О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Передо мной сияло на столе.
Но час настал, и ты ушла из дому.
Я бросил в ночь заветное кольцо.
Ты отдала свою судьбу другому,
И я забыл прекрасное лицо.
Летели дни, крутясь проклятым роем…
Вино и страсть терзали жизнь мою…
И вспомнил я тебя пред аналоем,
И звал тебя, как молодость свою…
Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слезы лил, но ты не снизошла.
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты из дому ушла.
Не знаю, где приют твоей гордыне
Ты, милая, ты, нежная, нашла…
Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла…
Уж не мечтать о нежности, о славе,
Все миновалось, молодость прошла!
Твое лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.
Стихотворение Александра Блока было проиллюстрировано картиной "Любовь среди руин", которую написал Эдвард Коули Берн-Джонс.
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Передо мной сияло на столе.
Но час настал, и ты ушла из дому.
Я бросил в ночь заветное кольцо.
Ты отдала свою судьбу другому,
И я забыл прекрасное лицо.
Летели дни, крутясь проклятым роем…
Вино и страсть терзали жизнь мою…
И вспомнил я тебя пред аналоем,
И звал тебя, как молодость свою…
Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слезы лил, но ты не снизошла.
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты из дому ушла.
Не знаю, где приют твоей гордыне
Ты, милая, ты, нежная, нашла…
Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла…
Уж не мечтать о нежности, о славе,
Все миновалось, молодость прошла!
Твое лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.
Стихотворение Александра Блока было проиллюстрировано картиной "Любовь среди руин", которую написал Эдвард Коули Берн-Джонс.
Героиня Блока, как и героиня Берн-Джонса, одеты в синее не случайно. Оба они и художник, и поэт - символисты и выбирают этот цвет не только из любви к оттенку.
Об эволюции восприятия синего цвета и его символических значениях у насесть отдельная статья. https://zen.yandex.ru/media/the_last_romantics_brotherhood/sinee-sinego-602ead27ffa2d86ae45b6275
Об эволюции восприятия синего цвета и его символических значениях у насесть отдельная статья. https://zen.yandex.ru/media/the_last_romantics_brotherhood/sinee-sinego-602ead27ffa2d86ae45b6275
Дзен | Блогерская платформа
Синее синего
Синий - цвет королевских лилий и революционных флагов, занял свое место в истории и искусстве далеко не сразу. Рассказываем как это произошло. Греки и римляне синий цвет не любили - в античном мире это был цвет варваров. Так, античные историки с издевкой…
Пусть каждый, кто истину в сердце лелеет,
Пословицу мудрую знает:
Мужчина потеет, и лошадь потеет,
Но женщина – благоухает.
Дерзкая но безымянная английская эпиграмма (в переводе Евгения Фельдмана) была проиллюстрирована картиной "Три элегантные дамы", которую написал Гаэтано Беллей.
Пословицу мудрую знает:
Мужчина потеет, и лошадь потеет,
Но женщина – благоухает.
Дерзкая но безымянная английская эпиграмма (в переводе Евгения Фельдмана) была проиллюстрирована картиной "Три элегантные дамы", которую написал Гаэтано Беллей.
Люблю тебя сейчас
Не тайно — напоказ.
Не «после» и не «до» в лучах твоих сгораю.
Навзрыд или смеясь,
Но я люблю сейчас,
А в прошлом — не хочу, а в будущем — не знаю.
В прошедшем «я любил» —
Печальнее могил, —
Все нежное во мне бескрылит и стреножит,
Хотя поэт поэтов говорил:
«Я вас любил, любовь еще, быть может…»
Так говорят о брошенном, отцветшем —
И в этом жалость есть и снисходительность,
Как к свергнутому с трона королю.
Есть в этом сожаленье об ушедшем
Стремленьи, где утеряна стремительность,
И как бы недоверье к «я люблю».
Не тайно — напоказ.
Не «после» и не «до» в лучах твоих сгораю.
Навзрыд или смеясь,
Но я люблю сейчас,
А в прошлом — не хочу, а в будущем — не знаю.
В прошедшем «я любил» —
Печальнее могил, —
Все нежное во мне бескрылит и стреножит,
Хотя поэт поэтов говорил:
«Я вас любил, любовь еще, быть может…»
Так говорят о брошенном, отцветшем —
И в этом жалость есть и снисходительность,
Как к свергнутому с трона королю.
Есть в этом сожаленье об ушедшем
Стремленьи, где утеряна стремительность,
И как бы недоверье к «я люблю».
Люблю тебя теперь
Без мер и без потерь,
Мой век стоит сейчас —
Я вен не перережу!
Во время, в продолжение, теперь
Я прошлым не дышу и будущим не брежу.
Приду и вброд, и вплавь
К тебе — хоть обезглавь! —
С цепями на ногах и с гирями по пуду.
Ты только по ошибке не заставь,
Чтоб после «я люблю» добавил я, что «буду».
Есть горечь в этом «буду», как ни странно,
Подделанная подпись, червоточина
И лаз для отступленья, про запас,
Бесцветный яд на самом дне стакана.
И словно настоящему пощечина —
Сомненье в том, что «я люблю» — сейчас.
Без мер и без потерь,
Мой век стоит сейчас —
Я вен не перережу!
Во время, в продолжение, теперь
Я прошлым не дышу и будущим не брежу.
Приду и вброд, и вплавь
К тебе — хоть обезглавь! —
С цепями на ногах и с гирями по пуду.
Ты только по ошибке не заставь,
Чтоб после «я люблю» добавил я, что «буду».
Есть горечь в этом «буду», как ни странно,
Подделанная подпись, червоточина
И лаз для отступленья, про запас,
Бесцветный яд на самом дне стакана.
И словно настоящему пощечина —
Сомненье в том, что «я люблю» — сейчас.
Отрывок из стихотворения Владимира Высоцкого "Я люблю" был проиллюстрирован картиной Уильяма Бугро "Похищение Психеи".
Об истории этих двух влюбленных у нас есть отдельная статья. https://zen.yandex.ru/media/the_last_romantics_brotherhood/psiheia-5d96706a8f011100aea642a0
Об истории этих двух влюбленных у нас есть отдельная статья. https://zen.yandex.ru/media/the_last_romantics_brotherhood/psiheia-5d96706a8f011100aea642a0
Дзен | Блогерская платформа
Психея
У греческого слова "психея" есть два перевода - "бабочка" и "душа". Для греков первое было символом второго и потому богиня Психея изображалась в виде бабочки или девушки с крыльями бабочки. Представления греков о душе сильно отличались от современных и были…
Имей достаточные средства
Не от трудов, а от наследства;
Земли участок плодородный;
Камин уютный, не холодный;
Не от людей завись – от Бога;
Советуй редко и не много;
И малым благом будь доволен;
Не прыгай выше колоколен;
Ни холодрыгой, ни жаровней
Не мучь себя; дружи лишь с ровней;
И провиант имей всегдашний
Не привозной, а свой, домашний;
Употребляй простую пищу;
По вечерам не пей винища;
Да будут ночи без разврата;
Да будут хвори без возврата; –
Тогда в житейской круговерти
Не возжелаешь скорой смерти
И у тебя на склоне дней
Не будет страха перед ней.
Стихотворение "Что такое счастье" британского политика и поэта Милдмейда Фейна (в переводе Евгения Фельдмана) было проиллюстрировано картиной "Семейный завтрак Лавернье", которую написал Жан-Этьен Лиотар.
Картина художника очень живо воплощает тот мирный, уютный и респектабельный образ жизни, который, по мнению поэта, является залогом долголетия.
Не от трудов, а от наследства;
Земли участок плодородный;
Камин уютный, не холодный;
Не от людей завись – от Бога;
Советуй редко и не много;
И малым благом будь доволен;
Не прыгай выше колоколен;
Ни холодрыгой, ни жаровней
Не мучь себя; дружи лишь с ровней;
И провиант имей всегдашний
Не привозной, а свой, домашний;
Употребляй простую пищу;
По вечерам не пей винища;
Да будут ночи без разврата;
Да будут хвори без возврата; –
Тогда в житейской круговерти
Не возжелаешь скорой смерти
И у тебя на склоне дней
Не будет страха перед ней.
Стихотворение "Что такое счастье" британского политика и поэта Милдмейда Фейна (в переводе Евгения Фельдмана) было проиллюстрировано картиной "Семейный завтрак Лавернье", которую написал Жан-Этьен Лиотар.
Картина художника очень живо воплощает тот мирный, уютный и респектабельный образ жизни, который, по мнению поэта, является залогом долголетия.
На русалке горит ожерелье
И рубины греховно-красны,
Это странно-печальные сны
Мирового, больного похмелья.
На русалке горит ожерелье
И рубины греховно-красны.
У русалки мерцающий взгляд,
Умирающий взгляд полуночи,
Он блестит, то длинней, то короче,
Когда ветры морские кричат.
У русалки чарующий взгляд,
У русалки печальные очи.
Я люблю ее, деву-ундину,
Озаренную тайной ночной,
Я люблю ее взгляд заревой
И горящие негой рубины…
Потому что я сам из пучины,
Из бездонной пучины морской.
Стихотворение "Русалка" Николая Гумилева было проиллюстрировано одноименной картиной Джона Уильяма Уотерхауса.
И рубины греховно-красны,
Это странно-печальные сны
Мирового, больного похмелья.
На русалке горит ожерелье
И рубины греховно-красны.
У русалки мерцающий взгляд,
Умирающий взгляд полуночи,
Он блестит, то длинней, то короче,
Когда ветры морские кричат.
У русалки чарующий взгляд,
У русалки печальные очи.
Я люблю ее, деву-ундину,
Озаренную тайной ночной,
Я люблю ее взгляд заревой
И горящие негой рубины…
Потому что я сам из пучины,
Из бездонной пучины морской.
Стихотворение "Русалка" Николая Гумилева было проиллюстрировано одноименной картиной Джона Уильяма Уотерхауса.
Несмотря на созвучие тем, Уотерхаус едва ли был знаком со стихами Гумилева, а вдохновлялся при создании картины совсем другими стихами. Об этом у насесть отдельная статья. https://zen.yandex.ru/media/the_last_romantics_brotherhood/rasshifrovyvaem-rusalku-uoterhausa-62173e53b90d7026feb15a1a
Дзен | Блогерская платформа
Расшифровываем "Русалку" Уотерхауса
«Это не просто картина - это песня, которая рассказывает о стремлении, которому никогда не суждено сбыться", - именно так охарактеризовали критики эту картину, когда она была выставлена впервые. Картина, получившая столь пафосный отзыв, была презентована…
Это было когда-то, в далекой стране,
Где у берега спят корабли.
Там я девочку знал (это было давно),
И я звал ее Аннабель-Ли.
Я жил ею одной, и она — только мной,
И, играя, мы вместе росли.
Были оба мы дети, — в далекой стране,
Где у берега спят корабли, —
Но любили мы так, как никто никогда,
Как большие любить не могли.
Только — ангелы рая за эту любовь
Рассердились на Аннабель-Ли.
Где у берега спят корабли.
Там я девочку знал (это было давно),
И я звал ее Аннабель-Ли.
Я жил ею одной, и она — только мной,
И, играя, мы вместе росли.
Были оба мы дети, — в далекой стране,
Где у берега спят корабли, —
Но любили мы так, как никто никогда,
Как большие любить не могли.
Только — ангелы рая за эту любовь
Рассердились на Аннабель-Ли.
Оттого и случилось — в той дальней стране,
Где у берега спят корабли, —
С моря ветер холодный дохнул из-за туч
И убил мою Аннабель-Ли.
И родные блестящей толпой собрались
И ее от меня унесли.
Чтобы в темном гробу схоронить навсегда
В глубине той далекой земли.
Видно, мало в раю знали счастья, что рай
Позавидовал детям земли:
Это ведомо всем в том далеком краю,
Где у берега спят корабли.
Почему черный ветер дохнул из-за туч
И убил мою Аннабель-Ли.
Но любили мы так, как никто из людей,
Как большие любить не могли —
Хоть мудрей нас, но так не могли;
И не властны ни ангелы райских полей
И ни демоны в недрах земли
Разрубить эту нить меж душою моей
И душой моей Аннабель-Ли.
Мне луна с вышины шлет лучистые сны
Про меня и про Аннабель-Ли;
Каждый звездный алмаз — словно свет ее глаз,
Тихий взор моей Аннабель-Ли;
Если ж ночь и темна — снова я и она,
Я, и друг, и сестра, и невеста-жена,
Тихо спим под покровом земли —
Где у берега спят корабли.
Стихотворение "Аннабель-Ли" Аллана Эдгара По (в переводе Евгения Жаботинского) было проиллюстрировано Эдмундом Дюлаком.
Где у берега спят корабли, —
С моря ветер холодный дохнул из-за туч
И убил мою Аннабель-Ли.
И родные блестящей толпой собрались
И ее от меня унесли.
Чтобы в темном гробу схоронить навсегда
В глубине той далекой земли.
Видно, мало в раю знали счастья, что рай
Позавидовал детям земли:
Это ведомо всем в том далеком краю,
Где у берега спят корабли.
Почему черный ветер дохнул из-за туч
И убил мою Аннабель-Ли.
Но любили мы так, как никто из людей,
Как большие любить не могли —
Хоть мудрей нас, но так не могли;
И не властны ни ангелы райских полей
И ни демоны в недрах земли
Разрубить эту нить меж душою моей
И душой моей Аннабель-Ли.
Мне луна с вышины шлет лучистые сны
Про меня и про Аннабель-Ли;
Каждый звездный алмаз — словно свет ее глаз,
Тихий взор моей Аннабель-Ли;
Если ж ночь и темна — снова я и она,
Я, и друг, и сестра, и невеста-жена,
Тихо спим под покровом земли —
Где у берега спят корабли.
Стихотворение "Аннабель-Ли" Аллана Эдгара По (в переводе Евгения Жаботинского) было проиллюстрировано Эдмундом Дюлаком.