Три сестры мы, три сестры мы,

Три.

Там, везде – пожары, дымы?

Ты, что младшая, смотри.

Люди стали слишком злыми,

Нужно жечь их – до зари.

Ты, что средняя, скорее

Пряжу приготовь.

Я, что всех из вас старее,

Я сочла людскую кровь.

Капли – числа. Числа, рдея,

Пляски чисел жаждут вновь.

Пляски быстры, ткани ярки,

Узел, нить.

Да, мы парки, парки, парки,

В ткань огонь сумеем свить.

Пряжа – пламя, нити – жарки,

Жги, крути их, ненавидь.

Стихотворение "Пряжа - пламя" Константина Бальмонта было проиллюстрировано картиной "Парки", которую написал французский художник Альбер Меньян.

Они – с усталыми глазами,

застыли в начатом стихе,

и в их мечты вплелась с веками

тоска – как будто о грехе.

Их лица – схожих ряд овалов,

и все молчанья их равны,

как много-много интервалов

в великой песне вышины.

Но чуть взмахнут они крылами –

пройдет воздушная струя,

как будто Бог в замолкшем храме

провел творящими руками

по темной книге бытия.

Стихотворение "Ангелы" Райнера Марии Рильке (которое перевел Александр Биск) было проиллюстрировано серией картин "Сотворение мира" Эдварда Коули Берн-Джонса.

Твоя ль вина, что милый образ твой

Не позволяет мне сомкнуть ресницы

И, стоя у меня над головой,

Тяжелым векам не дает закрыться?

Твоя ль душа приходит в тишине

Мои дела и помыслы проверить,

Всю ложь и праздность обличить во мне,

Всю жизнь мою, как свой удел, измерить?

О нет, любовь твоя не так сильна,

Чтоб к моему являться изголовью,

Моя, моя любовь не знает сна.

На страже мы стоим с моей любовью.

Я не могу забыться сном, пока

Ты - от меня вдали - к другим близка.

LXI сонет Уильяма Шекспира (в переводе Самуила Яковлевича Маршака) был проиллюстрирован картиной "Приятных снов", которую написал Генри Нельсон О’Нил.

Нам показалось, что те, кто не дают спать пылким возлюбленным, сами должны спать очень крепко и видеть при этом исключительно мирные и приятные сны.

Шапку сдвинь набекрень,

За травой одолень

Поутру ты пойдешь,

Сто печалей найдешь…

Слезы плаканные,

Стоны оханные

Одолеешь ты с ней.

Сторонися людей…

О траве не сказывай,

Спрячь да не показывай…

Собери все травы

До Ивана Купалы…

А в июльску-ночь,

Когда ветер поет,

Папоротник раз в год

В глухомани цветет…

Кто сорвет его,

Испытает все муки,

А удержит – пойдет

Злато-серебро в руки…

Без железа копай,

Не оглядывайся,

А до корня дойдешь,

Так не радуйся…

Положи в мешок,

Да закрой глаза.

Никуда не смотри,

Никого не слушай

Да из леса беги.

Сторонися людей…

О траве не сказывай,

Спрячь да не показывай…

Для затравы, для отравы

Завари травы отвары…

Накопай корней пахучих,

Натолки семян летучих,

Наруби стеблей могучих,

Листьев горьких насуши

Для ума и для души;

А для тела ягод спелых

Ради слова, ради дела.

Как закончишь, спать ложись,

Самому себе приснись…

О траве не сказывай,

Спрячь да не показывай…

Не выжимай из волчьих ягод яда,

Не испивай из Леты ни глотка,

И Прозерпине для тебя не надо

Сплетать из трав дурманящих венка;

Для четок не бери у тиса ягод,

Не позволяй предстать своей Психее

Ночною бабочкой, пускай сова

Тебя не кличет и пускай не лягут

Над тенью тени, став еще темнее, -

Печаль твоя останется мертва.

Но если Меланхолия туманом

Внезапно с неба низойдет к земле,

Даруя влагу травам безуханным,

Скрывая каждый холм в апрельской мгле, -

Тогда грусти: над розою пунцовой,

Над блеском радуги в волне прибрежной,

Над несравненной белизной лилей, -

А если госпожа с тобой сурова,

То завладей ее рукою нежной

И чистый взор ее до дна испей.

Она дружна с Красою преходящей,

С Весельем, чьи уста всегда твердят

Свое "прощай", и с Радостью скорбящей,

Чей нектар должен обратиться в яд, -

Да, Меланхолии горят лампады

Пред алтарем во храме Наслаждений, -

Увидеть их способен только тот,

Чей несравненно утонченный гений

Могучей Радости вкусит услады:

И во владенья скорби перейдет.

Что там было? Ширь закатов блеклых,

Золоченых шпилей легкий взлет,

Ледяные розаны на стеклах,

Лед на улицах и в душах лед.

Разговоры будто бы в могилах,

Тишина, которой не смутить…

Десять лет прошло, и мы не в силах

Этого ни вспомнить, ни забыть.

Тысяча пройдет, не повторится,

Не вернется это никогда.

На земле была одна столица,

Все другое — просто города.

Стихотворение "Что там было?", которое написал Георгий Адамович, было проиллюстрировано картиной "К башне" испанской художницы Ремедиос Варо.