Огюст Роден (1840-1917),
«Вечный кумир», 1893 год
//
Смотреть — «Камилла Клодель». История любви, любовницы и скульптора С Аджани и Депардье (старый, но хороший).
Для любителей поспорить кто прав и виноват в отношениях, которые их не касаются — есть о чём посудачить. Много драмы, даже подходящей для желтых страниц илавочек у подъездов скверных чатиков
//
В кино показывают, как одержимость мыслью о преследовании (завистниками и экс-любовником Роменом — довела Камиллу до психиатрической клиники на юге Франции
«Вечный кумир», 1893 год
//
Смотреть — «Камилла Клодель». История любви, любовницы и скульптора С Аджани и Депардье (старый, но хороший).
Для любителей поспорить кто прав и виноват в отношениях, которые их не касаются — есть о чём посудачить. Много драмы, даже подходящей для желтых страниц и
//
В кино показывают, как одержимость мыслью о преследовании (завистниками и экс-любовником Роменом — довела Камиллу до психиатрической клиники на юге Франции
«Первая кампания, которую предприняло «Знамя», призывала читателей пожертвовать деньги на благотворительность. «Знамя» начало публиковать две истории; им было отведено равное количество газетной площади. Первая рассказывала о работавшем над великим изобретением молодом ученом, умирающем от голода в чердачной комнате; вторая – о горничной, возлюбленной казненного убийцы, ожидавшей появления на свет незаконнорожденного ребенка.
Первая история была иллюстрирована диаграммами, вторая – портретом девушки с большим ртом и трагическим выражением лица; одежда девушки была в некотором беспорядке. «Знамя» просило своих читателей помочь обоим несчастным
//
Редакция получила девять долларов сорок пять центов для молодого ученого и тысячу семьдесят семь долларов для незамужней матери
//
Гейл Винанд провел совещание с персоналом. Он положил на стол газету с обеими версиями и деньги, собранные для обоих благотворительных фондов.
– Есть ли среди присутствующих кто-то, кто не понимает? – спросил он. Ответа не последовало. Он сказал: – Теперь вы знаете, какой должна быть газета «Знамя»»
//
Стоит перечитывать Айн Рэнд
«Атлант» — моя вечная компания странненьких (для большинства) друзей, а «Источник» на моей памяти превратил двух моих подруг в архитекторов. Аня, привет
Первая история была иллюстрирована диаграммами, вторая – портретом девушки с большим ртом и трагическим выражением лица; одежда девушки была в некотором беспорядке. «Знамя» просило своих читателей помочь обоим несчастным
//
Редакция получила девять долларов сорок пять центов для молодого ученого и тысячу семьдесят семь долларов для незамужней матери
//
Гейл Винанд провел совещание с персоналом. Он положил на стол газету с обеими версиями и деньги, собранные для обоих благотворительных фондов.
– Есть ли среди присутствующих кто-то, кто не понимает? – спросил он. Ответа не последовало. Он сказал: – Теперь вы знаете, какой должна быть газета «Знамя»»
//
Стоит перечитывать Айн Рэнд
«Атлант» — моя вечная компания странненьких (для большинства) друзей, а «Источник» на моей памяти превратил двух моих подруг в архитекторов. Аня, привет
Белый, красный, серебряный
Синий
//
Все упражняются в отсылках проходки Jacquemus
//
Мне кажется, где-то здесь витает дух Спенсер. И в целом королевского двора
Нравятся все. Кроме серебряного шара и удручающей девушки в трусах и будто маленькой накидке на завязках
Синий
//
Все упражняются в отсылках проходки Jacquemus
//
Мне кажется, где-то здесь витает дух Спенсер. И в целом королевского двора
Нравятся все. Кроме серебряного шара и удручающей девушки в трусах и будто маленькой накидке на завязках
Нас в хрущёвке двое
…
Задвигаем шторы, кофеёк, плюшки стынут
Объясните теперь нам, вахтёры,
почему я на ней так сдвинут
//
Давай вот так просидим до утра
Не уходи, погоди – но мне пора
И если выход один впереди
То почему мы то холод то жара?
Раскладывать по местам я устал
И поворачивать вспять, ну вот опять
Прикосновения плавили мой метал
Ты элемент номер пять ни дать ни взять.
Идёт к финалу игра в этот раз
А ты всё так же молчишь, я говорю
Минут пятнадцать осталось до утра
Не вызывай так словлю и свалю.
Попробуем всё подшить не ворошить
Мобильные номера постирать
А уходить не спросив нету сил
Давай попробуем заново всё собрать.
//
Белые обои, чёрную посуду
Нас в хрущёвке двое, кто мы и откуда?
Оттуда — Барби в Советской нереальности
глазами Midjourney
…
Задвигаем шторы, кофеёк, плюшки стынут
Объясните теперь нам, вахтёры,
почему я на ней так сдвинут
//
Давай вот так просидим до утра
Не уходи, погоди – но мне пора
И если выход один впереди
То почему мы то холод то жара?
Раскладывать по местам я устал
И поворачивать вспять, ну вот опять
Прикосновения плавили мой метал
Ты элемент номер пять ни дать ни взять.
Идёт к финалу игра в этот раз
А ты всё так же молчишь, я говорю
Минут пятнадцать осталось до утра
Не вызывай так словлю и свалю.
Попробуем всё подшить не ворошить
Мобильные номера постирать
А уходить не спросив нету сил
Давай попробуем заново всё собрать.
//
Белые обои, чёрную посуду
Нас в хрущёвке двое, кто мы и откуда?
Оттуда — Барби в Советской нереальности
глазами Midjourney