С приближением весны
Нам уж больше не страшны
Эти зимние печали.
Пусть февральские снега
Сыплют гуще, чем вначале:
Эта поздняя пурга -
Хоть вдвойне она сердита -
Все равно насквозь прошита,
Словно створки жалюзи,
Солнцем, что уже вблизи.
Фрагмент стихотворения Томаса Гарди "До и после лета" (в переводе Марка Фрейдкина) был проиллюстрирован картиной "Девушка в сиреневом платье с букетом цветов", которую написал Эжен де Блаас.
Нам уж больше не страшны
Эти зимние печали.
Пусть февральские снега
Сыплют гуще, чем вначале:
Эта поздняя пурга -
Хоть вдвойне она сердита -
Все равно насквозь прошита,
Словно створки жалюзи,
Солнцем, что уже вблизи.
Фрагмент стихотворения Томаса Гарди "До и после лета" (в переводе Марка Фрейдкина) был проиллюстрирован картиной "Девушка в сиреневом платье с букетом цветов", которую написал Эжен де Блаас.
Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась Любовь —
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было — сорок сороков...
И чудаки — ещё такие есть —
Вдыхают полной грудью эту смесь,
И ни наград не ждут, ни наказанья, —
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же — неровного — дыханья.
Только чувству, словно кораблю,
Долго оставаться на плаву,
Прежде чем узнать, что «я люблю», —
То же, что дышу, или живу!
И вдоволь будет странствий и скитаний:
Страна Любви — великая страна!
И с рыцарей своих — для испытаний —
Всё строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...
Но вспять безумцев не поворотить —
Они уже согласны заплатить:
Любой ценой — и жизнью бы рискнули, —
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули...
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась Любовь —
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было — сорок сороков...
И чудаки — ещё такие есть —
Вдыхают полной грудью эту смесь,
И ни наград не ждут, ни наказанья, —
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же — неровного — дыханья.
Только чувству, словно кораблю,
Долго оставаться на плаву,
Прежде чем узнать, что «я люблю», —
То же, что дышу, или живу!
И вдоволь будет странствий и скитаний:
Страна Любви — великая страна!
И с рыцарей своих — для испытаний —
Всё строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...
Но вспять безумцев не поворотить —
Они уже согласны заплатить:
Любой ценой — и жизнью бы рискнули, —
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули...
Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мёртвых воскрешал,
Потому что, если не любил,
Значит, и не жил, и не дышал!
Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься — сколько ни зови, —
Им счёт ведут молва и пустословье,
Но этот счёт замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви...
Их голосам всегда сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться — со вздохом на устах —
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрёстках мирозданья.
Я поля влюблённым постелю —
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит — я люблю!
Я люблю, и значит — я живу!
"Баллада о Любви" Владимира Высоцкого была проиллюстрирована картиной "Защита Гвенивер" Эммы Флоренс Харрисон.
С ног сбивал, из мёртвых воскрешал,
Потому что, если не любил,
Значит, и не жил, и не дышал!
Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься — сколько ни зови, —
Им счёт ведут молва и пустословье,
Но этот счёт замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви...
Их голосам всегда сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться — со вздохом на устах —
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрёстках мирозданья.
Я поля влюблённым постелю —
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит — я люблю!
Я люблю, и значит — я живу!
"Баллада о Любви" Владимира Высоцкого была проиллюстрирована картиной "Защита Гвенивер" Эммы Флоренс Харрисон.
О работах художницы у нас есть отдельная статья https://dzen.ru/a/XV7gkexXWwCtbcOo
Дзен | Блогерская платформа
Симбиоз Прерафаэлизма и Арт-нуво
Если Прерафаэлизм - это романтизм и визуальная эстетика, то едва ли вы найдете более бдительного последователя этих принципов, чем Эмма Флоренс Харрисон. Она родилась, жила и творила в ту пору, когда женское творчество только - только перешагнуло порог домашнего…
Томленье крыльев, буйный зов природы,
я ощутил впервые в небе Рима...
О гул ветров, что голосом свободы
в священный путь влечёт необоримо!
Взыграло сердце, позабыв невзгоды,
когда сквозь вихри, мчавшиеся мимо,
мой крик взлетел под облачные своды:
«В Элладу, друг! Пусть радость будет зрима!
Туда, где в золотом сияньи нимба
стихией правит властный Дух Олимпа,
в алмазный полдень, полный вечных сил;
стрелой пронзая даль, мгновенным эхом,
туда, где грудь звенела первым смехом!»
Но ветер-жнец слова мои скосил...
Стихотворение "Полет", которое написал Ангелос Сикелианос (а перевел Олег Камков), было проиллюстрировано картиной "Плач по Икару" Герберта Джеймса Дрейпера. Вообще-то поэт посвятил это стихотворение своему первому полету над Римом, совершенному в 1910 году, но нам показалось, что есть в этих строчках что-то, что роднит поэта с дерзким и свободолюбивым Икаром.
я ощутил впервые в небе Рима...
О гул ветров, что голосом свободы
в священный путь влечёт необоримо!
Взыграло сердце, позабыв невзгоды,
когда сквозь вихри, мчавшиеся мимо,
мой крик взлетел под облачные своды:
«В Элладу, друг! Пусть радость будет зрима!
Туда, где в золотом сияньи нимба
стихией правит властный Дух Олимпа,
в алмазный полдень, полный вечных сил;
стрелой пронзая даль, мгновенным эхом,
туда, где грудь звенела первым смехом!»
Но ветер-жнец слова мои скосил...
Стихотворение "Полет", которое написал Ангелос Сикелианос (а перевел Олег Камков), было проиллюстрировано картиной "Плач по Икару" Герберта Джеймса Дрейпера. Вообще-то поэт посвятил это стихотворение своему первому полету над Римом, совершенному в 1910 году, но нам показалось, что есть в этих строчках что-то, что роднит поэта с дерзким и свободолюбивым Икаром.
Себя я знаю: кровь моя
Не океан,
А только слабая струя,
Чей цвет багрян;
Но есть во мне потоки вод,
Что страшных сил полны,
Кипучих недр круговорот,
Слепая мощь волны.
Доколе безмятежна гладь
Во мгле морской,
Ничто не станет колебать
Ночной покой,
Лишь ты, о ветер, возмутишь
Бестрепетный простор;
Но даже благостная тишь
Творит в крови раздор.
Пусть плачут, Боже, облака,
Паря вокруг,
И рвётся в сердце свысока
Трезвящий дух;
Дай буре в грешной глубине
Свой грозный гнев излить,
Водой и ветром душу мне
Омыть и окрылить.
"Буря" Генри Воэна (в переводе Олега Комкова) была проиллюстрирована картиной "Дитя и Морское чудовище", которую написал Гектор Каффиери. Мнимая безмятежность этой картины прекрасно гармонирует с непостоянным характером морской стихии, которая всегда готова разразится бурей.
Не океан,
А только слабая струя,
Чей цвет багрян;
Но есть во мне потоки вод,
Что страшных сил полны,
Кипучих недр круговорот,
Слепая мощь волны.
Доколе безмятежна гладь
Во мгле морской,
Ничто не станет колебать
Ночной покой,
Лишь ты, о ветер, возмутишь
Бестрепетный простор;
Но даже благостная тишь
Творит в крови раздор.
Пусть плачут, Боже, облака,
Паря вокруг,
И рвётся в сердце свысока
Трезвящий дух;
Дай буре в грешной глубине
Свой грозный гнев излить,
Водой и ветром душу мне
Омыть и окрылить.
"Буря" Генри Воэна (в переводе Олега Комкова) была проиллюстрирована картиной "Дитя и Морское чудовище", которую написал Гектор Каффиери. Мнимая безмятежность этой картины прекрасно гармонирует с непостоянным характером морской стихии, которая всегда готова разразится бурей.
Всё начинается с любви...
Твердят:
«Вначале
было
слово».
А я провозглашаю снова:
Всё начинается
с любви! Всё начинается с любви:
и озаренье,
и работа,
глаза цветов,
глаза ребёнка —
всё начинается с любви. Всё начинается с любви.
С любви!
Я это точно знаю.
Всё,
даже ненависть —
родная
и вечная сестра любви. Всё начинается с любви:
мечта и страх,
вино и порох.
Трагедия,
тоска
и подвиг —
всё начинается с любви... Весна шепнёт тебе:
«Живи».
И ты от шёпота качнёшься.
И выпрямишься.
И начнёшься.
Всё начинается с любви!
Стихотворение Роберта Рождественского было проиллюстрировано картиной "Поцелуй" Густава Климта.
"Братство последних романтиков" поздравляет вас с Праздником весны. Пусть весна и любовь всегда живут в ваших сердцах и вдохновляют вас на самые прекрасные, невероятные, заветные свершения.
Твердят:
«Вначале
было
слово».
А я провозглашаю снова:
Всё начинается
с любви! Всё начинается с любви:
и озаренье,
и работа,
глаза цветов,
глаза ребёнка —
всё начинается с любви. Всё начинается с любви.
С любви!
Я это точно знаю.
Всё,
даже ненависть —
родная
и вечная сестра любви. Всё начинается с любви:
мечта и страх,
вино и порох.
Трагедия,
тоска
и подвиг —
всё начинается с любви... Весна шепнёт тебе:
«Живи».
И ты от шёпота качнёшься.
И выпрямишься.
И начнёшься.
Всё начинается с любви!
Стихотворение Роберта Рождественского было проиллюстрировано картиной "Поцелуй" Густава Климта.
"Братство последних романтиков" поздравляет вас с Праздником весны. Пусть весна и любовь всегда живут в ваших сердцах и вдохновляют вас на самые прекрасные, невероятные, заветные свершения.
Дорога вела через лес, —
Теперь мы её не найдём:
За семьдесят лет изгладился след,
Забылся, размытый дождём.
Дорогою той через лес
На всём не промчишься скаку:
Лежит подо мхом в подлеске глухом,
И ведомо лишь леснику,
Что там, где простор барсуку,
Где сосны стоят до небес,
Где вяхирь гудит на суку,
Дорога была через лес.
И всё ж загляни в этот лес,
Когда летний сумрак ветвист,
И плещет в реке форель вдалеке
И выдры доносится свист.
(Не ходит никто в этот лес,
И зверь не боится людей.)
Чу! в сумраке чащ мелькнул женский плащ,
Послышался храп лошадей.
Ты скажешь, старик-чародей
Сквозь толщу туманных завес
Ведёт нас под шорох дождей
Забытым путём через лес.
Но нет нам пути через лес.
"Путь через лес" Редьярда Киплинга (в переводе Романа Михайловича Дубровкина) был проиллюстрирован картиной "Призрак цветения", которую написал современный канадский художник Себастиан Мак Киннон.
Теперь мы её не найдём:
За семьдесят лет изгладился след,
Забылся, размытый дождём.
Дорогою той через лес
На всём не промчишься скаку:
Лежит подо мхом в подлеске глухом,
И ведомо лишь леснику,
Что там, где простор барсуку,
Где сосны стоят до небес,
Где вяхирь гудит на суку,
Дорога была через лес.
И всё ж загляни в этот лес,
Когда летний сумрак ветвист,
И плещет в реке форель вдалеке
И выдры доносится свист.
(Не ходит никто в этот лес,
И зверь не боится людей.)
Чу! в сумраке чащ мелькнул женский плащ,
Послышался храп лошадей.
Ты скажешь, старик-чародей
Сквозь толщу туманных завес
Ведёт нас под шорох дождей
Забытым путём через лес.
Но нет нам пути через лес.
"Путь через лес" Редьярда Киплинга (в переводе Романа Михайловича Дубровкина) был проиллюстрирован картиной "Призрак цветения", которую написал современный канадский художник Себастиан Мак Киннон.
То змейкой, свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом окошке воркует,
То в инее ярком блеснёт,
Почудится в дрёме левкоя...
Но верно и тайно ведёт
От радости и от покоя.
Умеет так сладко рыдать
В молитве тоскующей скрипки,
И страшно её угадать
В ещё незнакомой улыбке.
"Любовь" Анны Ахматовой была проиллюстрирована картиной "Посланник Любви" Марии Спартли Стиллман.
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом окошке воркует,
То в инее ярком блеснёт,
Почудится в дрёме левкоя...
Но верно и тайно ведёт
От радости и от покоя.
Умеет так сладко рыдать
В молитве тоскующей скрипки,
И страшно её угадать
В ещё незнакомой улыбке.
"Любовь" Анны Ахматовой была проиллюстрирована картиной "Посланник Любви" Марии Спартли Стиллман.