Бром “Вырывашка” (2005)
Вообще я собирался рассказать про другой роман Брома “Потерянные боги”, но слишком быстрая доставка из книжного внесла свои коррективы. Пролистав книгу первый раз, оказалось, что отложить ее в сторону уже не получится. Если вы посмотрели видео выше, то поймете почему. На самом деле, автор сопровождает каждую историю своим же артом, но именно иллюстрированный роман у него пока один (насколько мне известно).
“Вырывашка” — это такая сказка для детей, которых не жалко. Книга рассказывает про ребенка с daddy issues и борьбу его игрушек с демоническими силами. С одной стороны, у нас как бы фольклорный хоррор с убийствами. С другой, — в сердцевине текста скорее серия из диснеевского Винни-Пуха про страну Подкроватье, а не кинговское вот это все. Думаю, что сравнение Брома и Кинга тоже как-нибудь сделаю, но все же это писатели из разных весовых категорий, поэтому какого-то принципиального противостояния не будет.
В одной из первых сцен книги отец приносит мальчику игрушку-тотем, которую он добыл в Африке. Он, как и мать героя, почти не бывает дома из-за службы — идет Вторая мировая война. Отец говорит, что местные часто вешают такие штуки над кроватями, чтобы они отгоняли злых духов. Пожалуй, в этот момент книга нажала во мне какую-то кнопку. У моего деда в коридоре зачем-то висели 4 шаманских маски, поэтому мелким я немного опасался ходить на кухню.
В этом, мне кажется, главная удача книги. Хоррор Брома не пытается напугать нас на событийном уровне. Он больше целится в давно позабытое и погребенное в слоях памяти. Он как бы говорит: “Помните вашего любимого медведя из детства? А что, если я вырву ему глаз? Не очень приятно, да? Попробуй меня остановить”.
Перед началом чтения я опасался, что в книге будет все же больше арта, чем сюжета, но Бром выдержал действительно хороший баланс и не стал размениваться, чтобы подсластить финал. Возможно, кому-то книга покажется слишком детской, а детям слишком взрослой — в этом ее сила и проклятие.
8 из 10
Вообще я собирался рассказать про другой роман Брома “Потерянные боги”, но слишком быстрая доставка из книжного внесла свои коррективы. Пролистав книгу первый раз, оказалось, что отложить ее в сторону уже не получится. Если вы посмотрели видео выше, то поймете почему. На самом деле, автор сопровождает каждую историю своим же артом, но именно иллюстрированный роман у него пока один (насколько мне известно).
“Вырывашка” — это такая сказка для детей, которых не жалко. Книга рассказывает про ребенка с daddy issues и борьбу его игрушек с демоническими силами. С одной стороны, у нас как бы фольклорный хоррор с убийствами. С другой, — в сердцевине текста скорее серия из диснеевского Винни-Пуха про страну Подкроватье, а не кинговское вот это все. Думаю, что сравнение Брома и Кинга тоже как-нибудь сделаю, но все же это писатели из разных весовых категорий, поэтому какого-то принципиального противостояния не будет.
В одной из первых сцен книги отец приносит мальчику игрушку-тотем, которую он добыл в Африке. Он, как и мать героя, почти не бывает дома из-за службы — идет Вторая мировая война. Отец говорит, что местные часто вешают такие штуки над кроватями, чтобы они отгоняли злых духов. Пожалуй, в этот момент книга нажала во мне какую-то кнопку. У моего деда в коридоре зачем-то висели 4 шаманских маски, поэтому мелким я немного опасался ходить на кухню.
В этом, мне кажется, главная удача книги. Хоррор Брома не пытается напугать нас на событийном уровне. Он больше целится в давно позабытое и погребенное в слоях памяти. Он как бы говорит: “Помните вашего любимого медведя из детства? А что, если я вырву ему глаз? Не очень приятно, да? Попробуй меня остановить”.
Перед началом чтения я опасался, что в книге будет все же больше арта, чем сюжета, но Бром выдержал действительно хороший баланс и не стал размениваться, чтобы подсластить финал. Возможно, кому-то книга покажется слишком детской, а детям слишком взрослой — в этом ее сила и проклятие.
8 из 10
Приехал на книжный фестиваль «Душно» в Переделкино (ну куда меня еще могли позвать).
Послушал блок дискуссии авторов про автофикшен. Услышал мнение, что сейчас его мало, что жанр молодой, поэтому пока не стоит бить его палками. Штош, подождем. Я, конечно, шучу, вспомните роман «Хорея», но забавно, что почти на каждом ивенте сейчас поднимается эта тема.
Удачно попал в книжный клуб, где обсуждали Паустовского. Естественно, надушнил.
Зашел в секретный бар в библиотеке, где делали дистиллят на книжных страницах. В общем, не зря приехал.
P.S. Обзор завтра
Послушал блок дискуссии авторов про автофикшен. Услышал мнение, что сейчас его мало, что жанр молодой, поэтому пока не стоит бить его палками. Штош, подождем. Я, конечно, шучу, вспомните роман «Хорея», но забавно, что почти на каждом ивенте сейчас поднимается эта тема.
Удачно попал в книжный клуб, где обсуждали Паустовского. Естественно, надушнил.
Зашел в секретный бар в библиотеке, где делали дистиллят на книжных страницах. В общем, не зря приехал.
P.S. Обзор завтра
Ксения Полозова “Водолаз Коновалов и его космос” (2023)
У вас бывает такое, что однажды найдя своего мастера в чем-то, ходите потом к нему долгие годы? Мне вот стричься приходится в другом городе. Эту книгу я покупал рядом по времени с “Калечиной”, но в другом магазине, куда обычно не захаживаю. Консультантка даже сказала, что эта ее любимая книга прямо сейчас. Надо было еще тогда понять, что это = “у меня сын такие носит, турецкое качество”. В общем, у подобных шагов всегда есть последствия: в виде кривой челки или тупорылого сюжета, тут уж как повезет, но обо всем по порядку.
Есть ощущение, что в русскоязычном сегменте активнее всего набирают три жанра: фэнтези, янг адалт и магический реализм. Тут мне, конечно, возразят, что янг адалт не жанр, а возрастная приставка для литературы про вчерашних подростков, которые уже прохавали жизнь со дна. Я бы предложил в таком случае перенести дискуссию за гаражи, а сейчас разобраться с магическим реализмом.
Повесть “Водолаз Коновалов и его космос” успела получить премию Литинститута “Главкнига”, и это многое говорит о нас, как об обществе. Магический реализм сегодня почему-то мутирует из тонкой игры с тканью реальности, как в той же «Калечине», в наваливание образов, потому что круто и поэтично. Даже мем на эту тему сделал, кину в комменты.
В книге Полозовой удачные и неудачные моменты сочетаются примерно в той же пропорции, что реальное и магическое, то есть 60/40. Герой истории — бывший водолаз, которого готовили стать космонавтом, но жизнь повернулась другой стороной. Вот эти кусочки про детство прям классные. Причина, по которой водолаз — бывший, очень благородная, и как из книжки для сценаристов «Спасти кошку». От героизма Коновалова местами слипается, но ладно.
Чтобы поменять обстановку после развода, Коновалов едет к морю. Море оказывается живым персонажем истории, и как бы ведет с героем игру. То принесет ему вещь близкого человека, которую он обронил в воду много лет назад, то притопит детей, чтобы Коновалов вновь проявил себя героем, а то вдруг у читателей перестало слипаться.
Основная линия сюжета связывает Коновалова, его арендотельницу и уходит корнями в прошлое их семей. Вся эта конструкция опирается на сказку про принца и море, но в итоге получается такой коэльосодержащий продукт.
В книге есть еще максимально шаблонный курортный роман, такой прям, как будто разыгранный квнщиками на летнем фестивале, но с другой стороны, чего вообще можно ждать от такого тропа.
В конце Полозова как будто понимает, что в формате повести у нее остается слишком мало времени, чтобы закрыть все арки персонажей. Я всегда говорю, что нет ничего проще, чем убить героя, и вот тут, на мой взгляд, история садится на основательную мель.
Несмотря на размытый финал, «Водолаз Коновалов и его космос» довольно комфортное чтение. Немного меланхоличное, немного наивное, с таким легким осадком, как будто зашел в приятную воду жарким днем, но теперь весь в иле.
6 из 10, но если у вас этим летом не было отпуска, то 7 из 10
У вас бывает такое, что однажды найдя своего мастера в чем-то, ходите потом к нему долгие годы? Мне вот стричься приходится в другом городе. Эту книгу я покупал рядом по времени с “Калечиной”, но в другом магазине, куда обычно не захаживаю. Консультантка даже сказала, что эта ее любимая книга прямо сейчас. Надо было еще тогда понять, что это = “у меня сын такие носит, турецкое качество”. В общем, у подобных шагов всегда есть последствия: в виде кривой челки или тупорылого сюжета, тут уж как повезет, но обо всем по порядку.
Есть ощущение, что в русскоязычном сегменте активнее всего набирают три жанра: фэнтези, янг адалт и магический реализм. Тут мне, конечно, возразят, что янг адалт не жанр, а возрастная приставка для литературы про вчерашних подростков, которые уже прохавали жизнь со дна. Я бы предложил в таком случае перенести дискуссию за гаражи, а сейчас разобраться с магическим реализмом.
Повесть “Водолаз Коновалов и его космос” успела получить премию Литинститута “Главкнига”, и это многое говорит о нас, как об обществе. Магический реализм сегодня почему-то мутирует из тонкой игры с тканью реальности, как в той же «Калечине», в наваливание образов, потому что круто и поэтично. Даже мем на эту тему сделал, кину в комменты.
В книге Полозовой удачные и неудачные моменты сочетаются примерно в той же пропорции, что реальное и магическое, то есть 60/40. Герой истории — бывший водолаз, которого готовили стать космонавтом, но жизнь повернулась другой стороной. Вот эти кусочки про детство прям классные. Причина, по которой водолаз — бывший, очень благородная, и как из книжки для сценаристов «Спасти кошку». От героизма Коновалова местами слипается, но ладно.
Чтобы поменять обстановку после развода, Коновалов едет к морю. Море оказывается живым персонажем истории, и как бы ведет с героем игру. То принесет ему вещь близкого человека, которую он обронил в воду много лет назад, то притопит детей, чтобы Коновалов вновь проявил себя героем, а то вдруг у читателей перестало слипаться.
Основная линия сюжета связывает Коновалова, его арендотельницу и уходит корнями в прошлое их семей. Вся эта конструкция опирается на сказку про принца и море, но в итоге получается такой коэльосодержащий продукт.
В книге есть еще максимально шаблонный курортный роман, такой прям, как будто разыгранный квнщиками на летнем фестивале, но с другой стороны, чего вообще можно ждать от такого тропа.
В конце Полозова как будто понимает, что в формате повести у нее остается слишком мало времени, чтобы закрыть все арки персонажей. Я всегда говорю, что нет ничего проще, чем убить героя, и вот тут, на мой взгляд, история садится на основательную мель.
Несмотря на размытый финал, «Водолаз Коновалов и его космос» довольно комфортное чтение. Немного меланхоличное, немного наивное, с таким легким осадком, как будто зашел в приятную воду жарким днем, но теперь весь в иле.
6 из 10, но если у вас этим летом не было отпуска, то 7 из 10
На выходных был в Таком театре на постановке по рассказу Виктора Пелевина «Хрустальный мир» (1991). Было время, когда я запойно читал автора, но сейчас как-то выдохся. KGBT+ не могу осилить с зимы и даже простил себя за это.
В театре оказалось не так много места, поэтому меня удивило наличие сразу двух экранов на сцене. Точнее так: один полупрозрачный перед сценой, а другой — на бэке. Актеры зажаты в середине, а проектор транслирует условные декорации как бы вокруг героев. Сначала подумал, что это решение, чтобы просто срезать косты на декоре, но вчера допер, что именно так работает Шлем ужаса из одноименного романа 2005-ого. В остальном — игра актеров кайф, оригинальный текст бережно втерт и экспрессивно усилен. В общем, хотелось бы посмотреть еще кого-то из современников в Таком театре. Надеюсь, у постановки все будет в порядке.
Пелевин начинался для меня именно с малой формы, если точнее — с зеленой такой книжки «Все повести и эссе» с Леннонами и бутылками Абсолюта. По случаю коротко расскажу еще про 5 своих любимых коротышей.
Спи. Герой понимает, что его жизнь — не совсем жизнь, а сон — не совсем сон. Мне нравится этот рассказ за атмосферу постепенного погружения. Как будто падаете на мягкий матрас в замедленной съемке.
Некромент. Смешная история про оккультизм, карьерный трек и урбанистику с любопытными отсылками, вроде философа Дупина, что для 2005-ого весьма показательно.
Миттельшпиль. Можно сказать, что это история про оборотней в погонах, а можно не сказать. До конца непонятно, почему этот рассказ врезался мне в память: то ли из-за шахмат, то ли из-за гротескного изображения постсоветской номенклатуры.
Ухряб. В этом рассказе герой случайно выдает магическое слово Ухряб и начинает ощущать его присутствие везде, так что даже не может нормально съесть двУХ РЯБчиков. Слово завладевает им и ведет по опасному пути к обрыву. Позже Пелевин возьмет этот прием в «Числа» (2003) и сделает классную сцену в дзенском саду.
Ассассин. Здесь Пелевину удалось сделать и крутой, но реалистичный боевик, и с дорожки не свернуть. Рассказ мощно отличается от уже привычного стиля писателя, так что становится чуть понятнее, почему мистификации вокруг его имени до сих пор живы и толкаются.
В театре оказалось не так много места, поэтому меня удивило наличие сразу двух экранов на сцене. Точнее так: один полупрозрачный перед сценой, а другой — на бэке. Актеры зажаты в середине, а проектор транслирует условные декорации как бы вокруг героев. Сначала подумал, что это решение, чтобы просто срезать косты на декоре, но вчера допер, что именно так работает Шлем ужаса из одноименного романа 2005-ого. В остальном — игра актеров кайф, оригинальный текст бережно втерт и экспрессивно усилен. В общем, хотелось бы посмотреть еще кого-то из современников в Таком театре. Надеюсь, у постановки все будет в порядке.
Пелевин начинался для меня именно с малой формы, если точнее — с зеленой такой книжки «Все повести и эссе» с Леннонами и бутылками Абсолюта. По случаю коротко расскажу еще про 5 своих любимых коротышей.
Спи. Герой понимает, что его жизнь — не совсем жизнь, а сон — не совсем сон. Мне нравится этот рассказ за атмосферу постепенного погружения. Как будто падаете на мягкий матрас в замедленной съемке.
Некромент. Смешная история про оккультизм, карьерный трек и урбанистику с любопытными отсылками, вроде философа Дупина, что для 2005-ого весьма показательно.
Миттельшпиль. Можно сказать, что это история про оборотней в погонах, а можно не сказать. До конца непонятно, почему этот рассказ врезался мне в память: то ли из-за шахмат, то ли из-за гротескного изображения постсоветской номенклатуры.
Ухряб. В этом рассказе герой случайно выдает магическое слово Ухряб и начинает ощущать его присутствие везде, так что даже не может нормально съесть двУХ РЯБчиков. Слово завладевает им и ведет по опасному пути к обрыву. Позже Пелевин возьмет этот прием в «Числа» (2003) и сделает классную сцену в дзенском саду.
Ассассин. Здесь Пелевину удалось сделать и крутой, но реалистичный боевик, и с дорожки не свернуть. Рассказ мощно отличается от уже привычного стиля писателя, так что становится чуть понятнее, почему мистификации вокруг его имени до сих пор живы и толкаются.
Касательно интересов в научпопе я как Борат: «О мои хобби: первый — пинг-понг играй, второе — про Первую мировую читай, третье — паразитов изучай». Несколько лет назад к этому добавилось еще одно увлечение: CRISPR-Cas. Сегодня хочу подкинуть пару книг, с которых можно вкатиться в изучение этой штуки.
В конце 80-ых японские ученые заметили любопытную особенность в бактериях: в их геноме были обнаружены повторяющиеся элементы, которые разделялись уникальными участками — спейсейрами. Можно сказать, что ученые открыли азбуку Морзе на клеточном уровне или своего рода язык, где смысл фраз определяется длинной паузы между словами.
Несмотря на то, что роль спейсеров до конца не определена и сейчас, ученым удалось установить, что они связаны с высокоточной передачей транскрипции в связанных генах, а значит — это можно использовать в медицине, как бы вырезая ножницами все лишнее из бумажного листа, чтобы получилась снежинка.
Современное редактирование генома, конечно, еще не подарит вам лазеры из глаз, но уже делает хорошие подходы, например, к лечению анемии и ряда других наследственных заболеваний. В этом году была новость, что из зараженной ВИЧ клетки удалось полностью вырезать ДНК вируса. Впрочем, до полноценного лекарства еще далеко.
У CRISPR нашлось и другое применение — теперь из клеток можно делать носители информации. Группа Massive Attack в 2018 с помощью этой методики закодировала Mezzanine в молекулы краски, чтобы альбом можно было распылять из баллончика. Такие дела. А теперь про книги:
1. Дженнифер Даудна, Сэмюел Стренберг «Трещина в мироздании» (2017).
2. Кевин Дэйвис «Революция CRISPR и новая эра изменения генома» (2020).
Рекомендую читать в таком порядке, чтобы был эффект повышения градуса.
В конце 80-ых японские ученые заметили любопытную особенность в бактериях: в их геноме были обнаружены повторяющиеся элементы, которые разделялись уникальными участками — спейсейрами. Можно сказать, что ученые открыли азбуку Морзе на клеточном уровне или своего рода язык, где смысл фраз определяется длинной паузы между словами.
Несмотря на то, что роль спейсеров до конца не определена и сейчас, ученым удалось установить, что они связаны с высокоточной передачей транскрипции в связанных генах, а значит — это можно использовать в медицине, как бы вырезая ножницами все лишнее из бумажного листа, чтобы получилась снежинка.
Современное редактирование генома, конечно, еще не подарит вам лазеры из глаз, но уже делает хорошие подходы, например, к лечению анемии и ряда других наследственных заболеваний. В этом году была новость, что из зараженной ВИЧ клетки удалось полностью вырезать ДНК вируса. Впрочем, до полноценного лекарства еще далеко.
У CRISPR нашлось и другое применение — теперь из клеток можно делать носители информации. Группа Massive Attack в 2018 с помощью этой методики закодировала Mezzanine в молекулы краски, чтобы альбом можно было распылять из баллончика. Такие дела. А теперь про книги:
1. Дженнифер Даудна, Сэмюел Стренберг «Трещина в мироздании» (2017).
2. Кевин Дэйвис «Революция CRISPR и новая эра изменения генома» (2020).
Рекомендую читать в таком порядке, чтобы был эффект повышения градуса.
Юмэно Кюсаку “Догра Магра” (1935)
Человек просыпается в одиночной камере и не помнит даже, как его зовут. Из-за стены слышны стоны и всхлипывания, женский голос отчаянно зовет братца. Так проходит несколько часов, но вот в камеру входит доктор и говорит человеку, что тот должен сам вспомнить, кто он, и таким образом раскрыть убийство. Возможно, двойное. Затем доктор предлагает пациенту почитать рукопись “Догра Магра”, чтобы узнать побольше об этом загадочном преступлении. Человек открывает книгу и попадает в ловушку бесконечного чтения, такие дела.
“Догра Магра” — это такая книга-лабиринт с Минотавром в сердце и расходящимися тропками. Это и роман в романе, и смешение жанров и стилей: от психологического триллера до фэнтези. И критика материализма, и психоаналитическое исследование, и плоть от плоти своего времени — Япония, схваченная в момент сильнейшей милитаризации.
В какой-то момент повествование вырывается из клиники и уходит в такую интерлюдию на 200 страниц, что забываешь, из какой точки все это вышло. В криминальную хронику вплетается магия, в художественный текст — научные выкладки о развитии мозга, а когда на сцене появляется второй доктор с месседжем, что первый нагло врет, мир героя выворачивает как после баклахи сакэ.
Для меня было важно, чтобы автор не пускался в поток сознания, а донес чашу, не расплескав. Потому что эксперименты с формой бывают крутыми, но когда столько экспериментов с содержанием, тут появляются риски, что укачает. Юмэно Кюсаку вместе с переводчицей Анной Слащевой проделали в этом смысле колоссальную работу. Несмотря на всю сложность материала, читается легко и по-своему весело, как посещение крутого парка аттракционов, где бывали летальные случаи.
Почти половину книги второй доктор пичкает героя правдой. Герой не может вспомнить, кто он такой, хотя ему намекают и почти внушают новую личность, чтобы приобщить его к делу. Ясно одно — он оказался в центре соперничества двух докторов, искусных манипуляторов, которые готовы положить весь их род на алтарь науки. Что считать наукой тут, конечно, открытый вопрос.
Мне сложно вспомнить другую книгу, которая настолько масштабно использовала бы технику ненадежного рассказчика. Правды становится настолько много, что ее выбор превращается из уголовного дела в личное для каждого читателя.
“Догра Магра” — читательский эксперимент, в котором может снести крышу дома, а может получиться золото.
8 из 10, но, возможно, я когда-нибудь перечитаю с большим вниманием к деталям и добью до платины.
Человек просыпается в одиночной камере и не помнит даже, как его зовут. Из-за стены слышны стоны и всхлипывания, женский голос отчаянно зовет братца. Так проходит несколько часов, но вот в камеру входит доктор и говорит человеку, что тот должен сам вспомнить, кто он, и таким образом раскрыть убийство. Возможно, двойное. Затем доктор предлагает пациенту почитать рукопись “Догра Магра”, чтобы узнать побольше об этом загадочном преступлении. Человек открывает книгу и попадает в ловушку бесконечного чтения, такие дела.
“Догра Магра” — это такая книга-лабиринт с Минотавром в сердце и расходящимися тропками. Это и роман в романе, и смешение жанров и стилей: от психологического триллера до фэнтези. И критика материализма, и психоаналитическое исследование, и плоть от плоти своего времени — Япония, схваченная в момент сильнейшей милитаризации.
В какой-то момент повествование вырывается из клиники и уходит в такую интерлюдию на 200 страниц, что забываешь, из какой точки все это вышло. В криминальную хронику вплетается магия, в художественный текст — научные выкладки о развитии мозга, а когда на сцене появляется второй доктор с месседжем, что первый нагло врет, мир героя выворачивает как после баклахи сакэ.
Для меня было важно, чтобы автор не пускался в поток сознания, а донес чашу, не расплескав. Потому что эксперименты с формой бывают крутыми, но когда столько экспериментов с содержанием, тут появляются риски, что укачает. Юмэно Кюсаку вместе с переводчицей Анной Слащевой проделали в этом смысле колоссальную работу. Несмотря на всю сложность материала, читается легко и по-своему весело, как посещение крутого парка аттракционов, где бывали летальные случаи.
Почти половину книги второй доктор пичкает героя правдой. Герой не может вспомнить, кто он такой, хотя ему намекают и почти внушают новую личность, чтобы приобщить его к делу. Ясно одно — он оказался в центре соперничества двух докторов, искусных манипуляторов, которые готовы положить весь их род на алтарь науки. Что считать наукой тут, конечно, открытый вопрос.
Мне сложно вспомнить другую книгу, которая настолько масштабно использовала бы технику ненадежного рассказчика. Правды становится настолько много, что ее выбор превращается из уголовного дела в личное для каждого читателя.
“Догра Магра” — читательский эксперимент, в котором может снести крышу дома, а может получиться золото.
8 из 10, но, возможно, я когда-нибудь перечитаю с большим вниманием к деталям и добью до платины.
Бром «Потерянные боги» (2017)
Знаете ощущение, когда в ожидании чего-то любимого приходится перебиваться аналогами? Пока ждешь Elden ring, играешь в Lies of P, пока ждешь новый сезон Неуязвимого, смотришь Пацанов. Ситуация с Бромом и Стивеном Кингом на первый взгляд похожа на такой сценарий, но при более подробном рассмотрении оказывается, что между этими вупсенями дьявольская разница.
«Потерянные боги» — роман-путешествие в мир мертвых. Герой спускается в ад с невыполнимой миссией: найти своего деда, что стрелял в бабку и убил несколько собственных детей. В подземье герой встречает самых разных персонажей из пантеонов народов мира. Это само по себе уже любопытный фольклорный кроссовер, так они еще дают неплохого экшена.
Тем временем в царстве мертвых идет свой черный передел. Храмы древних богов жгут напалмом, колесо истории готовится совершить еще один оборот и переехать заученные догмы. Можно сказать, что происходит такой «Тихий дон», но с чертями.
Я не эксперт в творчестве Кинга, но кажется, для него важнее Человек: как он поступит, оказавшись наедине с неизвестным. Что вскроет в его мозгу встреча с двумя пальцами из раковины.
Брому интереснее само приключение. Он прорабатывает мир так детально и таким образом, чтобы вы могли пойти гулять по нему самостоятельно. Чтобы вас случайно не оштрафовали за нарушение частной собственности и не вышибли мозги по случаю. Бром умеет работать и с техникой крупных мазков, и умеет вкручивать важные детали, чтобы мир жил своей жизнью, когда вы закрываете книгу.
Для меня, пожалуй, единственной проблемой книги была середина, когда бои на турнире героев шли несколько дней подряд. Вот здесь динамика налетает на мель, поэтому участок нужно просто перетерпеть.
8 из 10
Знаете ощущение, когда в ожидании чего-то любимого приходится перебиваться аналогами? Пока ждешь Elden ring, играешь в Lies of P, пока ждешь новый сезон Неуязвимого, смотришь Пацанов. Ситуация с Бромом и Стивеном Кингом на первый взгляд похожа на такой сценарий, но при более подробном рассмотрении оказывается, что между этими вупсенями дьявольская разница.
«Потерянные боги» — роман-путешествие в мир мертвых. Герой спускается в ад с невыполнимой миссией: найти своего деда, что стрелял в бабку и убил несколько собственных детей. В подземье герой встречает самых разных персонажей из пантеонов народов мира. Это само по себе уже любопытный фольклорный кроссовер, так они еще дают неплохого экшена.
Тем временем в царстве мертвых идет свой черный передел. Храмы древних богов жгут напалмом, колесо истории готовится совершить еще один оборот и переехать заученные догмы. Можно сказать, что происходит такой «Тихий дон», но с чертями.
Я не эксперт в творчестве Кинга, но кажется, для него важнее Человек: как он поступит, оказавшись наедине с неизвестным. Что вскроет в его мозгу встреча с двумя пальцами из раковины.
Брому интереснее само приключение. Он прорабатывает мир так детально и таким образом, чтобы вы могли пойти гулять по нему самостоятельно. Чтобы вас случайно не оштрафовали за нарушение частной собственности и не вышибли мозги по случаю. Бром умеет работать и с техникой крупных мазков, и умеет вкручивать важные детали, чтобы мир жил своей жизнью, когда вы закрываете книгу.
Для меня, пожалуй, единственной проблемой книги была середина, когда бои на турнире героев шли несколько дней подряд. Вот здесь динамика налетает на мель, поэтому участок нужно просто перетерпеть.
8 из 10
Роман Михайлов “Праздники” (2023)
С творчеством Михайлова я познакомился пару лет назад, но что он еще и книги пишет не знал. Тогда мне попалась пара кадров из его фильма «Сказка для старых», все бросил и сразу включил. Русский хтонический триллер — да это ж круто! Карлики передают привет Линчу, Пахом открывает новые грани безумия, Тульский Токарев чеканит время.
Книга «Праздники» включает в себя 11 рассказов и повесть в самой сердцевине — как бы по количеству месяцев, но время идет здесь не так, как мы привыкли. Отметить Новый год в феврале? Не вижу противоречий.
Михайлов не пытается шокировать читателей, навернуть балабановщины, а просто рассказывает свои магически реальные истории. Круто, что при всей своей образности книга читается легко и не оставляет горечи во рту. Еще важно сказать, что «Праздники» не делают фокус на психологизме или достоверности. Не стоит ждать чеховские детали в мешке под елкой. Книга больше про тонкий план: не могу вспомнить, не могу забыть, как подсказывает Mujuice в наушниках.
Мне нравится, когда рассказы объединяет не только общая тема, но сквозь них прорастают квази-связи. В качестве такой концепции не устану приводить в пример «Информаторы» Эллиса, где одна фраза стягивает все рассказы фигурной скобкой. Вырви такой из контекста — он потеряет смысл даже для зубной феи.
«Праздники», прежде всего, связаны единым пространством. Герои рассказов, как ваши соседи, которых знаете в лицо, но не подозреваете, как их зовут, и откуда у них шрамы на лицах в виде сцен из Анны Карениной. Об этой связи понимаешь не сразу, но послесловие открывает даже слишком много об устройстве книги, поэтому я бы предложил его не читать или дать тексту настояться в голове, а потом добить. А так хорошо.
7 из 10
С творчеством Михайлова я познакомился пару лет назад, но что он еще и книги пишет не знал. Тогда мне попалась пара кадров из его фильма «Сказка для старых», все бросил и сразу включил. Русский хтонический триллер — да это ж круто! Карлики передают привет Линчу, Пахом открывает новые грани безумия, Тульский Токарев чеканит время.
Книга «Праздники» включает в себя 11 рассказов и повесть в самой сердцевине — как бы по количеству месяцев, но время идет здесь не так, как мы привыкли. Отметить Новый год в феврале? Не вижу противоречий.
Михайлов не пытается шокировать читателей, навернуть балабановщины, а просто рассказывает свои магически реальные истории. Круто, что при всей своей образности книга читается легко и не оставляет горечи во рту. Еще важно сказать, что «Праздники» не делают фокус на психологизме или достоверности. Не стоит ждать чеховские детали в мешке под елкой. Книга больше про тонкий план: не могу вспомнить, не могу забыть, как подсказывает Mujuice в наушниках.
Мне нравится, когда рассказы объединяет не только общая тема, но сквозь них прорастают квази-связи. В качестве такой концепции не устану приводить в пример «Информаторы» Эллиса, где одна фраза стягивает все рассказы фигурной скобкой. Вырви такой из контекста — он потеряет смысл даже для зубной феи.
«Праздники», прежде всего, связаны единым пространством. Герои рассказов, как ваши соседи, которых знаете в лицо, но не подозреваете, как их зовут, и откуда у них шрамы на лицах в виде сцен из Анны Карениной. Об этой связи понимаешь не сразу, но послесловие открывает даже слишком много об устройстве книги, поэтому я бы предложил его не читать или дать тексту настояться в голове, а потом добить. А так хорошо.
7 из 10
Эльфрида Елинек “Похоть” (1989)
Эта книжка появилась у меня по материалам треда в твиторе, когда мы с друзьями обсуждали, насколько по-разному авторы описывают секс. Например, был там такой пассаж, что Миллер при всей своей мерзости нажимает на нужные точки, а Уэльбек просто хвастается перед мамкой своими достижениями. Ну, мам, ты не смотришь. Как-то разговор вышел на Елинек и ее экспериментальный роман “Похоть”, а через неделю я уже шел с почты с книжецой. Тогда про Елинек я знал только, что в 2004 она получила Нобелевку.
Эксперимент в романе состоит в форме, которую можно описать как: “ты должна была бороться со злом, а не присоединиться к нему”. Дело в том, что “Похоть” одновременно и порнографический и антипорнографический роман.
По сюжету отец семейства вынужден сфокусироваться на сексе со своей женой, потому что в прессе все чаще говорят про СПИД, а герой хочет прожить долгую счастливую жизнь директора фабрики, поэтому заболевать чем-то подобным не входит в его планы. У него много денег, есть определенный статус, поэтому героине оказывается сложно покинуть свою золотую клетку. Однажды ей почти удается побег, но с партнером ин крайм тоже не все так однозначно.
Елинек набрасывает образы, словно батя, который заставляет выкурить блок сигарет, чтобы навсегда отвадить от курения. Нефритовые стержни идут один за другим настолько плотно, что кажется, писательница вдохновлялась словарем синонимов. В какой-то момент натурально начинает подташнивать, но кажется, нет другого языка, чтобы так заострить проблему абьюза, потребительского отношения и домашнего насилия.
“Похоть” — редкий случай, когда за провокацией есть акция, а не просто взвинченный градус, чтобы расширить окно овертона. Вся жесть в книге обоснована, а замысел писательницы выступает из-за ширмы бульварной писанины весомо, грубо, зримо. Это спорно, это местами физически больно читать, это круто.
8 из 10
Эта книжка появилась у меня по материалам треда в твиторе, когда мы с друзьями обсуждали, насколько по-разному авторы описывают секс. Например, был там такой пассаж, что Миллер при всей своей мерзости нажимает на нужные точки, а Уэльбек просто хвастается перед мамкой своими достижениями. Ну, мам, ты не смотришь. Как-то разговор вышел на Елинек и ее экспериментальный роман “Похоть”, а через неделю я уже шел с почты с книжецой. Тогда про Елинек я знал только, что в 2004 она получила Нобелевку.
Эксперимент в романе состоит в форме, которую можно описать как: “ты должна была бороться со злом, а не присоединиться к нему”. Дело в том, что “Похоть” одновременно и порнографический и антипорнографический роман.
По сюжету отец семейства вынужден сфокусироваться на сексе со своей женой, потому что в прессе все чаще говорят про СПИД, а герой хочет прожить долгую счастливую жизнь директора фабрики, поэтому заболевать чем-то подобным не входит в его планы. У него много денег, есть определенный статус, поэтому героине оказывается сложно покинуть свою золотую клетку. Однажды ей почти удается побег, но с партнером ин крайм тоже не все так однозначно.
Елинек набрасывает образы, словно батя, который заставляет выкурить блок сигарет, чтобы навсегда отвадить от курения. Нефритовые стержни идут один за другим настолько плотно, что кажется, писательница вдохновлялась словарем синонимов. В какой-то момент натурально начинает подташнивать, но кажется, нет другого языка, чтобы так заострить проблему абьюза, потребительского отношения и домашнего насилия.
“Похоть” — редкий случай, когда за провокацией есть акция, а не просто взвинченный градус, чтобы расширить окно овертона. Вся жесть в книге обоснована, а замысел писательницы выступает из-за ширмы бульварной писанины весомо, грубо, зримо. Это спорно, это местами физически больно читать, это круто.
8 из 10