Ты не художник, не активист, не журналист… ты можешь не выходить с плакатом на Дворцовую площадь, ты можешь не писать колонки в Таймс — но это тебя не убережет. И мне кажется, дело Вики всем «обычным» людям показало, что «обычные» люди тоже в зоне риска…

Я уже, мне кажется, не боюсь… Когда стало действительно хуже — это освобождает… Случилось очень страшное — и со страной, и с другой страной, и с нами, и с нашим правом, с нашим правоприменением случилось абсолютно ужасное. Иногда, допустим, я прихожу в СИЗО и думаю, а как бы я тут сидела? И эта мысль, она уже не страшная…

…вот моя пачка документов, я ее несу. Это то, что я делаю, то, что я умею делать, то, что я научилась делать, то, что я буду делать, это то, как я буду бороться.

Благодаря здоровому микроклимату в колонии и у сотрудников, и у женщин, отбывающих наказание, появилась возможность и перспективы для раскрытия своего потенциала в работе, досуге и отдыхе.

— официальный сайт ИК-2 Ульяновка

Меня тронула история Саши. В Ужуписе всегда было много художников, и мы знаем, каково это — когда ощущаешь необходимость сделать хоть что-то в ответ на происходящее, заставить людей оглянуться вокруг. Не обязательно выходить на площадь, как Наталья Горбаневская, с которой наша семья очень дружила. Такой поступок обязательно должен быть спонтанным — если сидеть, думать о последствиях, то страх не даст ничего сделать. О Саше теперь знают во всём мире, оглянулись тысячи людей. Правда, и цена высока.

На картинке хипповская сторона Ужуписа; ангел трубит, Саша идёт с гитарой. Я очень надеюсь, что так и будет и она приедет, когда освободится (правда, боюсь ответственности: вдруг Ужупис окажется не такой, как она представляла?). Саша бы вполне вписалась сюда, здесь много творчества, много свободы.

Задача Ужуписа — проявляться в других пространствах, в тюремных в том числе. В колониях тоже растёт трава, там не только номера и числа. Саша — живой и добрый человек, желаю ей не сталкиваться с ненавистью и вызывать человеческий отклик даже в надзирателях. Послами руководят святая Тереза, покровительница дипломатов, и ангел Ужуписа. Они действуют — мы не знаем, как, но действуют.

Не знаю, сколько все это будет продолжаться... Я не столько про срок — в шести годах я уверен, четверть почти прошел. Я про судьбу страны. А в тюрьме она сейчас сидит, вот как я считаю... Это противно моей душе и моей совести. Не хочу терпеть насилие и обман, отвратительные законы, перечеркивающие все, наверное, полувековое развитие моей страны. Не хочу терпеть войну против заведомо слабых. От моего поступка мало что изменилось. Но главное именно в том, что я этого ничего не принял...

ИК-2 считается одной из относительно приличных и обустроенных женский колоний… там содержится от семисот до восьмисот женщин, которые проживают в отдельном корпусе четырехэтажного кирпичного здания в помещениях на пять человек… Осужденные работают в промышленном корпусе колонии, так называемой промке, на швейном производстве. Основной контингент сотрудников ФСИН в колонии тоже женщины…

Получилось познакомиться с работающими с Ольгой сотрудницами колонии. Они сами произвели на нас позитивное впечатление и хорошо отозвались об Ольге, сказали, что она адаптировалась нормально, никаких проблем и конфликтов ни с администрацией, ни с другими сиделицами нет. На днях она вышла из карантинного блока и заселилась в одну из жилых комнат, готовится к поступлению на работу.

Кроме компота из сухофруктов, основным ингредиентом блюд является моченая скумбрия.

Там мои работы по богословию, личная библиотека, мои фотографии и иная информация. Утеря этого всего невосполнима.