в ответ на вопрос суда, может ли она участвовать в заседании, Саша подробно рассказывает, как провела последние два дня: без сна, без еды, в душных конвоирках — и без прописанных психиатром таблеток. она показывает судье, как у нее трясутся руки.

Саша. я прошу отложить заседание. я знаю, что вы мне откажете — но я не понимаю, зачем вы морите меня голодом?

судья. вы не ответили на мой вопрос, вы можете продолжать участие в заседании?

Саша. нет.

судья. в связи с чем?

Юрий Михайлович Новолодский называет вещи своими именами — и требует у суда и прокурора прекратить пытки.

прокурор и судья не видят оснований для прекращения процесса.

судья напоминает, что она не отвечает за конвоирования и снабжения Саши едой.

адвокаты Саши заявляют судье Демяшевой отвод.

«надежды на справедливое правосудие в этом процессе у нас больше не осталось».

заседание отложено на 13 часов 2 октября.

эту дату, в отличие от 5 октября, защита с судом заранее не согласовывала, и сразу предупреждает, что не в суд прийти не сможет.

Яна Неповиннова и Дмитрий Герасимов — о беспределе судьи Демяшевой и прокурора Гладышева, которые сегодня отказались от последней человечности и принялись Сашу не только в кавычках судить, но и без кавычек пытать.

из зала судью Демяшеву выводит тот же конвой. возможно, именно давление силовых структур — причина того, что она лично заинтересована пытать и осудить Сашу.

(видео: Динар Идрисов)

собравшиеся провожают Сашу в сизо

вчера комиссия по этике ученого совета спбгу собралась, чтобы обсудить «действия» уважаемой экспертки защиты Светланы Викторовны Друговейко-Должанской, — с соответствующим «обращением» выступил проректор по правовым вопросам Ю. В. Пенов. комиссия сочла:

что Светлана Викторовна «с сарказмом отзывалась о компетентности своих коллег», написавших по заказу следствия экспертное заключение в «резонансном уголовном деле в отношении А. Ю. Скочиленко», а также поставила под сомнение «профессиональную компетенцию экспертов спбгу» и «статус спбгу как экспертной организации».
что Светлана Викторовна не заботится о репутации спбгу «как научного и образовательного учреждения» и не способствует «укреплению его авторитета как старейшего университета россии и одного из ведущих вузов страны».
что Светлана Викторовна не соблюдает «нормы научной этики», которые заключаются в том, чтобы «беспристрастно и объективно оценивать знания, умения и профессиональные достижения коллег».

во-первых, отметим, что мы давно не встречали человека, который бы, как Светлана Викторовна, умел называть вещи своими именами и делал это совершенно корректно.
во-вторых, на наш взгляд, Светлана Викторовна беспристрастно и объективно оценила «знания своих коллег» как не соответствующие даже школьному курсу русского языка, а их «профессиональное достижение» — следственную экспертизу — как ненаучное и манипулятивное.
во-третьих, на наш взгляд, под сомнение «статус спбгу как экспертной организации», его «репутацию» и «авторитет» ставит не Светлана Викторовна, а так называемые исследования и выступления в суде А. Н. Гришаниной и О. Д. Сафоновой, которых комиссия по этике необоснованно, на наш взгляд, называет экспертами.
в-четвертых, на наш взгляд, именно Светлана Викторовна как никто другой заботится о «статусе», «репутации» и «авторитете» спбгу, демонстрируя на личном примере высокие профессиональные навыки хотя бы части его сотрудников.
в-пятых, отметим, что спбгу и вовсе не имеет права проводить судебные экспертизы, в чем комиссия может убедиться, открыв закон 73-фз «о государственной судебно-экспертной деятельности» (ст. 11).

так или иначе, комиссия по этике постановила, что «действия С. В. Друговейко-Должанской несовместимы со статусом универсанта Санкт-Петербургского государственного университета».

мы считаем решение комиссии актом политически мотивированного преследования организацией своей сотрудницы.

комиссия — коллегиальный орган. список голосования или особые мнения к решению этой комиссии не приложены, поэтому будем считать, что решение принято комиссией единогласно. и мы — поименно! — чтобы не пришлось потом вспоминать — назовем всех, кто поднял руку.

Артемов Георгий Петрович, почетный профессор спбгу, профессор, кафедра этики;
Головей Лариса Арсеньевна, почетный профессор спбгу, профессор, зав. кафедрой психологии развития и дифференциальной психологии;
Громова Людмила Петровна, почетный профессор спбгу, профессор, зав. кафедрой истории журналистики;
Дьяков Николай Николаевич, почетный профессор спбгу, профессор, зав. кафедрой Кафедра истории стран Ближнего Востока;
Егоров Николай Васильевич, почетный профессор спбгу, профессор, зав. кафедрой моделирования электромеханических и компьютерных систем;
Жабко Алексей Петрович, почетный профессор спбгу, профессор, зав. кафедрой теории управления;
Луковская Дженевра Игоревна, почетный профессор спбгу, профессор, кафедра теории и истории государства и права;
Мурин Игорь Васильевич, почетный профессор спбгу, профессор, зав. кафедрой химии твердого тела;
Новиков Борис Владимирович, почетный профессор спбгу, профессор, зав. кафедрой физики твердого тела;
Рогова Кира Анатольевна, почетный профессор спбгу, профессор, кафедра русского языка как иностранного и методики его преподавания;
Русанов Анатолий Иванович, почетный профессор спбгу, профессор, зав. кафедрой коллоидной химии.

и, наконец, подписавший решение председатель комиссии
Богомазов Геннадий Григорьевич, почетный профессор спбгу, профессор, кафедра истории экономики и экономической мысли.

друзья! завтра у Саши снова суд — 2 октября, в 13:00, в 6, а скорее в 7 зале Василеостровского суда (Средний пр., 55).

прошлое заседание, как вы помните, судья Демяшева не хотела откладывать, хотя Саше после двух подряд судов — без еды, воды, без таблеток и почти без сна — совершенно не могла продолжать. только после того, как защита пообещала заявить отводы судье и прокурору, пытки наконец прекратились — хотя бы на одни выходные.

приходите завтра! что будет завтра, мы не знаем, но знаем, что Саше и ее защитникам как никогда нужна ваша поддержка.

заседание снова в 7 зале, и, естественно, приставы выгоняют всех за дверь.

в зал заводят Сашу

заседание начинается. ни Саша, ни ее защитники не понимают, чем фото- и видеосъемка «нарушит нормальный ход судебного разбирательства», однако прокурор вновь повторяет эту формулировку — и судья с ним соглашается.

так что читайте онлайн «медиазоны».

Яна Неповиннова заявляет судье отвод.

1.
Судья Демяшева избрала курс на откровенное запугивание защиты: адвокатам Неповинновой и Новолодскому многократно объявлялись безосновательныя предупреждения – общее их количество превысило три десятка.
Прокурор в нарушение закона перебивал и комментировал выступления защитников, требовал от судьи не предусмотренного законом удаления адвокатов, однако это осталось без реакции со стороны суда.
Таким образом судья Демяшева сознательно игнорировала положение Кодекса судейской этики о том, что «объективность и беспристрастность судьи являются обязательными условиями надлежащего осуществления правосудия».

2.
Судья Демяшева полностью игнорировала свою конституционную обязанность обеспечивать состязательность и равноправие сторон.
По первому требованию она предоставляла стороне обвинения время, необходимое для представления доказательств, в то время как мотивированные ходатайства стороны защиты о предоставления времени для подготовки доказательств систематически судьей отклонялись.

3.
Одно из базовых положений Кодекса судебной этики состоит в том, что «судебная защита прав и свобод человека и гражданина определяет смысл и содержание деятельности органов судебной власти».
Заведомо зная о серьезных Сашиных заболеваниях, после ее многочисленных жалоб на плохое самочувствие, делающее невозможным даже ее эффективное участие в деле. Заведомо зная о том, что Саша вынуждена голодать, судья Демяшева отказалась при назначении дат судебных заседаний принять в расчет необходимость обеспечить Сашу хотя бы приемлемым режимом приема пищи и лекарств.
Подобные действия – это пытки. Конвенция ООН определяет их как «любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него… сведения или признания, наказать его за действие… а также запугать или принудить его… когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве… или с их ведома или молчаливого согласия».

4.
Защита заявила ряд мотивированных ходатайств, необходимых для выявления грубейших нарушений закона, допущенных обвинительной властью. В удовлетворении всех без исключения ходатайств судья Демяшева отказала – без приведения каких-либо мотивов.

Поэтому судья Демяшева не может далее рассматривать Сашино дело, поскольку утратила требуемую по закону объективность и беспристрастность.

*
Прокурор не просит времени на размышления и выступает коротко: он считает, что судья правильно реагирует на действия адвокатов, не нарушает прав подсудимой, а высказывания защиты «граничат с оскорбительным».

*
Судья совещается сама с собой минут пять, и сама себя не отводит – в очередной раз безо всяких оснований и мотивировок.

Юрий Михайлович Новолодский заявляет отвод прокурору Гладышеву.

он просит судью разрешить ему выступать сидя – у него болят ноги. судья Демяшева отказывает даже в этом.

«мне остается сказать вам только большое человеческое спасибо».

1.
После оглашения Сашиных характеристик прокурор Гладышев заявил: «Были оглашены характеристики относительно вашего участия в таких благих делах. Можете ли вы пояснить, с учетом всего вашего послужного списка, что сподвигло вас заняться деятельностью, подрывающей основы безопасности Российской Федерации, особенно в столь сложное время?»
Вопрос был снят, но это не остановило прокурора в стремлении продолжить психологическое давление. В издевательском тоне он задал откровенно нелепый вопрос: «А в детском садике вы хорошо себя вели? Ели ли вы кашу манную, были ли проблемы с дисциплиной?»
Вопросы прокурора, которые демонстрируют заведомую убежденность в том, что Саша якобы занималась деятельностью, подрывающей основы безопасности Российской Федерации, — недопустимы с позиций судебной этики и подтверждают его заинтересованность в обвинительном исходе дела

2.
В ответ на Сашины объяснения о том, где она брала информацию, прокурор Гладышев заявил, что нельзя было руководствоваться информацией, получаемой от «иностранных агентов» и «натовских прихлебателей».
Это недвусмысленно показывает, что еще до окончания судебного следствия, у прокурора сформировалась твердая убежденность в том, что интернет-СМИ, являющиеся «иностранными агентами», в принципе не могут публиковать достоверную информацию, и это якобы предопределяет Сашину виновность.

3.
Задавая вопросы специалисту-психологу защиты, прокурор Гладышев снова продемонстрировал негативное отношение к Саше: «Если бы Скочиленко получила какую-то иную информацию и приняла бы ее также как правду, она могла бы пойти… убивать людей, правильно?»
Этот вопрос говорит об убежденности прокурора в виновности и высокой степени общественной опасности Саши — и он заинтересован в подтверждении ранее высказанных им суждений.

4.
Допрашивая специалистку-лингвистку защиты, прокурор был крайне предвзят: его вопросы даже не касались ее заключения, его интересовало ее отношение к «специальной военной операции» и ее участие «в каких-либо антивоенных акциях». Экспертке следствия, подписавшей в марте 2022 года открытое письмо президенту России в поддержку «специальной военной операции», прокурор задать аналогичные вопросы не счел нужным.
Эта политически окрашенная позиция прокурора тоже говорит о его очевидной заинтересованности в обвинительном исходе дела.

5.
Прокурор Гладышев, как и судья, знал о том, что Саша в связи этапированием в суд лишена еды, воды и лекарств, но возражал против отложения заседаний и активно поддерживал таким образом применяемые к Саше пытки.

*
Над отводом себе прокурор Гладышев тоже не думал долго: по его мнению, вся суть отвода сводится к тому, что он государственный обвинитель и поддерживает обвинение, и кроме как абсурдом, он не может его назвать. Ангажированность специалиста, например, он «должен был проверить» — а своей ангажированности не заметил. А еще он отмечает, что глава УК, в которой содержится ст. 207.3, называется «Преступления против общественной безопасности» — однако обвинял Сашу в преступлениях против государства, а не общества —раздел X, главы 29-32, товарищ прокурор! статью «убийство» в главе 24 мы тоже не нашли.

*
После речи прокурора Саша хочет сделать заявление, однако судья стремительно удаляется в совещательную комнату, а через некоторое время выносит второй за сегодня ничем не мотивированный и необоснованный отказ.

защитница Маргарита Кислякова просит осободить ее участия в заседании: она занята на другой работе. Саша не возражает, три адвоката не возражают, прокурор не возражает — а судья Демяшева не отпускает Маргариту из зала.

допросив «эксперток» Гришанина и Сафонова, защита пришла к предсказуемому выводу, что необходима еще одна комплексная — лингвистически-психологически-социологическая. она будет готова 13 октября, и защита просит отложить заседание на эту дату.

даже не спросив мнения сторон, судья Демяшева удалилась в совещательную комнату.

вернулась — все-таки спросила — и отказала

(читайте онлайн «медиазоны»)

после еще одного обсуждения отложения процесса прокурор попросил продлить Саше меру пресечения еще на три месяца. его ходатайство длилось секунд тридцать, и сводилось к тому, что «обстоятельства не изменились» — или, как справедливо переформулирует защита, «нехай сидит».

Саша снова рассказывает о том, что врачи медчасти не могут ей помочь, — а частные врачи не могут к ней попасть из-за большого количества заседаний.

защита снова рассказывает все то, что нам сложно пересказывать уже примерно в двадцатый раз: и про сердце, и про диету, и про биполярное расстройство, и про устойчивые социальные связи, и про регистрацию в петербурге, и про отсутствие загранпаспорта, и про место для отбывания домашнего ареста, и про трудовые договоры, и про доходы с продажи книг…

выступает прокурор: это тяжкое преступление против общества, а значит, и против государства, «поскольку общество у нас от государства неотделимо». и вообще, говорит он, «раньше за такое сами знаете…», а сейчас «законодатель у нас более гуманен»…

зал уже даже не смеется. судья уходит совещаться. (для того чтобы эта фраза была хоть немного осмысленной, явно не хватает еще двух.)

судья продлевает срок ареста. Саша останется в сизо до 10 января 2024 года.