Волхвы пришли. Младенец крепко спал.

Звезда светила ярко с небосвода.

Холодный ветер снег в сугроб сгребал.

Шуршал песок. Костер трещал у входа.

Дым шел свечой. Огонь вился крючком.

И тени становились то короче,

то вдруг длинней. Никто не знал кругом,

что жизни счет начнется с этой ночи.

Волхвы пришли. Младенец крепко спал.

Крутые своды ясли окружали.

Кружился снег. Клубился белый пар.

Лежал младенец, и дары лежали.


"Рождество" Иосифа Бродского было проиллюстрировано картиной "Звезда Вифлеема", которую написал Эдвард Коули Берн-Джонс.

Святее счастья нет, поверь,

Того, что свыше нам дано:

Где были двое, там теперь –

Неповторимое одно.

Один огонь снедает нас,

И мы наполнены весной,

Где каждый день и каждый час

Нас удивляет новизной.

Мои желанья – все твои,

Твои желанья – все мои,

Мы подчиняемся любви,

И выше в мире нет судьи!

Не знаю, что там впереди,

Но, встретив горе и беду,

Я припаду к твоей груди,

Я, словно в дом к себе, приду.

Но если, пав к тебе на грудь,

Тебя рассказом огорчу,

Ты о моей беде забудь,

Я слёз любимой не хочу.

Да ну их! С радостью любой

Моя душа к твоей примчит.

Мы – дуб и жимолость с тобой,

И только Смерть нас разлучит.


"Святое счастье" Джона Лапрайка (в переводе Евгения Фельдмана) было проиллюстрировано картиной "Регистрация брака", которую написал Эдмунд Блейр Лейтон

Любовь еще не все: не хлеб и не вода,

Не крыша в ливень, не нагим — одежды;

Не ствол, плывущий к тонущим, когда

Уже иссякли силы и надежды.

Не заменяет воздуха любовь,

Когда дыханья в легких не хватает,

Не сращивает кость, не очищает кровь,

И без любви никто не умирает.

Я допускаю, грянет час такой,

Когда, устав от нестерпимой боли,

За облегченье, отдых и покой

Твою любовь отдам я поневоле

Иль память тех ночей сменяю на еду.

Возможно. Но едва ль на это я пойду.


Стихотворение Эдны Сент-Винсент Милей (в переводе Маргариты Алигер) было проиллюстрировано картиной "Надежда утешает заточенную Любовь", которую написал Сидней Метейард.

Оплетавшие — останутся.

Дальше — высь.

В час последнего беспамятства

Не очнись.

У лунатика и гения

Нет друзей.

В час последнего прозрения

Не прозрей.

Я — глаза твои. Совиное

Око крыш.

Буду звать тебя по имени —

Не расслышь.

Я — душа твоя: Урания:

В боги — дверь.

В час последнего слияния

Не проверь!


Послание от "Луны лунатику", которое написала Марина Цветаева, было проиллюстрировано картиной "Сомнамбула", которую написал Максимилиан Пирнер.

Дитя явилось

В юдоль скорбей:

Печаль и радость

В душе моей.

Он спит, не видя

Склоненных нас.

Любовь да внидет

В глубь этих глаз!

Тщедушной жизни

Пар на стекле:

Пришла, чтоб снова

Пропасть во мгле.

Младенец — в зыбке,

В земле — мертвец.

Простись и сына

Прости, отец!


Стихотворение Джеймса Джойса (в переводе Григория Кружкова) было проиллюстрировано картиной "Alma Mater", которую написала Вирджиния Демон-Бретон.

Когда в узилище ко мне

Летит Эрот шальной

И возникает в тишине

Алтея предо мной,

Когда в душистых волосах

Тону средь бела дня, -

Какие боги в небесах

Свободнее меня?

Когда, заслышав плеск и звон,

Я уношусь на пир,

Где Темзою не осквернен

Веселья эликсир,

Где льется пламенный рубин,

Печали прочь гоня, -

Какие рыбы средь глубин

Свободнее меня?

Когда, как песенка щегла,

Презревшего тюрьму,

Из уст моих летит хвала

Монарху моему:

О том, как длань его щедра,

Тверда его броня, -

Какие над землей ветра

Свободнее меня?

Уму и сердцу не страшна

Решетка на окне:

И в клетке мысль моя вольна,

Любовь моя - при мне,

Ей нипочем любой засов,

Любая западня...

Лишь ангелы средь облаков

Свободнее меня!


Стихотворение Ричарда Лавлейса "К Алтее - из тюрьмы" (в переводе Марии Яковлевны Бородицкой) было проиллюстрировано картиной "Каменные стены не создают тюрьмы, а железные прутья - клетки", которую написал Эдвард Реджинальд Фрамптон.