Человек, томим талантом,
Бабу снежную слепил.
И в стремлении галантном
Эту бабу полюбил.
Со словами обращался
К ней. И с ней совокуплялся.
Но она стоит одна —
Ни гу-гу и холодна.
Вьюга злится, вьюга кружит
То над крышею, то низко.
Человек лежит простужен
С отмороженной пиписькой.
Ах, Наталья! Ах, каналья!
Толстомордая она,
Словно баба холодна.

1965
© Владлен Гаврильчик

Олег Григорьев

* * *

Я мог бы прочитать Расина
И ознакомиться с Европой,
Да не хватает керосина,
А в темноте... пойди попробуй.

Повод: отключение электричества в Украине.

*) Расин - Жан-Батист Расин, французский драматург, черпал сюжеты в античной мифологии.

Самуил Маршак

В ноябре сезон закрыт.
Замерли курорты.
А в Крыму фашист сидит,
К берегам припертый.

Перерезали пути
Пушки да винтовки,
И фашисту не найти
Дверцы в мышеловке.

Он мечтал собрать в Крыму
Много винограда,
Но теперь уже ему
Ничего не надо.

Смотрит в даль морскую он,
Хмурый и печальный.
Для него теперь сезон
Настает купальный.

1943

Терпеть не могу авторов песни "Как молоды мы были", этих вечных, до могза костей, комсомольцев. Но Градский спел так, что исключение стало возможным. Сегодня день его памяти.
https://youtu.be/Lj0JzDz0vVY

Дон-Аминадо (Аминад Шполянский)

Ползком

"Вечер был. Сверкали звезды".
В мавзолее Ленин спал.
Шел по улице Зиновьев,
Посинел и весь трещал.
На бульваре, на скамейке,
Сел он, голову склоня,
Сел и думал: "Ни ячейки
Не осталось у меня!..
Для чего мне было в это
Предприятие влезать?
Что мне сделать, чтоб невинность,
Чтоб невинность доказать?
Жил я, кажется, неплохо,
Декламатор был и чтец,
И имел и пост, и титул,
И доходы, наконец...
Было время, целый город
Назывался в честь мою.
А теперь, так это ж пропасть,
Над которой я стою!..
Между тем, сказать по правде,
Разве пропасть это вещь?"
И задумался Зиновьев,
Синь, как синька, и зловещ.
Уж и звезды побледнели,
Ленин с лаврами на лбу
Десять раз перевернулся
В своем собственном гробу.
Вот и утро наступило,
Стал восток - багрово-ал.
А несчастный все слонялся,
Все синел и все трещал.
И когда он стал лиловый,
Как фиалка на снегу,
Он вскричал: "Пусть Троцкий мерзнет,
Я же больше не могу!.."
Грозно бровь нахмурил Сталин,
Сжал грузинские уста.
И лежал пред ним Зиновьев,
Не вставая с живота.
И, уткнувшись в половицу,
Он рычал, свой торс склоня:
"Растворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня!.."
И пока он пресмыкался,
Как действительная тварь,
Повторил грузин чудесный
Весь свой ленинский словарь.
И от ленинского слова,
После внутренней борьбы,
Был Зиновьев вздернут снова
С четверенек на дыбы!..

1927

Зиновьев был упоённым оратором и неврастеником (что нередко воспринималось как трусость). В период с 1924г. по 1934 г. его имя носил город Зиновьевск, он же Кропивницкий, он же Кировоград и  Елисаветград.
Овсей-Герш сыграл важную роль в ходе "литературной дискуссии" 1924 года, которая была направлена на политическую дискредитацию Троцкого. Вместе с Каменевым составлял планы организации осуждения троцкизма в печати.
Но в декабре 1925 года, на XIV съезде ВКП(б), Зиновьев от имени «новой оппозиции» выступил против группы Сталина (Молотов, Рыков, Бухарин и др.) и партийного большинства. В 1926 году его отстранили от руководства Ленсоветом и Исполкомом Коминтерна, решением пленума ЦК вывели из Политбюро. Последующее объединение с Троцким привело к тому, что в 1927 году Зиновьева вывели также из ЦК, членом которого он был с 1907 года, исключили из партии, а 28 ноября исключили из Общества старых большевиков и выслали в Калугу. Расстрелян в 1936 году, много позже описанных в стихотворении событий.

Наверное, в России очень холодно, мама говорит, что там каждый день трещат морозы, но очень далеко, потому не слышно.

© Из "Дневника Коли Сыроежкина

❄️❄️❄️❄️❄️

Снег падает -
Событие какое!
Вот если б поднимался...

© М. Бару

Кирилл Ковальджи
Хеппи-Енд

Всё кончилось благополучно.
…Волков почуя, бараны
ещё теснее сплотились
вокруг своего пастуха,
который вскинул двустволку,
и волк закружился раненый,
бросился пёс на хищников,
и те ушли от греха.

Всё кончилось благополучно,
как я вам сказал заранее.

Садилось кровавое солнце,
лучи посылая вкось.
Пастух в тулупе овчинном
задумчиво ел баранину,
и преданный пёс лениво
глодал баранью кость…

Дмитрий Анатольевич (Медведев) сегодня рассуждает о сатанистах и Боге карателе.


Остатки дня светового
как вертикальная щель
в ставнях. Ослабим немного
тяжесть этих недель.

Мальчик замерз не на шутку:
с ребенка снимают шарф,
шапку-ушанку, шубку,
аккуратно вешают в шкаф.

На дверце красного дерева
зеркало - в полный рост.
На кухне - постное варево,
поскольку - Филиппов пост.

Зябко. Есть неохота.
Но все садятся к столу.
Месяц до Нового года,
но елки - на каждом углу.

Ждет тиран в окруженьи свиты
известий с иных планет.
Космонавт, вернувшись с орбиты,
рапортует, что Бога нет.

© Борис Херсонский

Сегодня вышел на балкон,
Гляжу: а там сидит дракон!
– Ты что сидишь?! – я закричал,
Когда ко мне вернулась речь.
Дракон солидно отвечал:
– Могу и встать.
Могу и лечь.

© Дмитрий Сиротин

Противоположность постному посту.


Скрипичный лимонад с цветущей осетриной.
В витрине шоколад сверкает балериной.
И лодочка лежит с агатовой икрой.
И публика спешит, взволнована игрой
оркестра, со всех ног по хрупкому паркету
в блаженную страну салфеточную эту.

Шампанского пальба уже слышна оттуда!
Прозрачная смычок спешит сменить посуда.
Хоть ложечки звенят о вазочки не в такт,
спасителен такой для музыки антракт.
Иначе нет ее, нанизанной на нитке -
Бизе и Дебюсси с меренгами, и Шнитке...

Да, только тут могу и я взлетать, играя,
из ада в рай, спускаться в ад из рая...
Но вот что я спрошу, а ты, дружок, ответь:
ужель и жизни две способны мы иметь?
Приподыми, прошу, мой тяжкий сумрак Виев:
где Ростропович, где Барышников, Нуриев?..

1985

© Алексей Пурин

Борис Юдин

Таврия 2050

Рыжеет около двери забытая подкова,
Свирель, ручей, и старый фавн, и болтовня наяд…
И процарапано гвоздём на стенке “Здесь был Вова”.
Кентавр натягивает лук и волны шелестят.

🙏 Про веерные отключения от милосердия и света.


Война предпочитает гречку,
набор изделий макаронных:
как сытые собаки в течку -
слипаются глаза влюбленных.

Предпочитает хруст печенья
и порошковый вкус омлета,
и веерные отключенья
от милосердия и света.

И будет ночь в саперной роте,
когда, свободные до завтра,
как в фильме или в анекдоте -
вернутся взрослые внезапно.

Они не потревожат спящих,
хозяин дома - бывший плотник,
Господь похож на черный ящик,
а мир – подбитый беспилотник.

Нас кто-то отловил и запер,
прошла мечта, осталась мрія,
и этот плотник нынче – снайпер,
и с ним жена его – Мария.

10.01.2015

© Александр Кабанов

В ответ на обмен Бута на Грайнер несколько цитат из произведений Владимира Буковского, того самого, кого обменяли на Луиса Корвалана.

Странное дело – никто не говорит про фашизм с человеческим лицом, а почему?

Мы поняли великую истину, что не винтовка, не танки, не атомная бомба рождают власть, не на них власть держится. Власть – это покорность, это согласие повиноваться...

Ну, и известные всем стихотворные строки.

Сверху молот, снизу серп —
это наш советский герб.
Хочешь — жни, а хочешь — куй.
Все равно получишь ***.

🧲
Верить никому нельзя, только мне.
© Путин


Верить нельзя никому.

Даже родному уму
Тоже не следует верить:
Шесть поменяет на девять,
Шерсть поменяет на мех.
Что у ума на уме —
Ведомо только уму.

Верить нельзя никому.

©KOLYANG