Мы мечтали вдвоём с тобою

Построить прекрасный дом –

Высоко над пёстрой землёю,

На лесном холме, над рекою,

Где бескрайний чист окоём.

Мы вдвоём с тобою мечтали

Забыть о юдоли слёз,

Озарить ликованьем дали –

И друг другу нежно сплетали

Венки из песен и грёз.

Ныне замок мой гордо реет,

Вознёсшись в тихую высь;

Там печаль одиноко зреет

И безрадостный день сереет, –

Принцесса, где ты? вернись!

Ныне шлю я тебе с ветрами

Пламенеющих песен рой –

Пусть найдут тебя за горами,

Пусть примчатся к тебе гонцами

От души, что больна тоской.

Пусть откроют тебе томленье,

Нескончаемый плен мечты,

Пусть целуют тебя до жженья,

Пусть развеют твой сон забвенья, –

Принцесса, вернёшься ль ты?


Стихотворение "Принц" Германа Гессе (в переводе Олега Комкова) было проиллюстрировано картиной "Девочка, которую я оставил позади", которую написал Истмен Джонсон.

Есть где-то Кошачья планета.

Там кошки, как люди, живут:

Читают в постели газеты

И кофе со сливками пьют.

У них есть квартиры и дачи,

Машины и прочий комфорт.

Они обожают рыбачить

И возят детей на курорт.

Летают в заморские страны.

Находят алмазы с кулак.

Сажают на клумбах тюльпаны

И даже разводят собак.

Роскошная жизнь на планете

У кошек, котов и котят!

Но странные жители эти

Всё время о чём-то грустят…

Как много игрушек хороших!

Как много пластинок и книг!..

Вот нет только кошек у кошек.

Ах, как же им грустно без них!


Стихотворение "Кошачья планета" Андрея Усачева было проиллюстрировано картиной "Мечты домашнего кота", которую написал Тохукиро Каваи.

Зеркала —

на стене.

Зеркала —

на столе.

У тебя в портмоне,

в антикварном старье.

Не гляди!

Отвернись!

Это мир под ключом.

В блеск граненых границ

кто вошел — заключен.

Койка с кучей тряпья,

тронный зал короля —

всё в себя,

всё в себя

занесли зеркала.

Руку

ты подняла,

косу

ты заплела —

навсегда,

навсегда

скрыли их зеркала.

Смотрят два близнеца,

друг за другом следя.

По ночам —

без лица,

помутнев как слюда,

смутно чувствуют:

дверь,

кресла,

угол стола,—

пустота!

Но не верь:

не пусты зеркала!

Никакой ретушер

не подменит лица,

кто вошел —

тот вошел

жить в стекле без конца.

Жизни

точный двойник,

верно преданный ей,

крепко держит тайник

наших подлинных дней.

Кто ушел —

тот ушел.

Время в раму втекло.

Прячет ключ хорошо

это злое стекло.

Даже взгляд,

и кивок,

и бровей два крыла —

ничего!

Никого

не вернут зеркала!—


"Зеркала" Семена Красинова были проиллюстрированы картиной "Соблазн", которую написал Винченцо Мильяро.

Расстанемся без смеха,

Расстанемся без слез;

Нам годы не помеха,

Когда их вихрь унес.

Разбиты сердца звенья,

Нам не сковать куски

И дрожжи наслажденья

Не жать из лоз тоски.

Какие будут вести,

Что даст судьба нам вновь?

И мне не даст ли мести,

Не даст ли Вам любовь?

Печаль всегда бездомна,

У радости нет крыл.

Забудьте, что я помню,

И грезьте: он забыл.

Любовь от грез устала,

От ласки умерла;

И плакали мы мало,

Когда она ушла.

От моря упоенья

Остались лишь пески,

Ни капли наслажденья

И ни волны тоски.

Поверь и смерти горя,

И доброте богов,

И верности во взоре,

И тихой ласке снов.

Поверь, что страсть огромна

И есть без дыма пыл,

Но помни, что я помню.

Забудь, что я забыл.

И мы узнали змея,

Как жалит лаской он,

В восторге холодея,

От нег рождали стон.

Дрожа в одном биеньи,

Как дрожь одной реки,

Из сердца наслажденья

Струится кровь тоски.

Ты и скрипку с собой принесла,

И заставила петь на свирели,

И, схватив за плечо, повела

Сквозь поля, голубые в апреле.

Пессимисту дала ты шлепка,

Настежь окна в домах растворила,

Подхватила в сенях старика

И плясать по дороге пустила.

Ошалев от твоей красоты,

Скряга вытащил пук ассигнаций,

И они превратились в листы

Засиявших на солнце акаций.

Бюрократы, чинуши, попы,

Столяры, маляры, стеклодувы,

Как птенцы из своей скорлупы,

Отворили на радостях клювы.

Даже те, кто по креслам сидят,

Погрузившись в чины и медали,

Улыбнулись и, как говорят,

На мгновенье счастливыми стали.

Это ты, сумасбродка весна!

Узнаю твои козни, плутовка!

Уж давно мне из окон видна

И улыбка твоя, и сноровка.

Скачет по полю жук-менестрель,

Реет бабочка, став на пуанты.

Развалившись по книгам, апрель

Нацепил васильков аксельбанты.

Он-то знает, что поле да лес —

Для меня ежедневная тема,

А весна, сумасбродка небес,-

И подружка моя, и поэма.

Рано утром под окном,

Подпершися локотком,

Дочка царская сидела,

Вдаль задумчиво глядела;

И порою, как алмаз,

Слезка капала из глаз.

А пред ней ширинкой чудной

Луг пестрелся изумрудный,

А по лугу ручеек

Серебристой лентой тек.

Воздух легкий так отрадно

Навевал струей прохладной!

Солнце утра так светло

В путь далекий свой пошло!

Все юнело, все играло,

Лишь царевна тосковала

Под косящатым окном,

Подпершися локотком.

Наконец она вздохнула,

Тихо ручками всплеснула,

И, тоски своей полна,

Так промолвила она:

«Всех пространней царство наше,

Всех девиц я в свете краше

Бела личика красой,

Темно-русою косой,

Нежной шеей лебединой,

Речью звонкой соловьиной;

Дочь единая отца,

Я краса его дворца…»

Для неведомых наречий

Встрепенулся и затих

С небесами жаждет встречи

Зарождающийся стих

Блеском крыльев голубиных

Белый веер засверкал

Это он мелькнул в глубинах

Золотых твоих зеркал

(Где незримо оседая

Предвещая столько зла

Обо мне грустит седая

Несметенная зола)

Над рукою истомленной

Вьется веер окрыленный


"Веер" Стефана Малларме (в переводе Романа Дубровкина) был проиллюстрирован одноименной картиной современного итальянского художника Джанни Стрино.