20 сентября 1943 года, отрывок из дневника советского архитектора Андрея Бурова, вкусы и взгляды которого эволюционировали от конструктивизма к русскому классицизму:

Бомба попала в построенную по моему проекту школу в Москве, рядом с домом, где я живу. В другой построенный мною дом, где находится моя мастерская, в одну ночь попала куча зажигалок, их выбросили на дом во дворе, и другой рядом сгорел. К утру мы все пропахли дымом. Каждое утро я старался выяснить, целы ли мои дома, и радовался, когда ни с одним ничего не случалось. Проекты мои надо мной не довлеют. Все сделанное за 20 лет перед войной было отправлено в Ленинград на выставку. И там погибло за время обороны зимой 41-го года.

Эти бомбы сделали фашизм для меня не только врагом Родины, но и личным врагом – разрушающим то, что я делаю. Эти бомбы показали, как просто, в течение нескольких секунд разлетается дом, над проектом которого я работал полгода и строили год. И я каждый день бывал на постройке, и мы старались сделать дом лучше. И таких разрушенных домов десятки тысяч. Я могу себе представить, что значит построить город. Я представляю себе, что так проектировать и столько времени тратить на проект каждого дома и на наблюдение за его постройкой дальше нельзя. И нельзя строить так долго и так дорого, и с таким количеством рабочих, и из таких тяжелых материалов. Не хватит ни архитекторов, ни рабочих, ни денег, ни материалов, ни времени. Все это нужно пересмотреть, начиная с нашей архитектурной теории.

Кустодиевский красноармеец образца 1923 года (рисунок был выполнен для подложки настенного отрывного календаря)

Вон чего на этих ваших маркетплейсах продавать начали. Пишут, что подходит "на любой праздник" и "повеселит близких" (кстати, создатели ростовой фигуры польстили Ленину, его рост был 164 см)

Ночью в маленьком театрике при раскаленном внимании идет кинофильм. У зрителей черные береты надвинуты низко на брови, глаза расширены. Василий Иванович Чапаев в широкой бурке мчится по холмам, и холмы похожи на здешние, арагонские. Черные береты жадно следят, как Василий Иванович объединяет приуральских крестьян против помещиков и генералов, как он бьет своих, русских фашистов, тоже похожих на здешних, испанских...


Михаил Кольцов, «Испанский дневник» (запись от 13 августа 1936 года)

Британцы, судя по этой открытке 1944 года, несколько преувеличивали роль французского Сопротивления. По факту же французские внутренние силы на пике своей активности насчитывали около 400–500 тысяч вооружённых бойцов при численности населения страны в 1940-х 42 млн человек.

Солдаты вермахта, попадая в плен, иногда использовали тактику маскировки под бывших бойцов Союза красных фронтовиков. Один из таких случаев описывает в своих мемуарах «Парашюты на деревьях» о советской ДРГ «Джек» Наполеон Ридевский (его группа была заброшена летом 1944-го в Восточную Пруссию):

— Вперед, — показали мы пленному на лесную тропу. Но он не двигался с места.
— Что стоишь, фриц? Сказано иди!
— Я не Фриц, я Карл, — поспешил заверить нас пленный в надежде, что нам нужен именно некий Фриц.
Навстречу вышли Крылатых и Шпаков. Увидев их, пленный только сейчас сообразил, с кем имеет дело.
— Рот фронт, Москау! — начал повторять он одни и те же слова, поднимая кверху руку со сжатым кулаком.
— Тише, не шуметь! — приказал я ему, подталкивая в глубь леса.

После приведённого эпизода разведчикам пришлось ликвидировать гитлеровца, так как при первом подвернувшемся случае он «переобулся» и заорал «Здесь русский десант! Помогите!»

Коробка от папирос "Революционная молодёжь" как бы намекает, что курить их могут только военизированные комсомольцы. Экзотический шрифт - монгольский. Революционные папиросы в 1930-х выпускались ленинградским заводом "ГосТабачТрест" для этой страны.

Коррупция и армия часто идут рука об руку. Удивительно, но воровать умудрялись даже в Красной армии во время Великой Отечественной войны. Например, известны как минимум два случая воровства у разведчиков-диверсантов, заброшенных летом 1944 года в Восточную Пруссию.

Про один случай писал в своей книге «Парашюты на деревьях» участник ДРГ «Джек» Наполеон Ридевский. Он сообщал, что его группа ожидала тёплые вещи и продукты, но получила некомплект:

К сожалению, груз оказался куда беднее, чем можно было ожидать. Несколько банок тушенки, немного сахара и потертых сухарей. В обоих мешках было всего восемь шинелей и столько же комплектов белья. Специально для девушек — ничего. Было обидно. В группе же в живых оставалось не восемь, а девять человек, и в «Центре» об этом знали.
— Какой-то жулик смахлевал, налево пустил часть нашего груза, — не стерпел Мельников (заместитель командира Иван Мельников, позывной «Крот» - прим. КФ).

В конце сентября того же года посылку ожидала и группа «Тигр». Её радист Николай Мартынов по прошествии нескольких десятилетий рассказывал, что разведчики получили вовсе не то, что заказывали:

Груз мы приняли очень удачно, но было определенное разочарование. Например, непонятно было, зачем прислали почти 10 килограммов мыла. И 9 пар новеньких хромовых сапог никакого практического применения в условиях леса иметь не могли. А вот концентратов и консервов оказалось очень мало. Причем содержимое 39 банок оказались испорченными, негодным для применения в пищу. Еще было 4 алюминиевых фляжки со спиртом, но так придавленных каблуком (даже отпечаток остался), что объем там оказался не 500, допустим, граммов, а всего 300. Вся эта мелочевка показательна, это отношение отдельных служб нашего тыла к такой серьезной работе, которую мы выполняли. Возможно, тот, кто отправлял груз, считал маловероятным, что он попадет к нам. Также многие думали, что мы практически уже покойники. Нас такое отношение страшно возмутило, и мы все время вспоминали слова Калашникова (наставник группы – прим. КФ) «Родина вас не забудет».

Мартынов отмечал, что позднее, когда остатки разведгруппы соединились с регулярными частями Красной армии, старший лейтенант, который занимался комплектованием груза, был наказан: его разжаловали в рядовые и отправили на фронт.

Как говорил Михаил Покровский, история — это политика, опрокинутая в прошлое. Пока мы тут с вами сидели, сильнее всех опрокинулся польский президент Навроцкий. Он признался, что регулярно разговаривает с духом Юзефа Пилсудского. Они там даже советско-польскую войну успели вместе обсудить и параллели какие-то провести исторические. Тревожно

Продолжаю собирать истории первых калининградских переселенцев (кстати, если ваши бабушки-дедушки готовы пообщаться - пишите в личку). На этот раз героиней рубрики стала жительница Гурьевска Галина Евгеньевна Скопцова — дочь санитарки расформированного в 1946 году в Кёнигсберге эвакогоспиталя. Мама её, Анна Михайловна Новикова, дважды сталкивалась с неважнецкими мужьями и в результате одна воспитывала двух дочерей (по одному ребёнку на замужество). Типичная история для военных и первых послевоенных лет. Есть тут и рассказ о спасении семьи из сожженной нацистами деревни под Великими Луками.

Любимая моя рубрика - опознай событие по первой газетной полосе. У номера "Правды", который читает женщина, траурная чёрная рамка (обратите внимание на тоску в глазах слушателей), а на обложке с ходу можно опознать как минимум три профиля: Сталина, Ворошилова и Калинина. Внимание, вопрос: о чьей смерти сообщает спецвыпуск? (ниже варианты ответов)

Собственно, правильный ответ на вчерашний квиз на фото и в отрывке из экстренно написанного в декабре 1934-го стихотворения рыбинского поэта Алексея Суркова:

В нашей поступи слышишь ли, Киров,
Нашей скорби заглушенный гул?
Самых славных своих командиров
Отрядили мы в твой караул.

Историк Андрей Ганин раскопал прелюбопытную историю о том, как осенью 1919 года большевики расстреляли в Москве одного из руководителей белого подполья. Чекисты подозревали генерала Сергея Кузнецова в измене, но что-то конкретное предъявить ему не могли, поэтому на всякий случай арестовали и неспешно вели расследование.

Подсказать красным решил сам белый главком Антон Деникин, который направил Ленину радиограмму с требованием освободить Кузнецова под угрозой казни третьестепенного красного заложника. Так с подачи Деникина Кузнецова и разоблачили. Великого ума был полководец. Голова! И после этого историки ещё задаются вопросом “а почему это большевики победили?”

Пётр Кончаловский, «Утро испанских пионеров в летнем лагере» (1939 год)

Собрал комплект книг Макса Гёльца. Тут и первое советское издание его мемуаров «Жизнь — борьба» (1929 год), и три варианта книги «От белого креста к красному знамени» (в том числе немецкий экземпляр с дарственной подписью наркому просвещения Луначарскому).

Комплектую минимузей потихоньку)