Папа Римский Франциск предлагается Патриарху Кириллу встретиться в московском аэропорту, во время дозаправки самолёта
//
«Папа предлагает, чтобы не откладывать в долгий ящик, встретиться с патриархом Кириллом в одном из аэропортов Москвы, в Домодедово или Внуково, когда он полетит в Монголию», — цитирует ТАСС председателя Всемирного союза староверов Леонида Севастьянова
//
Фото от нейросети midjourney

Если Вы вдруг окажетесь в компании приличных людей, следует знать следующие вещи:
Рильке и Лорка — поэты.
Кафка и Кендке — прозаики.
Слово «кофе» — мужского рода, в слове «Пикассо» ударение на второй слог, а в слове «Бальмонт» — на первом.
Достоевский, Тарковский и Кобо Абэ — амбивалентны и полифоничны. Значение этих слов можно посмотреть в Википедии
//
Там же стоит обновить свои значения слов: инфантилизм, катарсис, лесбиянка, летальный, летаргический, мазохизм, медитация, паранойя, сионизм, сублимация, трансцендентализм
//
Китайская поэзия намного тоньше и глубже японской.
Проявляя восторг, следует говорить «Сю-у-у-р» (это от иностранного слова сюрреалистический», что означает «очень хороший»). Сальвадор Дали, например, — это сю-у-у-р
//
Фрейд — это психиатр, который учил, что секс — всему голова. Фрейда зовут Зигмунд.
Иммануил Кант жил в Калининграде, но очень давно, когда Калиниграда ещё не было. До 70 лет он был девственником, и ЭТО случилось только в 70 лет. И то — ради науки
Категорический императив — это его
//
Ударение в слове «Катарсис» падает на первый слог.
Вы очень любите джаз. Потому что там синкопа.
Бах — великий композитор, но, к сожалению, его очень любят дилетанты. Бах и орган — совсем не одно и то же.
Психоделический рок мы впервые встречаем уже у Битлов
//
Художник Тулуз-Лотрек был карлик, Бетховен — глухой, а лорд Байрон — хромой.
Кандинский — отец абстракционизма. Кандинский — это надо видеть.
Казимир Малевич написал картину «Черный квадрат» еще до революции. Малевич — один из отцов абстракционизма. Это надо видеть
//
Омар Хайям писал рубаи. Шекспир — сонеты. Басе — хокку. Исикава Такубоку — танки.
Классической и популярной музыки нет — есть только хорошая и плохая музыка. Вы любите как Рахманинова, так и «Пинк Флойд». Вам импонируют Стравинский и Вивальди.
Антониони лучше Феллини, а Курасава лучше Антониони
//
Свет идет с востока. Икебанэ — букет цветов, сакэ — рисовая водка. А Мао любил говорить: «Чтобы плавать, надо плавать»
//
Вместо слова «маразм» надо говорить «Это меня не устраивает»

Неожиданно холодный август у французов
//
Летиция делает своё дело
#Bazaar

«Нью-Йоркер» выдал мега-материал про самого, пожалуй, известного торговца искусством в мире - Ларри Гагосяна. Километровый профайл переведён Антиглянцем:

- Ларри Гагосян известен перефразом Александра Македонского: «Над моими галереями никогда не садится солнце». Да, они разбросаны по всему миру, а Ларри летает между ними на своем джете. Несколько миллионов долларов – средненькая такая сделка.

- В свои 78 лет Гагосян – король вечеринок. Но этот Гэтсби очень внимательно изучает гестлист. «Слишком много миллиардеров – скучно, как в Давосе. Одни художники и знаменитости – а покупать-то кто будет?». Даже список А-листеров, от Де Ниро до Дикаприо, проходит через фильтр «Коллеги, прежде чем Ларри их согласует, напишите, покупали ли уже у вас искусство эти люди». Топ-моделям раскошеливаться не обязательно: Жизель Бюндхен и Кейт Мосс «украшают стол».

- У Ларри нет детей, зато встречается он с девушкой на полвека младше. Анне Вейант 28 лет (совершенно кукольная блодинка), и она неплохая художница, которую представляет, разумеется, Гагосян.

- «Мы знаем, как работает этот бизнес, но не понимаем, как Гагосяну удается зарабатывать», - до сих пор недоумевают некоторые галеристы. Что ж, Ларри и не галерист, он торговец искусством, посредник, спекулянт. Если вы захотите купить Джаспера Джонса, он найдет, с чьей стены его снять и сделает предложение, от которого не откажутся. Специализация Гагосяна – доставать то, что невозможно купить, считает Марк Джейкобс. «Заказывать не по меню». Ларри не продает искусство музеям, потому что «в этом случае точно не получит его обратно».

- Им восхищаются: один молодой миллиардер из Кремниевой растерял всю уверенность в себе на тусовке у Ларри. Он вновь почувствовал себя задротом-айтишником без связей, без кругозора, без крутости. «На его лице был настоящий ужас, - вспоминает бывший глава Sotheby’s. - Обычно арт-дилеры подражают своим богатым клиентам. Но клиенты Ларри подражают ему». На этой неуверенности в себе и жажды стать крутым все у Ларри и построено.

- В юности парень из Калифорнии армянского происхождения, сын биржевого брокера, подсмотрел у кого-то бизнес про продаже дешевых плакатов и захотел такой же. «Продавай тот парень пряжки для ремней, я продавал бы пряжки». Гагосян смекнул: добавь к плакату недорогую раму – толкнешь в несколько раз дороже. По этому принципу работает до сих пор.

- Есть свои маркетинговые уловки. Из вечных (и так любимых риэлторами) – дать понять, что вещь вот-вот уйдет в другие руки. «Это картина у меня до вторника», - просто говорит Гагосян. Также он любит сказать, что ничего не продается, вот вообще ничего. Но для главных клиентов вроде Бернара Арно его дом – галерея. «Бернар, ты можешь купить тут все! Нравится стул? Бери стул. Приглянулся Мондриан над камином? Он твой».

- Как из лавки с плакатами попасть в самые богатые дома Нью-Йорка? Гагосян решил купить и перепродать несколько работ фотографа Ральфа Гибсона и сделал тому «холодный звонок». Ральф сказал «прилетайте ко мне» и познакомил мелкого предпринимателя с уже состоявшимся модным галеристом Лео Кастелли.

- Телефонные звонки – это вообще главное про Гагосяна. Он звонит своим директорам весь день, если не может дозвониться, наберет еще десять раз, потом напишет и позвонит их женам, потом разошлет письма по всей компании с требованием отчитаться, почему не берут трубку. Сообщает, что «будет вне зоны доступа между 3 и 4-30 часами ночи» - все остальное время он на связи и ожидает от коллег того же.

И ещё (да, длинно, и что):
- Репутация у Ларри всю дорогу была не оч, это сейчас он забронзовел. В юности получил условный срок за кражу банковских данных («Куча моих друзей юзали ту кредитку»), кидал людей на деньги и не платил за себя в ресторанах (отрицает), и – мякотка. Уже будучи другом Кастелли Гагосян напрашивался в богатые дома, куда его не звали. Ужинал в саду, а не за общим столом, куда не сажали. И шнырял повсюду с палароидом, фоткая картины из-за кустов, чтобы потом позвонить хозяевам: «У меня клиент на вашего Матисса над диваном». Тоже отрицает, но тому есть десятки свидетельств. Голливудский сценарист пришел в офис к Ларри и увидел там палароиды из собственного дома.

- У Гагосяна дурная слава и из-за телефонного терроризма. Даже Уорхол назвал его «странным» (Уорхол – странным! – ржет Гагосян). «Надеюсь, у вас хорошие юристы», - это Ларри предостерегает журналиста от разговора с его бывшими. Вот случай: как-то Гагосян донимал одну светскую красавицу на вечеринке, выпрашивал телефон. Не получил его. Но позвонил ночью того же дня, трубку взял муж. Ларри представился, попросил супругу. И быстро, пока трубку не бросили, выпалил пару скабрезностей!

- Кто дал ему номер – так это совладелец Конденаст Сай Ньюхаус. Они работали с Гагосяном долгие годы. Даже когда Ларри толкнул Саю полотно Раушенберга за 32 миллиона, а стоило оно реально 25, Сай ответил разоблачителю Гагосяна «Нет, оно стоит именно 32». Ему хотелось, чтобы оно столько стоило. Расстраивало Ларри лишь то, что Ньюхаузы переехали в дом с кучей окон – «ведь это так скучно». Окна – враги арт-дилеров! Можете догадаться почему.

- Вообще главное, что умеет Гагосян – это нетворкинг ультрабогатых. Как-то он решил заманить к себе на уикенд пару миллиардеров, и когда те спросили, есть ли в доме Гагосяна инфракрасная сауна, ответил «конечно» - и быстро ее установил. Во время таких гостей половину объектов в доме Гагосяна скупил Роман Абрамович – «Хороший парень, и это было до 2022 года». После февраля 22-го американская прокуратура начала трясти аукционные на предмет сотрудничества с русскими, и Гагосян разослал большое письмо: «Мы не работаем с людьми под санкциями. Не продаем их фейковым конторам в Лихтенштейне. Не подставляем галерею». Тем не менее, Ларри работает с осужденными за мошенничество, торговлю оружием, друзьями Эпштейна и арабскими королевскими семьями, плевавшими на права человека. «Попросту не существует достаточного количества «хороших денег», чтобы содержать мир искусства», - объясняет одна прозорливая галеристка.

- Кстати, про Абрамовича звучит смешная байка, которую недавно пересказывала Зинаида Пронченко. Ларри Гагосян все зазывал Вуди Аллена «в гости к Роману». Тот предвкушал встречу с Романом Полански, разумеется… Но то был другой Роман:)

- «Пока я пожирала глазами мазки, Ларри – пожирал ценник», - описала сцену в вернисаже художница и подруга Гагосяна Дженни Савиль. Да и по общему мнению Ларри больше интересуют деньги, чем мазки. Конечно, у него есть вкус. Но он прежде всего делец. И берет к себе не какие-то неизвестные таланты, а уже успешно продающихся художников. И с ними не цацкается – один обиженно ушел к конкуренту, потому что Гагосян не приезжал на выставки и не звонил (аааа). Когда в 1999 году Лео Кастелли не стало, Ларри «унаследовал» его художников, не всех смог удержать: Кусама сбежала к арт-дилеру Дэвиду Цвирнеру, Джулиан Шнабель – в галерею Pace.

- Напоследок смешно про общение Ларри с молодыми. Нервная 31-летняя художница Исси Вуд пересказала «Нью-Йоркеру» свой опыт с Гагосяном. Ларри очень хотел ее продвигать, позвал на свою вечеринку – мол, приходи с друзьями. Потом его помощник сообщил, что Ларри «не знает никого из этого списка, кроме Марка Ронсона, и чтобы согласовать гостей, надо написать их биографии» - и что ж, Исси строчила. «На той вечеринке перед мной был пьяный старик в хлебных крошках, который хотел, чтобы я «расслабилась» и орал на прислугу, чтобы врубили Aerosmith» (Ларри отрицает, особенно Aerosmith)