Мы вкус находим только в сене
И отдыхаем средь забот,
Смеемся мы лишь от мучений,
И цену деньгам знает мот.
Кто любит солнце? Только крот.
Лишь праведник глядит лукаво,
Красоткам нравится урод,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
Лентяй один не знает лени,
На помощь только враг придет,
И постоянство лишь в измене.
Кто крепко спит, тот стережет,
Дурак нам истину несет,
Труды для нас — одна забава,
Всего на свете горше мед,
Коль трезв, так море по колени,
Хромой скорее всех дойдет,
Фома не ведает сомнений,
Весна за летом настает,
И руки обжигает лед.
О мудреце дурная слава,
Мы море переходим вброд,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
Вот истины наоборот:
Лишь подлый душу бережет,
Глупец один рассудит право,
И только шут себя блюдет,
Осел достойней всех поет,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
"Баллада истин наизнанку", которую написал Франсуа Вийон (а перевел Илья Эренбург) была проиллюстрирована обложкой к журналу "Vanity Fair", которую нарисовал Франк Ксавье Леендекер.
И отдыхаем средь забот,
Смеемся мы лишь от мучений,
И цену деньгам знает мот.
Кто любит солнце? Только крот.
Лишь праведник глядит лукаво,
Красоткам нравится урод,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
Лентяй один не знает лени,
На помощь только враг придет,
И постоянство лишь в измене.
Кто крепко спит, тот стережет,
Дурак нам истину несет,
Труды для нас — одна забава,
Всего на свете горше мед,
Коль трезв, так море по колени,
Хромой скорее всех дойдет,
Фома не ведает сомнений,
Весна за летом настает,
И руки обжигает лед.
О мудреце дурная слава,
Мы море переходим вброд,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
Вот истины наоборот:
Лишь подлый душу бережет,
Глупец один рассудит право,
И только шут себя блюдет,
Осел достойней всех поет,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
"Баллада истин наизнанку", которую написал Франсуа Вийон (а перевел Илья Эренбург) была проиллюстрирована обложкой к журналу "Vanity Fair", которую нарисовал Франк Ксавье Леендекер.
Она доросла до того, чтобы, бросив
Игрушки, что стали ей не нужны,
Принять почетную должность
Женщины и жены.
И если о чем-то она скучает -
О прежних днях, о тоске,
О первых надеждах или о злате,
Истончившемся на руке,
Она об этом молчит - как море,
Что прячет чудовищ и жемчуга,
И только сама она знает -
Как она глубока.
Стихотворение Эмили Дикинсон (в переводе Леонида Ситника) было проиллюстрировано картиной "Аллегория Любви и Брака", которую написал Альфред Стивенс.
Игрушки, что стали ей не нужны,
Принять почетную должность
Женщины и жены.
И если о чем-то она скучает -
О прежних днях, о тоске,
О первых надеждах или о злате,
Истончившемся на руке,
Она об этом молчит - как море,
Что прячет чудовищ и жемчуга,
И только сама она знает -
Как она глубока.
Стихотворение Эмили Дикинсон (в переводе Леонида Ситника) было проиллюстрировано картиной "Аллегория Любви и Брака", которую написал Альфред Стивенс.
Альфред Стивенс (1823 - 1906 гг.) родился в Бельгии, но учился, жил и работал преимущественно в Париже, так что сегодня сложно сказать бельгийский это художник или, скорее, французский. Несмотря на то, что "Аллегория Любви и Брака" по своему стилю "повествования" отсылает зрителя к прерафаэлитам (да и годы жизни художника вполне позволяют причислить его к братству) Альфред Стивенс всегда был ближе к импрессионистам. Для него даже неоднократно позировала знаменитая Викторина Меран, которую можно увидеть на многих картинах Эдуарда Мане.
"Аллегория ..." - редкая для Стивенса картина, он предпочитал писать женские портреты и сцены парижской жизни, возможно поэтому трактовка картины оказывается слегка банальной. Одетая в белое невеста идет через цветущий сад, который подчеркивает ее молодость и красоту. Она несет в руке цветок лилии - символ ее невинности. Рядом с девушкой летит крылатый Купидон - бог любви. У ее ног воркует парочка голубей, а вдали встает солнце - занимается заря нового дня и новой жизни.
"Аллегория ..." - редкая для Стивенса картина, он предпочитал писать женские портреты и сцены парижской жизни, возможно поэтому трактовка картины оказывается слегка банальной. Одетая в белое невеста идет через цветущий сад, который подчеркивает ее молодость и красоту. Она несет в руке цветок лилии - символ ее невинности. Рядом с девушкой летит крылатый Купидон - бог любви. У ее ног воркует парочка голубей, а вдали встает солнце - занимается заря нового дня и новой жизни.
Ведут дороги все вперед,
Им нет конца и края.
Среди лесов, среди болот
Бегут они, петляя,
К пещере в толще гор и скал,
Где солнца нет в помине,
К ручью, что моря не видал,
А пересох в пустыне…
Бегут дороги в дождь и в зной,
По мхам и бурелому
Вперед — под солнцем, под луной,
Но все ж вернутся к дому,
И тот, кто шел в огонь и мглу
Опасною дорогой,
Увидит вновь ручей и луг
У своего порога.
Стихотворение Джона Рональда Руэла Толкина (в переводе Марии Виноградовой) было проиллюстрировано картиной "От мыса Джон-о’Гротс до мыса Конец Света", которую написал современный британский художник Алан Кингсбэри.
Им нет конца и края.
Среди лесов, среди болот
Бегут они, петляя,
К пещере в толще гор и скал,
Где солнца нет в помине,
К ручью, что моря не видал,
А пересох в пустыне…
Бегут дороги в дождь и в зной,
По мхам и бурелому
Вперед — под солнцем, под луной,
Но все ж вернутся к дому,
И тот, кто шел в огонь и мглу
Опасною дорогой,
Увидит вновь ручей и луг
У своего порога.
Стихотворение Джона Рональда Руэла Толкина (в переводе Марии Виноградовой) было проиллюстрировано картиной "От мыса Джон-о’Гротс до мыса Конец Света", которую написал современный британский художник Алан Кингсбэри.
От мыса Джон-о’Гротс до мыса Конец Света - это не только название картины, но и весьма популярный в Великобритании туристический маршрут. Мыс Джон-о’Гротс - крайняя северная точка Шотландии, а мыс Лендс-Энд / Конец Света - крайняя юго-западная точка Великобритании. Таким образом, продвигаясь по этому маршруту, можно пересечь всю страну: за пару недель, если ехать на велосипеде или за пару месяцев, если идти пешком. Поскольку герои картины путешествуют на мотоцикле, то, думается, они уложились в один уик-энд т. к. протяженность маршрута составляет всего около полутора тысяч километров.
Конечно, даже самый известный туристический маршрут Великобритании не смог бы тягаться в искрометности с приключениями Бильбо Бэггинса (а стихи, согласно тексту "Властелина колец", принадлежат именно ему). Но в любом путешествии есть что-то захватывающее, это всегда шаг в неизвестность, и этот дух авантюризма, свойственный всем путешественникам, явно оставил свой след и в стихах, и на картине.
Конечно, даже самый известный туристический маршрут Великобритании не смог бы тягаться в искрометности с приключениями Бильбо Бэггинса (а стихи, согласно тексту "Властелина колец", принадлежат именно ему). Но в любом путешествии есть что-то захватывающее, это всегда шаг в неизвестность, и этот дух авантюризма, свойственный всем путешественникам, явно оставил свой след и в стихах, и на картине.
Душа встрепенулась, как птица живая,
И в небо взлетела, на крыльях паря;
Свистит вольный ветер, меня обдувая,
Проносятся мимо леса и моря.
Желтеют под солнцем высокие травы,
И ветви деревьев трепещут слегка,
И ветер с листвою заводит забавы,
И быстро по небу бегут облака.
Я видеть желаю, как вихрями пены
Морскую волну растрепал ураган;
Я слышать могу, как бросаясь на стены
Прибрежных утесов, ревет океан!
Стихотворение Энн Бронте (в переводе Николая Шошуна) было проиллюстрировано картиной "Морское эхо", которую написал Фредерик Лейтон.
И в небо взлетела, на крыльях паря;
Свистит вольный ветер, меня обдувая,
Проносятся мимо леса и моря.
Желтеют под солнцем высокие травы,
И ветви деревьев трепещут слегка,
И ветер с листвою заводит забавы,
И быстро по небу бегут облака.
Я видеть желаю, как вихрями пены
Морскую волну растрепал ураган;
Я слышать могу, как бросаясь на стены
Прибрежных утесов, ревет океан!
Стихотворение Энн Бронте (в переводе Николая Шошуна) было проиллюстрировано картиной "Морское эхо", которую написал Фредерик Лейтон.
Энн Бронте (17 января 1820 г. - 28 мая 1849 г.) - младшая из знаменитых сестер писательниц, ее старшими сестрами были Шарлотта Бронте (автор романа "Джейн Эйр") и Эмили Бронте (автор романа "Грозовой перевал"). Всех троих смело можно причислить к первопроходцам на тропе книг, написанных авторами - женщинами и в первую очередь именно для женщин. В отличие от сестер, в романах которых есть явный, романтизирующий обыденность, налет, Энн Бронте скрашивала бытописание своих романов не бурями чувств (хотя романтическая составляющая в них тоже разумеется есть), а искрометным чувством юмора, которое куда больше роднит ее с Джейн Остин, чем с сестрами. К сожалению Энн оставила нам совсем небольшое литературное наследие: немного стихов и два романа "Агнес Грей" и "Незнакомка из Уайдфелл -Холла", и умерла, когда ей было всего 29 лет.
Разумеется, Энн не позировала для картины Лейтона, к тому времени как он начла свою карьеру художника, девушка была уже мертва. Но в образе этой девушки, вызывающей дыхание моря, из глубины глубоководной раковины, есть на наш взгляд что-то неуловимо схожее с Энн Бронте, которую одна из подруг ее сестры описывала так: "Милая, нежная Энн была внешне не похожа ни на кого из её семьи... Её волосы светло-каштанового цвета ниспадали на шею изящными кудрями. Глаза её были фиалково-синими, брови — тонко очерченными, а цвет кожи ясным и бледным."
Разумеется, Энн не позировала для картины Лейтона, к тому времени как он начла свою карьеру художника, девушка была уже мертва. Но в образе этой девушки, вызывающей дыхание моря, из глубины глубоководной раковины, есть на наш взгляд что-то неуловимо схожее с Энн Бронте, которую одна из подруг ее сестры описывала так: "Милая, нежная Энн была внешне не похожа ни на кого из её семьи... Её волосы светло-каштанового цвета ниспадали на шею изящными кудрями. Глаза её были фиалково-синими, брови — тонко очерченными, а цвет кожи ясным и бледным."
Что стало с моею разбитой мечтой?
Быть может, она иссыхает от горя,
Как плод в невозможный сжигающий зной?
Как старый нарыв распускается гноем?
Как мертвое тело, быть может, смердит?
Быть может, как патока, рот забивает?
И складками мыслей на мне обвисает,
Как кожа, от бремени лет и обид.
Как зеркало бьется…но не исчезает.
"Несбывшаяся мечта" Ленгстона Хьюза (в переводе Павла Викторовича Данилина) была проиллюстрирована картиной "Дух Новолуния", которую написал Артур Лоурейро.
Быть может, она иссыхает от горя,
Как плод в невозможный сжигающий зной?
Как старый нарыв распускается гноем?
Как мертвое тело, быть может, смердит?
Быть может, как патока, рот забивает?
И складками мыслей на мне обвисает,
Как кожа, от бремени лет и обид.
Как зеркало бьется…но не исчезает.
"Несбывшаяся мечта" Ленгстона Хьюза (в переводе Павла Викторовича Данилина) была проиллюстрирована картиной "Дух Новолуния", которую написал Артур Лоурейро.
Художника и поэта объединяет, пожалуй, лишь то, что в России оба они известны крайне мало. Артур Лоурейро (1853 – 1932 гг.) - австралийский художник португальского происхождения, он учился во Франции и до конца жизни оставался поклонником ускользающего классицизма. Лэнгстон Хьюз (1902 - 1967 гг.) - урожденный американец с целым сонмом самых разнообразных предков: его бабушки по отцовской линии были негритянки, а дедушки - белыми выходцами из Шотландии и Испании. Выбившийся из гетто мальчишка, он стал впоследствии классиком "Гарлемского ренессанса" и ярым социалистом. И все же, если что-то и роднит этих, таких непохожих друг на друга творцов, так это тонкий гуманизм, пусть и высказываемый совсем по разному.
Ничто не разъедает душу так, как мечта, которая не сбылась, а Новолуние во многих культурах считалось прекрасным временем для новых начал. Пусть наш сегодняшний пост вдохновит Вас на новые свершения, самые удивительные и невероятные. До реального новолуния, правда, еще чуть больше недели, но качественная подготовка - половина успеха. "Братство последних романтиков" желает своим читателям плодотворной рабочей недели.
Ничто не разъедает душу так, как мечта, которая не сбылась, а Новолуние во многих культурах считалось прекрасным временем для новых начал. Пусть наш сегодняшний пост вдохновит Вас на новые свершения, самые удивительные и невероятные. До реального новолуния, правда, еще чуть больше недели, но качественная подготовка - половина успеха. "Братство последних романтиков" желает своим читателям плодотворной рабочей недели.