Встретить Новый год во Пскове – хорошая ли это идея?
 
Псков – один из самых интересных русских городов, и побывать здесь – всегда большая радость. Но, представляя себе, как выглядит празднование Нового года в центре Москвы, Петербурга или Казани, редакция канала поразилась пустынности городских улиц за час до полуночи 1️⃣-3️⃣: не заполнились они и после боя телевизионных курантов. Новый год был встречен на берегу Псковы под чистым морозным небом в обществе громких студентов из Южной Азии и пары тихих отечественных туристов.
 
Но с погодой повезло только в ночь с тридцать первого на первое. Дальше было мокро, холодно и скользко. Благодаря этому удалось, наконец, открыть богатства Псковского музея. Признаюсь: рассчитывал быстренько обежать Поганкины палаты 4️⃣, но оказалось, что картинная галерея таит в себе несметные сокровища – от Айвазовского до Шагала, да и экспозиция, посвященная Пскову в годы Великой Отечественной войны, всячески заслуживает посещения.
 
Именно оттуда две эти карты. Первая – ручной работы и выполнена очень качественно 5️⃣. От подписей, сделанных по трафарету, который знаком каждому, кто жил в СССР, становится тепло на душе. Да так, что можно даже забыть об ее анахронизме: Псковская область была образована уже после освобождения.
 
В поисках источника второй карты 6️⃣ набрел на ЖЖ Ярослава Огнева, легендарного предводителя ИноСМИ, под мудрым руководством которого некогда трудился и юный тогда еще автор этого канала. Из чего делаем вывод, что она, скорее всего, из «Красной звезды», которую уважаемый Ярослав Владимирович много лет усердно оцифровывает.
 
Ну а сказать, что эта карта не впечатляет – ничего не сказать. Вообще же, в этом зале масса любопытных артефактов, касающихся периода оккупации и партизанской борьбы на Псковщине. Правда, не дается никакого объяснения тому факту, что партизаны называются «ленинградскими» – но мы-то с вами знаем, что вплоть до 1944 года территория будущей Псковской области была в составе Ленинградской.

(Тут самое время напомнить, что темой административно-территориального деления России плотно занимается канал Случайное блуждание. Читаем, ждем продолжения).

Заехать в Витебск по дороге из Пскова в Москву – хорошая ли это идея?

Что ни говори, а есть у русского автопутешественника глубинная потребность в пересечении европейских границ. Поскольку в обозримом будущем российско-белорусская останется единственной доступной для пересечения, надо этим пользоваться – это раз. Два – Витебск не может похвастаться древностями, но при этом потрясающе фотогеничен. Три (но это сугубо личное) – Витебск все-таки был центром губернии, из которой происходят мои предки, поэтому что-то такое тут откликается.

Две доминанты исторического центра – Успенский собор 1️⃣-3️⃣ и Воскресенская церковь 4️⃣ восстановлены в 2009-11 годах. Белорусскую школу реставрации часто (и, вероятно, заслуженно) критикуют, но тут нельзя не признать, что восстановление храмов дало +100 к привлекательности исторического центра города (здесь и здесь можно увидеть, как он выглядел в советский период). Ратуше 5️⃣ повезло больше.

Белоруссия находится на стыке латинской и византийской… не хочется говорить «цивилизаций», ибо слишком пафосно: назовем это «культурными формами». В современном Витебске это выглядит довольно гармонично, и как-то забывается о том, что их встреча вовсе не была мирной и доброжелательной: так, именно в районе Успенского собора взбунтовавшимися горожанами был в 1623 г. убиен униатский архиепископ Иосафат Кунцевич.

Еще одна особенность Белоруссии в том, что на фоне латинско-византийских культурных форм веками кипела еврейская жизнь. Витебск был не самым еврейским городом («всего» 52,4% населения по переписи 1897 г.), но его роль в истории восточноевропейского еврейства трудно переоценить. Культовый объект Задвинья – дом-музей Шагала 6️⃣, а теперь таковым может стать недавно отреставрированная синагога. 7️⃣ Сто с лишним лет назад путешественник из центральной России четко ощущал, что где-то здесь проходит граница между двумя мирами, примерно совпадающая с восточной границей бывшей Речи Посполитой – и чертой оседлости. «Город показался мне древним и нерусским», – пишет Бунин в «Жизни Арсеньева».

Сейчас не так. Ни древним, ни нерусским Витебск не покажется, и для того, чтобы почувствовать границу, отделяющая Витебщину от соседних российских областей, не в административном 8️⃣, а в каком-то другом смысле, требуется определенное интеллектуальное усилие, если не сказать фантазия. А вот фокусироваться на том, что объединяет или разделяет, – это каждый решает для себя.

Спросите, что по картам? Атлас мира из витебского книжного 9️⃣ отражает восточноевропейскую реальность по состоянию на 2007 год (если не считать слова «Днипро»). Рядом, впрочем, лежат российские карты с иным взглядом на мир. Закупился школьными атласами по истории, возможно, будет обзор.

Заехать в Смоленск по дороге из Витебска в Москву – хорошая ли это идея?

Нет. Просто заехать мало, совершенно необходимо в нем задержаться. Годами был несправедлив к этому городу, проскакивая его по дороге на запад, и ленясь доехать до него в качестве конечной точки. Все изменилось три года назад, когда съездил в Смоленск аж два раза за лето.

Лето. Это ключевое слово. По центральной России нужно ездить летом – или, по крайней мере, в ту половину года, которую можно условно назвать теплой. Но бывают исключения. И в эти новогодние каникулы именно Смоленск оказался самым туристическим городом из тех, о которых речь в трех последних постах. На улицах были буквально толпы людей – возможно, и в сам Новый год здесь было совсем не так, как во Пскове.

(Ну и летних, куда более жизнерадостных фотографий, полно, но ради аутентичности повествования добавлять их не буду).

В этот раз удалось пройтись по новопешеходной улице Маяковского и старосталинской Докучаева, удивляясь, сколько же всего еще тут не видел. Нужно, нужно приезжать в Смоленск, исхаживать его улицы, парки и сады.

Переходим к картам. Первая – из фастфудной «Русский двор». Сама по себе точка питания очень хороша, по старой памяти заезжаю сюда больше десяти лет, удивляясь, что до сих пор стоит она в парке Блонье. Но посетителей с каждым годом все больше, владельцам давно пора задуматься о расширении. Фастфуд – потому что времени было мало, но «Русский двор» – вовсе не единственный вариант: на проспекте Гагарина была обнаружена пельменная «Лепим и варим». Ну это если а-ля рюсс.

Подчеркивание региональной идентичности, как с этими «блюдами смоленской кухни» всегда радует: значит, есть жизнь, значит, зазывают в гости. Еще лютее это подчеркивание в сувенирной лавке, причем реальная «смоленскость» тех или иных артефактов особого значения не имеет – это как с «восточнопрусской кухней» в Калининграде.

И последнее картографическое: обратил на себя внимание силуэт благодарной России на памятнике героям Отечественной войны 1812 года. Выглядит так, будто Азиатская Россия не благодарит. Или в Азии – не Россия. Второе, конечно, ближе к истине: в начале прошлого века граница между Россией и Сибирью ощущалась весьма отчетливо.

После полудня к хозяину приезжает очень высокий и очень толстый мужик, с широким, бычьим затылком и с громадными кулаками, похожий на русского ожиревшего целовальника. Зовут его Петром Петровичем. Живет он в соседнем селе и держит там с братом пятьдесят лошадей, возит вольных, поставляет на почтовую станцию тройки, землю пашет, скотом торгует, а теперь едет в Колывань по какому-то торговому делу.

— Вы из России? — спрашивает он меня.

— Из России.

— Ни разу не был. У нас тут, кто в Томск съездил, тот уж и нос дерет, словно весь свет объездил. А вот скоро, пишут в газетах, к нам железную дорогу проведут. Скажите, господин, как же это так?

А вот так!