— Саша позвонила мне с телефона адвоката уже за полночь и сказала, что ее арестовали за ценники и за это грозит до десяти лет тюрьмы. Я не могу передать словами свое состояние . Страх, ужас, какой-то сюрреализм. Не верилось, что Сашу могут посадить, да еще на такой срок. До этого моих друзей максимум избивали на митингах и сажали на две недели в спецприемники.

Даже когда Сашу отправили в СИЗО, я не думала, что все будет так плохо и так долго. Ведь Саша не политик, даже не активист, она — художница, музыкант, у нее куча проблем со здоровьем. Я думала, она получит штраф и все.

Во время апелляций по мере пресечения я постоянно ждала, что Сашу отпустят под домашний арест. Первые 6–7 заседаний я верила и надеялась, и от этого было очень тяжело. Всякий раз, когда Саше продлевали арест, я плакала...

На один вопрос существует один ответ!
И мы его даем: иногда по видео, иногда, как сейчас, вживую.
Про возможность скрыться, которой нет,
Про давление на свидетелей, которых не существует.
И про то, что из дома с браслетом никуда я не убегу,
Я в этой драме в любом случае до финала.
И продолжить преступную деятельность
Я по-прежнему не могу,
Потому что я ее в принципе не начинала!
Я в России, под следствием. От его сетей
Мне всем желании никуда не деться.
У меня по-прежнему двое больных детей,
Которых снова лишают детства.
<…>
У меня все то же жилье в Москве.
И прописка та же, и адрес запомнить просто.
Вот только бабушки: до ареста их было две.
Теперь одна. Через месяц ей девяносто.
Я надеюсь, будет…

Это дело — мертвое, все, его песня спета.
Его не спасти экспертизой, допросом, словом.
Слышите, за девять месяцев можно было родить целиком эксперта,
И он бы вышел вполне готовым!
<…>
Ваша честь! Мы не сами выбрали этот путь
И нашу дорогу не назовешь комфортной.
Понимаете, когда неизменна суть,
Художнику останется работать с формой.
А суть не изменится — здесь не может быть разных сутей
Это вам скажет любой ребенок — не важно чей.
Как граждане мы рассчитываем на справедливых судей,
Еще немножко рано для палачей.
И я все еще верю, что вы не один из них.
Что для вас это тоже серьезный и честный выбор.
И раз он зачем-то у вас возник,
То значит, и мы все еще можем ждать сюрпризов…

Только если у России хватит мужества взглянуть на себя в зеркало, которое ей предоставит в обозримом будущем окружающий мир, — взглянуть, ужаснуться себе самой и не отворачиваться… только тогда одному из следующих поколений станет доступно трудное счастье свободных людей, сопряженное с ответственностью.

…не может стать счастливой страна, где едва ли не каждый однажды в чем-то предал себя или другого, произнеся предписанные слова вместо честных… Не может быть счастливой страна, где цинизм стал привычной защитной реакцией, а различение добра и зла — признаком безумия.

Ужасная парадигма информационной войны. Мы уже годы живем в аду каком-то. Это нужно прекращать. Мы постоянно находимся в осажденной крепости, может быть, никем и не осаждаемой, — есть искусственная истерия, которая нагнетается бесконечно

— Всеволод Королев

Россия бесконечно пытается навязать свою точку зрения исходя из некой «семейственности» — Россия, Украина, Беларусь навек братья — и не слышит, что украинцы говорят: отстаньте от нас, пожалуйста, давайте мы как-нибудь сами, мы, в конце концов, суверенное государство. Если не видеть субъекта, а видеть только проводника каких-то враждебных влияний, то в результате начинаешь видеть врага, и даже если субъективно хочешь помочь, то приносишь только смерть и разрушение.