ОРТОДОКСАЛЬНЫЙ ГИПНОЗ
- Почему же тогда все верят в закон тяготения?
- Массовый гипноз. В своей очень ортодоксальной форме, называемой «образование».
- В смысле, учитель гипнотизирует детей, чтобы те верили в закон тяготения?
- Конечно.
- Это абсурд.
- Мы верим, что лишенные оболочки слова Ньютона сидели в самой середине небытия за миллиарды лет до того, как он родился, и что он эти слова магически открыл. Они существовали всегда, даже когда ни к чему не применялись. Постепенно появился мир, и они стали применяться к нему. Фактически, сами эти слова и были тем, что образовало мир.
Проблема, противоречие, на котором застряли ученые, — разум. Разум не обладает ни материей, ни энергией, но его господства над всем, что они делают, не избежать. Логика существует в умах. Числа существуют только в умах. Я не расстраиваюсь, когда ученые говорят, что привидения существуют в умах. Меня достает лишь вот это «только». Наука тоже — только в твоем уме, и именно это ее не портит.
Роберт Пирсиг, из книги «Дзен и искусство ухода за мотоциклом»
- Почему же тогда все верят в закон тяготения?
- Массовый гипноз. В своей очень ортодоксальной форме, называемой «образование».
- В смысле, учитель гипнотизирует детей, чтобы те верили в закон тяготения?
- Конечно.
- Это абсурд.
- Мы верим, что лишенные оболочки слова Ньютона сидели в самой середине небытия за миллиарды лет до того, как он родился, и что он эти слова магически открыл. Они существовали всегда, даже когда ни к чему не применялись. Постепенно появился мир, и они стали применяться к нему. Фактически, сами эти слова и были тем, что образовало мир.
Проблема, противоречие, на котором застряли ученые, — разум. Разум не обладает ни материей, ни энергией, но его господства над всем, что они делают, не избежать. Логика существует в умах. Числа существуют только в умах. Я не расстраиваюсь, когда ученые говорят, что привидения существуют в умах. Меня достает лишь вот это «только». Наука тоже — только в твоем уме, и именно это ее не портит.
Роберт Пирсиг, из книги «Дзен и искусство ухода за мотоциклом»
ИДЕЯ БОГА
Есть ли бог? Есть бог или нет бога, мы ответить не можем. Есть идея бога, а ради идеи бога люди идут на смерть. В этом плане присутсвие идеи бога гораздо более значимо, чем ответ на сам вопрос.
Пётр Щедровицкий (младший), из документального фильма «Метафизика отдельной жизни»
Есть ли бог? Есть бог или нет бога, мы ответить не можем. Есть идея бога, а ради идеи бога люди идут на смерть. В этом плане присутсвие идеи бога гораздо более значимо, чем ответ на сам вопрос.
Пётр Щедровицкий (младший), из документального фильма «Метафизика отдельной жизни»
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ И ГЛУБОКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
Действительность означает то, что люди могут испытать, а «глубокая реальность» — то, о чем мы можем только говорить без каких-либо доказательств. Наука, как и экзистенциализм, имеет дело с тем, что люди могут испытать, а «глубокая реальность» принадлежит до-экзистенциалистским философам [последователям Платона или Аристотеля].
Мы можем только шуметь по поводу «глубокой реальности» — и не можем делать значимых [проверяемых] утверждений о ней, — поскольку то, что лежит за пределами экзистенциального опыта, лежит и за пределами человеческого суждения. Никакой ученый совет, никакой суд присяжных и никакая церковь не могут доказать что бы то ни было относительно «глубокой реальности» или хотя бы опровергнуть что бы то ни было сказанное о ней.
Мы не можем показать, что она имеет температуру или не имеет температуры, что она имеет массу или не имеет массы, что она включает в себя одного Бога или многих богов или вообще никакого Бога, что она пахнет красным или звучит фиолетово Скажу еще раз: мы можем только шуметь, но не можем произвести никаких невербальных или феноменологических данных, которые бы придали какое-то значение нашему шуму.
Роберт Уилсон, из книги «Квантовая психология»
Действительность означает то, что люди могут испытать, а «глубокая реальность» — то, о чем мы можем только говорить без каких-либо доказательств. Наука, как и экзистенциализм, имеет дело с тем, что люди могут испытать, а «глубокая реальность» принадлежит до-экзистенциалистским философам [последователям Платона или Аристотеля].
Мы можем только шуметь по поводу «глубокой реальности» — и не можем делать значимых [проверяемых] утверждений о ней, — поскольку то, что лежит за пределами экзистенциального опыта, лежит и за пределами человеческого суждения. Никакой ученый совет, никакой суд присяжных и никакая церковь не могут доказать что бы то ни было относительно «глубокой реальности» или хотя бы опровергнуть что бы то ни было сказанное о ней.
Мы не можем показать, что она имеет температуру или не имеет температуры, что она имеет массу или не имеет массы, что она включает в себя одного Бога или многих богов или вообще никакого Бога, что она пахнет красным или звучит фиолетово Скажу еще раз: мы можем только шуметь, но не можем произвести никаких невербальных или феноменологических данных, которые бы придали какое-то значение нашему шуму.
Роберт Уилсон, из книги «Квантовая психология»
ДОБРОДЕТЕЛЬ И СОВЕСТЬ
В свое время Вольтер, как-то заметил, что добродетели не может быть половина. Или она есть или ее нет. Есть, действительно, ряд неделимых явлений, которых не бывает ни меньше, ни больше. Они или есть, или их нет. Таковы добродетель и совесть.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
В свое время Вольтер, как-то заметил, что добродетели не может быть половина. Или она есть или ее нет. Есть, действительно, ряд неделимых явлений, которых не бывает ни меньше, ни больше. Они или есть, или их нет. Таковы добродетель и совесть.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
АСКЕТИЗМ
Это моральный и религиозный принцип, требующий воздержания от жизненных благ, удовольствий. Аскетизм противоположен гедонизму. В античной философии идеи аскетизма прослеживаются в стоицизме и гностицизме.
Аскетизм присущ многим этическим системам восточной философии и религии [буддизму — в Индии, даосизму — в Китае, суфизму— в исламе]. Проповедь аскетизма характеризует христианское учение с его идеями греховности человека, необходимости подчинения богу, оправданием нищеты и бесправия.
Аскеза сама по себе не решает проблемы зла и греха, поскольку источник зла лежит не в материи, не в какой-либо «природе», но в свободной воле. Аскезу можно понять положительно и отрицательно. Отрицательная аскеза хочет подавить и уничтожить греховные страсти, не направляя их на положительное творчество.
«Краткий словарь по философии»
Это моральный и религиозный принцип, требующий воздержания от жизненных благ, удовольствий. Аскетизм противоположен гедонизму. В античной философии идеи аскетизма прослеживаются в стоицизме и гностицизме.
Аскетизм присущ многим этическим системам восточной философии и религии [буддизму — в Индии, даосизму — в Китае, суфизму— в исламе]. Проповедь аскетизма характеризует христианское учение с его идеями греховности человека, необходимости подчинения богу, оправданием нищеты и бесправия.
Аскеза сама по себе не решает проблемы зла и греха, поскольку источник зла лежит не в материи, не в какой-либо «природе», но в свободной воле. Аскезу можно понять положительно и отрицательно. Отрицательная аскеза хочет подавить и уничтожить греховные страсти, не направляя их на положительное творчество.
«Краткий словарь по философии»
ТРАНСЦЕНДИРОВАНИЕ
Раньше, в догматической схоластической метафизике, некоторые предметы, которым приписывалось особое существование, назывались трансцендентными предметами; таким предметом был, например, Бог. Но в грамотной критической метафизике, каковой является вся метафизика после Канта, не говорится о трансцендентных предметах [поскольку всякое существование опытно]. А говорится о трансцендировании.
Под трансцендированием имеется в виду способность человека трансформироваться, то есть выходить за рамки и границы любой культуры, любой идеологии, любого общества и находить основания своего бытия, которые не зависят от того, что случится во времени с обществом, культурой, идеологией или с социальным движением. Это и есть так называемые личностные основания. А если их нет, как это случилось в ХХ веке?
Как вы знаете, одна из драматических историй [в смысле наглядно видимого разрушения нравственности и распада человеческой личности] — это ситуация, когда по одну сторону стола сидит коммунист, а по другую — тот, кто его допрашивает, — тоже коммунист. То есть представители одного и того же дела, одной и той же идеологии, одних и тех же ценностей, одной и той же нравственности. И если у того, кого допрашивают, нет независимой позиции — в смысле невыразимой в терминах конкретной морали, то... положение ужасно. Можно выдержать физические мучения, а вот человеческий распад неминуем, если ты целиком находишься внутри идеологии и ее представляет твой же палач или следователь.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
Раньше, в догматической схоластической метафизике, некоторые предметы, которым приписывалось особое существование, назывались трансцендентными предметами; таким предметом был, например, Бог. Но в грамотной критической метафизике, каковой является вся метафизика после Канта, не говорится о трансцендентных предметах [поскольку всякое существование опытно]. А говорится о трансцендировании.
Под трансцендированием имеется в виду способность человека трансформироваться, то есть выходить за рамки и границы любой культуры, любой идеологии, любого общества и находить основания своего бытия, которые не зависят от того, что случится во времени с обществом, культурой, идеологией или с социальным движением. Это и есть так называемые личностные основания. А если их нет, как это случилось в ХХ веке?
Как вы знаете, одна из драматических историй [в смысле наглядно видимого разрушения нравственности и распада человеческой личности] — это ситуация, когда по одну сторону стола сидит коммунист, а по другую — тот, кто его допрашивает, — тоже коммунист. То есть представители одного и того же дела, одной и той же идеологии, одних и тех же ценностей, одной и той же нравственности. И если у того, кого допрашивают, нет независимой позиции — в смысле невыразимой в терминах конкретной морали, то... положение ужасно. Можно выдержать физические мучения, а вот человеческий распад неминуем, если ты целиком находишься внутри идеологии и ее представляет твой же палач или следователь.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
ОСНОВНОЙ ЗАКОН ДИАЛЕКТИКИ
Если мы возьмем чистое единство и, отвлекаясь от всего прочего, сосредоточимся на этом единстве, т. е. если единое есть только единое и больше ничего, то мы отвлекаемся и от всякого инобытия, и, следовательно, от проведения границы между единым и его инобытием, перестанем фиксировать само единое; оно уплывает от нас в неисповедимую апофатическую глубину.
Алексей Лосев, из книги «Вещь и имя»
Если мы возьмем чистое единство и, отвлекаясь от всего прочего, сосредоточимся на этом единстве, т. е. если единое есть только единое и больше ничего, то мы отвлекаемся и от всякого инобытия, и, следовательно, от проведения границы между единым и его инобытием, перестанем фиксировать само единое; оно уплывает от нас в неисповедимую апофатическую глубину.
Алексей Лосев, из книги «Вещь и имя»
ЧУВСТВОВАТЬ ДОБРО И БЫТЬ ДОБРЫМ
Человек состоит из стремлений, желаний, состояний, требований, ожиданий, потребностей. Вот мы хотим, например, добра и избегаем зла и часто считаем, что философия начинается тогда, когда человеку вдруг приходит в голову мысль или понимание, что добро есть хотение добра. Ведь мы считаемся добрыми, потому что хотим добра. А философ скажет: нет, добро не есть хотение добра. Недостаточно просто хотеть, чтобы быть добрым.
Почему? Что сказал этим философ? Он сказал, а точнее — осознал, что эмпирические, психологические состояния человека [желание добра есть психологическое состояние] несамодостаточны в качестве добрых состояний. Делать добро или быть добрым совсем не то же самое, что чувствовать себя добрым.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
Человек состоит из стремлений, желаний, состояний, требований, ожиданий, потребностей. Вот мы хотим, например, добра и избегаем зла и часто считаем, что философия начинается тогда, когда человеку вдруг приходит в голову мысль или понимание, что добро есть хотение добра. Ведь мы считаемся добрыми, потому что хотим добра. А философ скажет: нет, добро не есть хотение добра. Недостаточно просто хотеть, чтобы быть добрым.
Почему? Что сказал этим философ? Он сказал, а точнее — осознал, что эмпирические, психологические состояния человека [желание добра есть психологическое состояние] несамодостаточны в качестве добрых состояний. Делать добро или быть добрым совсем не то же самое, что чувствовать себя добрым.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
Будем наслаждаться своим уделом, не прибегая к сравнениям, — никогда не будет счастлив тот, кого мучит вид большего счастья… Когда тебе придет в голову, сколько людей идет впереди тебя, подумай, сколько их следует сзади.
Луций Сенека, из книги «Нравственные письма к Луцилию»
Луций Сенека, из книги «Нравственные письма к Луцилию»
ВРЕМЯ СМЕРТИ
Вот сказал бы тебе кто нибудь из богов, что завтра умрешь или уж точно послезавтра — не стал бы ты ломать голову, чтобы умереть именно послезавтра, а не завтра, если ты, конечно, не малодушен до крайности. В самом деле, велик ли промежуток? Точно так же через много лет или завтра — не думай, что велика разница.
Марк Аврелий, из книги «Размышления»
Вот сказал бы тебе кто нибудь из богов, что завтра умрешь или уж точно послезавтра — не стал бы ты ломать голову, чтобы умереть именно послезавтра, а не завтра, если ты, конечно, не малодушен до крайности. В самом деле, велик ли промежуток? Точно так же через много лет или завтра — не думай, что велика разница.
Марк Аврелий, из книги «Размышления»
БОРЬБА ЗА МИР
Атомная война может уничтожить все завоевания цивилизации. Атомное оружие, само являясь продуктом цивилизации, может привести к гибели всего человечества. Гибель человечества понимается в данном случае в буквальном смысле. Это действительно возможный вариант, он всех сейчас беспокоит. Хотя меня, честно говоря, не очень беспокоит, поскольку, будучи философом, я привык к тому, что незначительные вещи гораздо страшнее и можно умереть гораздо раньше, чем произойдет такая драматическая ситуация, которую можно увидеть в фильмах ужасов.
Мы боремся за мир, потому что не хотим войны, все время произносим тосты за мир, не замечая того, что давно уже находимся в состоянии войны. И вот эти вещи, конечно, страшнее всяких драматических описаний.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
Атомная война может уничтожить все завоевания цивилизации. Атомное оружие, само являясь продуктом цивилизации, может привести к гибели всего человечества. Гибель человечества понимается в данном случае в буквальном смысле. Это действительно возможный вариант, он всех сейчас беспокоит. Хотя меня, честно говоря, не очень беспокоит, поскольку, будучи философом, я привык к тому, что незначительные вещи гораздо страшнее и можно умереть гораздо раньше, чем произойдет такая драматическая ситуация, которую можно увидеть в фильмах ужасов.
Мы боремся за мир, потому что не хотим войны, все время произносим тосты за мир, не замечая того, что давно уже находимся в состоянии войны. И вот эти вещи, конечно, страшнее всяких драматических описаний.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
Никакое зло не велико, если оно последнее. Пришла к тебе смерть? Она была бы страшна, если бы могла оставаться с тобою, она же или не явится, или скоро будет позади, никак не иначе.
Луций Сенека, из книги «Нравственные письма к Луцилию»
Луций Сенека, из книги «Нравственные письма к Луцилию»
Чтобы мой поступок имел моральную ценность, с ним должно быть связано моё убеждение. Аморальным является делать что-то из страха перед наказанием или для того, чтобы приобрести у других хорошее мнение о себе.
Георг Гегель, из эссе «Человек есть не что иное, как ряд его поступков»
Георг Гегель, из эссе «Человек есть не что иное, как ряд его поступков»
Очень порадовала предыдущая мысль. Недавно размышлял над темой объекта и субъекта. Вот к чему пришел:
Объект имеет свойства. Он кем-то рожден, он кем-то развивался, когда-то исчезнет, находится в месте и времени и т.д.
Субъект — это полное противоположность объекту. Получается апофатическое определение объекта, как отрицание субъекта. Он нигде не рожден, никем не развился, никогда не исчезнет, не находится в месте и времени. Тогда что же субъект, и что такое "Я"?
Буду рад вашим мыслям, пишите в личку: @Vbobo
Объект имеет свойства. Он кем-то рожден, он кем-то развивался, когда-то исчезнет, находится в месте и времени и т.д.
Субъект — это полное противоположность объекту. Получается апофатическое определение объекта, как отрицание субъекта. Он нигде не рожден, никем не развился, никогда не исчезнет, не находится в месте и времени. Тогда что же субъект, и что такое "Я"?
Буду рад вашим мыслям, пишите в личку: @Vbobo
ДИАЛЕКТИКА
Это научно-философский метод мышления, познания, основанный на признании всеобщей взаимосвязи материальных объектов и духовных сущностей и их непрерывного развития. В качестве источника развития диалектика утверждает «единство и борьбу противоположных начал». Это теория, согласно которой нечто, в частности, человеческое мышление, в своем развитии проходит диалектическую триаду: тезис, антитезис и синтез.
В истории философии основные мыслители определяли диалектику как:
• Учение о вечном становлении и изменчивости бытия [Гераклит];
• Искусство диалога, понимаемого как постижение истины путем постановки наводящих вопросов и методичных ответов на них [Сократ];
• Учение о совмещении противоположностей [Кузанский, Бруно];
• Способ разрушения иллюзий человеческого разума, который, стремясь к цельному и абсолютному знанию, неминуемо запутывается в противоречиях [Кант];
• Всеобщий метод познания противоречий как внутренних движущих сил развития бытия, духа и истории [Гегель].
Это научно-философский метод мышления, познания, основанный на признании всеобщей взаимосвязи материальных объектов и духовных сущностей и их непрерывного развития. В качестве источника развития диалектика утверждает «единство и борьбу противоположных начал». Это теория, согласно которой нечто, в частности, человеческое мышление, в своем развитии проходит диалектическую триаду: тезис, антитезис и синтез.
В истории философии основные мыслители определяли диалектику как:
• Учение о вечном становлении и изменчивости бытия [Гераклит];
• Искусство диалога, понимаемого как постижение истины путем постановки наводящих вопросов и методичных ответов на них [Сократ];
• Учение о совмещении противоположностей [Кузанский, Бруно];
• Способ разрушения иллюзий человеческого разума, который, стремясь к цельному и абсолютному знанию, неминуемо запутывается в противоречиях [Кант];
• Всеобщий метод познания противоречий как внутренних движущих сил развития бытия, духа и истории [Гегель].
СТРЕМЛЕНИЕ К ДОБРУ
Нечто себя узнает, является основанием самого себя, причиной самого себя. Добро как предмет наших стремлений уже есть. И только потому, что оно уже есть, оно может быть предметом наших стремлений; проявлением добра является мое стремление к добру.
Другой причины у него нет: нельзя ни полезностью обосновать добро [во имя совершенствования общества], ни сенсуально-гедонистической природой человека [составив таблицу удовольствий-неудовольствий и подсчитав, что быть добрым выгоднее, потому что больше удовольствия].
Мераб Мамардашвили, из книги «Картезианские размышления»
Нечто себя узнает, является основанием самого себя, причиной самого себя. Добро как предмет наших стремлений уже есть. И только потому, что оно уже есть, оно может быть предметом наших стремлений; проявлением добра является мое стремление к добру.
Другой причины у него нет: нельзя ни полезностью обосновать добро [во имя совершенствования общества], ни сенсуально-гедонистической природой человека [составив таблицу удовольствий-неудовольствий и подсчитав, что быть добрым выгоднее, потому что больше удовольствия].
Мераб Мамардашвили, из книги «Картезианские размышления»
ДОБРО И ЗЛО В ПОНИМАНИИ СПИНОЗЫ
Критика спинозизма со стороны теологов была в в том, что учение Спинозы обессмысливает различие «добра и зла», «греха и праведности», «истины и заблуждения». В самом деле, чем тогда они различаются?
С точки зрения Спинозы, заблуждение [а стало быть, и «зло», и «грех»] не есть характеристика идеи и действия по их собственному составу. Заблуждающийся человек тоже действует в строгом согласии с формой вещи, но вопрос в том, какова эта вещь. Если она «ничтожна», «несовершенна» сама по себе, то есть случайна, то способ действия, приспособленный к ней, также несовершенен. И если человек переносит такой способ действия на другую вещь, он и попадает впросак.
Заблуждение, следовательно, начинается только там, где ограниченно верному способу действий придается универсальное значение, там, где относительное принимают за абсолютное.
Эдвард Ильенков, из книги «Диалектическая логика»
Критика спинозизма со стороны теологов была в в том, что учение Спинозы обессмысливает различие «добра и зла», «греха и праведности», «истины и заблуждения». В самом деле, чем тогда они различаются?
С точки зрения Спинозы, заблуждение [а стало быть, и «зло», и «грех»] не есть характеристика идеи и действия по их собственному составу. Заблуждающийся человек тоже действует в строгом согласии с формой вещи, но вопрос в том, какова эта вещь. Если она «ничтожна», «несовершенна» сама по себе, то есть случайна, то способ действия, приспособленный к ней, также несовершенен. И если человек переносит такой способ действия на другую вещь, он и попадает впросак.
Заблуждение, следовательно, начинается только там, где ограниченно верному способу действий придается универсальное значение, там, где относительное принимают за абсолютное.
Эдвард Ильенков, из книги «Диалектическая логика»
ВОСПРИЯТИЕ ПОТЕРИ
Взгляни, что доводит нас до безумия, что мы теряем со слезами, — и ты поймешь, что горек не сам
урон, а мнение о нем. Никто не чувствует потери, — о ней только думают. Кто сохранил себя, тот ничего не потерял, но многим ли удается сохранить себя?
Луций Сенека, из книги «Нравственные письма к Луцилию»
Взгляни, что доводит нас до безумия, что мы теряем со слезами, — и ты поймешь, что горек не сам
урон, а мнение о нем. Никто не чувствует потери, — о ней только думают. Кто сохранил себя, тот ничего не потерял, но многим ли удается сохранить себя?
Луций Сенека, из книги «Нравственные письма к Луцилию»