ВЫБОР
Киркегор считает, что важно не то, чтобы выбрать, скажем, добро, а не зло, важно выбирать, важна энергия, серьёзность и сосредоточенная напряжённость выбора, а не выбираемое, потому что сам выбор может быть совершенно случаен и выбравший сегодня добро завтра может выбрать зло. Но этого недостаточно, так как акты мысли, совершаемые внутри выбора, не являются мышлением.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
Киркегор считает, что важно не то, чтобы выбрать, скажем, добро, а не зло, важно выбирать, важна энергия, серьёзность и сосредоточенная напряжённость выбора, а не выбираемое, потому что сам выбор может быть совершенно случаен и выбравший сегодня добро завтра может выбрать зло. Но этого недостаточно, так как акты мысли, совершаемые внутри выбора, не являются мышлением.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
ЧАЙНИК РАССЕЛА
Если я предположу, что между Землёй и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите летает фарфоровый чайник, никто не сможет опровергнуть моё утверждение, особенно если я предусмотрительно добавлю, что чайник настолько мал, что не виден даже мощнейшими телескопами.
Но если бы я затем сказал, что коль моё утверждение не может быть опровергнуто, то недопустимо человеческому разуму в нём сомневаться, мои слова следовало бы с полным на то основанием счесть бессмыслицей.
Тем не менее, если существование такого чайника утверждалось бы в древних книгах, каждое воскресенье заучиваемых как святая истина, и осаждалось бы в умах школьников, то сомнение в его существовании стало бы признаком эксцентричности и привлекло бы к усомнившемуся внимание психиатра в эпоху просвещения или же инквизитора в более ранние времена.
Бертран Рассел, из статьи «Существует ли Бог?»
Если я предположу, что между Землёй и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите летает фарфоровый чайник, никто не сможет опровергнуть моё утверждение, особенно если я предусмотрительно добавлю, что чайник настолько мал, что не виден даже мощнейшими телескопами.
Но если бы я затем сказал, что коль моё утверждение не может быть опровергнуто, то недопустимо человеческому разуму в нём сомневаться, мои слова следовало бы с полным на то основанием счесть бессмыслицей.
Тем не менее, если существование такого чайника утверждалось бы в древних книгах, каждое воскресенье заучиваемых как святая истина, и осаждалось бы в умах школьников, то сомнение в его существовании стало бы признаком эксцентричности и привлекло бы к усомнившемуся внимание психиатра в эпоху просвещения или же инквизитора в более ранние времена.
Бертран Рассел, из статьи «Существует ли Бог?»
Чтобы мой поступок имел моральную ценность, с ним должно быть связано моё убеждение. Аморальным является делать что-то из страха перед наказанием или для того, чтобы приобрести у других хорошее мнение о себе.
Георг Гегель, из эссе «Человек есть не что иное, как ряд его поступков»
Георг Гегель, из эссе «Человек есть не что иное, как ряд его поступков»
ПРИРОДА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ЗЛА
Тот, кто не выносит в себе человека, потом не выносит и человечества. Он не способен ни сострадать, ни сообщаться с ним.
Голос изначального человеческого зла, грубо говоря, состоит в том, что человек способен сам себя уничтожить. Томимый «духовной жаждой». Невмоготу человеку сам человек. Прежде всего это рождается в тебе самом, ты сам себе невмоготу, будучи не способен подчиниться форме. Ты становишься невыносим сначала самому себе, а потом, в силу нашей способности к сублимациям, рационализациям и проекциям, ты ненавидишь весь род человеческий и готов исправлять и уничтожать его, поскольку он не достоин этого высокого. Он есть мерзость, которая должна быть истреблена.
Поэтому действительно тонкие и наблюдательные мыслители не приписывали зло чувственной природе человека, которая слишком часто в виде системы удовольствий, желаний, наслаждений, чувственных реакций понимается как некая бездна, таящая в себе зло. Нет, не чувственная природа является источником зла, а то превращённое отношение человека к самому себе, когда человек становится саморазрушителен, потому что именно человечность ему невмоготу.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
Тот, кто не выносит в себе человека, потом не выносит и человечества. Он не способен ни сострадать, ни сообщаться с ним.
Голос изначального человеческого зла, грубо говоря, состоит в том, что человек способен сам себя уничтожить. Томимый «духовной жаждой». Невмоготу человеку сам человек. Прежде всего это рождается в тебе самом, ты сам себе невмоготу, будучи не способен подчиниться форме. Ты становишься невыносим сначала самому себе, а потом, в силу нашей способности к сублимациям, рационализациям и проекциям, ты ненавидишь весь род человеческий и готов исправлять и уничтожать его, поскольку он не достоин этого высокого. Он есть мерзость, которая должна быть истреблена.
Поэтому действительно тонкие и наблюдательные мыслители не приписывали зло чувственной природе человека, которая слишком часто в виде системы удовольствий, желаний, наслаждений, чувственных реакций понимается как некая бездна, таящая в себе зло. Нет, не чувственная природа является источником зла, а то превращённое отношение человека к самому себе, когда человек становится саморазрушителен, потому что именно человечность ему невмоготу.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
ЖИВЫЕ И МЕРТВЫЕ
Я как-то уже вам говорил о простом, интуитивном признаке отличия живого от мертвого. Живое отличается от мертвого тем, что живое всегда может быть иным.
Например, почему о Тарковском пишут как о хорошем режиссере? Потому что о умер и не может быть другим, иным. Ничего неожиданного, никакого номера он выкинуть уже не сможет. Тогда его можно признать. Еще Пушкин говорил, что в этой стране любят только мертвых.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
Я как-то уже вам говорил о простом, интуитивном признаке отличия живого от мертвого. Живое отличается от мертвого тем, что живое всегда может быть иным.
Например, почему о Тарковском пишут как о хорошем режиссере? Потому что о умер и не может быть другим, иным. Ничего неожиданного, никакого номера он выкинуть уже не сможет. Тогда его можно признать. Еще Пушкин говорил, что в этой стране любят только мертвых.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
ДОБРО ЕСТЬ НЕЧТО, ЧТО ЯВЛЯЕТСЯ ТОЛЬКО ДОБРОМ
Интересующие нас явления, высшие объекты есть реальные события, события бытия, а не ценности, не наше оценивающее отношение к ним. Не эмпирические события, а события бытия. Ведь ценности всегда являют какие-то наши головные и сердечные устремления и предпочтения. Но каждый раз возникает вопрос: а есть ли у нас сила на них, деятельная сила? И есть ли у нас форма на то, чтобы реализовать их? Реализовать так, чтобы случилось событие; не хотеть быть добрым, а участвовать в событии добра. Не хотеть быть гражданином, а быть; иметь силу или орган и способность на то, чтобы быть участником гражданского события. Это разные вещи.
Посторонний наблюдатель может сказать, что в России есть состояния, которые по своему предмету являются гражданскими переживаниями. Но в действительности — это выкидыши, аборты, или абортивные рождения, которые кажутся гражданскими в языке наблюдателя, когда он переносит себя в точку события, и там происходит то, что заложено в его языке.
Посмотрите, как иногда человек Запада смотрит на наше общество и удивляется некоторым абсурдам, которые, в действительности, вполне логичны. Они для него нелогичны, нерациональны, хотя в них есть своя внутренняя железная логика. Скажем, почему старушку и мужчину, продающего цветы на рынке, нужно хватать и гнать? Разве от этого разрушится государство? Нет. И поэтому, нерационально, казалось бы, это делать. А тем не менее это логично, рационально, с точки зрения определенной формы жизни, на которую мы только и способны, а мы, к сожалению, не способны на другую. Как можем, так и живем.
Но почему это не видно во взгляде со стороны? Потому что взгляд всегда переносит себя в место событий в качестве возможного их субъекта и потом начинает о них судить. Это иллюзия понимания, иллюзия, заключенная в понимательном взгляде. Повторяю: вопрос в том, есть ли у нас деятельная сила и форма, через которую мы можем быть участниками события, которое постфактум обозначено как реализованная ценность? Является ли эта ценность эстетической, мыслительной или гражданской? А мы все решаем и удовлетворяемся в зависимости от вопроса, есть ли у человека эти головные и сердечные стремления, которые всегда выражаются в языке, и нам кажется достаточным, что они выразились в языке и люди хотели добра. А для события добра этого совершенно недостаточно.
Короче говоря, необходимы области существования, включающие в себя человека как субъекта, которые строятся самим субъектом, и он участвует в их построении так, что в каждой точке происходящих событий он может сказать о себе: я мыслю, я существую.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
Интересующие нас явления, высшие объекты есть реальные события, события бытия, а не ценности, не наше оценивающее отношение к ним. Не эмпирические события, а события бытия. Ведь ценности всегда являют какие-то наши головные и сердечные устремления и предпочтения. Но каждый раз возникает вопрос: а есть ли у нас сила на них, деятельная сила? И есть ли у нас форма на то, чтобы реализовать их? Реализовать так, чтобы случилось событие; не хотеть быть добрым, а участвовать в событии добра. Не хотеть быть гражданином, а быть; иметь силу или орган и способность на то, чтобы быть участником гражданского события. Это разные вещи.
Посторонний наблюдатель может сказать, что в России есть состояния, которые по своему предмету являются гражданскими переживаниями. Но в действительности — это выкидыши, аборты, или абортивные рождения, которые кажутся гражданскими в языке наблюдателя, когда он переносит себя в точку события, и там происходит то, что заложено в его языке.
Посмотрите, как иногда человек Запада смотрит на наше общество и удивляется некоторым абсурдам, которые, в действительности, вполне логичны. Они для него нелогичны, нерациональны, хотя в них есть своя внутренняя железная логика. Скажем, почему старушку и мужчину, продающего цветы на рынке, нужно хватать и гнать? Разве от этого разрушится государство? Нет. И поэтому, нерационально, казалось бы, это делать. А тем не менее это логично, рационально, с точки зрения определенной формы жизни, на которую мы только и способны, а мы, к сожалению, не способны на другую. Как можем, так и живем.
Но почему это не видно во взгляде со стороны? Потому что взгляд всегда переносит себя в место событий в качестве возможного их субъекта и потом начинает о них судить. Это иллюзия понимания, иллюзия, заключенная в понимательном взгляде. Повторяю: вопрос в том, есть ли у нас деятельная сила и форма, через которую мы можем быть участниками события, которое постфактум обозначено как реализованная ценность? Является ли эта ценность эстетической, мыслительной или гражданской? А мы все решаем и удовлетворяемся в зависимости от вопроса, есть ли у человека эти головные и сердечные стремления, которые всегда выражаются в языке, и нам кажется достаточным, что они выразились в языке и люди хотели добра. А для события добра этого совершенно недостаточно.
Короче говоря, необходимы области существования, включающие в себя человека как субъекта, которые строятся самим субъектом, и он участвует в их построении так, что в каждой точке происходящих событий он может сказать о себе: я мыслю, я существую.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
Forwarded from Дневник психотерапевта
Навязчивые мысли
Навязчивая мысль [обсессия] становится навязчивым только тогда, когда объект мысли будет для нас важным.
То, что для нас важно, занимает центральное место в жизни. Если мысль не важна, она не будет навязчивой.
Пример:
• важно сдать и не провалить экзамен или собеседование;
• важно знать ответ на вопрос, если меня спросят;
• важно создать о себе хорошее впечатление...
Навязчивое мысли – это симптом важности. И бороться надо не с обсессиями, а работать над уменьшения важности объектов мысли.
Навязчивая мысль [обсессия] становится навязчивым только тогда, когда объект мысли будет для нас важным.
То, что для нас важно, занимает центральное место в жизни. Если мысль не важна, она не будет навязчивой.
Пример:
• важно сдать и не провалить экзамен или собеседование;
• важно знать ответ на вопрос, если меня спросят;
• важно создать о себе хорошее впечатление...
Навязчивое мысли – это симптом важности. И бороться надо не с обсессиями, а работать над уменьшения важности объектов мысли.
Ответ на вопросы, которые оставляет без ответа философия, заключается в том, что они должны быть иначе поставлены.
Георг Гегель
Георг Гегель
ЗАКОН И БЕЗЗАКОНИЕ
Если вы хотите ловить воров и позволяете себе на улице остановить человека и спросить его, почему он на улице в это время, а не на работе. Это незаконно — остановить гражданина на улице, если он не нарушил правила уличного движения. В этом случае происходит незаконное преследование закона, так как незаконная форма, которой ты утверждаешь закон, может рождать только беззаконие. Какие ни были бы у нас намерения. А они у нас самые хорошие, самые высшие. Я уже не говорю о том, что мы строили самое разумное и справедливое общество [автор имеет ввиду становление СССР], но мы при этом позволяли себе знать, кто социально близок, а кто далек, кто социально полезен, а кто вреден. И когда есть такое незаконное знание, знание, уже нарушающее закон и форму закона, тогда любое желание справедливости рождает только учетверенное или даже в десятую степень возведенное зло.
Предполагая все эти высшие намерения, мы в таком случае говорим только о бесконечных ценностях. А тогда мы не имеет права употреблять термин «ценность», потому что ценность по определению есть конечное измерение. Ценность — для кого-то. Скажем, философы говорят, что личность или моральное лицо есть бесконечная ценность. Но это означает, что личность или моральное лицо никакая не ценность, а какое-то другое явление. Вернее его назвать онтологическим явлением, бытийным явлением или бытийной формой.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
Если вы хотите ловить воров и позволяете себе на улице остановить человека и спросить его, почему он на улице в это время, а не на работе. Это незаконно — остановить гражданина на улице, если он не нарушил правила уличного движения. В этом случае происходит незаконное преследование закона, так как незаконная форма, которой ты утверждаешь закон, может рождать только беззаконие. Какие ни были бы у нас намерения. А они у нас самые хорошие, самые высшие. Я уже не говорю о том, что мы строили самое разумное и справедливое общество [автор имеет ввиду становление СССР], но мы при этом позволяли себе знать, кто социально близок, а кто далек, кто социально полезен, а кто вреден. И когда есть такое незаконное знание, знание, уже нарушающее закон и форму закона, тогда любое желание справедливости рождает только учетверенное или даже в десятую степень возведенное зло.
Предполагая все эти высшие намерения, мы в таком случае говорим только о бесконечных ценностях. А тогда мы не имеет права употреблять термин «ценность», потому что ценность по определению есть конечное измерение. Ценность — для кого-то. Скажем, философы говорят, что личность или моральное лицо есть бесконечная ценность. Но это означает, что личность или моральное лицо никакая не ценность, а какое-то другое явление. Вернее его назвать онтологическим явлением, бытийным явлением или бытийной формой.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
ДИОГЕН И АЛЕКСАНДР МАКЕДОНСКИЙ
Когда Александр Македонский пришёл в Аттику, то, разумеется, захотел познакомиться с прославленным «маргиналом» как и многие прочие.
Александр долго ждал, пока сам Диоген придёт к нему засвидетельствовать своё почтение, но философ преспокойно проводил время у себя. Тогда Александр сам решил навестить его. И, найдя Диогена, когда тот грелся на солнце, подошёл к нему и сказал:
- Я — великий царь Александр.
- А я — собака Диоген.
- И за что тебя зовут собакой?
- Кто бросит кусок — тому виляю, кто не бросит — облаиваю, кто злой человек — кусаю.
- А меня ты боишься?
- А что ты такое, зло или добро?
- Добро.
- А кто же боится добра?
- Проси у меня чего хочешь, - наконец сказал Александр.
- Отойди, ты заслоняешь мне солнце, — сказал Диоген и продолжил греться.
На обратном пути, в ответ на шутки своих приятелей, которые потешались над философом, Александр якобы даже заметил: «Если бы я не был Александром, то хотел бы стать Диогеном». По иронии судьбы Александр умер в один день с Диогеном 10 июня 323 года до н. э.
Материал из Википедии
Когда Александр Македонский пришёл в Аттику, то, разумеется, захотел познакомиться с прославленным «маргиналом» как и многие прочие.
Александр долго ждал, пока сам Диоген придёт к нему засвидетельствовать своё почтение, но философ преспокойно проводил время у себя. Тогда Александр сам решил навестить его. И, найдя Диогена, когда тот грелся на солнце, подошёл к нему и сказал:
- Я — великий царь Александр.
- А я — собака Диоген.
- И за что тебя зовут собакой?
- Кто бросит кусок — тому виляю, кто не бросит — облаиваю, кто злой человек — кусаю.
- А меня ты боишься?
- А что ты такое, зло или добро?
- Добро.
- А кто же боится добра?
- Проси у меня чего хочешь, - наконец сказал Александр.
- Отойди, ты заслоняешь мне солнце, — сказал Диоген и продолжил греться.
На обратном пути, в ответ на шутки своих приятелей, которые потешались над философом, Александр якобы даже заметил: «Если бы я не был Александром, то хотел бы стать Диогеном». По иронии судьбы Александр умер в один день с Диогеном 10 июня 323 года до н. э.
Материал из Википедии
РЕАКЦИЯ И АКЦИЯ МЫШЛЕНИЯ
Мышление предполагает каждый раз возобновление акта индивидуального присутствия личности в мысли, некоего сознания, которое на собственный страх и риск чувствует себя ответственным за всё, что думается и происходит в мире. Это сознание воспринимает весь мир по латинской пословице De te fabula narratur — «О тебе эта сказка». Это позволяет все происходящее отнести к самому себе под знаком «это обо мне». Например, бывает так: первое твоё впечатление — другие люди злы, но акт мысли состоит в том, чтобы эту потенцию зла увидеть в себе. Зло другого говорит что-то о тебе, этим мышление и отличается от реакции. Ведь когда меня что-то ударило или укололо, мне больно, и это выразилось в том, что моя рука отдернулась — это реактивный ответ на внешнее раздражение. А акт мысли прежде всего покоится на какой-то акции, а не реакции.
Существенным шагом мысли является в данном случае акт всеотнесения к себе, что предполагает способность увидеть любую мелочь, чреватую всесознанием.
Мераб Мамардашвили, из цикла лекций «Эстетика мышления. Беседа 21»
Мышление предполагает каждый раз возобновление акта индивидуального присутствия личности в мысли, некоего сознания, которое на собственный страх и риск чувствует себя ответственным за всё, что думается и происходит в мире. Это сознание воспринимает весь мир по латинской пословице De te fabula narratur — «О тебе эта сказка». Это позволяет все происходящее отнести к самому себе под знаком «это обо мне». Например, бывает так: первое твоё впечатление — другие люди злы, но акт мысли состоит в том, чтобы эту потенцию зла увидеть в себе. Зло другого говорит что-то о тебе, этим мышление и отличается от реакции. Ведь когда меня что-то ударило или укололо, мне больно, и это выразилось в том, что моя рука отдернулась — это реактивный ответ на внешнее раздражение. А акт мысли прежде всего покоится на какой-то акции, а не реакции.
Существенным шагом мысли является в данном случае акт всеотнесения к себе, что предполагает способность увидеть любую мелочь, чреватую всесознанием.
Мераб Мамардашвили, из цикла лекций «Эстетика мышления. Беседа 21»
ФИЛОСОФИЯ И ОБЩЕСТВО
С одной стороны, изучение философии развивает мышление лучше всех остальных предметов. Например, исследование известного английского журнала «The Economist» показало, что студенты-бакалавры, заканчивающие именно философские факультеты, лидируют по средним баллам на стандартных вступительных тестах для специализированных высших медицинских школ, школ права и бизнес-школ.
С другой стороны, философия оказывает большое влияние на человеческие общества. Например, философские концепции Конфуция и Лао-цзы на тысячелетия предопределили развитие Китая. Войны и революции начинаются не с оружия, а с философии. Например, распространение философии марксизма привело к революции в России в 1917 году, философия французского просвещения привела к Великой французской революции и на этой же философии были основаны Соединённые Штаты Америки.
Материал из Википедии
С одной стороны, изучение философии развивает мышление лучше всех остальных предметов. Например, исследование известного английского журнала «The Economist» показало, что студенты-бакалавры, заканчивающие именно философские факультеты, лидируют по средним баллам на стандартных вступительных тестах для специализированных высших медицинских школ, школ права и бизнес-школ.
С другой стороны, философия оказывает большое влияние на человеческие общества. Например, философские концепции Конфуция и Лао-цзы на тысячелетия предопределили развитие Китая. Войны и революции начинаются не с оружия, а с философии. Например, распространение философии марксизма привело к революции в России в 1917 году, философия французского просвещения привела к Великой французской революции и на этой же философии были основаны Соединённые Штаты Америки.
Материал из Википедии
Forwarded from Дневник психотерапевта
Любовь и ценности
Любовь — повод для создания отношений, но не гарант того, что они будут долгими и счастливыми.
Бывает, что мы вступаем в отношения и через какое-то время понимаем, что мы разные. И это не та разность, которая делает отношения разнообразными и интересными. Наоборот, та, из-за которой возникают разные поводы для ссор. Или вступаем в отношения будучи одним человеком, но с течением времени взрослеем, меняемся и становимся другими.
Как-то я работал с одной парой. Партнеры любили друг друга, но в один момент мужчина понял, что он не хочет детей. А женщина хочет. Произошел ценностный разрыв, в котором продолжать отношения — обрекать друг друга на страдания. Ведь в этой ситуации кто-то идет на жертвы. На сеансе они поплакали и приняли решения расстаться. Выбрали временные, сильные страдания и уберегли себя от страданий бесконечных.
Любовь — хороший повод начать отношения. А вот фундамент для долгих и счастливых отношений — это ценности [общий взгляд на добро и зло].
Любовь — повод для создания отношений, но не гарант того, что они будут долгими и счастливыми.
Бывает, что мы вступаем в отношения и через какое-то время понимаем, что мы разные. И это не та разность, которая делает отношения разнообразными и интересными. Наоборот, та, из-за которой возникают разные поводы для ссор. Или вступаем в отношения будучи одним человеком, но с течением времени взрослеем, меняемся и становимся другими.
Как-то я работал с одной парой. Партнеры любили друг друга, но в один момент мужчина понял, что он не хочет детей. А женщина хочет. Произошел ценностный разрыв, в котором продолжать отношения — обрекать друг друга на страдания. Ведь в этой ситуации кто-то идет на жертвы. На сеансе они поплакали и приняли решения расстаться. Выбрали временные, сильные страдания и уберегли себя от страданий бесконечных.
Любовь — хороший повод начать отношения. А вот фундамент для долгих и счастливых отношений — это ценности [общий взгляд на добро и зло].
ДОБРОДЕТЕЛЬ
Когда человек совершает тот или иной нравственный поступок, то он этим еще не добродетелен; он добродетелен лишь в том случае, если этот способ поведения является постоянной чертой его характера.
Георг Гегель, Викицитатник
Когда человек совершает тот или иной нравственный поступок, то он этим еще не добродетелен; он добродетелен лишь в том случае, если этот способ поведения является постоянной чертой его характера.
Георг Гегель, Викицитатник
МОЛИТВА В ФИЛОСОФИИ ДЕКАРТА
Мы не всегда внимательны; поэтому, умные люди и изобрели молитву как способ собирания сознания (при обращении к объекту культа), поскольку нормальным, естественным способом сознание собраться не может. Его нужно специальным усилием собирать и держать как целое.
Духовность как таковая (в отличие от вещи) и «мысль» есть сосредоточение и координированное держание условий своего собственного воспроизводства и пребывания в качестве актуального состояния. Мы, реальные люди, иногда в этот режим попадаем – и тогда, по Декарту, мыслим. И когда мыслим – существуем. А выпадаем из этого режима – не существуем. Слово «существование» относится здесь к бытию в этом режиме.
Именно в нем, где мы находились бы всегда, если бы ни на секунду не прекращалось наше мышление, если бы мы держали время, внимание и мысль какой-то особой чудесной молитвой.
Мераб Мамардашвили, из курса лекций «Картезианские размышления»
Мы не всегда внимательны; поэтому, умные люди и изобрели молитву как способ собирания сознания (при обращении к объекту культа), поскольку нормальным, естественным способом сознание собраться не может. Его нужно специальным усилием собирать и держать как целое.
Духовность как таковая (в отличие от вещи) и «мысль» есть сосредоточение и координированное держание условий своего собственного воспроизводства и пребывания в качестве актуального состояния. Мы, реальные люди, иногда в этот режим попадаем – и тогда, по Декарту, мыслим. И когда мыслим – существуем. А выпадаем из этого режима – не существуем. Слово «существование» относится здесь к бытию в этом режиме.
Именно в нем, где мы находились бы всегда, если бы ни на секунду не прекращалось наше мышление, если бы мы держали время, внимание и мысль какой-то особой чудесной молитвой.
Мераб Мамардашвили, из курса лекций «Картезианские размышления»
СОКРАТИЧЕСКИЙ ДИАЛОГ
Метод Сократа — это способ вывести знания заново, с нуля, с точки «незнания». Ход сократовской дискуссии идет от незнания к знанию, а не от одного знания к другому, более полному. Знания выводятся с помощью последовательного ряда вопросов к собеседнику. Он, собеседник, является источником «выводного знания», а задающий вопросы — только «методологом» или организатором этого процесса.
Если этическая цель дискуссии — объективно существующее Добро [понятие добродетели], то стратегическая цель — поиски истины, которые оформляются в некий результат — новое для собеседника знание.
Тактической целью является приведение оппонента к противоречию с самим собой. Искусно задаваемыми вопросами оппонент заводится в смысловой тупик, парадокс, который заставляет человека признать свое невежество [в лучшем случае] или ограниченность познавательных возможностей человека вообще (в худшем случае). Только так можно заставить человека отказаться добровольно от стереотипов мышления, от привычных догм и удобных концептов. Люди очень не любят это делать.
Владимир Завьялов, из книги «Элементарный учебник Дианализа»
Метод Сократа — это способ вывести знания заново, с нуля, с точки «незнания». Ход сократовской дискуссии идет от незнания к знанию, а не от одного знания к другому, более полному. Знания выводятся с помощью последовательного ряда вопросов к собеседнику. Он, собеседник, является источником «выводного знания», а задающий вопросы — только «методологом» или организатором этого процесса.
Если этическая цель дискуссии — объективно существующее Добро [понятие добродетели], то стратегическая цель — поиски истины, которые оформляются в некий результат — новое для собеседника знание.
Тактической целью является приведение оппонента к противоречию с самим собой. Искусно задаваемыми вопросами оппонент заводится в смысловой тупик, парадокс, который заставляет человека признать свое невежество [в лучшем случае] или ограниченность познавательных возможностей человека вообще (в худшем случае). Только так можно заставить человека отказаться добровольно от стереотипов мышления, от привычных догм и удобных концептов. Люди очень не любят это делать.
Владимир Завьялов, из книги «Элементарный учебник Дианализа»
СОКРАТОВСКАЯ ИРОНИЯ
Это раскрытие противоречия в первоначальном мнении оппонента устами самого оппонента. Ведущий дискуссию делает это с помощью последовательно задаваемых, системных вопросов. Однако это только половина задачи. Вторая половина — преодоление этих противоречий с целью поиска истины.
Всего можно насчитать семь "шагов"этой беседы-дискуссии по Сократу:
1. Согласие оппонента по поводу общего определения.
2. Поиски противоречия. Сократовская ирония.
3. Размывание начального допущения.
4. Тупиковая ситуация (аналогия с лабиринтом).
5. Демонстрация невежества («мудр только Бог»).
6. Разоблачение предрассудка.
7. Наставительная беседа-совет.
Владимир Завьялов, из книги «Элементарный учебник Дианализа»
Это раскрытие противоречия в первоначальном мнении оппонента устами самого оппонента. Ведущий дискуссию делает это с помощью последовательно задаваемых, системных вопросов. Однако это только половина задачи. Вторая половина — преодоление этих противоречий с целью поиска истины.
Всего можно насчитать семь "шагов"этой беседы-дискуссии по Сократу:
1. Согласие оппонента по поводу общего определения.
2. Поиски противоречия. Сократовская ирония.
3. Размывание начального допущения.
4. Тупиковая ситуация (аналогия с лабиринтом).
5. Демонстрация невежества («мудр только Бог»).
6. Разоблачение предрассудка.
7. Наставительная беседа-совет.
Владимир Завьялов, из книги «Элементарный учебник Дианализа»
ФИЛОСОФСТВОВАНИЕ
В обыденной жизни отношение к философам и к философии не всегда позитивно, а понимание предмета философии содержит множество ложных представлений. Например, слово «философствовать» в русском языке имеет выраженный негативный оттенок: «мудрёно и беспочвенно рассуждать».
Материал из Википедии
В обыденной жизни отношение к философам и к философии не всегда позитивно, а понимание предмета философии содержит множество ложных представлений. Например, слово «философствовать» в русском языке имеет выраженный негативный оттенок: «мудрёно и беспочвенно рассуждать».
Материал из Википедии
ОСНОВАНИЯ ДЛЯ ИСТИНЫ И ЗАБЛУЖДЕНИЯ
Когда понимание есть — оно есть, а если его нет — то уже не будет. Если вам приходится объясняться, доказывать, приводить аргументы и ловить противника на противоречиях — то это верная гарантия того, что взаимопонимание не будет достигнуто. Так ведь? Объясниться можно тогда, когда уже есть взаимопонимание, и тем самым взаимообъяснение и выяснение отношений — лишне, бессмысленно. А когда оно не лишне, тогда и нет ничего.
Поэтому я бы сказал так: никогда нет оснований для истины и всегда есть основания для заблуждения. И для добра нет оснований, только для зла. В поисках оснований для истины и добра мы можем только бесконечно запутываться и впадать в этот роковой круг взаимообъяснений, который совершенно бесплоден и устремляет нас в дурную бесконечность.
Мераб Мамардашвили, из цикла лекций «Эстетика мышления. Беседа 23»
Когда понимание есть — оно есть, а если его нет — то уже не будет. Если вам приходится объясняться, доказывать, приводить аргументы и ловить противника на противоречиях — то это верная гарантия того, что взаимопонимание не будет достигнуто. Так ведь? Объясниться можно тогда, когда уже есть взаимопонимание, и тем самым взаимообъяснение и выяснение отношений — лишне, бессмысленно. А когда оно не лишне, тогда и нет ничего.
Поэтому я бы сказал так: никогда нет оснований для истины и всегда есть основания для заблуждения. И для добра нет оснований, только для зла. В поисках оснований для истины и добра мы можем только бесконечно запутываться и впадать в этот роковой круг взаимообъяснений, который совершенно бесплоден и устремляет нас в дурную бесконечность.
Мераб Мамардашвили, из цикла лекций «Эстетика мышления. Беседа 23»
Forwarded from Психология
ЗАКОН ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГО ЭГОИЗМА
Учения, которые пропагандируют полный отказ от эгоизма противоречат биологическим природным законам. Об этих законах рассуждает Александр Зиновьев, в своей книге «На пути к сверхобществу»:
«От биологической эволюции мы унаследовали законы экзистенциального эгоизма, согласно которым, определяющими факторами поведения людей являются их личные интересы и интересы биологически близких сородичей. Человек не действует во вред себе, препятствует действиям других во вред ему, избегает ухудшения условий своего существования».
Учения, которые пропагандируют полный отказ от эгоизма противоречат биологическим природным законам. Об этих законах рассуждает Александр Зиновьев, в своей книге «На пути к сверхобществу»:
«От биологической эволюции мы унаследовали законы экзистенциального эгоизма, согласно которым, определяющими факторами поведения людей являются их личные интересы и интересы биологически близких сородичей. Человек не действует во вред себе, препятствует действиям других во вред ему, избегает ухудшения условий своего существования».