Недавно на Фейсбук был запущен флешмоб, цель которого - обратить внимание профессионального сообщества на то, что «новый тренд доначисления налогов на доходы (в первую очередь, НДФЛ) исходя из факта несения налогоплательщиками расходов» противоречит НК РФ.

Пример: гражданин купил автомобиль за 10 млн. руб. и квартиру за 100 млн. руб. Налоговый орган увидел это исходя из анализа банковских выписок. При этом данный гражданин никогда ранее не декларировал для целей налогообложения доход ни в этой, ни в другой сколь-нибудь сопоставимой сумме. Значит, делает вывод налоговый орган, было сокрытие доходов. В связи с этим налоговый орган доначисляет 13% от сокрытого дохода - 110 млн. руб.

Во-первых, это не новый тренд. Уже и судебная практика есть, поддерживающая такой подход налоговых органов. 2014 года, к слову.

Во-вторых, такой подход налоговых органов обоснован.

Еще в дореволюционной литературе подробно обосновывалось наличие экономического основания для доначисления налога именно на расходы. А не на доходы - фантики на банковском счете, представляющие собой лишь право распоряжения доходами в будущем.

Факт несения расходов в определенных размерах при незадекларированном доходе в сопоставимых суммах сам по себе возлагает на налогоплательщика бремя обоснования любого из двух обстоятельств: доходы, которые он получил и на которые приобрёл имущество, не подлежали налогообложению. Либо, были подвергнуты налогообложению ранее. И именно по данному направлению и должна вестись работа профессионального консультанта, а не по обоснованию невозможности такого доначисления.

Утверждать обратное - значит сильно любить жанр фэнтези, и требовать от налогового органа доказать в принципе не доказываемое: например, получение дохода «в конверте».

Доброе утро!

Долго уклонялся от публичного обсуждения этой темы, но от судьбы не уйдёшь.

Сегодня в 14-00 пройдёт прямая трансляция круглого стола на тему «НДС в кадастровой стоимости при массовой оценке и оспаривании: экономико-правовой анализ».

С меня - новые (!) мысли по теме.

Ссылка на ютуб-канал, на котором пройдёт трансляция мероприятия.

Ссылка на вспомогательные материалы к мероприятию.

Только что посмотрел рейтинг юридических фирм по версии «Право.ру 300».

Имею честь презентовать результат моего с коллегами старания в 2019-первой половине 2020 гг.

Ощущение: победили все.

Я (мы), от лица АБ, поздравляем всех победивших налоговых консультантов и специалистов по налоговым спорам (то есть, всех). Все победившие налоговые консультанты поздравляют нас (то есть, всех). Пледы с логотипами, правда, пока не шлют - ждём.

Несмотря на то, что «серебро» в рейтинге, вроде как, весьма котируется (и первая, и вторая, и третья, и четвёртая даже категории - все почетно, судя по постам на ФБ), должен отметить следующее.

Мы прошедший год активно занимались сопровождением налоговых споров, а также разработкой и внедрением налоговых тематик (соответствующих закону идей, пригодных по фактическим и правовым основаниям для реализации у конкретных налогоплательщиков). Второе, при этом, - приоритет. Готовые споры, которые принёс клиент, лично мне слабо интересны как в интеллектуальном, так и финансовом плане. Что не означает отсутствие к ним интереса вообще - это неизбежная часть профессиональной жизни. И, как показывает практика, по ним также можно полностью перевернуть картину дела.

Тут кадр сменяется и приходит осознание, что сопровождение ВНП по однодневкам (досудебная стадия), где территориальная инспекция автоматом удовлетворяет прибыль (еще по 53 Пленуму и Камскому заводу), но доначисляет НДС.... равноценно успешной реализации на досудебной стадии авторской тематики по НДПИ, о которой до появления консультанта не думал ни клиент, ни налоговый орган, ни суды.

Проблема связана с оценкой качества юридических услуг (юридической мысли); отсутствием критериев, на соответствие которым это качество (глубина, авторство, творческий подход, правомерность) может быть проверено при составлении рейтинга.

Мне известны юристы-творцы, налоговая искра которых затмевает любое сопровождение однодневочных споров или споров по доначислению налога на имущество на движку (в том числе, это мои учителя). Их в рейтинге нет вообще.

Убеждён, что без содержательной оценки качества оказанных услуг со стороны специальных экспертных советов (не коллег-юристов и не клиентов, а со стороны, в первую очередь, академического сообщества, судей высших судов и т.д.) любой юридический рейтинг - лишь повод тешить самолюбие, спонсируя СМИ вместо детских домов, больных и питомников для бездомных животных.

Поздравляем с результатами всех причастных!)

Следует, вопреки представленным в прессе мнениям (https://e.nalspori.ru/865432, https://www.facebook.com/100000363542995/posts/3816170038405077/), крайне ограничительно воспринимать позиции, изложенные в постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа от 03.12.2020 № А56-85058/2019.

Вычет по НДС всегда (и до 54.1 НК РФ, и после) был возможен в условиях, когда ряд поставщиков в цепочке реализации товаров (работ, услуг) фактически уплачивали в бюджет НДС. При условии, что вычет НДС у приобретателя ограничен теми суммами, которые в качестве реального «исходящего», начисленного НДС учли поставщики в цепочке. Сам заголовок «Суд разрешил фирме вычесть НДС при работе с «техническими» компаниями», таким образом, обманывает.

И речь не идёт о том, что «по НДС налоговая реконструкция стала возможна».

Налоговая реконструкция - это основанный на принципе наличия у налога экономического основания п. 7 постановления Пленума ВАС РФ от 12.10.2006 № 53: «если суд на основании оценки представленных налоговым органом и налогоплательщиком доказательств придет к выводу о том, что налогоплательщик для целей налогообложения учел операции не в соответствии с их действительным экономическим смыслом, суд определяет объем прав и обязанностей налогоплательщика, исходя из подлинного экономического содержания соответствующей операции». Что не имеет ничего общего с предоставлением налогоплательщику права на применение налоговых вычетов в условиях создания поставщиками и подрядчиками «источника для вычета и возмещения НДС» в ФБ.

Если и говорить здесь о каких-то «принципах», высоких материях, то речь идёт, в первую очередь, о соблюдении принципа баланса частных и публичных интересов в сфере налогообложения. В условиях действия которого невозможен отказ в реализации налоговых имущественных прав при отсутствии какого-либо вреда, причинённого бюджетной системе. А покарать налогоплательщика за технические компании можно только одним способом - отказать в вычетах по НДС в той части, в которой НДС не был уплачен именно техническими компаниями. И недопустим отказ в реализации всех налоговых прав. Об этом, кстати, в абз. 2 п. 11 53 Пленума.

Ну а фраза о том, что «недобросовестный плательщик вынужден платить налог в большем размере, что лишает налогообложение экономического основания и делает его произвольным» заслуживает отдельного внимания. Обстоятельные исследования в области как гражданского, так и налогового права показывают: допустимо лишение недобросовестного налогоплательщика целого ряда имущественных налоговых прав. Так и складывается практика. И всегда складывалась. И это правильно: если проявлена недобросовестность, умысел на получение необоснованных налоговых преимуществ, в вычетах должно быть отказано.

А в постановлении АС ЗСО по Кузбассу вообще речь шла о другом, о позиции, при которой, применительно к налогу на прибыль «добросовестный налогоплательщик, который предоставил все документы...» не может быть поставлен в худшее положение по сравнению с налогоплательщиком, не представившим в рамках ВНП вообще никаких документов (к последнему в силу 31 ст. НК РФ будет подлежать применению расчетный метод, к первому - нет, что несправедливо).

Что касается налоговой реконструкции по НДС, то ее не было и не будет. Поскольку в НДС фигура контрагента налогоплательщика имеет гораздо большее значение, нежели в налоге на прибыль организаций.

В общем, как обычно: хороший судебный акт, но правовая приблизительность в СМИ победила.

Что делать в тех случаях, когда Судебная коллегия ВС РФ по гражданским делам выносит очевидно противоречащие налоговому законодательству и сложившейся за десятилетия практике его правоприменения определения?

Единственно возможный ответ: игнорировать.

Что и продемонстрировала тройка судей кассации АС СЗО в деле № А05-1981/2020. Питерский налоговый состав, особенно при судье Н. А. Морозовой, но даже и позднее, - всегда вызывал у меня уважение. Не исключением из этого правила стало и комментируемое постановление.

Ранее на канале я критиковал определение СКАД ВС РФ от 16.09.2020, суть которого в следующем: «незарегистрированный в установленном порядке налогоплательщик является ИП для налоговых целей исключительно для целей признания доходов от продажи. Но для целей учета расходов на изначальное приобретение данных автомобилей - он не ИП (и права на применение профессиональных вычетов нет). И не физическое лицо (и права на применение имущественных вычетов нет)».

Очевидным следствием занятого подхода является извращенное, карательное налогообложение всего валового дохода, в полном отрыве от экономики отношений и законодательного регулирования гл. 23 НК РФ.

К большой радости АС СЗО вынес постановление от 12.01.2021 по делу № А05-1981/2020 вопреки данному определению СКАД ВС РФ. Хотя на него прямо ссылался налоговый орган (об этом один из первых абзацев кассационного постановления).

Кассация, с учетом большого массива предшествующей положительной правоприменительной практики, указала на следующее:

«Суды констатировали, что невозможность применения Вишняковым В.В. в спорном периоде имущественного налогового вычета ввиду осуществления им предпринимательской деятельности, не привело к занижению налогооблагаемой базы по НДФЛ, указали, что вопреки выводам Инспекции отсутствие в проверенном периоде у Вишнякова В.В. статуса индивидуального предпринимателя не влечет невозможности применения им профессионального налогового вычета при исчислении налоговой базы по НДФЛ.

Как верно отметили суды, с учетом принципа равного налогового бремени гражданин, чья деятельность переквалифицирована налоговым органом на предпринимательскую, вправе применить положения пункта 1 статьи 221 НК РФ о профессиональном налоговом вычете, предусмотренные Налоговым кодексом Российской Федерации для индивидуальных предпринимателей.

В данном случае Инспекция в ходе проверки квалифицировала деятельность Вишнякова В.В. как предпринимательскую, то есть изменила правовой статус и характер деятельности налогоплательщика.

На необходимость определения в ходе налоговой проверки действительного размера налоговой обязанности при переквалификации налоговым органом совершенных налогоплательщиком хозяйственных операций Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации указал в постановлении от 06.07.2010 No 17152/09».

Особых комментариев к мотивировке у меня нет, пересмотр дела в СКЭС ВС РФ представляется крайне маловероятным, поэтому поздравляю с победой!)

Президент отметил, что российские суды «проявили верность своей высокой миссии» и работали «с максимальной отдачей», невзирая на связанные с коронавирусом риски. В прошлом году суды рассмотрели больше дел, чем в 2019 г. Граждане и бизнес стали чаще обращаться за судебной защитой, «и это подтверждает рост доверия к судебным процедурам», подчеркнул он.

Прошлая неделя выдалась богатой на сюжеты, которые могут быть положены в основу фильмов ужасов.

Когда уже не с кого брать, государству остаётся одно - брать с самого себя. И не с представителей добывающих отраслей, принадлежащих государству, а с незащищенных, не зарабатывающих, социально значимых, маленьких субъектов: больниц, школ, зоопарков.

ГБУЗ МО «Дедовская городская больница», решение АС Московской области от 30.09.2020 по делу № А41-43584/20. Инспекция хотела взыскать с больницы задолженность по взносам, возможность взыскания которой уже утрачена. Пока, к счастью, не получилось.

ГБОУ школа № 46 Калининского района СПб «Центр реабилитации и Милосердия», решение АС СПб и ЛО от 28.09.2020 по делу № А56-68702/2020. Инспекция доначислила взносы на социальные выплаты для педагогических работников на организацию отдыха, которые предусмотрены Социальным кодексом Санкт-Петербурга (то есть, никакого Милосердия, как видим, нет). Незаконно, разумеется, на что и обратил внимание суд первой инстанции.

МБУК «Екатеринбургский зоопарк», решение АС Свердловской области от 30.09.2020 по делу № А60-27321/2020. Не дали отсрочку по уплате налогов. Потому что код деятельности - не «Деятельность зоопарков 91.04.1», а «Деятельность ботанических садов, зоопарков, государственных природных заповедников и национальных парков 94.04». Суд признал правомерным отказ в предоставлении отсрочки по уплате налогов.

По последнему делу прошу обратить внимание: анализировать надо суть, а не форму (об этом, кстати, недавно сказал АСГМ по делу № А40-139243/2020).

Или налоговый орган и суд первой инстанции всерьёз считают, что Екатеринбургский зоопарк - это ботанический сад? Или национальный парк? А ничего, что код «04.01» видовой по отношению к коду «04», и надо определять в ходе рассмотрения спора конкретный видовой код - а это именно зоопарк? Или зоопарк-не зоопарк? И тут мне стало по-настоящему страшно.

Кажется, к знаменитым «не взрыв, а хлопок», «не падение, а отрицательный рост» и т.д. теперь добавляется «не зоопарк, а ботанический сад». Кстати, по АПК у нас общеизвестные факты даже доказыванию не подлежат.

На животных в период пандемии, увы, никто смотреть не ходил. И из-за выпадающих доходов им сейчас, возможно, нечего есть. Особую актуальность в этой связи приобретает контроль за расходованием бюджетных средств, собираемых подобным путём. Хотя, зачем?

Не очень понимаю, куда мы идём, если честно.

Есть лишь надежда, что это дело, по которому АС МО (=кассация, суд по интеллектуальным правам) всецело прав, передано для показательных целей, а не на пересмотр применительно только к нему.

Помните легендарный спор Фармамеда и Нижфарма о том, кто и как должен отвечать за неуплаченный налог у источника при покупке товарного знака и как на это влияют формулировки договора о цене? Выходит новый сезон сериала: дело передано на пересмотр в СКЭС🍿 https://kad.arbitr.ru/Card/aa98a5d2-b5db-4680-8d3b-e90a0e868573

Определение судьи ВС РФ от 24.02.2021 о передаче дела № А72-18565/2019 вновь обращает наше внимание на проблему корректировки налоговых обязательств в налоговом периоде выявления ошибок применительно к абз. 3 п. 1 ст. 54 НК РФ.

Данная норма предусматривает право налогоплательщика произвести перерасчёт налоговой базы и суммы налога за период, в котором была выявлена ошибка при исчислении налога, если она привела к излишней уплате налога. Подавать уточнённую налоговую декларацию за тот налоговый период, в котором была допущена ошибка, не требуется.

11 ААС и АС ПО отменили вынесенное в пользу налогоплательщика решение суда первой инстанции, указав, что, во-первых, в 2016 году у налогоплательщика сложился убыток. Следовательно, не было излишней уплаты налога. Значит, и оснований для корректировки нет. Во-вторых, год возникновения убытка известен - 2016 год, в связи с чем необходимо было произвести уточнение за этот период.

И если по второму аргументу ясно, что невозможность определения периода совершения ошибки и излишняя уплата налога в результате ошибки - разные основания абз. 3 п. 1 ст. 54 НК РФ, дающие право на корректировку налоговой базы в текущем налоговом периоде (тут суды не правы), то первый аргумент - «нет излишней уплаты за период совершения ошибки, нет и права на корректировку в текущем налоговом периоде» - заслуживает куда больше внимания.

Действительно, с одной стороны, законодатель прямо устанавливает право на пересчёт налоговой базы в налоговом периоде выявления ошибки в случае, если допущенная в предыдущем налоговом периоде ошибка привела к излишней уплате налога. В ситуации, когда у налогоплательщика в периоде совершения ошибки сложился убыток, излишней уплаты налога нет. Есть лишь неполный учёт убытка.

С другой стороны, ВС РФ явно нацелен на то, чтобы придать этому условию широкое конституционно-правовое понимание.

Так, в определении отмечается, что «смысл данного условия в том, что ошибка в определении налоговой базы не имеет негативных последствий для казны». Раз уж она не привела к неуплате.

На первый взгляд не очень ясно, в каких случаях при таком подходе вообще будет действовать это условие. Только когда выявленная ошибка привела к... недоимке? Но какие основания корректировать такие ошибки в текущих налоговых периодах - ведь это не повлияет ни на начисление пени, ни на привлечение к ответственности. Кто вообще так делает?

В действительности, речь, по-видимому будет идти о том, что излишняя уплата налога в результате ошибки не обязательно должна была состояться за тот период, в котором допущена ошибка. Но и за тот период, в котором выявлена ошибка и осуществляется корректировка. Правда, если этот период текущий (а чаще всего так и есть), что по его итогам еще нет ни убытка, ни прибыли, а, следовательно, об излишней уплате налога в результате такой ошибки речь не идёт. Только об угрозе излишней уплаты в случае, если не исправить эту ошибку.

При этом все еще остаётся загадкой значение фразы «При этом предполагается, что к моменту исправления ошибки не истёк трехлетний срок возврата (зачета) переплаты». По данному делу трёхлетний срок не истёк, но не так очевиден подход судов в иных ситуациях, когда на момент корректировки налоговой базы по п. 2 ст. 54 НК РФ трехлетний срок истёк.

И в случае, если «предположение» не подтвердилось, но есть безусловные уважительные причины, по которым налогоплательщик не уложился в трехлетний срок, имеются шансы доказывания возможности выхода за пределы этого срока.

Улетело на новое рассмотрение дело ПАО «Якутскэнерго», выигранное налогоплательщиком в первой (судья Паршукова, по-моему, последняя, кто в АСГМ что-то удовлетворяет) и апелляционной инстанциях.

Пара шедевров из носящего ярко выраженный фискальный окрас постановления АС МО от 20.02.2020 по делу № А40-14554/2019:

- «В то же время суды первой и апелляционной инстанции в ходе рассмотрения дела не установили, доказан ли факт неполучения субсидий первичными документами налогоплательщика».

Как доказать то, чего нет? Без комментариев. Презюмируем получение субсидий и на этом основании включаем их в налоговую базу по налогу на прибыль организаций?

- «Между тем, исходя из доводов кассационной жалобы, суды первой и апелляционной инстанций не привели в обжалуемых судебных актах мотивированные аргументы, на основании которых не приняли доводы инспекции и доказательства, представленные налоговым органом; содержание обжалуемых судебных актов свидетельствует о том, что, удовлетворяя заявленные обществом требования в указанной части, суды учли только сведения, содержащиеся в документах, представленных обществом».

Сколько таких судебных актов, вынесенных в пользу налоговых органов? Сотни, тысячи? Никто и не думает на подобное сейчас внимание обращать.

- «Следовательно, отнесение объектов к тому или иному виду зачастую не является очевидным, при наличии спора относительно квалификации имущества как движимого/недвижимого суд должен оценивать совокупность представленных в дело доказательств (учитывая упомянутые критерии), в случае недостаточности которых предложить сторонам рассмотреть вопрос о проведении по делу судебной экспертизы».

То есть если инспекция провела в ходе проверки плохую экспертизу, надо проводить судебную? Чтоб наверняка? Налогоплательщик-то свои доказательства представил, суд их не отверг. И, может быть, надо делать вывод о том, что налоговый орган не доказал нарушения в проверке, а суд их наличие не должен устанавливать, подменяя собой налоговый орган?

Ну и хватает подобного по тексту. Например, написано, что суды первой и апелляционной инстанции неправильно распределили бремя доказывания...

Судья Анциферова. Матюшенкова заболела. Возможно, не смогла такое выносить.

В связи с недавним делом АО «Промышленная группа «Метран» в ВС РФ (определение СКЭС ВС РФ от 01.02.2021 по делу № А76-8895/2019) решил систематизировать для собственного понимания старую практику по теме налоговых последствий осуществления арендатором неотделимых улучшений арендованного имущества.

Совершенно случайно нашёл следующий шедевр (цитата): «Согласно п. 1 ст. 623 ГК РФ произведенные арендатором отделимые улучшения арендованного имущества являются его собственностью, если иное не предусмотрено договором аренды. При таких обстоятельствах момент возвращения арендованных помещений арендодателям не является моментом определения налоговой базы по безвозмездной реализации неотделимых улучшений. Такая реализация является состоявшейся после выбытия неотделимых улучшений из собственности заявителя, а именно, после их списания в качестве объекта основных средств в 4 кв. 2013 г.».

Опять, кстати, цитата АС МО. Правда, постановление уже давнее (от 08.07.2017 по делу № А40-167541/2016). Резолютивная часть постановления была объявлена 07.07, т.е. это еще и домашняя заготовка.

Ещё раз, более понятно: АС МО процитировал норму ГК РФ, в соответствии с которой неотделимые улучшение арендованного имущества являются собственностью арендодателя (ст. 623).

И, из цитаты этой нормы АС МО сделал вывод, прямо противоречащий ей, а именно: реализация неотделимых улучшений (квалифицированных в качестве товара, причём) является состоявшейся с момента выбытия неотделимых улучшений из собственности заявителя (арендатора). То есть, из собственности того лица, у которого они в собственности и не были.

В связи с этим, как не относись к определению СКЭС ВС РФ от 01.02.2021 по делу № А76-8895/2019, одну проблему оно решило точно: неотделимые улучшения - это не товар (собственности арендатора на них нет), а лишь результаты выполненных работ. И от разрешения вопроса о том, в чьих интересах выполнялись эти работы, зависит то, есть ли налогообложение НДС передачи таких неотделимых улучшений.

А то, что «презумпция недобросовестности» налогоплательщика этим определением СКЭС ВС РФ введена, так она хотя бы опровержимая. Причём и алгоритм дан такого опровержения. А ее наличие само по себе продиктовано простым и понятным обстоятельством: безвозмездные операции не характерны для гражданского оборота (в том числе безвозмездные операции по осуществлению неотделимых улучшений арендованного имущества). Зато ВС РФ занят вполне определенный подход, в результате чего ясно, что возражать и как. Наличие правовой определенности вполне компенсирует существование опровержимой презумпции недобросовестности налогоплательщика (для которой, причём, имеются основания, см. выше).

Вообще, тема презумпций недобросовестности налогоплательщика в налоговом праве жива и оставляет много вопросов. Но не в тех случаях, когда их вырабатывает судебная практика, да еще и позволяет опровергнуть. А в тех, когда их вводит законодатель, причём неопровержимо (самый яркий пример - «тонкая» капитализация, но есть еще порядка 8-10 специальных норм).

Налоговый юрист, 2000 г.: убедил всех в том, что налоговое законодательство существует и в том, как его правильно следует читать

Налоговый юрист, 2010 г.: убедил суд в том, что прав налогоплательщик, а не налоговый орган

Налоговый юрист, 2020 г.: убедил налоговый орган на комиссии по легализации налоговой базы в том, что выездную проверку проводить бессмысленно

Налоговый юрист, 2030 г.: —

Настороженно и ограничительно следует относиться к любым изъятиям из общих правил налогообложения НДС: к льготам, исключениям из правил об объекте и т.д., поскольку эти изъятия могут существенно затрагивать (деформировать, разрушать) экономические процессы, происходящие в государстве. Это один из базовых посылов в области налогообложения НДС, из которого исходят большинство теоретиков и практиков этой сферы.

В связи с этим хотелось бы порассуждать о пп. 15 п. 2 ст. 146 НК РФ в следующем ключе.

Норма предусматривает, что не образуют объект налогообложения операции по реализации товаров (работ, услуг) должников, признанных банкротами, в том числе в процессе осуществления ими хозяйственной деятельности после признания таковыми.

Как любое изъятие из общего правила налогообложения НДС, введение в Кодекс и дальнейшая редакция пп. 15 п. 2 ст. 146 НК РФ должны быть продиктованы заслуживающими с конституционных позиций внимания причинами. Но защищает ли чьи-то интересы данная норма? Вариантов, на защиту чьих интересов может быть направлена эта норма, немного.

Первый вариант, о котором сразу надлежит подумать - это поддержка самих банкротов. Логично: на них не ложится налоговая нагрузка по НДС, следовательно, им легче дышать. Но отсутствие налогообложения для банкротов имеет 2 следствия, отрицательный эффект которых уже наблюдается в практике. Во-первых, на них возлагается обязанность восстановить ранее принятый к вычету НДС (ст. 170 НК РФ); во-вторых, их контрагенты-покупатели требуют снижения цен в связи с тем, что они не могут принимать НДС к вычету при приобретении у банкротов товаров (работ, услуг). Итого: отсутствие НДС компенсируется возникающими ценовыми торгами, а сверху ложится обязанность по восстановлению ранее принятого к вычету НДС (т.е. обязанность по уплате НДС в бюджет). Притом банкроты и так часто вынуждены демпинговать, что с точки зрения экономики смотрится очень плохо, как и любое восстановление НДС при демпинге (убыточности, в широком смысле). Тем более - в случае распродажи имущества, зачастую по стоимости ниже балансовой.

Может быть, норма направлена на защиту интересов контрагентов налогоплательщика-банкрота, его покупателей? Ранее было отмечено, что эти контрагенты теперь лишены возможности принимать НДС к вычету (с оговорками, спасибо КС и СКЭС). Поскольку этой возможности сейчас нет, либо они добиваются снижения цены, и остаются в том же экономическом положении, либо не добиваются, что лишь негативно сказывается на их интересах.

Конечно, остаётся какой-то сегмент банкротов, которые работали с организациями, применяющими УСН, но для них либо ничего не меняется (с учетом общей убыточности и возложения обязанности по восстановлению НДС), либо становится чуть лучше - но только для банкротов, которые не являются убыточными (и вычеты которых не превышают начисленный НДС) - а такие есть вообще?

Не работает и логика в стиле «законодатель не видит оснований для налогообложения НДС, поскольку деятельность банкрота не направлена на формирование добавленной стоимости». Если бы законодатель отказывался от налогообложения НДС в условиях отсутствия добавленной стоимости, то, как минимум, отсутствовали бы правила о возмещении НДС в принципе (ст. 176 НК РФ). При этом очевидно, что невозможность возмещать НДС куда хуже, чем наличие объекта налогообложения.

В связи со всем вышеизложенным прихожу к выводу, что в текущей системе правового регулирования налогообложения НДС невозможно рассматривать правило пп. 15 п. 2 ст. 146 иначе, нежели фискальную кару за банкротство - наказание за те самые «деловые просчеты», которые совершил налогоплательщик и которые привели к банкротству. Но является ли стремление покарать банкротов оправданной целью регулирования?

Выход из ситуации: перенос нормы в ст. 149 НК РФ, что позволит банкротам фактическими действиями по выставлению счетов-фактур при реализации товаров (работ, услуг) диспозитивно отказываться от этой льготы там, где это выгодно (п. 5 ст. 173 НК РФ) и получать (сохранять) при этом право на налоговый вычет (п. 6 постановления Пленума ВАС РФ № 33 от 30.05.2014).

https://tttttt.me/taxchatt

Запустил чат

Цели вести бурные дискуссии нет, но по себе знаю, как сложно иногда читать чью-то писанину без возможности ее прокомментировать в спорной части