По всей земле, во все столетья,

великодушна и проста,

всем языкам на белом свете

всегда понятна красота.

Хранят изустные творенья

и рукотворные холсты

неугасимое горенье

желанной людям красоты.

Людьми творимая навеки,

она понятным языком

ведет рассказ о человеке,

с тревогой думает о нем

и неуклонно в жизни ищет

его прекрасные черты.

Чем человек сильней и чище,

тем больше в мире красоты.

И в сорок пятом, в сорок пятом

она светила нам в пути

и помогла моим солдатам

ее из пламени спасти.

Для всех людей, для всех столетий

они свершили подвиг свой,

и этот подвиг стал на свете

примером красоты земной.

И эта красота бездонна,

и безгранично ей расти.

Прощай, Сикстинская Мадонна!

Счастливого тебе пути!

Стихотворение "О красоте" Маргариты Алигер было проиллюстрировано картиной "Сикстинская Мадонна" Рафаэля Санти.

Я гном ростом с дом,

А я великан со стакан.

Тоже совсем одинок

Среди чемоданов и ног.

Детское, но не по детски глубокомысленное, стихотворение Олега Григорьева, было проиллюстрировано картиной "Великан" американского художника Ньюэлла Конверса Уайета.

Мальчики да девочки

Свечечки да вербочки

Понесли домой.

Огонечки теплятся,

Прохожие крестятся,

И пахнет весной.

Ветерок удаленький,

Дождик, дождик маленький,

Не задуй огня.

В воскресенье вербное

Завтра встану первая

Для святого дня.

Стихотворение Александра Блока "Вербочки" было проиллюстрировано картиной "Литовская девушка с ветками вербы", которую написал Канут Русецкий.

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,

Средь военных трофеев и мирных костров

Жили книжные дети, не знавшие битв,

Изнывая от мелких своих катастроф.

Детям вечно досаден

Их возраст и быт —

И дрались мы до ссадин,

До смертных обид,

Но одежды латали

Нам матери в срок,

Мы же книги глотали,

Пьянея от строк.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,

И сосало под ложечкой сладко от фраз,

И кружил наши головы запах борьбы,

Со страниц пожелтевших слетая на нас.

И пытались постичь

Мы, не знавшие войн,

За воинственный клич

Принимавшие вой, —

Тайну слова «приказ»,

Назначенье границ,

Смысл атаки и лязг

Боевых колесниц.

А в кипящих котлах прежних боен и смут

Столько пищи для маленьких наших мозгов!

Мы на роли предателей, трусов, иуд

В детских играх своих назначали врагов.

И злодея следам

Не давали остыть,

И прекраснейших дам

Обещали любить;

И, друзей успокоив

И ближних любя,

Мы на роли героев

Вводили себя.

Обручена кольцом,

Вдыхая ладан синий,

С гирляндой над лицом,

В алмазах, под венцом, —

Не счастлива ль я ныне?!

Мой муж в меня влюблен...

Но помню вечер синий,

Когда мне клялся он:

Как похоронный звон

Звучала речь, как стон

Того, кто пал, сражен, —

Того, кто счастлив ныне.

Смягчил он горечь слез

Моих в тот вечер синий;

Меня (не бред ли грез?)

На кладбище отнес,

Где мертвецу, меж роз,

Шепнула я вопрос:

«Не счастлива ль я ныне?»

Я поклялась в ответ

Ему, в тот вечер синий.

Пусть мне надежды нет,

Пусть веры в сердце нет,

Вот — апельсинный цвет:

Не счастлива ль я ныне?

О, будь мне суждено

Длить сон и вечер синий!

Все ужасом полно

Пред тем, что свершено.

О! тот, кто мертв давно,

Не будет счастлив ныне!

"Свадебная баллада" Эдгара Аллана По (в переводе Валерия Брюсова) была проиллюстрирована картиной "Портрет девушки в традиционном костюме" Терезы Шварц.

Кто не доволен малым

В мечтах о небывалом,

Тот чахнет от тоски

До гробовой доски

Эпиграмма Роберта Геррика "О пагубе несбыточных желаний"(переведенная Евгением Фельдманом) была проиллюстрирована картиной "Айла, Тилко, ара и два волнистых попугайчика", которую написал Эдвин Генри Ландсир.