В 1930 годы Дени активно продолжал работу в плакате, как и многие художники, он не избежал всеобщего увлечения конструктивизмом – иногда использовал фотомонтаж и коллаж, некоторые из работ выполнил вместе с художниками Николаем Долгоруковым и Дмитрием Моором: «Раздавим гадину мощным контрнаступлением пролетариата!» (1930), «Долбанём!» (1930), «Ставка интервентов бита!» (1931), «Рот фронт!» (1932), «Кухня войны» (1934), «Есть метро!» (1935), «Слава сталинским соколам – покорителям воздушной стихии!» (1937), «Шагают к гибели своей!» (1937), «Кто силен в воздухе, тот в наше время вообще силён. К. Ворошилов» (1938), «Сталинским духом крепка и сильна армия наша и наша страна!» (1939), «Привет великому Сталину...» (1940).
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Карнавальная ночь (1956 год)
"Бабу Ягу со стороны брать не будем – воспитаем в своем коллективе."
"Бабу Ягу со стороны брать не будем – воспитаем в своем коллективе."
В начале эры космонавтики никто не мог представить, как скажется пребывание в космосе на здоровье человека, в частности, не сойдёт ли он с ума.
Поэтому для перевода корабля с автоматического на ручной режим управления была предусмотрена защита со вводом специального цифрового кода, который находился в запечатанном конверте.
Предполагалось, что в состоянии невменяемости Гагарин не сможет открыть конверт и понять код.
Правда, перед самым началом полёта код ему всё-таки сказали.
Поэтому для перевода корабля с автоматического на ручной режим управления была предусмотрена защита со вводом специального цифрового кода, который находился в запечатанном конверте.
Предполагалось, что в состоянии невменяемости Гагарин не сможет открыть конверт и понять код.
Правда, перед самым началом полёта код ему всё-таки сказали.
Во время Великой Отечественной войны художник внёс значительный вклад в агитационное искусство создав ряд едких сатирических плакатов направленных на деморализацию фашистов и укрепление боевого духа бойцов Красной Армии: «На Москву! Хох!» (1941), «Сталинград» (1942), «Красной Армии метла нечисть выметет дотла!» (1943),«Узнал фашистский стервятник, что у нас не ягнятник» (1944), «На восток! На запад!» (1944), «Линия иль вал, чтоб их чорт побрал! – красноармеец все попрал!!!» (1944), «Красной армии грозен шаг! Будет уничтожен в логове враг!» (1944), «С праздником на нашей улице!» (1945), «На суд всего мира фашистского изувера – вампира!» (1945) и так далее.
Подлинная народность, глубокая идейность, высокий профессионализм делают военные плакаты Дени нержавеющим разящим оружием, могучим средством психологического воздействия, как на врага, так и на советских людей.
Подлинная народность, глубокая идейность, высокий профессионализм делают военные плакаты Дени нержавеющим разящим оружием, могучим средством психологического воздействия, как на врага, так и на советских людей.
В. Дени написал книгу воспоминаний «Мои мыслишки в записной книжке», ряд статей о политическом плакате.
«Плакат есть стрела – молния к сознанию зрителя, будь зрителю вроде молниеносного учителя. Взглянул зритель – мыслью объят, вот это и есть плакат!» – так пишет Дени в своей книге.
Композиции художника всегда обладают яркостью и завершенностью.
«Чрезвычайно острый тематически, общедоступный по концентрированной простоте, лаконичный по форме, Дени – настоящий газетчик.
Это художник, который умеет распрямиться, как пружина, отвечая на тему дня», – писал о нем Дмитрий Моор.
Графические работы, оригинальные и тиражные плакаты В. Н. Дени хранятся во многих музеях бывшего СССР, в том числе во многих частных российских и зарубежных коллекциях.
«Плакат есть стрела – молния к сознанию зрителя, будь зрителю вроде молниеносного учителя. Взглянул зритель – мыслью объят, вот это и есть плакат!» – так пишет Дени в своей книге.
Композиции художника всегда обладают яркостью и завершенностью.
«Чрезвычайно острый тематически, общедоступный по концентрированной простоте, лаконичный по форме, Дени – настоящий газетчик.
Это художник, который умеет распрямиться, как пружина, отвечая на тему дня», – писал о нем Дмитрий Моор.
Графические работы, оригинальные и тиражные плакаты В. Н. Дени хранятся во многих музеях бывшего СССР, в том числе во многих частных российских и зарубежных коллекциях.
"Верные друзья", 1954 год
Интересные факты (2 часть)
Изначально академик Нестратов был не архитектором, а астрономом, и играть его должен был Николай Черкасов. Актёру сценарий не понравился, особенно сцена, в которой ему — члену обкома партии — предстояло пробежаться в трусах, и он отказался, в результате роль получил Василий Меркурьев. А Борис Чирков, игравший нейрохирурга Чижова, попросил взять в фильм его жену — актрису Людмилу Геника. Специально для неё была дописана сцена операции.
Съёмки московских и подмосковных сцен были закончены в сентябре — дальше погода уже не позволяла снимать летнее кино. Тогда плот аккуратно разобрали, пронумеровали каждое бревно и отправили в Ростов-на-Дону, где было ещё почти лето. Но как только съёмочная группа приехала — погода испортилась, резко похолодало и пошли дожди. Актёрам, снимавшимся в летней одежде под пронизывающим сырым ветром, приходилось изображать, что им очень тепло.
Интересные факты (2 часть)
Изначально академик Нестратов был не архитектором, а астрономом, и играть его должен был Николай Черкасов. Актёру сценарий не понравился, особенно сцена, в которой ему — члену обкома партии — предстояло пробежаться в трусах, и он отказался, в результате роль получил Василий Меркурьев. А Борис Чирков, игравший нейрохирурга Чижова, попросил взять в фильм его жену — актрису Людмилу Геника. Специально для неё была дописана сцена операции.
Съёмки московских и подмосковных сцен были закончены в сентябре — дальше погода уже не позволяла снимать летнее кино. Тогда плот аккуратно разобрали, пронумеровали каждое бревно и отправили в Ростов-на-Дону, где было ещё почти лето. Но как только съёмочная группа приехала — погода испортилась, резко похолодало и пошли дожди. Актёрам, снимавшимся в летней одежде под пронизывающим сырым ветром, приходилось изображать, что им очень тепло.
Живопись второй половины XX — начала XXI века.
После разоблачения культа личности Сталина на XX съезде КПСС появилась надежда на свободу творчества. Впрочем, власти еще не были готовы принимать альтернативное искусство, и выставки советских авангардистов подвергались суровой критике, а некоторым их авторам приходилось покидать СССР.
В сентябре 1974 года в районе Беляево 13 художников прямо на улице представили свои работы, их ожидали милиция, пожарники. Бульдозеры стали наезжать на картины, некоторые попали в грязь.
Среди участников той выставки были Виталий Комар (1943) и Александр Меламид (1945). Позднее они назовут себя основателями нового постмодернистского направления в искусстве.
Художники работали в русле соцреализма, создавая традиционные образы, но наполняя их иронией, доводя до абсурда.
Так на картине из цикла «Рождение соцреализма» изображен Сталин, которого обнимает полуодетая античная муза. Или Ленин в типичной для его памятников позе ловит такси.
После разоблачения культа личности Сталина на XX съезде КПСС появилась надежда на свободу творчества. Впрочем, власти еще не были готовы принимать альтернативное искусство, и выставки советских авангардистов подвергались суровой критике, а некоторым их авторам приходилось покидать СССР.
В сентябре 1974 года в районе Беляево 13 художников прямо на улице представили свои работы, их ожидали милиция, пожарники. Бульдозеры стали наезжать на картины, некоторые попали в грязь.
Среди участников той выставки были Виталий Комар (1943) и Александр Меламид (1945). Позднее они назовут себя основателями нового постмодернистского направления в искусстве.
Художники работали в русле соцреализма, создавая традиционные образы, но наполняя их иронией, доводя до абсурда.
Так на картине из цикла «Рождение соцреализма» изображен Сталин, которого обнимает полуодетая античная муза. Или Ленин в типичной для его памятников позе ловит такси.