Очередной для этого года альбом многостаночников и всеобщих любимцев King Gizzard & The Lizard Wizard выходит в пятницу. И будет доступен бесплатно. Хорошая новость.

Я думаю, что я один из немногих, кто пишет от руки, хотя у меня есть компьютер, и если я занимаюсь журналистикой или переводами, то я всё это делаю на компьютере. Что касается прозы, то я пишу от руки, то есть, она относится к докомпьютерной эре. Тут есть продолжение, более близкое продолжение меня, чем компьютерный текст. Я много раз пробовал писать на компьютере, но для меня это было отчуждение текста, возникающего на экране.

Когда я пишу от руки, то текст, как вторая кожа, он становится до известной степени частью меня. В этом смысле, как говорил Дега: "Стиль - это порок", когда стиль становится продолжением человека. Я далеко не самый стилистически изощрённый современный автор. Просто мне представляется, что та проза, которая мне интересна, обладает высокой степенью плотности и пишется не страницами, а предложениями. Поэтому я пишу так, как мне интересно читать просто-напросто. Бывают исключения, но в целом мне интересны плотно сделанные тексты.

—
Евгений Чижов (лучший современный писатель, по моему мнению)

Я сделал канал на Дзене с забытыми и важными интервью (не только моими), кому интересно, вот: https://zen.yandex.ru/media/solomareview

Вот такие новости под конец года.

Увы, кажется, без Артема Галкина.

P.S.
Молчание паблика связано подготовкой новых интервью. Позже выложу абзацы текстов, которым не суждено вырасти в заметки.

Обещанные демки Усов.

Собственно собрал демки, прописал теги, вшил обложку, кому надо, вот:

Еще один небольшой пост о музыке, а после о литературе, может, и на сайте выйдет странная (да) рецензия на Быкопелевина.

Прочел недавно свежий фитчер-интервью Кевина Шилдса журналу Rolling Stone. Вот его краткое содержание: в следующем году будет альбом, СОВСЕМ новый. Кроме этой новости, Шилдс рассказывает о нехватке денег на перемастеринг первых двух альбомов My Bloody Valentine, он все еще хочет добиться правильного звучания тех вещей, рассказывает, как во многом случайно они записывались, без малейшей возможности делать дубли. От работы с аналоговой аппаратурой во время студийных сессий, в постоянном шуме Шилдс теряет слух. Но несмотря на это, он уверен, что работа над новым альбомом завершится, поэтому он обещает даже возобновить концертную деятельность. А так: нищета, нищета, нищета.

Печальный итог удваивается тем, по-моему, что надежд на то, что новый альбом будет хорошим нет никаких. Проблема шугейза состоит, на мой взгляд, в том, что она подчиняет музыку технологии. Мелодия подчиняется звуковому эффекту. Это наиболее очевидным становится при взгляде на его внебрачных детей: пост-рок в худших своих проявлениях - это секвестированная короткими маршрутами музыка роботов и для роботов. Значение явления всегда определяется его ревайвлами. Пост-панк-ревайвл начала нулевых дал миру минимум 2 великих группы и еще 3-4 просто хороших. Что дал шугейз-ревайвл 2007-2010? Пожалуй, наших Pinkshinyultrablast назову навскидку, да и то со ссылкой на Happy Songs For Happy Zombies, EPшку, следа которой, в общем, уже и нет. Технология сжирает своего создателя, это мы знаем если не из Овидия, то уж точно экранного научпопа. И это правда: Кевин Шилдс погибает под махиной собственных стен, и вроде бы мир совсем к этому безучастен. Был ли другой путь? Вряд ли. Впрочем, были же Sonic Youth, хотя - это другая история. Потому что она про музыку. Помню, Владимир Бузин (Весна на улице Карла Юхана) выкладывал у нас свой последний альбом Волга, я попросил его сказать хоть пару слов от автора, он ответил неожиданно: все началось с концерта Sonic Youth, он меня переехал.

Возвращаемся. Скоро будут новые интервью (целых два). И, конечно, трационные итоги года от меня и субпроекта @banshit

Культура стремится овладеть стихией. Если она имеет правильное направление, конечно. Вычитаем частное, получаем словесную практику, почти игру. Начинать следует с календаря, вероятно, так должна дышать архаика, космос, но это неверно. Космоса здесь нет. Не в моей власти, видимо, но я дал бы месяцам другие названия - имена русской культуры. У меня есть сомнения по поводу десяти, но два я точно знаю. Два имени. Ноябрь-декабрь - финал года, граница зимы-осени, уже отчетливый снег, вода-огонь, скорпион-стрелец. Ноябрь к Носову, декабрь Введенскому - не по праву рождения, а по праву того, что называется направлением. Впрочем, направления тут нет. Есть сдвиг. От предельно детской к абсурдной, взрослой.

Им я посвятил два своих текста, которые пишу уже больше двух лет. На каждого нашел по художнику. Не к каждому находятся слова. Солома, вообще, предельно замедленный блог, мне не нужны вспышки и вывихи, нужны сдвиги. Метамодернисты назовут это осцилляцией, колебанием - это так, но это слишком общий разговор. Мы говорим о литературе. Детский мир - шаг приращения, любая детская книга расширяет устойчивый конструкт мира, так начинается освоение, приобщение, прирастание. Незнайка обречен на самого себя постольку, поскольку у коротышки - короткий путь, т.е. прямая. Так культура покрывает плоскости, выдумывает мир. Эта важная позиция ноября, его значение. Картой детства кроется катаклизм, революция, война, тайна на дне колодца. Носов гениальный писатель, ноябрьская погодка, на шляпе уже не мокнет дождь. Он родился в начале месяца, умер в середине лета, своего главного произведения так и не дописав.

Последнее стихотворение Хармса - "Я долго думал об орлах..." - не только сдвиг семантики, это путь которым шли обериуты, неосознанно, пожалуй, но верно. Это самое "введенское" его стихотворение. "Быть может только Бог". Взрослый Введенский - последний виток круга, декабрь, начало зимы. Это время границы, ограничения. Незнайка растет, Фомин ("Елка у Ивановых") съеживается до одной буквы, словно человек, у которого не было глаз и ушей. Мы ждем от литературы сегодня широты жеста, раскатистости стиля, это путь детский, рассудочный. И Маруся Климова не так уж и не права, говоря о том, что великие книги рано или поздно становятся детскими, потому все нынешние писатели заранее пишут детские книги. Он избрал для себя две темы - смерть и Бог. Его проза исчезла, но она есть, "Убийцы вы дураки" - это великий роман, который был и нет, который каждый хоть раз прочитал. Из гордости стелется скука, декабрь волшебное время. Время подарка. Диковинки. Время гения, который вот-вот произойдет, и не скажет об этом.

Новое интервью. На этот раз героем стал Вячеслав Киньшин. Странный получился разговор, я очень долго его откладывал, за это время его старая группа успела разойтись, а новая собраться. И кроме этого, произошло столько всего, о чем я даже не мог знать и подозревать. Интервью предельно откровенное, без сантиментов и саможалости, Слава рассказывает о передозировке и том, как ему удалось вернуться. Не исповедь, но что-то рядом.

https://soloma.today/kinshin/

Видел однажды, как Игорь Малышев, финалист почти всех нынешних литпремий, перемахивает через забор, лихо приземляется и также лихо пишет новый пост в свой Фейсбук. Я думал, что и свой роман он написал примерно так, лихо, как сабля его героя, раз-раз, но нет, Игорь писал этот роман целый год. Приятно думать, что я напророчил ему успех, потому что однажды я сказал ему, что год работы - год успеха, он, кажется, не поверил, но все случилось по-моему. Простите мне мою самонадеянность. Так говорил я Евтушенко. Он приехал тогда в Москву и немного лишнего выпил, я стоял, подпирая стенку, не зная, куда деть руки и голос. Аааа, ты, - кротко сказал он, но не мне. Точно не мне. Я подумал, что он молодится, литература искажает, ее надо вовремя бросить. Но, наверное, нельзя. Ее надо, щерясь, хватать и мять, мять, мять. Щерясь у, простите, писуара рядом со мной стоял Захар. Мы были заняты одним делом, мы отливали. Он и с литературой также, думал я, повторяя слова Анны Анатольевны. Какое неуважение, - повторяла как всегда очаровательная спутница Василия Аксенова, - мужчина, - это она мне, - выкиньте ее, выкиньте. Пальцы у нее были длинные, я подумал, что вот она - литература, а другой быть и не может. Мне было 20 лет, нормальный, в общем, возраст. Я взял деревянную статуэтку из ее рук, поставил в угол и накрыл газетой. Мне лестно думать, что я смог придумать такой образ: статуэтка, накрытая газетой, наша литература сегодня. Можно и нужно по-другому, но, наверное, все же нельзя.

Детское время, эти оставшиеся 5 дней. Книги ко времени, снежные, детские, о Рождестве. Прекрасный скандинавский адвент от @grownups_not, @ChristmasCarol и @svesverige, кажется, только вскользь коснулся бабушки Вестли и ее многодетной книжки. Это объяснимо, здесь нет волшебства, все чудеса в ней происходят от самого существа человеческих отношений. Я бы назвал Вестли норвежским Носовым, как у него в рассказах совсем нет отцов, выжженных войной или репрессиями, так и у нее яркий мир красочных столичных витрин оттеняется отсутствием денег. Эти книги, по-моему, созданы для (любимого) канала @knigoeds.

В маленькой квартирке ютятся 8 детей и их родители, отец развозчик, спать негде, приехавшей бабушке стелют постель на кухонном столе. Вместо сломанного будильника они приспосабливают колокольчик, звонит в который раньше всех встающий грудной малыш Мортен. Редкие моменты тишины они проводят глядя на падающий за окном снег. Близится Рождество, Мона готовит подарок: вышивку из куска старой простыни. Однажды семья предотвращает крупный пожар, и в благодарность соседка посылает им 100 крон. Каждый начинает мечтать о чем-то, что можно купить на эти деньги к Рождеству. Мать - о мешке картошки, отец - о новых фарах для грузовика, дети - о ковре, платье, пианино, еде или рубанке. Покупают в итоге часы с кукушкой на аукционе. Так наступает Рождество, на улице падают крупные хлопья снега, фонари теряют последние огни, семья гасит свет и раскрывает окно, комната полнится свежим и чистым ночным воздухом.

Секрет теплоты этой повести тот же, что и у любой другой детской книги, в элементарном математическом действии, оно называется умножение. Росте мира вокруг героя. Метафора взросления переворачивается ровно до того самого момента, пока его может вместить язык, а потом уже начинается другая книга и другая литература. Для взрослых.

Так семья вырастает из квартирки, переселяясь в дом, а после становится и всей Норвегией, отправляющейся на знакомство со всем миром. Вместе с этой литературной серией умножала себя и сама Анна-Катрин Вестли и ее талант рассказчика, растянутое на годы расстояние между книгами абсолютно не чувствуется, вероятно, и время тоже поддается умножению. Мортен сооружает себе деревянного коня. Он ждет движения, но движение это ощущает его бабушка. Книги меняются местами. Мы можем спорить о реалиях, но суть фокуса в этой смене. Ты не можешь читать это одним и тем же человеком.

https://pp.userapi.com/c630221/v630221606/1f577/V3LQP4roqJM.jpg

Любимый журнал спрашивает. И спустя несколько дней все же публикует свой лист, вполне предсказуемый. Наш список традиционно появится на сайте Соломы. @solomatoday СКОРО.

Список альбомов готов. Напомню, что это вторая часть, первая традиционно выходила в июне. Итого по 50 наших и зарубежных пластинок, звуки этого года.

Больше музыки на втором канале @banshit и в Дзене.

https://soloma.today/best-of-2017-2/

Это должен быть финальный текст года на сайте. Но, увы, немного запоздали иллюстрации. Публикую пока здесь, без картинок. О Быкове, Пелевине и обо мне. Предельно личный текст о романах осени и всего 2017-го.

http://telegra.ph/Kogda-nibud-vse-napechatayut-12-28

112 лет человеку. 1+1+2=4. Четыре - это уже кое-что. Река, вечер, куб и однажды.

Это мой первый коллаж для Соломушки. Поместил всех. За основу взято фото Максима Шеметова, сделанное для Reuters во время т.н. писательской прогулки в далеком уже 2012-м.

Сам текст здесь: https://goo.gl/7sSfyp Но вы его уже читали, добавились, правда, иллюстрации Ники Злобиной. И они со смыслом.

Художник: Алексей Сергиенко.

Эта книжка свалилась на меня нежданно, и, я думаю, я не стал ее совсем читать, если бы не отзыв Нины @kot_chitaet и не ее подарок (вкупе вот с этим видео, классным, кстати: https://youtu.be/l3e8pgI2C5M ). Я и писать бы не стал, но тут я стал пленником ностальгического чувства книгообмена, которого я не испытывал лет 10 точно. Многое ведь изменилось, а было так: выставка, центр, от стенда к стенду, разговариваем и мы меняемся, Прилепина на Лиса Улисса, Шишкина на Елизарова и т.д. Есть в этом что-то женское, конечно, но и что-то мужское - достать, высказаться, прочесть, поспорить, нормально все было, "Амфора", например, вообще знакомила меня с Лимоновым. 20 лет, пик контактности, как говорят, первый ненаписанный роман.

Книга, о которой я говорю, называется "Принц инкогнито", автор Антон Понизовский, тот самый журналист/редактор с ТВ, дебютировавший некогда с (совершенно точно) плохим вербатим-романом "Обращение вслух", если помните, он о русской душе, то есть понятно, да. Тогда это оказалось, в общем, в струе, поэтому автор появился в списках большой премии, но, конечно, очевидно было, что все это уже старо. Ситуация с "Принцем" ровно та же: здесь постмодернистский роман о сумасшедших. Думаю, что на этом месте мой чуткий читатель должен улыбнуться, потому что нет в наши дни ничего смешнее попытки написать постмодернистский роман о чудиках, я же говорю, все изменилось: литература стала журналистикой, в ходу сторителлинг и упрощение стиля, сложность, если ее не уметь делать, становится скучной, ведь что такое постмодернизм в литературе в 2018-м году - это рассечение сюжета, совершенно искусственная штука, тут либо редимейд (Пелевин), либо метамодерн, а все остальное находится в влоге.

Что ж, мне совсем не понравилась эта книжка. "Принц инкогнито" идет от рассудка, что, может быть, и неплохо, весь постмодернизм (но не русский, я думаю) построен от ума. Но здесь рассудка как раз и не хватает для того, чтобы игра состоялась. Я не хочу сказать, что он глупый, нет, он даже местами лучше написан, чем первый роман. Но это совершенно искусственная конструкция, как папье-маше, видно даже, как автор рвал на куски бумажки, бросал их в клей, прикреплял одну к другой, потом кисточкой красит. И вот он думает, что она поедет, дует на нее, а она шлепается со стола и не движется. У нас вся литература такая, но тут, как говорит наш приятель Быков, "наглядно было". Рассудок прячется в небрежность, это самый важный прием, например, для Бурлюка, самого рассудочного русского автора, на самом деле, а у нас добродетелью становится гладко склеенный ноготь.

Поэтому, я думаю, что, собрав, в целом неплохую прессу (против высказался, кажется, лишь Александров да Cultdigger) роман не стал событием: у нас нет критики и нет читателя, вот 10 лет назад они еще, кажется, были, а сейчас нет. Чтение - это b2b в 80% случаев сегодня. Он опоздал. Вот. А в ностальгических чувствах всегда отпадает ловкость, надо быть осторожнее, видео, что ли снять.

Под московскую погоду история. Сыну дали выучить стихотворение для утренника в д/с:

Снежок порхает, кружится,
На улице бело,
И превратились лужицы
В прозрачное стекло.

Где летом пели зяблики,
Сегодня - посмотри -
Как розовые яблоки
На ветках снегири.

Снежок изрезан лыжами,
Как мел трескуч и сух,
И ловит кошка рыжая
Веселых белых мух.

Сюжет определения автора этого стишка зеркалит, по-моему, сюжет всей русской советской литературы.

Зинаида Александрова написала его в 1930-м году в детдоме, в котором, осиротев, оказалась в возрасте 12-ти лет. Постеснявшись признаться учителям, что она сочинила его, Александрова приписала его Н.А. Некарсову, якобы она слышала его в детстве, отсюда и путаница с автором, разрешить которую помогла филологическая экспертиза. Некрасов нигде и никогда не сравнивает снег с мелом.

Поэтому ни в одном из академических собраний сочинений великого русского поэта этот стих не включается, но тем не менее в некоторых старых книжках и иногда в интернете попадается за его авторством. Но как это постеснялась? Ей 23 года уже, через 2 года выйдут две первые ее поэтические книжки, взрослые, правда.

Но вот и у Олеши то же: "Наше поколение (тридцатилетних интеллигентов) — необразованное поколение. Гораздо умней, культурней, значительней нас были Белый, Мережковский, Вячеслав Иванов… А для чего образованность? Спорить? С кем? С Кантом? С теми, кто установил истины? Зачем? Все опровергнуто, и все стало несерьезно после того, как ценой нашей молодости, жизни — установлена единственная истина: революция".

Литература прячет голос, город дергает за язык рождественскую колокольню.

Зинаида Александрова прожила, в общем, достойную жизнь, опубликовала около 70 детских книжек, еще больше перевела, работала редактором в "Молодой гвардии". И подарила нам песню, которую мы все поем (или делаем вид что, не поем) на Новый год.

http://i.piratov.net/2013/05/02/9746/9746_1367489967_2.jpg