«Рыжий Мотэле» выдал, на мой взгляд, шикарный анализ ранее опубликованной статьи Исаака Хайкевича «Основной крымский вопрос». Не могу не поделиться им с вами.

#Размышления #Поддержка_товарищей

Друзья!
В ближайшее время частота постов упадёт. Как я уже ранее сообщал – у меня началась учёба, и я буду занят ею, а также курсовой и сразу несколькими научными статьями.

Контент для КБК будет выходить и дальше – в частности уже на 70% оцифрована большая статья Селима Меметова "Москва и Ангора" из "Красного Крыма" (за 2-3 апреля 1921 года). Просто он будет не так часто, как в январе и и до 10 февраля.

К марту, вероятно, ситуация станет полегче.

Прошу отнестись с пониманием)

#Объявления #Важная_информация

У меня появилось немного свободного времени, так что появилась возможность выпустить пост. Это, впрочем, не означает гарантированное увеличение их частоты в ближайшее время.

Некоторое время подумав, я решил вместе с вами взяться за разбор воспоминаний ранее упоминавшегося Евсея Гопштейна, связанные с этносоциальной историей Крыма в 1910-1940-е годы. Заинтересовался я, в первую очередь, из-за тех отрывок, которые публикует в своём ЖЖ уважаемый Дмитрий Соколов (и я ему благодарен за наводку на столь интересный исторический источник).

Когда я полистал эти воспоминания сам, я понял, что их разбор будет очень кстати для нашего сообщества.

Сразу уточню – я планирую затрагивать записи, сделанные в 1938-1941 годах (до начала Великой Отечественной, исключая случаи, когда записи, сделанные после начала ВОВ, повествуют о событиях прошлых лет), которые связаны именно и только с этносоциальной историей полуострова в первой половине 20 века.

В первую очередь я буду стараться раскрыть логику мыслей Евсея Ефимовича, как он приходил к своим взглядам на межнациональные отношения в Крыму (а он явно не был сторонником советской нац. политики и советской власти в целом), а также то, насколько можно вообще верить его записям, связанными с данной проблематикой. Будет интересно сравнить рефлексии Гопштейна с, например, мировоззрением Исаака Хайкевича – тоже еврея, но при этом имевший колоссальные отличия в политических взглядах.

С учётом того, что я сейчас одновременно читаю фундаментальную монографию Терри Мартина «Империя "положительной деятельности". Нации и национализм в СССР, 1923-1939» (вышла в 2002 году, издана на русском 9 лет спустя) и вышедший в 2024-м «Форпост союза на юге: Очерки истории Крымской АССР (1921–1945 гг.)», думаю, сопоставление материалов из этих работ с историческим источником личного происхождения позволит показать всю противоречивость, с одной стороны, советской нац. политики в Крыму в довоенные годы, а с другой стороны, восприятия Гопштейном этой самой политики. Думаю, подобный анализ выйдет очень интересным ^_^

Первый пост из нового цикла будет посвящён биографии Евсея Ефимовича (в довоенные годы) – на мой взгляд, без анализа оной едва ли возможность понять мыслительный процесс человека, его психологическое состояние.

#Объявления #Важная_информация #Е_Е_Гопштейн

Про Мику из «Булок, кефира и рок-н-ролла» и самоидентификацию

Уверен, что большинство из молодой части аудитории слышали про «Бесконечное лето» и знакомы с сюжетом этой визуальной новеллы. Позволю даже себе допустить, что часть людей читали модификацию к БЛ под названием «Булки, кефир и рок-н-ролл». Лично я знаком и по нескольку раз даже его перечитывал. Последний раз закончил его перечитывать буквально неделю назад. Отношение к моду у меня менялось от положительно к отрицательному и, теперь, снова к положительному.

Мод разрабатывался с ~2014-2015 годов и по ноябрь 2018-го.

В летосфере (сообществе фанатов БЛ) принято хвалить "Булки" за тёплую атмосферу и хороший текст. Но так как у нас сообщество всё-таки в том числе и про пересечение лично-национального с обще-интернациональным, то хочу сделать особый акцент на Хатсуне Мику – главной звёздочке мода.

Для начала хочу заметить, что главный сценарист мода, Рекорд Надоев, в споре с группкой догматиков (к коей когда-то принадлежал и я, каюсь) сказал, что БКРР "легкое развлекательное чтение". Но, как мы знаем, на объекты культуры и науки значительное влияние оказывает социально-экономическая обстановка, в которой они были созданы, и судить их надо по меркам времени, когда они вышли на свет. Также хочу отметить, что с годами посыл тех или иных произведений может меняться, и по прошествии времени они могут вызывать не только те мысли, которые автор хотел пробудить в своих читателях.

Продолжим. К слову – дальше пойдут спойлеры к моду!

Как мы знаем (ещё из оригинального БЛ) Мику родилась в семье японки и советского инженера. В БКРР, где образ Хатсуне был серьёзно доработан, из текста видно, что папа, вероятнее всего, русский (во всяком случае именно такое впечатление у меня сложилось). В конце мода мы также выясняем, что Хатсуне, как и Семён, попаданец. Таким образом выходит, что Мику родилась в ~1980 году (как и всё тот же Семён). Если мы сопоставим информацию из игры, то выходит, что в СССР она переехала в ~1991-м. То есть как личность она формировалась в 1980-1990-е годы, сначала в Японии, затем – в постсоветской России.

Едва ли Надоев стремился это намеренно показать, но так уж вышло, что "булочная" Мику – крайне интересный пример персонажа, выросшего в советской / постсоветской многонациональной семье (и который при этом является ментально здоровым).

Мику вполне естественно воспринимает свои русское и японское начала. Она с теплом вспоминает и маму, и отца; и детство в Японии, и жизнь в России. Причём её многонациональность прописана не прям сильно глубоко, но крайне естественно, и не выглядит чем-то фальшивым. Особенно интересно то, что в моде ни она сама, ни люди вокруг почти ни разу не причислили к какой-либо национальностей (хотя акцент на её японские корни более серьёзный, чем на русские). Тот же Семён в 14-м дне (если я правильно запомнил) называет её советской пионеркой – определение вполне себе многонациональное. Было б крайне любопытно намеренно ли сценарист не записывал её в "японку / русскую", или же это вышло случайно. Любопытно, но, впрочем, необязательно.

В "Совёнке" (который в рамках мода вписан в местный альтернативный вариант не разваливающегося, но культурно демократизирующегося СССР) нет и намёка на национальную дискриминацию Мику – все воспринимают её как свою. Как полноправную, опять таки, советскую пионерку, как человека из их коллектива.

Я бы мог привести кучу цитат в подтверждение своих слов, но тут, как говорится, лучше 1 раз увидеть, чем 100 раз услышать – почитайте мод и сами убедитесь.

И тут мы плавно подходим к другой теме – а как, собственно, таким, как Мику себя самоидентифицировать в странах бывшего СССР? В БКРР, понятое дело, этому вопросу внимания не уделили, да и в целом про Мику / Машу в реальном мире мы ничего не знаем кроме того, что она преподаёт музыку в школе. В Советском Союзе полукровкам, понятное дело, в плане самоидентификации было легче – они могли преспокойно называть себя "советскими", и их бы никто не осудил (кроме каких-нибудь националистов). Но сейчас в обществе нарастает тенденция на замыкание в национальных квартирах, из-за чего тебе всё чаще тебе предлагают выбрать одну нацию для самоидентификации (а наличие двойной самоидентификации воспринимается некоторыми, как минимум, с недоумением). Гражданская нация в России развита крайне слабо – сейчас нету того "зонтика" с ушками, как у Мику, под который могли бы прятаться дети многонациональных семей.

Если и раньше концовка мода оставляла светлую грусть, то сейчас ещё и остаётся чувство некого беспокойства за Мику. Конечно, разработчики мода чётко показали, что события БКРР оканчиваются в 2010-х годах. Но, как я уже выше писал, спустя 7 лет ситуация несколько изменилась. Эмигрировать в Японию однозначно не вариант – там нелюбовь к полукровкам очень и очень серьёзная. Но и в России всё чаще звучат лозунги вроде "Россия для русских". Что делать такой девушке, как она? Ассимилироваться в русскую культуру (в соответствии с концепциями русских националистов)? Но доля японского начала в Мику / Маше настолько значительна, что её ассимиляция будет равносильно подавлению, стиранию значительной части её личности (тоже самое можно сказать и по отношению к возможной ассимиляции нашей героини в культуру японскую).

Подобные мысли после концовки БКРР бьют по мозгам гораздо сильнее, чем лихо закрученные сюжеты в «Доки-Доки» или Мисайде (которые, кстати, тоже достойны отдельных постов в КБК). Конечно, в 2015-2018 годах авторы мода подобные посылы едва ли закладывали (ибо тогда и вопрос национализма стоял не так остро, ибо середина 2010-х – период его упадка и активного административного давления на оный, в первую очередь русский), и на тот период они действительно писали именно что лёгкое развлекательное чтение. Но уже после выхода первых эпизодов и особенно после окончания разработки "Булок" эта модификация начала не только развлекать людей, но и пробуждать в их головах иные мысли. Кому-то воспоминания о моде помогли отслужить в армии, кого-то побудили изменить свою жизнь к лучшему, кого-то и вовсе побудило взять в руки гитару.

Ну а сейчас БКРР и вовсе можно считать вполне себе ретранслятором интернационального дискурса – пример тамошней Мику наглядно показывает, что интернационализм не есть нечто "безродное", и его величие состоит в признании права людей на многородство, на принадлежность сразу к нескольким нациям и культурам. И сочетание, переплетение разных национальных культур в одном человеке обогащает его внутренний мир, но при этом ни в коем случае не делает его каким-то "неполноценным".

Поэтому при анализе тех же "Булок" нужно учитывать, с одной стороны, мотивы авторов, закладываемые ими в мод, а с другой, общественное восприятие этого самого мода и то, какие мысли пробудил БКРР у своих читателей. Времена ревущей «ждановщины» давно прошли – прогрессивность и реакционность тех или иных произведений определяется в большей степени теми смыслами и посылами, которые видятся в нём широкой общественностью. Отсюда вытекает и то, что, по моему мнению, в нынешних условиях "булочная" Мику вполне может стать одним из "маскотов" для представителей интернациональной культуры (в первую очередь молодых) на постсоветском пространстве (наравне с той же Юлей Орионовой, например, хотя и Юлька связана, в первую очередь, с народами Крыма), а бело-бирюзовые полоски вполне могут превратиться из локального мема фанатов мода в её символ (или один из символов).

Не все, конечно, могут согласиться с моей трактовкой сего мода (а некоторые и могут вообще счесть это "культурной ересью", особенно некоторые левые и люди более старшего возраста), что вполне нормально. Но такова моя точка зрения. Можно, конечно, сказать, дескать "да это мод на, чёрт возьми, визуальную новеллу, смысл там что-то искать? Лучше что-то интернациональное из прошлого века почитать". Действительно, к наследию интернациональной (в случае с 20 веком – в первую очередь советской) культуры мы должны обязательно обращаться (особенно много на эту тему мой более старший коллега из «Рыжего Мотэле» пишет, почитайте). Однако и в современных объектах культуры мы должны искать и чётко обозначать то интернациональное, что в них есть. В том числе и в визуальных новеллах, да. Ибо они крайне близки к молодёжи, а умение работать с молодыми многого стоит.

Да и что поделать, если прочтение БКРР после перерыва в несколько лет вызвало навязчивую, отзывающуюся тяжёлым звоном в голове мысль:

...где же наше место?

#Размышления #Интернационализм

Биография Евсея Гопштейна в 1885-1937 годах: краткий анализ

Итак, начнём наш новый цикл постов!

По имеющейся информации, Евсей Ефимович родился в 1885 году, в Симферополе. Его родители были евреями-переселенцами, по материнской линии – из Киевской губернии, по отцовской – из Виленской губернии. Окончив школу в 12 лет, учился базовой грамотности и прикладному черчению. В 1899 году переселился к родственникам матери в Киев, где работал чертежником в технических конторах и на машиностроительном заводе.

В 1901 Евсей Ефимович году вернулся в Симферополь. Не имея возможности найти работу в качестве чертежника, он поступил в частную контору, владелец которой также был страховым агентом. Навыки чертежника позволили Гопштейну готовить страховые планы. Познакомился с основами бухгалтерского учета.

Затем Евсей Ефимович устроился в страховое общество «Россия», где стал заведующим симферопольской конторы, которая подчинялась местному отделению Азово-Донского банка. Считаю этот момент в биографии нашего деятеля одним из ключевых.

Страховое общество «Россия» являлось лидером в сфере добровольного страхования в дореволюционной России. К концу общества 1913 года составлял 100 млн. рублей. Азово-Донской банк также не бедствовал – к 1917 году размер его акционерного капитала составлял 60 миллионов рублей, что делало его одним из крупнейших банков Российской империи. Таким образом, Гопштейн оказался в крайне прибыльной сфере, особенно если вспомнить, что Симферополь являлся столицей Таврической губернии. Его социальное положение в дореволюционный период было многократно лучше, чем у подавляющего большинства страны.

За время работы руководителем городского отделения страх. общества «России» наш деятель познакомился с Моисеем Розенштейном, местным купцом и заведующим отделением Азово-Донского коммерческого банка в Симферополе, а также членом симферопольской городской управы. Знакомство с этим человеком дало возможность Евсею Ефимовичу осенью 1917 года стать заведующим финансово-бюджетной частью Симферопольской городской управы. Чем являлась городская управа? Это был исполнительный орган городского самоуправления (избирался городской думой). Таким образом, Гопштейн контрорировал, ни много ни мало, финансовую сторону жизни губернской столицы. Это обстоятельство укрепило его положение в обществе (даже если мы учтём, что он получил эту должность в условиях катившейся в пропасть февралистской России), а также открывало перед ним широкие горизонты дальнейшего карьерного роста. Казалось бы...

Но потенциальный взлёт Гопштейна оказался прерван Октябрьской революцией. А после неё кануло в лето и прошлое место работы Евсея Ефимовича – сначала был национализирован Азово-Донской банк (в декабре 1917 года декретом ВЦИК), а затем и страховое общество «Россия» (в конце февраля 1919 года). Что любопытно – если в городской управе наш герой работал «до победного», вплоть до окончательного установления советской власти в Крыму в ноябре 1920 года, то в советских органах власти в первый и второй периоды (январь-апрель 1918 и апрель-июнь 1919 годов соответственно) он нигде не фигурирует. Сознательно ли он не работал в советских органах власти или же его также сознательно в них не пускали – вопрос хороший, и ответ на него я вам дать пока не готов. Но тем не менее.

После установления в Крыму в ноябре 1920 года большевистской власти Гопштейн перестал быть заведующим финансовой частью Симферополя, но продолжил некоторое время принимать участие в финансовых органах управления Крымской АССР. С начала 1930-х годов он стал заведовать коммунальным хозяйством крымских городов, вносил свой вклад в развитие экономики и культуры Симферополя в 1920–1930-х годах. Одновременно с этим вел широкую крымоведческую деятельность, готовил работы по истории и библиографии Крыма. Но более у Евсея Ефимовича не было возможности на дореволюционные позиции в социальной иерархии.

Итак, что нужно понимать по итогам изучения биографии Гопштейна в озвученный период? В результате Октябрьской революции и Гражданской войны наш деятель стал одним из тех, кто проиграл по итогам этих событий, а не выиграл. И советский строй едва ли мог вернуть Евсею Ефимовичу былое положение одно из ведущих симферопольских, как сейчас бы сказали, финансовых «топ-менеджеров». Отсюда и идёт нелюбовь Гопштейна, с одной стороны, к ВКП(б) и советскому строю в целом, и, с другой, к более широким слоям населения, которые от революции выиграли.

В следующих постах цикла ждите анализ уже конкретных отрывков из воспоминаний Евсея Ефимовича.

#Размышления #Дневник_начинающего_исследователя #Е_Е_Гопштейн

Дорогие друзья!

Ровно год назад, 18 февраля 2024 года, был создан «Красно-белый Крым». На заре своего существования это был, по большей части, личный блог, но моими стараниями, а также стараниями моего дорого зама мы смогли его превратить в историко-просветительское сообщество с элементами личного блога.

В самом первом посте КБК есть такие слова:

Мне подсказали идею с созданием телеграмм-канала, посвящённого истории Гражданской войны в Крыму, и она мне понравилась - осваивание новых, более удобных пространств для размещения своих постов, безусловно, необходимо. Пока наши научные оппоненты продолжают спорить в старомодном "Живом журнале", мы должны быть ближе к современной аудитории, особенно молодой.

Справляется ли «Красно-белый Крым» с теми задачами, которые я поставил ему год назад? Да, безусловно. Канал растёт относительно быстрыми темпами, а размещаемых уникальных материалов становится всё больше. И, самое главное, – у меня есть прекрасное понимание того, что я живу в 2025 году, и что надо идти в ногу со временем.

Чего мы достигли?
1) КБК стал сосредоточением уникальных материалов по истории Крыма и России в 1917-1921 годах, немалая часть из которых была опубликована впервые.
2) КБК стал, своего рода, местом осмысления теоретического наследия крымских и российских большевиков, связанного с тематикой национального вопроса в Крыму.
3) КБК становится сообществом, популяризирующим и анализирующим личностей, способных стать героями для самых различных народов, населяющих Крым (и не только Крым).
4) КБК стал сообществом, где активно критикуются различные националистические и околонационалистические мифы.
5) КБК стал местом сосредоточения моих размышлений по поводу: а) прошлого Крыма столетней давности; б) соотношения национального и интернационального.
6) Наконец, КБК обзавёлся своим собственным маскотом – нашей милой, прекрасной Юлией Орионовой!

Какие мои планы на будущее?
1) В первую очередь, я рассчитываю до июня закончить публикацию материалов из «Красного Крыма». Материалов осталось ещё много, материалы интересные, так что ждите.

2) После окончания публикаций из «Красного Крыма» всё опубликованное, вероятно, будет неоднократно отрефлексировано и осмыслено. Публикации из раннесоветских газет будут сопоставляться, будут показываться сходства и различия во взглядах различных большевистских деятелей на национальный вопрос в Крыму. В общем, будет интересно. И мне, и вам.

3) Я намерен продолжить серию постов, посвящённые анализу мемуаров Евсея Гопштейна на предмет этносоциальной истории Крыма в 1910-1940-х годов. Как я уже писал ранее – исторический источник интересный, но требует должного подхода.

4) Также планируется серия постов, посвящённые монографии Терри Мартина «Империя "положительной деятельности". Нации и национализм в СССР, 1923-1939». Монография не бесспорная, но также прелюбопытнейшая, и грех будет о ней не поговорить.

5) 100% несколько постов будут посвящены некоторым моментам из монографии Форпост союза на юге: Очерки истории Крымской АССР (1921–1945 гг.)».

6) Ровно через месяц, 18 марта, будет анонс ещё одно цикла, посвящённый биографии одного очень известного крымского большевика.

7) Также есть кое-какие планы на Юлю. Но в силу смутности их представления в моей голове что-то конкретное пока рано анонсировать. Но что-то 100% будет, я вам гарантирую!)

И ещё целый ряд постов, которые не входят в какую-либо из выше перечисленных категорий и рубрик.

Конечно, эти планы: а) могут корректироваться по ходу времени; б) рассчитаны не на определённый срок. Но главное – их наметить. Так что, как вы видите, всё для «Красно-белого Крыма» только начинается, и простор деятельности поистине огромен.

P.S. ФШ-работа для поста взята отсюда

#Важная_информация

Что значит для меня это сообщество?

Для меня «Красно-белый Крым» – олицетворение моего пути как просветителя. От крайне широких рассуждений на тему красных и белых режимов в Крыму в годы Гражданской войны я, в конечном итоге, пришёл к той теме, которая мне видится крайне близкой с личностной точки зрения – этносоциальная история полуострова в 1910-1920-е годы.

Национальный вопрос традиционно считается крайне сложным. Особенно в истории Крыма и особенно в 20 веке. Среди левых и правых можно найти различные примеры, когда грубые, неосторожные прикасания к этносоциальной истории полуострова приводили лишь к очередному витку взаимной ненависти в различных кругах общественности.

Конечно, КБК едва ли можно назвать образцом вежливости и тактичности в первые месяцы его существования. Но национальный вопрос в Крыму с самого детства был для меня особой, глубоко личной темой. И поэтому на просторах сообщества я всегда старался относиться к нему с уважением, с трепетом, даже когда его изучение не являлось моей первоочередной задачей.

И вот, уже несколько месяцев я веду «Красно-белый Крым» по дорожке просветительской деятельности в сфере этносоциальной истории. Этот путь, с одной стороны, крайне извилистый, коварный, и содержит в себе крутые повороты, опасные обрывы, внезапные оползни. Но с другой стороны, он таит в себе и великолепные виды на древние скалы, красивейшие леса, да прекрасные цветы самых разных видов. Сама же дорога широко освещается крымским солнцем – порой беспощадным в своей яркости или слабости, а порой – предельно ласковым.

Что ещё встречается мне по этой тропе? Люди. Они бывают разные – кто-то встречает мои хождения в штыки; кто-то помогает ситуативно, а кто-то – на постоянной основе. Из последней категории хочу отметить сообщество «Рыжий Мотэле», тематика которого крайне схожа с тематикой КБК. Я не перестаю поражаться тому, насколько схожи мои взгляды со взглядами автора этого канала. И я не устану призывать своих подписчиков призывать подписываться на РМ, ибо считаю, что он заслужил такую же известность, коей обладает КБК, а возможно даже и более широкую популярность – в ряде аспектов мой коллега будет подкован лучше меня.

Куда же, в конечном итоге, наше сообщество выведет дорога этносоциальной истории Крыма? Вопрос хороший. И рано или поздно ответ на него будет дан. Но потом. А пока же надо стараться учитывать все те ошибки, которые КБК совершает в этих хождениях, а также примечать на будущее удачные манёвры. Трудность пути не есть повод останавливаться и разворачиваться назад, так что нам остаётся лишь сказать «полный вперёд» – постигать новые тайны и развеивать туман неизвестности вокруг различных исторических событий.

Конечно, как руководитель «Красно-белого Крыма» я человек, обладающий не самым простым характером. Я бываю излишне эмоциональным, нервным. Но КБК для меня – то сообщество, где моё непростое «я» пытается служить общественным интересам, вести созидательную, просветительскую деятельность, и куда это «я» вкладывает то светлое и доброе, что в нём есть. И по-моему, у меня неплохо получается.

Исследователь этносоциальной истории Крыма 20 века должен обладать холодным разумом и горячим, чутким сердцем. Только такие авторы смогут превратить крымскую историю из разъединяющего фактора в фактор, объединяющий и скрепляющий десятки народов Крыма и России.

С днём рождения, «Красно-белый Крым»!

#Размышления #Дневник_начинающего_исследователя

А тем временем количество подписчиков «Красно-белого Крыма» достигло отметки в 450 человек!

Очень символично, что эта красивая цифра оказалась достигнута в юбилей канала. Наглядный итог деятельности нашего сообщества за год)

Дальше – больше!

#Объявления

Евсей Гопштейн и этносоциальные процессы среди евреев в РСФСР / СССР

Первым делом поговорим об отношении Евсея Ефимовича к своим соплеменникам – представителям еврейского народа, которые приняли участие в революционных событиях и дальнейшем укреплении советской власти на территории будущего СССР. Процитирую запись от 27 января 1938 года:

Накипь (здесь и далее выделено мною – КБК) еврейства, та его часть, которая участвовала в великой русской революции, сыграла в последней роль тех, примерно, мальчишек в старинных русских праздничных кулачных боях пригородных слободок <...>: бросившись после февральского и октябрьского переворотов, сделанных войсками и рабочими Петрограда, в революционной свалке первых лет вперед, она же, накипь еврейства, позанимала в этот первый, начальный период революции различные места, прежде ей недоступные, в начинавших складываться учреждениях периода революции, и своей экспансивностью, непривычной русской массе, бросалась в глаза больше других и мозолила их. Однако это нахождение некоторой части еврейской молодежи на авансцене, как казалось тогда, русской революции продолжалось крайне недолго; в последующие годы революции она, как мальчишки-же в названных кулачных боях слободок, была затем оттерта и отметена в сторону мещанской массой окраин коренных русских городов и крестьянским черноземом, которые сплошными массами двинулись с насиженных мест и густо полезли вверх, сметая легковесную и потому сидевшую крайне непрочно молодежь из евреев...
<...>
Этот процесс оттеснения и отвода продолжается в отношении евреев, в сущности, еще по настоящее время, <...> Теперь редко, крайне редко можно встретить в учреждении в возглавляющей должности выходца из евреев (именно только выходца, так как все они, этакие, упорно не признают в себе евреев и заявляют о какой-то своей интернациональности), а ведь было время в первые годы революции, когда, — по крайней мере, по первому, поверхностному впечатлению – чуть не в каждом учреждении (я имею в виду только Симферополь в 1921-1922 гг.) находился во главе его выходец из евреев. Теперь этого уже нет. Куда они все подевались, все эти вчерашние завы, начи и т.д. из евреев, – кто их знает; меня в этом случае занимает только значительно, неизмеримо поблекшее участие их в этом движении, занимает то, что тонкая пленка выходцев из еврейства, так сильно заметная, местами, пятнами, в большевистском движении первых лет революции снесена, разметана к настоящему времени многомиллионной стихией крестьянской молодежи, непрерывно идущей и идущей из своих деревень...

Достаточно часто Евсей Ефимович употребляет слово «накипь» в этом отрывке. Почему? Помимо своего прямого смысла, это слово употребляется для образного обозначения «ерунды, дряни, отбросов». Сюда же идут слова «тонкая плёнка выходцев из еврейства» – с точки зрения Гопштейна, это были всего лишь представители некого «девиантного меньшинства», которое, к тому же ещё и якобы своим поведением провоцировала антисемитизм со стороны русского населения.

Дальше – больше. Как видно из текст, Евсей Ефимович открыто противопоставляет еврейский народ с теми, кто считал себя интернационалистами, и отказывал им вправе, так или иначе, считаться частью еврейского народа (само слово «интернационалист» бесит настолько, что он добавляет к нему местоимение «какой-то»). Лично мне это очень напоминает... русских националистов, которые чётко делят современное население России на «русских» и «советских». Правда они развивают это разделение дальше, в сторону тезисов о том, что «советские» должны каяться и платить (физическим трудом и деньгами) «русским». Думаю, что моя дорогая аудитория прекрасно понимает, что подобные руссонационалистические концепции крайне примитивные и не отражают реальной картины.

Комментируя мнение Гопштейна, хочу отметить, что в политике всегда участвует меньшинство населения. А если сравнить соотношение евреев, участвовавших в политической жизни России в 1910-1920-х годов, между просоветским и несионистским контрреволюционным лагерями, то уже тогда выходит, что представители последней группы (такие как Гопштейн, или, например, член ЦК партии кадетов, известный крымский деятель 1917-1919 годов Даниил Пасманник) среди евреев были в меньшинстве.

Говоря о вопросе национальной самоидентификации евреев-интернационалистов, хочу процитировать один из постов моего коллеги с канала «Рыжий Мотэле»:

Евреи-коммунисты воспринимали себя, в первую очередь, как коммунисты. Нет, они не отказывались от своей национальности, но для них она была фактом их личной биографии, а не фактором политического самоопределения. Именно поэтому они вступали в партию, которая изначально строилась как общероссийская (в противном случае вступили бы в одну из еврейских левых партий). Приехав из черты оседлости в русские города и выйдя после революции на широкий простор политической деятельности, большинство из них стремились, наравне со своими партийными товарищами других национальностей, участвовать в преобразованиях российского общества в целом, а не замыкаться в пределах одной только «еврейской улицы». Работать в сферах, имеющих влияние на общество в целом, было для них более увлекательно и более престижно, чем возиться с одной маленькой национальной группой, а с течением времени стало понятно, что и карьере это больше способствует.

Так что лично я очень сомневаюсь, что описываемые Гопштейном евреи-интернационалисты действительно себя полностью выписывали из своего народа. Очень вероятно, что евреев они в себе признавали, но для них интернациональная / советская идентичность была более первостепенной как фактор, объединяющий их с другими нациями Советского Союза и позволяющий им вырваться за узко-национальные рамки одного лишь народа (что было особенно это было актуально для глубоко многонационального Крыма, а Е.Е. почти всю жизнь прожил в Симферополе) и действовать в интересах всей страны и всего общества в целом.

В подтверждение вышенаписанного хочу привести ещё один отрывок из дневника нашего деятеля от 22 марта 1938 года:

Старая, не советизированная часть еврейского населения Симферополя огорчена: власти не разрешили выпечку мацы, пасхальных «опресноков», традиция изготовления которых к пасхальным праздникам насчитывает себе уже тысячелетия. Я вспоминаю, как в первые годы ныне здравствующей в Крыму третьей советской власти некоторые еврейские семьи, имевшие родных за границей, получали мацу почтовыми посылками из Польши и даже из Северной Америки, — небольшими количествами, которые могли иметь значение только для души, как символ многовековой традиции еврейского народа. Меня трогает эта привязанность народа, к которому я принадлежу всеми моими помыслами и душевными тяготениями, к его древнему обычаю, бережно пронесенному им через века и страны и сохраняемому в условиях даже советского социалистического режима.

Консерватизм Гопштейна налицо – он чётко противопоставляет «вековые традиции» с социалистическим строем.

Однако почему у Евсея Ефимовича сложились такие взгляды?

Обратимся к его биографии. С 1900-х годов, после получения должности заведующего симферопольской конторы страхового общества «Россия» между Гопштейном и сотнями тысяч других евреев в Российской империи возникла огромная социальная пропасть. В этот же период, вероятно, были утрачены его социальные связи с более бедными слоями еврейства – ремесленниками, мелкими служащими, меламедами (учителями) и т.д., теми, кто, собственно, революцию и поддержал (если эти связи вообще у него были). А революция и Гражданская война, обрубившие карьеру Гопштейна в качестве руководителя финансовой жизни Симферополя, окончательно закрепили в голове Евсея Ефимовича чёткое противопоставление себя тем евреям, которые были на стороне советской власти. Гопштейн пытался примирить своё отрицательное отношение к революции со своей еврейской идентичностью, и психологически это вполне понятно и объяснимо.

В дальнейшем я планирую разобрать взгляд Евсея Ефимовича на различные слои крымскотатарского народа (и иные народы Крыма) и на советскую национальную политику. Однако к взгляду нашего деятеля на этносоциальные процессы в среде еврейского народа мы также вернёмся, и, вполне возможно, даже в следующем посте из этого цикла.

P.S. Наблюдение Е.Е. про динамику смены евреев представителями других национальностей в партийном и гос. аппарате вызывает интерес и подобное действительно имело место быть, однако это тема для отдельного разговора и потому эта проблема в посте не разбирается.

#Размышления #Дневник_начинающего_исследователя #Национализм #Интернационализм #Е_Е_Гопштейн

Из забавного

10 мая 1919 года в «Известиях Всероссийского ЦИК» (№99) был опубликован состав временного Совнаркома Крымской ССР. И я не могу его не процитировать.

СОСТАВ СОВЕТСКОГО КРЫМСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА.
Состав образовавшегося Советского Крымского правительства следующий: и временно- председательствующий народный комиссар здравоохранения и социального обеспечения- Ульянов, народный комиссар иностранных дел- татарин Мелитов (на самом деле Меметов – КБК), юстиции – татарин Аракаки (на самом деле Арабский – КБК), внутренних дел — Говен (на самом деле Гавен – КБК), военный и морской комиссар – Дыбенко, просвещения — Назукин, председатель совнархоза и комиссар путей сообщения, финансов, почт-телеграфа — Городецкий, продовольствия – Вульфсон, земледелия – татарин Идриссов (на самом деле Идрисов – КБК), труда— Полонский, управляющий делами — Поданинский (на самом деле Боданинский – КБК).

Лично меня больше всего позабавили ошибки в фамилии Ибрагима Арабского.

Подобные опечатки – следствие дальности Крыма от Центральной России. За время, пока информация о крымском правительстве дошла до газет, она, вероятно, успела исказиться из-за эффекта «испорченного телефона».

#Забавное #Крымская_ССР_1919

С. М. Меметов. Москва и Ангора. (Красный Крым, №71-72 (105-106), 2-3 апреля 1921 г.)

Статья посвящена анализу положения Турции на момент написания материала. То, что её написал левый крымскотатарский деятель Селим Меметов, неудивительно – в период Крымской ССР он занимал пост наркома иностранных дел Крыма, а также входил в Мусульманское бюро Крымского обкома КП(б)У-РКП(б), которое пыталось заниматься революционной деятельностью в Малой Азии. По данным Михаила Владимирского, Селим Мемет(ович) в первой половине 1920-х работал полномочным представителем РСФСР в Турции и даже являлся членом ЦК Компартии Турции. Так что об обстановке в регионе Меметов вполне себе знал.

vk.com/@rizetov-s-memetov-moskva-i-angora

#Исторические_источники #Красный_Крым #Крымревком_1920_1921

Евсей Гопштейн и крымские татары. Часть 1.

Теперь поговорим об отношении Евсея Ефимовича к различным слоям крымскотатарского народа. Обратимся к записи из его дневника от 23 августа 1938 года:

Ялтинские татарские деревни, поставлявшие когда-то в прошлом знаменитых в некоторых слоях обеих столиц проводников для обслуживания некоторых специальных потребностей петербургских дам и московских европеизированных купчих, изменили теперь, в условиях советской действительности, направление воспитания своей мужской молодежи и вместо проводников для этих канувших в Лету дам поставляют теперь советской государственности в Крыму наркомов, начальников различных учреждений и директоров предприятий, строителей социализма и «нового, лучшего мира» на земле. Достаточно, однако, только посмотреть на этих социальных «реформаторов», чтобы прийти к заключению, что их, в сущности, зря отвлекали от того, к чему лежала их душа (здесь и далее выделено мною – КБК), что их природа и сущность «проводников» нисколько от социалистических идей не пострадала и не изменились и что любой из них, независимо от места, которое он занимает в строительстве советского социализма, готов с охотой вновь переключиться в любой момент на выполнение тех горизонтальных обязанностей, которые лежали в прошлом на проводниках из его родной деревни, и готов сделать это с тем большей охотой, что к этим последним обязанностям каждый из них порознь и все они, взятые вместе, чувствуют, в сущности, неизмеримо большую склонность, чем к втиснутому откуда-то извне в их головы и жизнь социализму.

Что мы видим? Во-первых, здесь можно увидеть, что Гопштейн крайне уверенно рассуждает о том, где крымским наркомам крымскотатарской национальности место, а где нет. Это проявляется и в других записях нашего деятеля:

Был сегодня у одного знакомого, живущего на окраине Нового города, который показал мне своего соседа по улице, бывшего наркома коммунального хозяйства Крыма Эмир-Велиева, снятого несколько месяцев назад с должности за служебные злоупотребления денежно-имущественного характера в личных интересах. Этот бывший вершитель судеб общественного хозяйства всех городов Крыма, одно время даже кандидат на должность председателя Крымсовнаркома, работает теперь по своей основной, настоящей специальности, а именно: рабочим-пекарем на хлебном заводе в (Симферополе, а в свободное время пасет подле дома, выстроенного им для себя в период управления коммунальным хозяйством Крыма за счет средств «страны социализма»...
(запись от 12 апреля 1938 г.)

То есть для Евсея Ефимовича существует чёткая социальная дифференция в духе "рождённый ползать летать не может". В этом кроется его коренное неприятие советской национальной политики, которая начала создавать социальные лифты для нац. меньшинств (в нашем случае – для крымских татар). Образ крымскотатарских наркомов, возникший в голове Гопштейна, олицетворял собой для Е.Е. всех ялтинских (южнобережных) татар, а то и крымскотатарский народ в целом. Очень сомнительно, что среди руководителей полуострова были те, кто занимались до революции подобными специфическими занятиями (это очевидное преувеличение со стороны Е.Е.), но среди работников более низшего звена такие люди, возможно, действительно имелись.