История науки по-пацански. Выпуск 7: как срач привел к появлению науки. Часть третья

Давным-давно, буквально вчера, мы рассказали вам про то, как мегасрач между нейрональной доктриной и ретикулярной теорией в итоге привел к созданию современной нейробиологии (и двум «Нобелевкам» главам противоборствующих партий). Однако мало кто знает, что сразу же после первой нейронаучной войны (как эту «дискуссию» политкорректно называют историики науки, началась вторая, потому что решение одного фундаментального вопроса породило второй.

А началось все в разгар первого срача. Пока на материке костерили друг друга Гольджи и Кахаль (а точнее - даже чуть раньше, через два года после открытия черной реакции), в тогда еще правящей морями Британии 33-летний Ричард Катон от нечего делать (Битлов же не было, Квинов тоже, Шерлока не только еще не сняли - ни с Ливановым, ни с Камбербетчем, но и не написали) вскрыл голову живому кролику. Но не просто так. Он вставил ей в мозг два электрода, подсоединил их к гальванометру, а сам стал всякой азбукой морзе светить грызуну в морду фонариком. И стрелка гальванометра отклонялась в ответ на свет. Это значит, в ответ на внешние стимулы мозг шарашит током, как и подозревали со времен Гальвани.

Катон доложил сие на конференции и опубликовал в престижном British Medical Jоurnal. Но он престижный сейчас, а тогда это было как в вестнике Урюпинского станкостроительного опубликоваться. Потому шо кошерные физиологи тогда тока на немецком публиковались, потому что даст ист фантастиш, ферштейн? А на английском только лохи. Потому никто статьи Катона не заметил, а он продвигаться не стал - пошел в политику, а там мучать няшных кроликов, даже ради науки - чистый зашквар и конец карьеры. И, кстати, удачно скрывал - был даже лорд-мэром Ливерпуля, все битлов ждал.

15 лет спустя - в 1890 году - ничего не подозревающий австрийско-польский еврей Адольф Бек все это переоткрыл - на кроликах и собаках, опубликовал уже «как учили», на немецком… И тут началось: все, кому не лень начали писать - а я тоже такое делал, а я тоже… Полгода длилась вакханалия, даже наш, харьковский Василий Данилевский отметился, но потом не выдержал уже таки Катон и прислал письмо с текстом «подержите мое пиво».

А тут как раз и синапсы открыли. И возник вопрос: и таки шо теперь делать - если нейронщики победили, и между клетками есть разрыв, то как проходит ток? Любой шалопай знает, шо если перерезать провод, телевизор погаснет. А если между нейронами есть разрывы, то как ток с одного на другой перескакивает?

В голову приходили две версии: первая - шо между нейронами-проводами есть скрутки. То есть синапс - недавно выдуманное слово - электрический. Вторая - шо один нейрон другому кидает какой-то химический сигнал. И синапс - химический. Нейромир обрадовался -ура, снова махач! И снова поделился на две партии - примерно на треть века. Ну а тот, кто поставил точку в этой войне, как уже водится, получил Нобелевскую премию - всего за один поставленный эксперимент. Но это уже совсем другая история, о которой - завтра.

На фото - Ричард Катон в одеянии лорд-мэра Ливерпуля, Адольф Бек и записанные им сигналы от собаки.

История науки по-пацански. Выпуск 8: как срач привел к появлению науки. Часть четвертая

Краткое содержание предыдущих серий, опубликованных давным-давно. Сначала Камилло Гольджи и Сантьяго Рамон-и-Кахаль спорили-спорили о том, есть ли в мозге разрывы между клетками. Разрывы нашли, слово «нейрон» придумали, синапсы организовали, «Нобеля» попилили пополам, но правоту так и не признали.

Параллельно куча физиологов развлекалась тем, что вскрывала головы кроликам, собакам и обезьянам, вставляла туда электроды и любовалась тем, как стрелка осциллографа, пардон - гальванометра - реагирует на предъявляемые животному стимулы в виде хлопка ладонями или магниевой вспышки.

И возник вопрос: а это вообще как? Если нейрон от нейрона отделен щелью по имени синапс, то как ток с одного на другой перепрыгивает? Мир снова разделился. Одни нейроученые считали, что контакт там чисто электрический - просто коротит, и все. Другие говорили - не, у нейронов типа романтика, они так просто того-этого не могут, должна быть какая-то химия между ними. И началась вторая нейронаучная война, а попросту - срач между «электриками» и «химиками». Здесь предводителей не было, но с каждой стороны солидных чуваков хватало. Например, Джон Экклс сначала был чистым электриком, потом, когда немцы придумали табун и зарин - химически дейстсвующие на те самые синапсы - перешел на светлую сторону силы и даже потом «Нобелевку» получил.

А среди «химиков» мы отметим товарища Отто Лёви (если вдруг у вас случится деменция с тельцами Леви - так это не он, это другой Леви, Фриц). Он сразу же занял позицию химического синапса, но лет 20 говорил: чуваки, мамой клянусь - химический. Вот век воли не видать. Но доказать - не могу. Так длилось до прекрасной пасхальной ночи 1921 года. Все нормальные люди святили яйца и куличи, а Лёви дрых. И видел сон, как ставит эксперимент, доказывающий правоту химической теории. Чувака подбросило, он включил свет и записал свой сон на бумаге, которую предусмотрительно держал на прикроватном столике.

Утром Лёви проснулся и понял, шо он - редкий лох. А именно: во-первых, он не может вспомнить свой сон. Во-вторых, некий шлемазл записал этот сон такими каракулями, шо даже он прочитать не может. А, стоп, это же он сам и писал.

Но, по счастию, сон тоже оказался упорным, и пришел в гости к Лёви второй раз уже следующей ночью. Тогда наш герой уже не стал ничего писать, а пошел в предусмотрительно обустроенную дома лабораторию, где уже ждали смерти две предусмотрительно заготовленные лягушки.

Не, эксперимент был изящным - один из самых красивых в истории науки. У одной несостоявшейся царевны (и не поговорил, и не поцеловал), Леви сразу же забрал сердце. В смысле, изолировал и начал омывать его физраствором. Стимулируя блуждающий нерв, проходящий и там, он заставлял сердце (лягушки, не свое) биться медленнее. Потом брал каплю физраствора, и капал на сердце второй лягушки, где ничего не стимулировал. И это сердце тоже билось медленнее. Сердце же самого Лёви забилось быстрее - вот же оно! Значит, нейроны, идущие в сердце, выделяют некое вещество (Лёви назвал его «вагустоф» - «субстанцией блуждающего нерва»), которые передают сигнал мышечным клеткам, и заставляют их что-то делать.

Так были открыты нейромедиаторы, а вагустоф оказался банальным ацетилхолином, который уже к тому времени открыл Генри Дейл (самостоятельно, без Чипа и Гаечки). Дейл с Леви получили свою Нобелевскую премию, которая окончила вторую нейронаучную войну. Тут обошлось без обгаживания друг друга в лекциях, а нейронауки вышли на совершенно новый уровень. Но это уже совсем другая история.

На фото - Отто Лёви и схема его эксперимента.

Химики расшифровали структуру распространенного консерванта

Ученые из Института общей и неорганической химии им. Н.С. Курнакова РАН установили строение ряда пищевых добавок в твердом состоянии, что позволило оценить безопасность их использования при повышенных температурах и на свету. Выяснилось, что кристаллы сорбата калия (Е202), сорбата кальция (Е203) и сорбата натрия (Е201) устойчивы к нагреванию и УФ-облучению, а, следовательно, безопасны как консервирующие агенты и неприхотливы в хранении. Результаты работы, поддержанной Российским научным фондом (№ 23-23-00208), опубликованы в журнале Crystal Growth & Design.

https://mendeleev.info/himiki-rasshifrovali-strukturu-rasprostranennogo-konservanta/

Археологи нашли “призрачных всадников”, описанных Геродотом в скифской долине Царей в Туве

Ученые Института истории материальной культуры РАН нашли и проанализировали захоронения 18 лошадей в скифском кургане в Туве, найдя им аналогии в трудах Геродота и уточнив датировку. Результаты исследования опубликованы в журнале Antiquity. Открытие было включено в топ-10 главных археологических открытий по версии ведущего научно-популярного журнала Archaeology Magazine.

https://russianold.ru/2024/12/17/tunnug-2/