Президент говорил об этом многократно, я не буду даже повторяться, он сказал в июне прошлого года, выступая в МИДе, он изложил всю нашу позицию, которая заключается в необходимости не перемирие согласовать, чтобы опять накачивать Украину оружием и науськивать её на продолжение войны, а обеспечить долгосрочное, устойчивое урегулирование, справедливо отражающее интересы безопасности всех вовлечённых сторон.

Для этого необходимо устранить первопричины этого конфликта. Мы предупреждали долгие годы о том, чтобы эти первопричины не создавались, имея в виду то, чем занималась группа путчистов, пришедших к власти в Киеве после госпереворота в 2014 году. Создание угроз безопасности России через втягивание на территорию Украины натовской инфраструктуры, и натовцы этого активно хотели.

И второе, чем по-чистому занимались, — это истребление русского языка, русской культуры, всего, что так или иначе связывало Украину и Россию, вот, собственно говоря, и всё. И сюда же во вторую часть ответа вписывается денацификация, потому что чем они занимаются в режиме Зеленского в отношении всего русского — это чистый нацизм.

Ну и демилитаризация, поскольку, как я уже сказал, среди первых причин были планы НАТО по освоению территории Украины, планировались базы к созданию на украинской территории, военно-морские базы в Крыму планировались до госпереворота ещё, и госпереворотчики должны были эти планы реализовывать на Азовском море. Это же всё было. Поэтому вопрос о том, какими военными возможностями будет обладать Украина, он далеко не праздный. Здесь ни о каком иностранном военном присутствии речи быть не может.

Им нельзя прекращать мобилизацию Европы против России. И в этом смысле Украина — бесценный инструмент. Вон они уже там разговаривают. Там, конечно, полно наёмников, там полно и не наёмников, а под видом наёмников инструкторы работают, действующие военнослужащие армий стран НАТО.

И сейчас они ещё вот хотят туда силы стабилизации завести. Понимаете, но уже столько раз объяснялось, что это будет абсолютно неприемлемым для России, а они продолжают это всё продвигать. Такое слово у нас есть — «нарываются».

И при этом говорят, вот Макрон, позавчера у него было интервью, он сказал: нам нельзя в прямое столкновение с Россией вступать, а то будет Третья мировая, мы её не хотим. Поэтому мы не на линию фронта, а вот на территории Украины чуть-чуть подальше. Это будет сдерживать Россию, потому что она ведь хочет, победив Украину, напасть на Европу.

Это, говорит, президент. И не просто какой-то там вчера образовавшийся страны, а президент страны с многовековой историей, культурой, традициями. Ну вот, беда.

— Разочарованы ли вы уровнем делегации, которую россияне отправили в Турцию? Очевидно, что Путина там не было.

— Я ничего об этом не знаю. Я ни в чём не разочарован. А вы кто? Откуда вы?

— Я из BBC News.

— Я не разочарован. Почему я должен быть разочарован? Мы только что привлекли 4 триллиона долларов во время моего турне, а он спрашивает: «Вы разочарованы делегацией?» Я ничего не знаю о какой-то делегации. Я даже не проверял. Смотрите, ничего не произойдёт, пока мы с Путиным не встретимся. Хорошо?

И, очевидно, он не собирался ехать. Он собирался ехать, но думал, что поеду я. Но если бы меня там не было, он бы не поехал. И я не думаю, что что-либо произойдёт — нравится вам это или нет — пока мы с ним не встретимся. Но мы должны будем решить этот вопрос, потому что слишком много людей погибает. Спасибо. Мы сейчас приземлимся.

Вчера вечером президент России, как уже сообщалось ранее, провёл специальное совещание по подготовке нашей делегации к переговорам в Стамбуле. В совещании принимали участие руководство Совета безопасности России, правительство Российской Федерации, министр обороны, начальник Генерального штаба, министр иностранных дел, а также руководители госбезопасности и разведки, Вооружённых сил России, которые участвуют в специальной военной операции. Также в совещании принимали участие члены делегации, здесь присутствующие. Была обсуждена внешнеполитическая повестка, вопросы безопасности. Доложено состояние дел в экономике и оборонной промышленности. Министр обороны, начальник Генерального штаба, а также все командующие группировками Российской армии в зоне СВО доложили о ситуации в зоне боевых действий. Потом состоялось подробное совместное обсуждение. С учётом доклада всех участников совещания президент поставил задачи и определил нашу переговорную позицию для российской делегации в Стамбуле.

Мы рассматриваем эти переговоры как продолжение мирного процесса в Стамбуле, который, к сожалению, был прерван украинской стороной 3 года назад. Наша официальная делегация утверждена распоряжением президента, и она обладает всеми необходимыми компетенциями и полномочиями для ведения переговоров. Делегация настроена на конструктивный лад, на поиск возможных развязок и точек соприкосновения. Задача прямых переговоров с украинской стороной — рано или поздно выйти на установление долгосрочного мира, устранив базовые первопричины конфликта. Спасибо большое.

Я хочу поблагодарить президента Эрдогана и его команду. Большое спасибо народу Турции за поддержку территориальной целостности и суверенитета Украины.

Сегодня в разговоре президент Эрдоган вновь подтвердил, что всегда поддерживает Украину и считает Крым украинским. Для меня это очень важные сигналы личной дружбы и политической, а также разносторонней поддержки Украины. У нас был содержательный разговор на самом высоком уровне.

Украинская делегация приехала в Турцию. Я решил начать наш визит вместе с президентом Эрдоганом в столице. Мы продемонстрировали высокий состав нашей делегации: министр иностранных дел Украины, руководитель Офиса президента, министр обороны, глава Генерального штаба, руководитель Службы безопасности и представители всех разведок Украины.

Отмечу, что Турция встретила нашу делегацию на таком же высоком уровне. После того как мы увидели состав российской делегации, стало ясно, что они, к сожалению, относятся к реальным переговорам несерьёзно.

Пока среди присутствующих нет тех, кто действительно может принимать решения, хотя это, напомню, было предложение российской стороны — провести прямые переговоры при поддержке лично президента Турции, а также с инициативой о встрече лидеров. Несмотря на довольно низкий уровень представительства российской стороны, из уважения к президенту Эрдогану, к Турции и ради попытки сделать хотя бы первые шаги к деэскалации и прекращению войны, я решил отправить нашу делегацию в Стамбул. Однако не в полном составе — главы СБУ и Генштаба не будет, но делегацию возглавит министр обороны Украины. Хотя, честно говоря, равного ему контрпартнёра со стороны России там не будет.

Тем не менее, мы исходим из того, что встреча должна состояться в формате с участием турецкой, американской, украинской и российской сторон. Наш министр обороны возглавляет группу переговорщиков. Кроме того, Рустем Умеров, министр обороны Украины, свободно владеет турецким, английским, русским и украинским языками, поэтому нашу команду в Стамбуле будут достойно представлять. Главный мандат для них — прекращение огня.

Они направляются на встречу, хотя я по-прежнему считаю, что Россия продолжает несерьёзно относиться к этим переговорам и не хочет прекратить войну. Но надеюсь, что на встрече они хотя бы проявят какую-то готовность к диалогу.

Мы подробно обсудили это с президентом Турции. Завтра утром мы вместе отправимся на саммит Европейского политического сообщества в Тиране, Албания. Встреча была запланирована заранее, там будет более 40 лидеров. Это наши краткие планы на ближайшее время.

Украина заинтересована, и мы договорились с президентом Эрдоганом, что наши группы вместе с турецкой стороной будут присутствовать. Мы обязательно проведём совместные встречи с американской, турецкой и украинской сторонами, а также, соответственно, с российской делегацией.

Надеюсь, эта встреча состоится и не будет носить исключительно формальный характер. Мандат нашей группы чётко определён, думаю, он абсолютно ясен, команда готова к переговорам.

Сейчас мы ожидаем соответствующих сигналов от американских и турецких коллег — когда именно должна состояться встреча: сегодня или завтра. Наша делегация завтра будет в Стамбуле. Украина не собирается разрушать даже хрупкую возможность для диалога. Мы будем действовать конструктивно и участвовать во всех форматах, которые будут согласованы.

Начальник Генерального штаба, председатель Службы безопасности и ещё несколько членов нашей делегации сейчас находятся здесь со мной. Мне тоже, по сути, нечего делать, ведь Путин пока так и не приехал — никто не знает, приедет ли он вообще. Президент Трамп, в свою очередь, дал сигнал, что может появиться, помимо этого публичного заявления в СМИ другой информации у нас нет.

Это уже не первая попытка провести переговоры, причём в самых разных форматах. Вы сами видели переговоры в Саудовской Аравии, другие встречи проходили в Лондоне, во Франции — на разных площадках. Сегодня это Турция. Всё это очень сложно, вы знаете, что даже в Саудовской Аравии стороны были вынуждены вести диалог в разных форматах.

Российская сторона через СМИ заявила о готовности Путина к прямым переговорам. Я действительно сразу выразил готовность, что буду участвовать, если названа конкретная дата. Затем появилась другая, до сих пор не до конца понятная информация. В общем, пока всё это больше похоже на разговоры без конкретики.

Я считаю, что все стороны должны реально демонстрировать готовность к переговорам. Для меня первым шагом должно быть безусловное прекращение огня. Если это возможно сделать уже сейчас на уровне технических групп — отлично, встреча лидеров не обязательна. Но как мы все понимаем, такие ключевые вопросы зачастую требуют прямых переговоров глав государств. Я здесь, мы готовы к таким переговорам.

Я не хочу сейчас тратить время на обсуждение концепции «справедливого мира», чтобы никого не раздражать и не вызывать споров. Все мы понимаем: мир должен быть справедливым; безопасность Украины должна быть гарантирована, прежде всего, уставом ООН. Об этом говорит и президент Эрдоган, и другие наши партнёры — и Украина это полностью подтверждает. Все страны должны уважать территориальную целостность и суверенитет друг друга.

Что касается состава и решения сегодняшней делегации, хочу подчеркнуть: уровень состава — не главное; если есть готовность договариваться, можно и без громких титулов. Главное — результат. Мы своим присутствием и уровнем показываем, что хотим завершения войны как можно скорее. Все, кто здесь присутствуют, имеют официальный мандат — от народа Украины, от законодателей — чтобы договариваться о шагах к завершению войны.

В то же время мы видим представителей Российской Федерации и понимаем их уровень делегации, уровень принимаемых решений — и оцениваем: если не видим на их стороне реальной демонстрации готовности принять решение, значит, нет политической воли, значит, Россия не настроена заканчивать войну.

Отсюда вывод: не хватает и политического, и экономического давления на Российскую Федерацию. Если нет реального прекращения огня, серьёзных решений и полноценных двусторонних встреч, мы призываем к дальнейшим санкциям, которые должны стать дополнительным стимулом для скорейшего окончания войны или, хотя бы, ускорить наш диалог.

Мы настаиваем на мощном пакете санкций — о нём много говорили в последние недели и Соединённые Штаты Америки, и страны Европы, и страны так называемого Глобального Юга, которые пока воздерживаются от санкций из-за экономических связей с Россией. Но сейчас Россия ясно демонстрирует, что не готова закончить войну.

Главная задача Украины, на мой взгляд, — оставаться последовательной и конструктивной стороной, чтобы никто впоследствии не мог сказать, что срыв переговоров зависел от Украины. Именно поэтому мы ожидаем новых санкционных шагов, если Россия не будет двигаться вперёд к окончанию войны.

Даже сейчас вы можете заметить: уже почти никто не говорит о завершении войны — все говорят о прекращении огня, потому что все понимают, насколько сложен процесс с российской стороной. Я также считаю, что лидер Кремля должен действительно проявить инициативу: если он готов к переговорам, то нужно встречаться без всяких предварительных условий. Он сам этого пожелал — давайте тогда встречаться.

Так не должно быть, чтобы предложения оставались на словах. Сейчас мы в Анкаре, только что прилетели.

Я не утверждаю, что россияне нас не уважают — это очевидно, и у нас отношение аналогичное. Но в данном случае неуважение проявляется даже не столько к нам, сколько к президенту Эрдогану и к президенту Трампу. Трамп прислал внушительную делегацию, в том числе госсекретаря Рубио. Стороны конфликта здесь — Россия и Украина. Присутствует госсекретарь США, министр иностранных дел Турции.

Команды находятся на связи, есть прямой контакт с президентом Трампом, и обе стороны подошли к переговорам на высоком уровне. Мы это прекрасно понимали, когда ехали в Турцию.

Далее все знают: президент Трамп продолжит турне по Ближнему Востоку, и очевидно, что США демонстрируют политическую волю, готовы и хотят помочь. Я воспринимаю это именно так. Что касается встречи с Путиным — хочу подчеркнуть: я никаких предложений Путину не делал. Мы все исходили из его заявления о готовности к прямым переговорам.

Почему он их предложил? Потому что не хотел соглашаться на прекращение огня. Ему не обязательно лично встречаться — он мог просто сказать: «Окей, объявляем прекращение огня». Были такие попытки даже на Пасху — но встречи не состоялись, никаких договорённостей достигнуто не было. Просто звучали заявления, что Россия не будет атаковать Украину — хотя это оказалось лишь наполовину правдой, ведь атаки продолжались, хоть и с меньшей интенсивностью.

Мы не встречались напрямую, но решили действовать зеркально. Все партнёры поддерживают такой подход. Но очевидно, что с российской стороны желание идти на переговоры часто обусловлено неискренностью — прежде всего стремлением оттянуть введение новых жёстких санкций со стороны США и показать себя конструктивной стороной ради внешнего впечатления.

Тем не менее, если есть хоть минимальные позитивные сигналы, это важно для всего мира. Как бы мы ни относились друг к другу, это оставляет надежду.

Я поддерживаю Устав ООН и подтверждаю: Крым — это Украина, это украинский полуостров. Я выступаю за территориальную целостность Украины, мы не признаём временно оккупированные территории, не признаём аннексию Крыма, потому что Крым всегда был и остаётся украинским. За такую позицию я благодарен и Эрдогану. Эта позиция — моя, его и большинства стран мира.

Именно поэтому для нас невозможно обсуждать какие-либо территориальные уступки — это вопрос нашей Конституции. Когда речь идёт о территориях, о том, что сейчас происходит, как восстановить территориальную целостность, какие гуманитарные кризисы возникают на временно оккупированных землях — это требует обсуждения, у этого много нюансов. Но повторяю: моя твёрдая позиция — юридически мы не признаём ни одну из временно оккупированных территорий российскими. Это украинские территории.

Это война, чей конец мы пока не видим. Люди идут к дипломатии максимально, всё, что мы можем — это усиливать давление на агрессора разными способами: поддержкой оружием, укреплением защиты Украины, предоставлением гарантий безопасности. Необходимо давление на ту сторону, которая не хочет окончания войны.

Действительно, есть позиция обеих сторон, но нас сжали на своей земле больше, чем кто-либо другой. Но это не делает нас агрессорами. Мы не раз доказывали это на разных дипломатических площадках и шли на различные компромиссы. Потому что сейчас прекращение огня рассматривается как важный шаг для Украины, и это тоже компромисс — притом без каких-либо предварительных условий.

У нас есть много вопросов к агрессору, но если была договорённость, и Америка предприняла соответствующие шаги, мы шли на диалог. Украина делала не только эти шаги, но и множество других дипломатических шагов, шла навстречу любому формату, который хоть немного приблизит окончание войны. Но процесс не может быть односторонним, давление не может оказываться только на одну сторону. Поэтому мы очень рассчитываем, что давление на Россию, на Путина будет сохранено и усилено: через санкции Европы, США, других стран. Как минимум — санкции.

Оккупация 20 процентов нашей территории — это дипломатия? Тысячи массовых захоронений — разве это дипломатия? В современном мире депортация 20 тысяч украинских детей в Россию — на дипломатию это не похоже. Таких примеров — очень много. И я не хочу, чтобы говорили, будто я повторяю какие-то "украинские нарративы". Потому что всё это — наша боль, об этом даже тяжело говорить. Наши семьи уже давно готовы ко всему. Делегация готова, делегация уже направлена: и наша, и турецкая. Встреча может состояться сегодня вечером, может — завтра, со своей стороны мы сделали всё возможное.

Все ждут определённых действий, ждут демонстрации готовности. Важно не только содержание встречи, но и готовность к выполнению обязательств. Думаю, даже если мы привезём всех сюда, вполне достаточно той группы, которая уже есть.

Что касается ситуации на фронте: они начали наступательные действия сразу по нескольким направлениям, главным из которых стало Сумское. Там было сосредоточено 67 тысяч российских военных. Мы вынуждены были принимать ответные меры, чтобы не дать им объединиться. Поэтому сейчас идёт постоянное восстановление, перегруппировка войск — они пытаются продолжать наступление, оно продолжается уже несколько месяцев. Наши военные так и говорят: противник действует в режиме постоянного наступления.