Достижение советского космонавта и его деревенское детство имеет разрыв между двумя историческими эпохами.
Гагарин вырос деревенской жизнью, до изобретения водопровода и электричества. Среди традиций, уходящих корнями в средние века. Контраст между тем, что окружало Гагарина в детстве, и миром передовых технологий, через который он пришел к триумфу, разителен.

Г.В.Михайловская (?). Эскиз интерьера рабочего кабинета здания Государственной картинной галереи СССР. Конец 1960 – начало 1970-х.

ПИСЬМО М. А. ВОЛОШИНА К ВОЕННОМУ МИНИСТРУ

М[илостивый] Г[осударь]!

Я призван на военную службу, как ратник ополчения II р. 1898 года. Мой разум, мое чувство, моя совесть запрещают мне быть солдатом. Поэтому я отказываюсь от военной службы.

Во избежание недоразумений заявляю, что отказ этот не имеет ничего общего ни с принадлежностью к какой-нибудь религиозной секте или политической партии.

Я отказываюсь быть солдатом, как Европеец, как художник, как поэт: как Европеец, несущий в себе сознание единства и неразделимости христианской культуры, я не могу принять участие в братоубийственной и междуусобной войне, каковы бы ни были ее причины. Ответственен не тот, кто начинает, а тот, кто продолжает. Наивным же формулам, что это война за уничтожение войны, — я не верю.

Как художник, работа которого есть созидание форм, я не могу принять участия в деле разрушения форм, и в том числе самой совершенной — храма человеческого тела.

Как поэт, я не имею права поднимать меч, раз мне дано Слово, и принимать участие в раздоре, раз мой долг — понимание.

Тот, кто убежден, что лучше быть убитым, чем убивать, и что лучше быть побежденным, чем победителем, т. к. поражение на физическом плане есть победа на духовном, — не может быть солдатом.

Считаю необходимым прибавить, что <…> милитаризм, <…> промышленная культура и <…> государственность для меня глубоко неприемлемы.

Но тот, кто принимает оружие противника, — уподобляется ему.<…>
мой отказ от военной службы в это время есть одно из проявлений этой борьбы, ибо всеобщая воинская повинность и теория нации под оружием есть одна из основных прусских идей, отравивших Европу.

Отказ мой чисто индивидуален: он не имеет ни цели пропаганды, ни содержит в себе упрека тем, кто идет на войну. Один и тот же поступок может быть подвигом для одного и преступлением для другого. Я преклоняюсь перед святостью жертвы гибнущих на войне и в то же время считаю, что для меня, от которого не скрыт ее космический моральный смысл, участие в ней было бы преступлением. Я знаю, что своим отказом от военной службы в военное время я совершаю тяжкое и сурово караемое преступление, но я совершаю его в здравом уме и в твердой памяти, готовый принять все его последствия.

Максимилиан Волошин.

Sun Yuan and Peng Yu, “Can’t Help Myself” (*Не могу себе помочь, 2016).
Промышленный, пугающий размерами, робот запрограммирован на единственную задачу: удерживать темно-красную жидкость в заданной области. Когда датчики обнаруживают, что жидкость растеклась слишком далеко, “рука” хладнокровно возвращает ее на место, оставляя пятна на земле и брызги на окружающих стенах.

Sun Yuan and Peng Yu, “Dear” (*Дорогой, 2015) Огромный белый силиконовый стул (холодный как мрамор), как прообраз имперского римского трона, является фрагментом статуи в мемориале Линкольна. Из кресла торчит резиновый шланг, который безудержно хлещет все вокруг, мощным давлением воздуха. Иногда напор угасает и шланг лежит смиренно. Но, спустя время он вновь начинает биться в припадке, истязая стены вокруг.

"...В мире всегда была чума, всегда была война. И однако ж, и чума и война, как правило, заставали людей врасплох...
...Когда разражается война, люди обычно говорят: «Ну, это не может продлиться долго, слишком это глупо». И действительно, война – это и впрямь слишком глупо, что, впрочем, не мешает ей длиться долго. Вообще-то глупость – вещь чрезвычайно стойкая, это нетрудно заметить, если не думать все время только о себе. В этом отношении наши сограждане вели себя, как и все люди, – они думали о себе, то есть были в этом смысле гуманистами: они не верили в бич Божий. Стихийное бедствие не по мерке человеку, потому-то и считается, что бедствие – это нечто ирреальное, что оно-де дурной сон, который скоро пройдет. Но не сон кончается, а от одного дурного сна к другому кончаются люди, и в первую очередь гуманисты, потому что они пренебрегают мерами предосторожности..."

Камю «Чума»

«Short Subject» (Mickey Mouse in Vietnam), 1968
Director: Lee Savage

Роковая неизбежность войны, война как судьба каждого из нас, пока мы живём в абсолютном государстве, — этот психологический фактор абсолютной войны может оказаться решающим в подготовке к войне: война возникает как монстр, порождённый страхом войны, и одновременно как метафора бессилия человека изменить положение вещей, им же самим созданное. В этом психологическом факторе удивительно ясным образом проявилось одно из основных противоречий к тому времени уже сильно постаревшей просвещенческой идеологии — противоречие между универсальной рациональностью как необходимым условием и атрибутом прогресса и вынужденным признанием иррациональности человеческой природы.

А. М. Пятигорский
«Размышляя о политике». Глава 5. Война

Жители Японии встречают Гагарина, 1962 г