Нет слов, чтобы выразить всю горечь от произошедшего в любимом Бейруте. Ужасный взрыв мощностью в 3 килотонны, который было слышно даже на Кипре. Более 100 человек погибло, тысячи раненых. Половина города в руинах, уничтожен порт, около 300 тысяч человек остались без жилья. Даже не верится, что это страшное преступление могло произойти по вине одного зажравшегося хабаровчанина и стайки неумелых рабочих. Я даже не знаю, как Ливан выкарабкается после этого Чернобыля.

Взрывной волной был сильно разрушен один из лучших музеев современного искусства на Ближнем Востоке — Sursock. И я очень переживаю за хозяина моего любимого музыкального магазина в центре Бейрута — в момент взрыва 76-летний Рой наверняка весело закурил за прилавком вечернюю сигаретку и врубил кассету великой Файруз.

Многие бейрутские музыканты сейчас остались без жилья, своих студий, а главное — сцен, где они могут выступать. Разрушено всё вплоть до тиражей альбомов. Поэтому давайте поддержим местную экспериментальную сцену любой копейкой! Слушайте и покупайте их музыку! Вся она — про любовь! Вот ссылки на некоторые ключевые лейблы и артистов:

— Raptured Records
— Annihaya Records
— Al Maslakh Records
— Charbel Haber
— Fadi Tabbal
— Sharif Sehnaoui
— Karkhana
— Jawad Nawal
— Marc Codsi
— Kid Fourteen
— Stress Distress
— Postcards
— Sary Moussa
— KŌZŌ 構造
— Jad Atoui

И многие многие другие. Просто изучите тэг «Beirut» на bandcamp. Список будет дополняться.

Очень классное эссе, даже больше рассказ любимого писателя Чижова о том, как создавался роман "Перевод с подстрочника". Он опубликовал это в фейсбуке, а я перепечатываю здесь, потратьте 10 минут на невероятно умную и стильную прозу, это стоит того. Чижов пишет о трагедии, которая с ним приключилась на Памире, о болезни, жизни писателя и писателе в жизни.

Странным образом выходит, что мы кружили с ним в одних местах, я, правда, несколько раньше, несмотря на возраст (я значительно младше), но эти точки отзываются во мне с огромной силой: Душанбе, блокпосты, обрывы и даже нужник на краю пропасти. Восток. И я тоже об этом написал повесть, "Сахарная болезнь" называется.

Когда несколько лет назад я брал у него интервью, кажется, первое за много-много лет, я не стал сильно расспрашивать о том, что случилось, думал, это какая-то слишком личная вещь, тем более, что речь шла о буквальном выживании, и вот он сам написал.

В тексте он упоминает два других своих романа, практически непрочитанных у нас, "Тайное прошлое человека будущего" есть на Флибусте и в Журнальном зале, скачайте (он отличается от книги, но не сильно), а вот "Персонаж без роли" (любимый ему самому роман) есть, пожалуй, только у меня, пишите, поделюсь по-братски. Или прочтите мой обзор на все, что он написал (кроме последнего романа о барахольщиках). Ссылка вот.

https://telegra.ph/Perevod-s-podstrochnika-istoriya-sozdaniya-romana-08-06

Бендкемп-фрайдей, признаться, ужасный день для человека, у которого за 2 тысячи подписок, а у меня их именно столько. В этот день почта расползается от уведомлений и новых писем об очередном ремиксе, или забытой демке, или камере, большинство же релизов, не облагаемых комиссией, состоит именно из этого. Но хуже другое - неотвратимая волна прошлого, кислотой съедающая островок того, что можно назвать твоим сегодняшним вкусом. Свою первую покупку на бендкемпе я совершил, мне кажется, лет 10-12 назад. Второй шугейз-ревайвл, если как-то это называть, короткое увлечение лоу-фаем и новым гаражным роком. Вообще, любил купить кассеты, я ездил тогда на старой тачке с кассетной декой, классно было ползти распахнув окна под аналоговое шипение пленки. Поток этот довольно сильно истончился, но ручеек не пересох, и тут, во время бендкемп-пятницы, я встречаю самого себя из прошлого. Нам есть что сказать друг другу. Но лучше бы этой встречи не было, зачем? Когда ученые научатся оцифровывать могилы, я примерно представляю под слоем чего будет покоиться мое былое дигитализированное благополучие. И подобно Ваннегуту, я попрошу озаглавить это предложением: "Всяко бывало".

https://prosandconsprogram.bandcamp.com/album/private-town

Этот альбом создан заключенными женской колонии канадской провинции Онтарио. Не зная этого, сразу и не поймешь, качественный инди-поп с привкусом северного сахара и традиционно канадского экспериментаторства. То есть совсем не то, что у нас бывает. Оказывается, есть такая программа, которая поощряет и развивает такого рода проекты в исправительных учреждениях, называется "За и Против". Никогда особенно не погружался в то, как устроено это все в Канаде, но всегда поражался, допустим, тому, что Ira Lee (абстрактный хип-хоп) пишет (писал) свои альбомы на государственные гранты. И вот еще один пример того, как можно. И даже за счет правительства. Альбом мне очень понравился, не для топов, но для тихой дискотеки твоих двоих под столом вполне. Хорошо.

Помню 31 августа, когда мне было 7. Вечерело по-осеннему быстро, я играл на асфальтовой сиротливой полоске возле дома, на лавочке рядом, тоже сиротливой, сидел Геннадий Вячеславович, сосед снизу, учитель истории, курил и спрашивал:
- Ну что, Витек, завтра в школу?
- Да.
- Первый раз в первый класс. Потом первый раз во второй класс, первый раз в третий и т. д.
- Да.
Лицо его растворилось в дыму, через год он уволился, на паях стал продавать стройматериалы, и я так и не узнал, хороший ли он учитель истории. Были ветреные 90-е, во дворах разували тачки, вытаскивали аккумуляторы, на рынке, где мы с матерью продавали кроликов, шарахались бандиты, в подвалах варили винт. Интересное было детство, все двигалось. Вся моя жизнь - это видеть все и никак к этому не прикоснуться. Как в музее. Как в ушедшей истории. Избушка, избушка, встань ко мне передом. Не встает, не откликается. Такое учение, только любительство, никакой профессии. Не стал борцом, не стал теннисистом, писателем, футболистом, маркетологом, аналитиком, продажником, только скольжение, соскальзывание даже. Как будто не хватало запаса на большой шаг. Не думал, что дядя Гена годится на роль Господа, но, кажется, так и было. Первый раз в первый раз. Учитель истории, ушедший в торговлю, боксеры, качалки, рейв. 1 сентября 1992 года не помню, помню, что ходили в советской школьной форме, черно-синей, со значком на плече.