав населения, мусульманское сообщество крымских татар, территориальная близость к региону Ближнего Востока, реализация Новой экономической политики (далее — НЭП) определяли выработку особых подходов к социально-политическому развитию Крыма, в том числе и по религиозному вопросу.
Библиографическое описание: Белоглазов, Р. Н. Советская власть и ислам в Крымской АССР. 1920-е гг / Р. Н. Белоглазов // Историческое наследие Крыма, 2023: Сборник статей. Симферополь: ООО "Антиква", 2023. С. 131-139.
Настоятельно рекомендую всем только проверенную литературу по этой теме, написанную профессиональными исследователями! Ибо этноконфессиональные отношения порой становятся темами для спекуляций со стороны сомнительных интернет-авторов и тех, кто сознательно желает рассорить между собой различные нации полуострова. Ведь даже из, например, мемуаров Евсея Гопштейна можно сделать инструмент борьбы против дружбы народов. Что уж говорить про более щепетильные темы.
#Научные_статьи #Крымская_АССР_1921_1945
👍10
Для Отдела Советской Пропаганды требуются переводчики на греческий, итальянский и крымско-татарский языки. Являться от 10 до 4 ч.: 2-й дом Советов, кв. 12, Отдел Советской Пропаганды.
(с) Известия ВЦИК, №10, 16 января 1919 г.
Интересно, а нашли ли в итоге переводчиков на крымскотатарский язык?..
#Исторические_источники #Мемы
Письма А. Озенбашлы в редакцию «Таврического коммуниста» (апрель-май 1919 г.)
В статье Юрия Гавена «Крымские татары и революция» имеются такие строки:
Любопытно, что такие статьи действительно существовали – в своё время они были обнаружены доктором исторических наук Салаватом Исхаковым. Их автором являлся Амет Озенбашлы (1893-1958). Юрий Петрович не соврал, когда назвал Озенбашлы одним из лидером «Милли-Фирки» – он действительно являлся таковым.
Ещё в период после Февральской революции, Озенбашлы являлся одним из "ястребов" крымскотатарского национализма. В 1921 году О. станет одним из создателей сельскохозяйственного кооператива «Ширкет», своеобразного легального прикрытия круга людей «Милли-Фирки». Позже являлся Участник организации «Коч ярдым» («Помощь переезжающим»), нацеленной на создание благоприятных условий для реэмиграции татар из Турции и Румынии (и, как следствие, превращения Крымской автономии в национально-территориальную автономию исключительно крымских татар). В 1924-1927 годах —заместитель наркома финансов Крымской АССР.
В рамках процесса над членами Милли-фирки в апреле 1928 года был арестован. В декабре 1928 года приговорён к расстрелу, но приговор был заменён на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Досрочно освобождён в 1934 году. Проживал в Новосибирске и Павлограде (Днепропетровская обл.), работая врачом. В годы Великой Отечественной войны вернулся в Крым, являлся сторонником сотрудничества с фашистскими оккупантами в борьбе с большевизмом. При отступлении немцев оказался в Румынии, где был арестован и отправлен в Москву. В сентябре 1947 года приговорён к лишению свободы на 25 лет. Освобождён в 1955 году. Проживал в Таджикистане. Умер в Ленинабаде (Худжант).
С учётом дальнейшей биографии Озенбашлы, а также учитывая, что он не был участником перехода левого крыла М-Ф в РКП(б) на рубеже 1918-1919 годах (что видно даже по тексту его писем, где он стремится выставить М-Ф периода Второго Крымского краевого правительства организацией, которая якобы готовила крымскотатарских трудящихся к приходу большевиков), можно предположить, что большевизм он "воспринял" постольку, поскольку он являлся доминирующей силой в Крыму.
vk.com/@rizetov-pisma-a-ozenbashly-v-redakciu-tavricheskogo-kommunista-aprel
В статье Юрия Гавена «Крымские татары и революция» имеются такие строки:
Политика крымских коммунистов, восстановивших советскую власть в форме независимой крымской советской республики и стремившихся привлечь к активной работе в советах более сознательных татарских рабочих и крестьян, заслужила в глазах вождей партии «Милли Фирка» признание, а один из самых видных миллифирковцев в статье, помещенной в «Крымском Коммунисте» подчеркнул, что «большевики сумели математически точно учесть чаяния и стремления мусульманского народа» и потому проявили «большую государственную мудрость».
Любопытно, что такие статьи действительно существовали – в своё время они были обнаружены доктором исторических наук Салаватом Исхаковым. Их автором являлся Амет Озенбашлы (1893-1958). Юрий Петрович не соврал, когда назвал Озенбашлы одним из лидером «Милли-Фирки» – он действительно являлся таковым.
Ещё в период после Февральской революции, Озенбашлы являлся одним из "ястребов" крымскотатарского национализма. В 1921 году О. станет одним из создателей сельскохозяйственного кооператива «Ширкет», своеобразного легального прикрытия круга людей «Милли-Фирки». Позже являлся Участник организации «Коч ярдым» («Помощь переезжающим»), нацеленной на создание благоприятных условий для реэмиграции татар из Турции и Румынии (и, как следствие, превращения Крымской автономии в национально-территориальную автономию исключительно крымских татар). В 1924-1927 годах —заместитель наркома финансов Крымской АССР.
В рамках процесса над членами Милли-фирки в апреле 1928 года был арестован. В декабре 1928 года приговорён к расстрелу, но приговор был заменён на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Досрочно освобождён в 1934 году. Проживал в Новосибирске и Павлограде (Днепропетровская обл.), работая врачом. В годы Великой Отечественной войны вернулся в Крым, являлся сторонником сотрудничества с фашистскими оккупантами в борьбе с большевизмом. При отступлении немцев оказался в Румынии, где был арестован и отправлен в Москву. В сентябре 1947 года приговорён к лишению свободы на 25 лет. Освобождён в 1955 году. Проживал в Таджикистане. Умер в Ленинабаде (Худжант).
С учётом дальнейшей биографии Озенбашлы, а также учитывая, что он не был участником перехода левого крыла М-Ф в РКП(б) на рубеже 1918-1919 годах (что видно даже по тексту его писем, где он стремится выставить М-Ф периода Второго Крымского краевого правительства организацией, которая якобы готовила крымскотатарских трудящихся к приходу большевиков), можно предположить, что большевизм он "воспринял" постольку, поскольку он являлся доминирующей силой в Крыму.
vk.com/@rizetov-pisma-a-ozenbashly-v-redakciu-tavricheskogo-kommunista-aprel
VK
Письма А. Озенбашлы в редакцию «Таврического коммуниста» (апрель-май 1919 г.)
Взято из: Исхаков, С. М. К вопросу о партийном строительстве у татар Крыма в 1917-1928 гг. / С. М. Исхаков // Россия XXI. 2021. № 1. С. 8..
Историческая справка: Вильям Спиро – главный комиссар Черноморского флота с марта по 6 апреля 1918 года (в этот день был арестован ВЧК в Москве. Про причины его ареста можно почитать здесь).
#Мемы #ССР_Таврида_1918 #Крымская_АССР_1921_1945
#Мемы #ССР_Таврида_1918 #Крымская_АССР_1921_1945