ДРУЖБА
Я укажу приворотное средство без всяких снадобий, без трав, без заклинаний знахарки. Если хочешь, чтоб тебя любили, – люби. Не только старая, испытанная дружба приносит нам великое наслаждение, но и начало новой, только лишь приобретаемой.
Между приобретшим друга и приобретающим его та же разница, что между жнецом и сеятелем. Философ Аттал не раз говорил, что приятнее добиваться дружбы, чем добиться ее, как художнику приятнее писать картину, чем ее окончить. Кто занимается своим произведением с душевным беспокойством, тот в самом занятии находит великую усладу. Выпуская из рук законченное произведение, он уже не будет так наслаждаться: теперь он радуется плодам своего искусства, а пока он писал, его радовало само искусство. Отрочество наших детей щедрее плодами, но их младенчество нам милее.
Но вернемся к нашему предмету. Пусть мудрому никто, кроме него самого, не нужен, он все-таки желает иметь друга, хотя бы ради деятельной дружбы, чтобы не оставалась праздной столь великая добродетель, и не ради того, чтобы, было кому ухаживать за ним в болезни, помогать в оковах или в нужде. Но чтобы самому было за кем ухаживать в болезни, кого вызволять из-под вражеской стражи. Плохи мысли того, кто подружился, видя лишь самого себя; как он начал, так и кончит. Кто завел друга, чтобы тот выручал из цепей, тот покинет его, едва загремят оковы.
Луций Сенека, из книги «Нравственные письма к Луцилию»
Я укажу приворотное средство без всяких снадобий, без трав, без заклинаний знахарки. Если хочешь, чтоб тебя любили, – люби. Не только старая, испытанная дружба приносит нам великое наслаждение, но и начало новой, только лишь приобретаемой.
Между приобретшим друга и приобретающим его та же разница, что между жнецом и сеятелем. Философ Аттал не раз говорил, что приятнее добиваться дружбы, чем добиться ее, как художнику приятнее писать картину, чем ее окончить. Кто занимается своим произведением с душевным беспокойством, тот в самом занятии находит великую усладу. Выпуская из рук законченное произведение, он уже не будет так наслаждаться: теперь он радуется плодам своего искусства, а пока он писал, его радовало само искусство. Отрочество наших детей щедрее плодами, но их младенчество нам милее.
Но вернемся к нашему предмету. Пусть мудрому никто, кроме него самого, не нужен, он все-таки желает иметь друга, хотя бы ради деятельной дружбы, чтобы не оставалась праздной столь великая добродетель, и не ради того, чтобы, было кому ухаживать за ним в болезни, помогать в оковах или в нужде. Но чтобы самому было за кем ухаживать в болезни, кого вызволять из-под вражеской стражи. Плохи мысли того, кто подружился, видя лишь самого себя; как он начал, так и кончит. Кто завел друга, чтобы тот выручал из цепей, тот покинет его, едва загремят оковы.
Луций Сенека, из книги «Нравственные письма к Луцилию»
Если люди, стоящие на страже законов и государства, таковы не по существу, а только такими кажутся, ты увидишь, что они разрушат до основания всё государство, и только у них одних будет случай хорошо устроиться и процветать.
Платон, из диалога «Государство»
Платон, из диалога «Государство»
Индивидуализм, фундаментальная ценность современного общества, незаметно начинает переходить от гордой самостоятельности свободных людей в род замкнутого эгоизма, для которого целью становится максимизация персональной свободы без оглядки на ответственность перед другими людьми.
Фрэнсис Фукуяма «Великий разрыв»
Фрэнсис Фукуяма «Великий разрыв»
ПОКОРНОСТЬ И ИНИЦИАТИВА
или как работает система контроля
Петр I так пустил свой корабль государственности по пути прогресса, что его условием стало колоссальное расширение крепостничества. Согласно известной формуле: люди должны быть инициативны и изобретательны и при этом абсолютно послушны. Быть самодеятельным и инициативным и при этом послушным и покорным - вот форма нашего и сегодняшнего сознания. И сегодня мы наблюдаем фактически повторение этой же формы, с самыми лучшими намерениями.
Но я говорил: когда мы мыслим, мы обсуждаем не намерения и не психологию людей, а выявляем внутренние сцепления. А они таковы, что в условиях провозглашенной гласности число опутывающих нас приказов, административных рамок и ограничений не уменьшилось. Поле тотального государственного контроля по-прежнему охватывает большую часть нашей жизни.
Так каким же образом можно сочетать то и другое: покорность и инициативу? Для такого контроля нужна масса людей. Вот где исторические сцепления, которые должны быть предметом деятельной мысли. А деятельная мысль начинается в нас самих, и именно ее мы ожидаем от мира и хотим видеть в мире. А раз так, значит, прежде всего должны актом мысли избавляться от того, чтобы вообще рассматривать мир как существо, которое нас будто бы награждает за какие-то заслуги или является источником какого-то специально направленного против нас зла. Такого мира не существует, все творится в нас самих.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
или как работает система контроля
Петр I так пустил свой корабль государственности по пути прогресса, что его условием стало колоссальное расширение крепостничества. Согласно известной формуле: люди должны быть инициативны и изобретательны и при этом абсолютно послушны. Быть самодеятельным и инициативным и при этом послушным и покорным - вот форма нашего и сегодняшнего сознания. И сегодня мы наблюдаем фактически повторение этой же формы, с самыми лучшими намерениями.
Но я говорил: когда мы мыслим, мы обсуждаем не намерения и не психологию людей, а выявляем внутренние сцепления. А они таковы, что в условиях провозглашенной гласности число опутывающих нас приказов, административных рамок и ограничений не уменьшилось. Поле тотального государственного контроля по-прежнему охватывает большую часть нашей жизни.
Так каким же образом можно сочетать то и другое: покорность и инициативу? Для такого контроля нужна масса людей. Вот где исторические сцепления, которые должны быть предметом деятельной мысли. А деятельная мысль начинается в нас самих, и именно ее мы ожидаем от мира и хотим видеть в мире. А раз так, значит, прежде всего должны актом мысли избавляться от того, чтобы вообще рассматривать мир как существо, которое нас будто бы награждает за какие-то заслуги или является источником какого-то специально направленного против нас зла. Такого мира не существует, все творится в нас самих.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
ЕДИНЕНИЕ С СОБОЙ
Ищут себе уединения в глуши, у берега моря, в горах. Вот и ты об этом тоскуешь. Только как уж по-обывательски все это, когда можно пожелать только и сей же час уединиться в себе. А нигде человек не уединяется тише и покойнее, чем у себя в душе, особенно если внутри у него то, на что чуть взглянув он сразу же обретает совершеннейшую благоустроенность — под благоустроенностью я разумею не что иное, как благоупорядоченность. Вот и давай себе постоянно такое уединение и обновляй себя.
Марк Аврелий, из книги «Размышления»
Ищут себе уединения в глуши, у берега моря, в горах. Вот и ты об этом тоскуешь. Только как уж по-обывательски все это, когда можно пожелать только и сей же час уединиться в себе. А нигде человек не уединяется тише и покойнее, чем у себя в душе, особенно если внутри у него то, на что чуть взглянув он сразу же обретает совершеннейшую благоустроенность — под благоустроенностью я разумею не что иное, как благоупорядоченность. Вот и давай себе постоянно такое уединение и обновляй себя.
Марк Аврелий, из книги «Размышления»
ВИДИМОЕ И НЕВИДИМОЕ
Когда приходится разъяснять, что такое мысль, трудность заключается в необходимости разъяснения того, что не наглядно, что нужно понимать, не имея на это других оснований, кроме самого понимания.
Приведу в этой связи два примера — один из математики, другой из живописи. Вы знаете, что религиозная живопись, особенно иконопись — вещь весьма сложная, не случайно в теологии существовали целые школы, представители которых стремились объяснить, что мы видим, когда смотрим на икону, справедливо утверждая, что это вовсе не материальный состав изображаемого, а что через нее [если видим] мы должны видеть нечто другое. Хотя видим изображение. Но если мы видим только изображение, мы не видим того, что написано красками.
И другой пример. Известно, что в геометрии доказательства и рассуждения нуждаются в наглядных образах. Поэтому мы и рисуем треугольники, круги и так далее. Но разумный математик вам скажет, что когда он чертит круг или треугольник, то видит вовсе не треугольник. А что же именно? А то, что он сознает во время рисования.
То есть я вижу не то, что получаю из органов чувств — из органов чувств я получаю видение нарисованного на доске круга, но в этом случае источником моего видения, того, что я вижу и что есть предмет моей мысли, является само сознание черчения как деятельности. Оно — источник того, что появляется в опыте. И если я обращаю внимание на это, я рассуждаю математически [а не тогда, когда рисую окружность].
Нарисованная окружность никогда не может быть идеальной, так же как прочерченная на доске прямая. В действительности мы не видим при этом никакой прямой, а видим прямую только потому, что уже имеем ее в нашей мысли. Тогда мысль о прямой смыкается с изображением, и мы видим прямую. Там, где ее в действительности нет. То есть мы видим невидимое.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
Когда приходится разъяснять, что такое мысль, трудность заключается в необходимости разъяснения того, что не наглядно, что нужно понимать, не имея на это других оснований, кроме самого понимания.
Приведу в этой связи два примера — один из математики, другой из живописи. Вы знаете, что религиозная живопись, особенно иконопись — вещь весьма сложная, не случайно в теологии существовали целые школы, представители которых стремились объяснить, что мы видим, когда смотрим на икону, справедливо утверждая, что это вовсе не материальный состав изображаемого, а что через нее [если видим] мы должны видеть нечто другое. Хотя видим изображение. Но если мы видим только изображение, мы не видим того, что написано красками.
И другой пример. Известно, что в геометрии доказательства и рассуждения нуждаются в наглядных образах. Поэтому мы и рисуем треугольники, круги и так далее. Но разумный математик вам скажет, что когда он чертит круг или треугольник, то видит вовсе не треугольник. А что же именно? А то, что он сознает во время рисования.
То есть я вижу не то, что получаю из органов чувств — из органов чувств я получаю видение нарисованного на доске круга, но в этом случае источником моего видения, того, что я вижу и что есть предмет моей мысли, является само сознание черчения как деятельности. Оно — источник того, что появляется в опыте. И если я обращаю внимание на это, я рассуждаю математически [а не тогда, когда рисую окружность].
Нарисованная окружность никогда не может быть идеальной, так же как прочерченная на доске прямая. В действительности мы не видим при этом никакой прямой, а видим прямую только потому, что уже имеем ее в нашей мысли. Тогда мысль о прямой смыкается с изображением, и мы видим прямую. Там, где ее в действительности нет. То есть мы видим невидимое.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
БЕСКОНЕЧНОСТЬ В ФИЛОСОФИИ
Символ бесконечности ∞ впервые появился в опубликованном в 1655 году трактате английского математика Джона Валлиса «О конических сечениях». Предполагается, что символ имеет более древнее происхождение, и связан с уроборосом — змеей, кусающей свой хвост; подобные символы были найдены среди тибетских наскальных гравюр.
Бесконечность — категория человеческого мышления, используемая для характеристики безграничных, беспредельных, неисчерпаемых предметов и явлений, для которых невозможно указание границ или количественной меры. Используется в противоположность конечному, исчисляемому, имеющему предел. Систематически исследуется в математике, логике и философии, также изучаются вопросы о восприятии, статусе и природе бесконечности в психологии, теологии, физике соответственно.
Символ бесконечности ∞ впервые появился в опубликованном в 1655 году трактате английского математика Джона Валлиса «О конических сечениях». Предполагается, что символ имеет более древнее происхождение, и связан с уроборосом — змеей, кусающей свой хвост; подобные символы были найдены среди тибетских наскальных гравюр.
Бесконечность — категория человеческого мышления, используемая для характеристики безграничных, беспредельных, неисчерпаемых предметов и явлений, для которых невозможно указание границ или количественной меры. Используется в противоположность конечному, исчисляемому, имеющему предел. Систематически исследуется в математике, логике и философии, также изучаются вопросы о восприятии, статусе и природе бесконечности в психологии, теологии, физике соответственно.
НЕДЕЛИМОСТЬ СУБЪЕКТА И ОБЪЕКТА
Во всех восточных религиях большую роль играет санскритская доктрина Tat tvam asi, «Ты еси это», утверждающая, что всё, что ты думаешь о себе, и всё, что ты считаешь воспринимаемым тобой, неделимо.
Если сумеешь полностью осознать отсутствие такого различия, то станешь просвещённым. Логика предполагает разделение субъекта и объекта, поэтому логика не является окончательной мудростью.
Иллюзия разделения субъекта и объекта лучше всего устраняется исключением физической, умственной и эмоциональной деятельности. При этом есть множество дисциплин. Одной из наиболее важных является санскритская dhyana, которую по-китайски называют «Chan», а по-японски произносят «дзэн».
Роберт Пирсиг, из книги «Дзен и искусство ухода за мотоциклом»
Во всех восточных религиях большую роль играет санскритская доктрина Tat tvam asi, «Ты еси это», утверждающая, что всё, что ты думаешь о себе, и всё, что ты считаешь воспринимаемым тобой, неделимо.
Если сумеешь полностью осознать отсутствие такого различия, то станешь просвещённым. Логика предполагает разделение субъекта и объекта, поэтому логика не является окончательной мудростью.
Иллюзия разделения субъекта и объекта лучше всего устраняется исключением физической, умственной и эмоциональной деятельности. При этом есть множество дисциплин. Одной из наиболее важных является санскритская dhyana, которую по-китайски называют «Chan», а по-японски произносят «дзэн».
Роберт Пирсиг, из книги «Дзен и искусство ухода за мотоциклом»
Forwarded from Судьба и Успех (Ведическая эзотерика)
Memento mori
Memento mori — с лат. «помни о смерти», «помни, что смертен»
В Древнем Риме эта фраза произносилась во время триумфального шествия римских полководцев, возвращающихся с победой. За спиной военачальника ставили раба, который был обязан периодически напоминать триумфатору, что несмотря на свою славу, тот остаётся смертным. Возможно, настоящая фраза звучала как: Respice post te! Hominem te memento! («Обернись! Помни, что ты — человек!»)
«Memento mori» являлось формой приветствия, которым обменивались при встрече французские паулины, именовавшиеся также Братьями Смерти — монахи ордена отшельников Св. Павла во Франции (1620—1633).
В XIV—XVII веках, с эпидемии Чумы, популярностью пользовались декоративно-прикладные изделия и украшения, связанные с символикой смерти. Безделушки и аксессуары, выполненные в форме черепов, скелетов, гробов и прочих мрачных атрибутов, служили напоминанием о бренности человеческой жизни и неизбежности смерти.
Источник: Wikipedia
Memento mori — с лат. «помни о смерти», «помни, что смертен»
В Древнем Риме эта фраза произносилась во время триумфального шествия римских полководцев, возвращающихся с победой. За спиной военачальника ставили раба, который был обязан периодически напоминать триумфатору, что несмотря на свою славу, тот остаётся смертным. Возможно, настоящая фраза звучала как: Respice post te! Hominem te memento! («Обернись! Помни, что ты — человек!»)
«Memento mori» являлось формой приветствия, которым обменивались при встрече французские паулины, именовавшиеся также Братьями Смерти — монахи ордена отшельников Св. Павла во Франции (1620—1633).
В XIV—XVII веках, с эпидемии Чумы, популярностью пользовались декоративно-прикладные изделия и украшения, связанные с символикой смерти. Безделушки и аксессуары, выполненные в форме черепов, скелетов, гробов и прочих мрачных атрибутов, служили напоминанием о бренности человеческой жизни и неизбежности смерти.
Источник: Wikipedia
СТРАХ И СТРАДАНИЯ
Страх по Аристотелю это а) неприятное ощущение или смятение, б) возникающее из представления о предстоящем зле, в) которое может погубить или причинить вред, г) ввиду своей непосредственной близости, д) но которое все еще оставляет надежду на минование этого зла.
Не переживает страха тот, кто «уже окоченел по отношению к будущему», кто перенес все возможные страдания и несчастья.
Владимир Завьялов, из книги «Элементарный учебник Дианализа»
Страх по Аристотелю это а) неприятное ощущение или смятение, б) возникающее из представления о предстоящем зле, в) которое может погубить или причинить вред, г) ввиду своей непосредственной близости, д) но которое все еще оставляет надежду на минование этого зла.
Не переживает страха тот, кто «уже окоченел по отношению к будущему», кто перенес все возможные страдания и несчастья.
Владимир Завьялов, из книги «Элементарный учебник Дианализа»
Человеческие поступки, деяния, диктуемые определенными намерениями, вливаются в общие сцепления и в общий контекст бытия и свой смысл обретают или подучают там, а не в голове совершающего поступок.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
ФИЛОСОФИЯ И ТЕОЛОГИЯ
Современная философия и современная теология пришли к таким созвучным заключениям, как «Нет никаких фактов, есть лишь интерпретации» [Ницше], или «Нет никакого Бога, а Мария — Его матерь» [Сантаяна], или даже «Бог есть символ Бога» [Тиллих].
Роберт Уилсон, из книги «Квантовая психология»
Современная философия и современная теология пришли к таким созвучным заключениям, как «Нет никаких фактов, есть лишь интерпретации» [Ницше], или «Нет никакого Бога, а Мария — Его матерь» [Сантаяна], или даже «Бог есть символ Бога» [Тиллих].
Роберт Уилсон, из книги «Квантовая психология»
СТРЕМЛЕНИЕ К СОВЕРШЕНСТВУ
По дороге к невозможному только и можно что-то разрешить. Если вы помните, у Нищие обрисован идеал сверхчеловека, который тоже невозможен и утопичен. И Ницше знал, что сверхчеловеками мы не станем, но стремясь быть такими, мы станем хотя бы людьми.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
По дороге к невозможному только и можно что-то разрешить. Если вы помните, у Нищие обрисован идеал сверхчеловека, который тоже невозможен и утопичен. И Ницше знал, что сверхчеловеками мы не станем, но стремясь быть такими, мы станем хотя бы людьми.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
ВНУТРЕННЕЕ ВЕЛЕНИЕ И СВОБОДА ВОЛИ
Ведь свободной воли не существует. Ни другой не может думать что хочет, ни я не могу заставить его думать что хочу. Но хорошенько понаблюдав за кем-нибудь, можно довольно точно сказать, что он думает или чувствует, а потому обычно можно и предвидеть, что он сделает в следующее мгновение.
Это очень просто, люди только не знают этого. Конечно, нужно упражнение. Есть, например, среди бабочек определенные ночные мотыльки, у которых особи женского пола встречаются гораздо реже, чем мужского. Мотыльки эти размножаются совершенно так же, как все животные, самец оплодотворяет самку, которая потом кладет яйца. К самке прилетают мотыльки мужского пола, с расстояния в несколько часов полета! За много километров чувствуют все эти самцы единственную в этой местности самку!
Но вот что я скажу: если бы у этих бабочек самки встречались так же часто, как самцы, у них не было бы такого точного нюха. У них он есть только потому, что они так натаскали себя. Если животное или человек направит все свое внимание и всю свою волю на определенную цель, то он ее и достигнет. Вот и все. Присмотрись к человеку достаточно внимательно, и ты будешь о нем знать больше, чем он сам.
Но если бы такой мотылек, например, пожелал направить свою волю на какую-нибудь звезду или еще куда-нибудь, у него ничего не вышло бы. Только он и не пытается это сделать. Он ищет лишь то, что имеет для него смысл и ценность, что ему нужно, что требуется ему непременно.
У нас больше простора и больше интересов, чем у животного. Но и мы замкнуты относительно узким кругом и не можем выйти за его пределы. Я могу, конечно, придумать и то, и другое, вообразить, скажем, что мне непременно нужно попасть на Северный полюс или что-нибудь такое, но выполнить это и достаточно сильно пожелать этого я могу только в том случае, если такое желание заключено целиком во мне самом, если мое естество действительно целиком наполнено им.
Когда это так, когда ты пробуешь сделать что-то, следуя своему внутреннему велению, тогда оно и получается, тогда ты можешь взнуздать свою волю как доброго коня.
Германа Гессе, из книги «Демиан»
Ведь свободной воли не существует. Ни другой не может думать что хочет, ни я не могу заставить его думать что хочу. Но хорошенько понаблюдав за кем-нибудь, можно довольно точно сказать, что он думает или чувствует, а потому обычно можно и предвидеть, что он сделает в следующее мгновение.
Это очень просто, люди только не знают этого. Конечно, нужно упражнение. Есть, например, среди бабочек определенные ночные мотыльки, у которых особи женского пола встречаются гораздо реже, чем мужского. Мотыльки эти размножаются совершенно так же, как все животные, самец оплодотворяет самку, которая потом кладет яйца. К самке прилетают мотыльки мужского пола, с расстояния в несколько часов полета! За много километров чувствуют все эти самцы единственную в этой местности самку!
Но вот что я скажу: если бы у этих бабочек самки встречались так же часто, как самцы, у них не было бы такого точного нюха. У них он есть только потому, что они так натаскали себя. Если животное или человек направит все свое внимание и всю свою волю на определенную цель, то он ее и достигнет. Вот и все. Присмотрись к человеку достаточно внимательно, и ты будешь о нем знать больше, чем он сам.
Но если бы такой мотылек, например, пожелал направить свою волю на какую-нибудь звезду или еще куда-нибудь, у него ничего не вышло бы. Только он и не пытается это сделать. Он ищет лишь то, что имеет для него смысл и ценность, что ему нужно, что требуется ему непременно.
У нас больше простора и больше интересов, чем у животного. Но и мы замкнуты относительно узким кругом и не можем выйти за его пределы. Я могу, конечно, придумать и то, и другое, вообразить, скажем, что мне непременно нужно попасть на Северный полюс или что-нибудь такое, но выполнить это и достаточно сильно пожелать этого я могу только в том случае, если такое желание заключено целиком во мне самом, если мое естество действительно целиком наполнено им.
Когда это так, когда ты пробуешь сделать что-то, следуя своему внутреннему велению, тогда оно и получается, тогда ты можешь взнуздать свою волю как доброго коня.
Германа Гессе, из книги «Демиан»
МЫСЛЬ И УСИЛИЕ
Имея преднапряженность бесконечности, мы можем узнавать что-то новое. Когда есть поле символов, напряженное потенциями символов, мы располагаем шансом, вероятностью того, что впереди нас родится новая мысль. А это именно рождение, поскольку, согласно известному еще со времен античности парадоксу, из мысли мысль не вытекает.
В мысли нужно пребывать — усилием. Энное время усилием пребывать в мысли. Из чего следует, что в фундаментальном смысле слова мышление не есть только способность человека, а есть способность и состояние вот такого рода полей. И тогда мы можем быть «в мысли», а не «мне пришла в голову мысль».
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
Имея преднапряженность бесконечности, мы можем узнавать что-то новое. Когда есть поле символов, напряженное потенциями символов, мы располагаем шансом, вероятностью того, что впереди нас родится новая мысль. А это именно рождение, поскольку, согласно известному еще со времен античности парадоксу, из мысли мысль не вытекает.
В мысли нужно пребывать — усилием. Энное время усилием пребывать в мысли. Из чего следует, что в фундаментальном смысле слова мышление не есть только способность человека, а есть способность и состояние вот такого рода полей. И тогда мы можем быть «в мысли», а не «мне пришла в голову мысль».
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
ДОЛЖНОСТЬ ПРЕЗИДЕНТА И ГРАДЖАНСТВЕННОСТЬ
Внимательно изучая процесс выборов в Украине и самих избирателей, я пришел к мысли, что главная природа социального зла общества стран СНГ – это инфантилизм. Мамардашвили понимал инфантилизм как «неразвитость общественной материи».
Наши страны долго пребывали в Совке, а в Украине до сих пор не проведена главная декоммунизация – декоммунизация Совка в себе. В Совке государство брало на себя функцию решать, оно было символом мудрого и умного родителя. Гражданин же символизировал ребенка, ответственность за которого брало на себя государство.
Нам важно не забывать, что сейчас государство – это наемный сотрудник налогоплательщика – гражданина. И в демократических странах не может быть главным президент, премьер, мэр или еще кто-то. Главным в может быть только гражданин, который в праве нанимать подчиненных, требовать от них и увольнять. А для этого нам нужно стать этим гражданином, жертвовать своим драгоценным временем, чтобы требовать от своего сотрудника выполнения своих функций. Иметь, не на словах, а на деле, нулевую толерантность к коррупции, не проходить мимо, когда происходит правонарушение и моментально на это реагировать.
Единственный шанс построить страну, о которой мы так мечтаем – это стать гражданином и воспитать в себе гражданственность. Как это сделать?
Закончу свои мысли словами Мераба Константиновича: «Гражданином может стать тот, у кого уже есть способность требовать и ожидать быть гражданином. Извне мысль гражданственности воспринять нельзя, если в тебе уже нет этого горизонта. Того горизонта, без которого человек не мог бы даже вообразить свое существование и осмысленную жизнь. Когда горизонт воображения совпадает с допустимой жизнью, тогда человек может жить в демократических сложных институтах. А взять и заимствовать эти институты нельзя. Ничего не получится».
Внимательно изучая процесс выборов в Украине и самих избирателей, я пришел к мысли, что главная природа социального зла общества стран СНГ – это инфантилизм. Мамардашвили понимал инфантилизм как «неразвитость общественной материи».
Наши страны долго пребывали в Совке, а в Украине до сих пор не проведена главная декоммунизация – декоммунизация Совка в себе. В Совке государство брало на себя функцию решать, оно было символом мудрого и умного родителя. Гражданин же символизировал ребенка, ответственность за которого брало на себя государство.
Нам важно не забывать, что сейчас государство – это наемный сотрудник налогоплательщика – гражданина. И в демократических странах не может быть главным президент, премьер, мэр или еще кто-то. Главным в может быть только гражданин, который в праве нанимать подчиненных, требовать от них и увольнять. А для этого нам нужно стать этим гражданином, жертвовать своим драгоценным временем, чтобы требовать от своего сотрудника выполнения своих функций. Иметь, не на словах, а на деле, нулевую толерантность к коррупции, не проходить мимо, когда происходит правонарушение и моментально на это реагировать.
Единственный шанс построить страну, о которой мы так мечтаем – это стать гражданином и воспитать в себе гражданственность. Как это сделать?
Закончу свои мысли словами Мераба Константиновича: «Гражданином может стать тот, у кого уже есть способность требовать и ожидать быть гражданином. Извне мысль гражданственности воспринять нельзя, если в тебе уже нет этого горизонта. Того горизонта, без которого человек не мог бы даже вообразить свое существование и осмысленную жизнь. Когда горизонт воображения совпадает с допустимой жизнью, тогда человек может жить в демократических сложных институтах. А взять и заимствовать эти институты нельзя. Ничего не получится».
ПРИЧИНА И МАТЕРИЯ
или из чего состоит искусство
Все в природе возникает из двух начал – причины и материи. Материя коснеет в неподвижности, она ко всему готова, но останется праздной, если никто не приведет ее в движенье. Причина, или же разум, ворочает материю как хочет и, придавая ей форму, лепит всяческие предметы. В каждой вещи непременно должно быть то, из чего она делается, и то, чем она делается; второе есть причина, первое – материя.
Любое искусство подражает природе. Вот статуя: здесь наличествует и материя, послушная художнику, и художник, придавший материи обличье. Материей в статуе была бронза, причиной – художник. То же самое присуще и всем вещам: каждая состоит из того, что ее создало, и того, из чего она создана.
Стоики считают, что есть одна причина – то, что создает вещи. По Аристотелю, говорить о причине можно так: «Первая причина – это сама материя, без которой ничего нельзя создать; вторая – это сам создатель; третья это форма, которая придается каждому изделию, как статуе, а четвертая – это намеренье, с которым создается изделие».
Пример: первая причина статуи есть бронза: ведь не будь того, из чего изваяние отлито или высечено, не было бы сделано и оно само. Вторая причина художник: без его умелых рук бронза не могла бы принять вида статуи. Третья причина есть форма: статуя не звалась бы «Дорифор», если бы не придали ей именно этого обличья. Четвертая причина – это намеренье: не будь его, ее бы делать не стали.
Что такое намеренье? То, что привлекало художника и за чем он гнался: если он работал на продажу, – это деньги, или слава, если он работал ради почета, или вера, если он готовил приношенье в храм.
Платон добавляет еще одну причину: образец, именуемый у него «идеей». На него-то и оглядывается художник, чтобы создать именно то, что собирался. Неважно, будет ли этот образец вне его, но перед глазами, или внутри, зачатый и выношенный в душе.
Итак, по словам Платона, есть пять причин: то, из чего, то, кем, то, в каком виде, то, наподобие чего, то, ради чего; последнее же – это то, что из них получается. Так, в статуе то, из чего, есть бронза, то, кем, – художник, то, в каком виде, – это форма, которая ей придана, то, наподобие чего, это образец, которому подражал создатель, то, ради чего, – это его намеренье, то, что из них получается, – это сама статуя.
То же самое, говорит Платон, есть и у вселенной: и создатель – то есть бог, и то, из чего она создана, – то есть материя, и форма – тот облик и порядок, которые мы видим в мире, и образец – то, наподобие чего бог сотворил эту прекрасную громаду, и намеренье, с которым он ее сотворил.
Ты спросишь, каково было намеренье бога? Сделать добро. Именно так и говорит Платон: «какая причина создать мир была у бога? Он добр, а добрый не жалеет другим ничего благого, – вот он и сделал лучшее, что мог».
Луций Сенека, из книги «Нравственные письма к Луцилию»
или из чего состоит искусство
Все в природе возникает из двух начал – причины и материи. Материя коснеет в неподвижности, она ко всему готова, но останется праздной, если никто не приведет ее в движенье. Причина, или же разум, ворочает материю как хочет и, придавая ей форму, лепит всяческие предметы. В каждой вещи непременно должно быть то, из чего она делается, и то, чем она делается; второе есть причина, первое – материя.
Любое искусство подражает природе. Вот статуя: здесь наличествует и материя, послушная художнику, и художник, придавший материи обличье. Материей в статуе была бронза, причиной – художник. То же самое присуще и всем вещам: каждая состоит из того, что ее создало, и того, из чего она создана.
Стоики считают, что есть одна причина – то, что создает вещи. По Аристотелю, говорить о причине можно так: «Первая причина – это сама материя, без которой ничего нельзя создать; вторая – это сам создатель; третья это форма, которая придается каждому изделию, как статуе, а четвертая – это намеренье, с которым создается изделие».
Пример: первая причина статуи есть бронза: ведь не будь того, из чего изваяние отлито или высечено, не было бы сделано и оно само. Вторая причина художник: без его умелых рук бронза не могла бы принять вида статуи. Третья причина есть форма: статуя не звалась бы «Дорифор», если бы не придали ей именно этого обличья. Четвертая причина – это намеренье: не будь его, ее бы делать не стали.
Что такое намеренье? То, что привлекало художника и за чем он гнался: если он работал на продажу, – это деньги, или слава, если он работал ради почета, или вера, если он готовил приношенье в храм.
Платон добавляет еще одну причину: образец, именуемый у него «идеей». На него-то и оглядывается художник, чтобы создать именно то, что собирался. Неважно, будет ли этот образец вне его, но перед глазами, или внутри, зачатый и выношенный в душе.
Итак, по словам Платона, есть пять причин: то, из чего, то, кем, то, в каком виде, то, наподобие чего, то, ради чего; последнее же – это то, что из них получается. Так, в статуе то, из чего, есть бронза, то, кем, – художник, то, в каком виде, – это форма, которая ей придана, то, наподобие чего, это образец, которому подражал создатель, то, ради чего, – это его намеренье, то, что из них получается, – это сама статуя.
То же самое, говорит Платон, есть и у вселенной: и создатель – то есть бог, и то, из чего она создана, – то есть материя, и форма – тот облик и порядок, которые мы видим в мире, и образец – то, наподобие чего бог сотворил эту прекрасную громаду, и намеренье, с которым он ее сотворил.
Ты спросишь, каково было намеренье бога? Сделать добро. Именно так и говорит Платон: «какая причина создать мир была у бога? Он добр, а добрый не жалеет другим ничего благого, – вот он и сделал лучшее, что мог».
Луций Сенека, из книги «Нравственные письма к Луцилию»
Ад — это забытое, из которого не извлечён опыт.
Неизвлеченный опыт обрекает на повторение. Ничего не изменилось. Значит, событие не произошло, его нельзя считать прошедшим.
Мераб Мамардашвили, из книги «Психологическая топология пути»
Неизвлеченный опыт обрекает на повторение. Ничего не изменилось. Значит, событие не произошло, его нельзя считать прошедшим.
Мераб Мамардашвили, из книги «Психологическая топология пути»
ФИЛОСОФСТВОВАНИЕ
В обыденной жизни отношение к философам и к философии не всегда позитивно, а понимание предмета философии содержит множество ложных представлений. Например, слово «философствовать» в русском языке имеет выраженный негативный оттенок: «мудрёно и беспочвенно рассуждать».
Материал из Википедии
В обыденной жизни отношение к философам и к философии не всегда позитивно, а понимание предмета философии содержит множество ложных представлений. Например, слово «философствовать» в русском языке имеет выраженный негативный оттенок: «мудрёно и беспочвенно рассуждать».
Материал из Википедии
ДОБРОДЕТЕЛИ И ПОРОКИ
Аристотель определял добродетели просто как способы поведения, которые наиболее способствуют счастью в жизни. Пороки же определялись как способы поведения, которые наименее способствуют счастью.
Он отмечал, что добродетели всегда стремятся к балансу и избегают крайностей, к которым тяготеют пороки.
Джордан Питерсон, из книги «12 правил жизни. Противоядие от хаоса»
Аристотель определял добродетели просто как способы поведения, которые наиболее способствуют счастью в жизни. Пороки же определялись как способы поведения, которые наименее способствуют счастью.
Он отмечал, что добродетели всегда стремятся к балансу и избегают крайностей, к которым тяготеют пороки.
Джордан Питерсон, из книги «12 правил жизни. Противоядие от хаоса»