Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Родион Белькович в передаче «Международное обозрение» доброго друга ЦРИ Фёдора Лукьянова о событиях в Калифорнии
На фоне драматичных новостей о конфликте Израиля и Ирана интересно вспомнить, что в далёкой античности исторические предшественники этих государств — древняя Иудея и Персидская империя — никогда не сталкивались напрямую на поле боя.
Когда Кир Великий в 539 году до Р.Х. покорил Вавилон, Иудея стала частью огромной Персидской державы. Персидские правители, в отличие от жестоких ассирийцев и вавилонян, отличались терпимостью: Кир разрешил иудеям вернуться из долгого плена и восстановить Иерусалимский храм. Этот поступок остался в памяти еврейского народа как особый символ надежды и возрождения.
Под персидской властью Иудея получила редкую по тем временам автономию: свободу религии и право самостоятельно устраивать внутреннюю жизнь. Персы ограничивались сбором налогов и военной поддержкой в случае необходимости. Управление через местных лидеров позволило иудеям восстановить свои общественные институты и религиозную практику, укрепив историческую преемственность.
Любопытный парадокс: в библейских текстах персидский царь Кир назван «помазанником Господа»(Исаия 45:1) — исключительный случай, когда нееврейский правитель удостоился столь высокого духовного статуса.
Политика терпимости Ахеменидской империи сделала ее первой в истории мультикультурной мировой державой. Народы сохраняли свою идентичность, а сама империя процветала, опираясь на это многообразие. На протяжении почти двух столетий мирного сосуществования не зафиксировано ни одного значительного конфликта или восстания иудеев против персов.
Лишь после прихода Александра Македонского в IV веке до Р.Х. Иудея покинула персидскую орбиту и вошла в сферу влияния эллинистических держав. После смерти великого завоевателя регион оказался втянут в борьбу его полководцев, переходя от египетских Птолемеев к сирийским Селевкидам. Затем наступило недолгое время независимого правления династии Хасмонеев. В 63 году до Р.Х. Иудея перешла под контроль Рима, став клиентским образованием с ограниченными правами самоуправления. Крупные потрясения и окончательная утрата автономии пришлись на более позднее время — эпоху Иудейских войн и восстаний I–II веков по Р.Х. Но это уже страница других противостояний.
На фоне древней истории современный конфликт Израиля и Ирана кажется особенно драматичным. Античный опыт показывает, что мир был возможен даже между такими разными народами, как персы и иудеи. Мир и войны никогда не рождались просто из «духа эпохи» — их всегда определяют страхи, амбиции и расчёты конкретных людей. Империи прошлого стремились удерживать власть и расширять свои владения, выстраивая сложные системы союзов, вассалитета, браков, договоров. Современность, впитав эти принципы, изменила не только их масштаб и средства, но и саму логику — добавив глобальные амбиции, идеологические разломы и технологии, которые позволяют за считанные часы превращать соседа во врага на глазах у миллиардов.
Любопытно, что отношения между Израилем и Ираном в ХХ веке начинались довольно позитивно. Да, Иран, как и большинство мусульманских стран, выступал против включения еврейского государства в ООН, но уже в 1950 г. при шахе Мохаммеде Резе Пехлеви признал Израиль де-факто и вскоре установил с ним тесные связи. Почти три десятилетия страны активно сотрудничали в разведке, энергетике и инфраструктуре: Израиль закупал иранскую нефть, а еврейские специалисты участвовали в реализации крупных иранских проектов.
Однако в этих отношениях постепенно накапливались противоречия, вызванные как внутренней политикой Ирана, так и агрессивными действиями Израиля в регионе. Израильская поддержка шахского режима и его спецслужб воспринималась многими иранцами как внешнее вмешательство, и после Исламской революции 1979 года накопившиеся противоречия переросли в открытую конфронтацию, которая сегодня достигла беспрецедентного масштаба.
История Персии и Иудеи, Израиля и Ирана лишний раз показывает: мир не предопределён историей и не даётся раз и навсегда. Это хрупкое достижение держится на воле и разуме людей — и требует их снова и снова. В каждом поколении.
Когда Кир Великий в 539 году до Р.Х. покорил Вавилон, Иудея стала частью огромной Персидской державы. Персидские правители, в отличие от жестоких ассирийцев и вавилонян, отличались терпимостью: Кир разрешил иудеям вернуться из долгого плена и восстановить Иерусалимский храм. Этот поступок остался в памяти еврейского народа как особый символ надежды и возрождения.
Под персидской властью Иудея получила редкую по тем временам автономию: свободу религии и право самостоятельно устраивать внутреннюю жизнь. Персы ограничивались сбором налогов и военной поддержкой в случае необходимости. Управление через местных лидеров позволило иудеям восстановить свои общественные институты и религиозную практику, укрепив историческую преемственность.
Любопытный парадокс: в библейских текстах персидский царь Кир назван «помазанником Господа»(Исаия 45:1) — исключительный случай, когда нееврейский правитель удостоился столь высокого духовного статуса.
Политика терпимости Ахеменидской империи сделала ее первой в истории мультикультурной мировой державой. Народы сохраняли свою идентичность, а сама империя процветала, опираясь на это многообразие. На протяжении почти двух столетий мирного сосуществования не зафиксировано ни одного значительного конфликта или восстания иудеев против персов.
Лишь после прихода Александра Македонского в IV веке до Р.Х. Иудея покинула персидскую орбиту и вошла в сферу влияния эллинистических держав. После смерти великого завоевателя регион оказался втянут в борьбу его полководцев, переходя от египетских Птолемеев к сирийским Селевкидам. Затем наступило недолгое время независимого правления династии Хасмонеев. В 63 году до Р.Х. Иудея перешла под контроль Рима, став клиентским образованием с ограниченными правами самоуправления. Крупные потрясения и окончательная утрата автономии пришлись на более позднее время — эпоху Иудейских войн и восстаний I–II веков по Р.Х. Но это уже страница других противостояний.
На фоне древней истории современный конфликт Израиля и Ирана кажется особенно драматичным. Античный опыт показывает, что мир был возможен даже между такими разными народами, как персы и иудеи. Мир и войны никогда не рождались просто из «духа эпохи» — их всегда определяют страхи, амбиции и расчёты конкретных людей. Империи прошлого стремились удерживать власть и расширять свои владения, выстраивая сложные системы союзов, вассалитета, браков, договоров. Современность, впитав эти принципы, изменила не только их масштаб и средства, но и саму логику — добавив глобальные амбиции, идеологические разломы и технологии, которые позволяют за считанные часы превращать соседа во врага на глазах у миллиардов.
Любопытно, что отношения между Израилем и Ираном в ХХ веке начинались довольно позитивно. Да, Иран, как и большинство мусульманских стран, выступал против включения еврейского государства в ООН, но уже в 1950 г. при шахе Мохаммеде Резе Пехлеви признал Израиль де-факто и вскоре установил с ним тесные связи. Почти три десятилетия страны активно сотрудничали в разведке, энергетике и инфраструктуре: Израиль закупал иранскую нефть, а еврейские специалисты участвовали в реализации крупных иранских проектов.
Однако в этих отношениях постепенно накапливались противоречия, вызванные как внутренней политикой Ирана, так и агрессивными действиями Израиля в регионе. Израильская поддержка шахского режима и его спецслужб воспринималась многими иранцами как внешнее вмешательство, и после Исламской революции 1979 года накопившиеся противоречия переросли в открытую конфронтацию, которая сегодня достигла беспрецедентного масштаба.
История Персии и Иудеи, Израиля и Ирана лишний раз показывает: мир не предопределён историей и не даётся раз и навсегда. Это хрупкое достижение держится на воле и разуме людей — и требует их снова и снова. В каждом поколении.
Ещё продолжают дымиться руины в Газе, а ближневосточные демократы снова демонстрируют свою миролюбивую сущность. По сведениям замечательной израильской разведки, проморгавшей вероломное нападение Хамас, Иран уже почти заимел всё необходимое для атомной аннигиляции обитателей Иудеи. Все помнят химическое оружие на территории Ирака, которого там не оказалось? Ничего, главное, что шестиконечное добро возобладало при поддержке соответствующего лобби в вашингтонских коридорах. Вот и сегодня там рассказывают те же истории про какие-то американские интересы, защищаемые государством Израиль на Ближнем Востоке. Есть только один вопрос — почему эта защита постоянно требует ввода американских войск? Вопрос этот возникает не только у нас — его задают на протяжении десятилетий консерваторы-изоляционисты, чьи голоса долго терялись в клокотании неоконов, не устававших оказывать весь спектр услуг братскому еврейскому народу.
Ничего удивительного в этой страстной любви нет, ибо отцы-основатели неоконсерватизма практически поголовно вышли из среды волооких троцкистов с восточного побережья США. Они уже много лет навязывают конструкцию «Иудео-христианская цивилизация», требуя от всякого христианина защищать людей, отрицающих Христа и возводящих хулу на Богоматерь. Вот и сейчас неоконы, не только не изгнанные из Вашингтона, но и всячески поощряемые про-трампистскими медиа (Марк Левин получил себе авторскую передачу на Fox), в своём воинственном угаре вновь забывают, что столица США — не Тель-Авив.
Перед Трампом стоит задача, с которой не справился до сих пор никто из американских президентов, — разорвать эту порочную связь, стоившую стольких смертей по обе стороны Атлантики. Но я подозреваю, что и Трамп на это окажется неспособен. Надеяться стоит только на чисто тактическое чутьё, которое подскажет, что поддержка израильского милитаризма способна развалить МАГА или, как минимум, подточить лояльность ряда влиятельных сторонников. К счастью, многие уже сыты по горло этими войнами в интересах нескольких квадратных километров концентрированной ненависти. И Трамп не может не учитывать сегодня эти голоса, во многом определяющие будущее МАГА. Но, к несчастью, вокруг первого лица США много и тех, кто настаивает на продолжении священной войны за шестиконечную звезду.
Степень абсурдности происходящего можно продемонстрировать на одном примере. Министр внутренней безопасности Кристи Ноем в бытность свою губернатором подписала целый ряд актов, направленных против антисемитизма. А после событий октября 2023 года она сделала официальное заявление, где призналась в любви к Израилю и лично к Нетаньяху, объявив, что США всегда будут защищать своего важнейшего стратегического союзника, получившего свою землю от Бога! Напоминаю, что речь идёт о государстве Израиль, получившем свою землю от Сталина, Трумэна и Черчилля. Но самое смешное здесь то, что губернатором Ноем числилась до января сего года в Южной Дакоте, где проживает всего 765 евреев. Как ещё более демонстративно можно поцеловать перстень на нужной руке в знак преданности и готовности услужить?
Трампа пытаются втянуть в стандартную до тошноты операцию: вот уже на Fox даёт интервью сын последнего шаха Реза Пехлеви, который призывает народ Ирана восстать, а страны «свободного мира» (всё по методичке) — это восстание поддержать. Но, я полагаю, народ Ирана, при всех понятных претензиях к режиму, имел возможность понаблюдать в последние десятилетия за светлым будущим, неумолимо обрушивающимся на головы людей в результате ВСЕХ последних смен режимов в зоне интересов Израиля. Поэтому остаётся лишь пожелать Трампу одуматься и переключить внимание на иной контур безопасности, а там, глядишь, и пыл беззащитных невинных израильтян, обладающих ядерным оружием, поутихнет.
Ничего удивительного в этой страстной любви нет, ибо отцы-основатели неоконсерватизма практически поголовно вышли из среды волооких троцкистов с восточного побережья США. Они уже много лет навязывают конструкцию «Иудео-христианская цивилизация», требуя от всякого христианина защищать людей, отрицающих Христа и возводящих хулу на Богоматерь. Вот и сейчас неоконы, не только не изгнанные из Вашингтона, но и всячески поощряемые про-трампистскими медиа (Марк Левин получил себе авторскую передачу на Fox), в своём воинственном угаре вновь забывают, что столица США — не Тель-Авив.
Перед Трампом стоит задача, с которой не справился до сих пор никто из американских президентов, — разорвать эту порочную связь, стоившую стольких смертей по обе стороны Атлантики. Но я подозреваю, что и Трамп на это окажется неспособен. Надеяться стоит только на чисто тактическое чутьё, которое подскажет, что поддержка израильского милитаризма способна развалить МАГА или, как минимум, подточить лояльность ряда влиятельных сторонников. К счастью, многие уже сыты по горло этими войнами в интересах нескольких квадратных километров концентрированной ненависти. И Трамп не может не учитывать сегодня эти голоса, во многом определяющие будущее МАГА. Но, к несчастью, вокруг первого лица США много и тех, кто настаивает на продолжении священной войны за шестиконечную звезду.
Степень абсурдности происходящего можно продемонстрировать на одном примере. Министр внутренней безопасности Кристи Ноем в бытность свою губернатором подписала целый ряд актов, направленных против антисемитизма. А после событий октября 2023 года она сделала официальное заявление, где призналась в любви к Израилю и лично к Нетаньяху, объявив, что США всегда будут защищать своего важнейшего стратегического союзника, получившего свою землю от Бога! Напоминаю, что речь идёт о государстве Израиль, получившем свою землю от Сталина, Трумэна и Черчилля. Но самое смешное здесь то, что губернатором Ноем числилась до января сего года в Южной Дакоте, где проживает всего 765 евреев. Как ещё более демонстративно можно поцеловать перстень на нужной руке в знак преданности и готовности услужить?
Трампа пытаются втянуть в стандартную до тошноты операцию: вот уже на Fox даёт интервью сын последнего шаха Реза Пехлеви, который призывает народ Ирана восстать, а страны «свободного мира» (всё по методичке) — это восстание поддержать. Но, я полагаю, народ Ирана, при всех понятных претензиях к режиму, имел возможность понаблюдать в последние десятилетия за светлым будущим, неумолимо обрушивающимся на головы людей в результате ВСЕХ последних смен режимов в зоне интересов Израиля. Поэтому остаётся лишь пожелать Трампу одуматься и переключить внимание на иной контур безопасности, а там, глядишь, и пыл беззащитных невинных израильтян, обладающих ядерным оружием, поутихнет.
news.sd.gov
Governor Noem Signs Historic Bill to Combat Antisemitism into Law - News
News - Governor Noem Signs Historic Bill to Combat Antisemitism into Law - Today, Governor Kristi Noem signed HB 1076, which requires the consideration of the definition of antisemitism when investigating unfair or discriminatory practices, into law.
Beautiful clean bombs
Ну что же, запомнить будет легко — 22 июня в 4 часа утра бомбардировщики ВВС США без согласия Конгресса, без согласия американского народа и, как минимум, половины электората Трампа, но с согласия и при экстатическом воодушевлении Нетаньяху нанесли удары по ядерным объектам Ирана. Представители последнего утверждают, что повреждения поверхностные, да и в целом всё важное уже давно эвакуировано. Надеюсь, что так и есть. Тем не менее, spectacular удар нанесён — удар по репутации президента США и удар по МАГА.
Трамп заявил, что ничего за этими бомбами не последует, никакого Regime change, если только Иран не попробует дать ответ. Но кто теперь ему верит. С мест передавали пару дней назад, что американским солдатам выдавали роскошные обеды, что обычно происходит перед отправкой в горячие точки. Да и надо помнить, в чьих это всё интересах — Израиль теперь без труда затянет американцев и в наземную операцию: они уже пишут, мол, нельзя нанести удары и притворяться, что не вступил в войну.
Трамп провалил своё главное инициатическое испытание — Израилем — какая уж теперь Нобелевка. Теперь пусть награды ему вручает какой-нибудь Макаревич.
Ну что же, запомнить будет легко — 22 июня в 4 часа утра бомбардировщики ВВС США без согласия Конгресса, без согласия американского народа и, как минимум, половины электората Трампа, но с согласия и при экстатическом воодушевлении Нетаньяху нанесли удары по ядерным объектам Ирана. Представители последнего утверждают, что повреждения поверхностные, да и в целом всё важное уже давно эвакуировано. Надеюсь, что так и есть. Тем не менее, spectacular удар нанесён — удар по репутации президента США и удар по МАГА.
Трамп заявил, что ничего за этими бомбами не последует, никакого Regime change, если только Иран не попробует дать ответ. Но кто теперь ему верит. С мест передавали пару дней назад, что американским солдатам выдавали роскошные обеды, что обычно происходит перед отправкой в горячие точки. Да и надо помнить, в чьих это всё интересах — Израиль теперь без труда затянет американцев и в наземную операцию: они уже пишут, мол, нельзя нанести удары и притворяться, что не вступил в войну.
Трамп провалил своё главное инициатическое испытание — Израилем — какая уж теперь Нобелевка. Теперь пусть награды ему вручает какой-нибудь Макаревич.
Строго говоря, существует одна версия событий, которая может сместить акценты в оценке взаимодействия Трампа с Израилем. Она заключается в том, что никакого уничтожения ядерного материала и не планировалось, независимо от того, существует то, что планировали уничтожать, или нет. Удар, вероятно, действительно был нанесён, но сугубо показательный, игрушечный, по уже пустому месту. Ни тебе сейсмической активности, ни съёмок взрывов, ни жертв.
Трамп и Хегсет настаивают на том, что операция прошла успешно, что все намёки на ядерное оружие устранены, а продолжения в виде смены режима не будет. Возможно, подчёркивают они это для обеих сторон: мы свои «обязательства» выполнили. Иными словами, Иран как таковой перестаёт быть заботой американцев, так как ключевую задачу они решили (независимо от того, было ли что решать, и решили ли на самом деле). Это значит, что у Нетаньяху, сердечно поблагодарившего Трампа, больше нет никаких оснований для новых инвектив в сторону Ирана по части ядерного оружия, а значит — и поводов просить военной помощи.
Если в этих условиях Иран не пойдёт на обострение именно с США — а возможно и не пойдёт, так как официальные лица выступают в том смысле, что конфликт действительно перейдёт в острую фазу только если американцы посягнут на Хаменеи — то всё происходящее становится частной проблемой государства Израиль, а не угрозой всему «свободному миру».
Если всё это действительно так, то у Нетаньяху, вообще-то, теперь ещё больше проблем, так как принципиально отсутствует casus belli, и всякая дальнейшая агрессия уже не может оцениваться иначе как преступление.
Это всё, конечно, на грани конспирологии, но, возможно, Трамп мог попробовать таким образом удовлетворить запросы неоконов, не удовлетворив при этом потребность Израиля в крови чужими руками. Посмотрим.
Трамп и Хегсет настаивают на том, что операция прошла успешно, что все намёки на ядерное оружие устранены, а продолжения в виде смены режима не будет. Возможно, подчёркивают они это для обеих сторон: мы свои «обязательства» выполнили. Иными словами, Иран как таковой перестаёт быть заботой американцев, так как ключевую задачу они решили (независимо от того, было ли что решать, и решили ли на самом деле). Это значит, что у Нетаньяху, сердечно поблагодарившего Трампа, больше нет никаких оснований для новых инвектив в сторону Ирана по части ядерного оружия, а значит — и поводов просить военной помощи.
Если в этих условиях Иран не пойдёт на обострение именно с США — а возможно и не пойдёт, так как официальные лица выступают в том смысле, что конфликт действительно перейдёт в острую фазу только если американцы посягнут на Хаменеи — то всё происходящее становится частной проблемой государства Израиль, а не угрозой всему «свободному миру».
Если всё это действительно так, то у Нетаньяху, вообще-то, теперь ещё больше проблем, так как принципиально отсутствует casus belli, и всякая дальнейшая агрессия уже не может оцениваться иначе как преступление.
Это всё, конечно, на грани конспирологии, но, возможно, Трамп мог попробовать таким образом удовлетворить запросы неоконов, не удовлетворив при этом потребность Израиля в крови чужими руками. Посмотрим.
Комментарий Родиона Бельковича для РБК о причинах удара Дональда Трампа по Ирану
РБК
Почему обещавший закончить войны Трамп начал новую
В ночь на 22 июня Дональд Трамп, среди предвыборных обещаний которого было окончание войн, начал новую, присоединившись к ударам по Ирану. Значит ли это, что в Белом доме победила «партия войны»
Лекторий СВОП
В этот четверг (26.06) в рамках лектория Совета по внешней и оборонной политике Родион Белькович побеседует с добрым другом ЦРИ Фёдором Лукьяновым и другими экспертами о феномене союзов в нашем чересчур стремительно меняющемся мире. Если вы в Москве, обязательно регистрируйтесь и приходите на Малую Ордынку, 29 к 18:30.
В этот четверг (26.06) в рамках лектория Совета по внешней и оборонной политике Родион Белькович побеседует с добрым другом ЦРИ Фёдором Лукьяновым и другими экспертами о феномене союзов в нашем чересчур стремительно меняющемся мире. Если вы в Москве, обязательно регистрируйтесь и приходите на Малую Ордынку, 29 к 18:30.
СВОП
Нужны ли враги с такими друзьями? Или друзья с такими врагами? Феномен союзника в современном мире|| Лекторий СВОП
Что ждёт классические союзные отношения? Может ли союзник быть настолько влиятельным, что заставляет старшего партнёра и патрона идти наперекор
Федерализм: система против централизованного зла
О федерализме чаще вспоминают, когда речь заходит о других странах, и обычно с позиции внешней критики. Требуют «реальной федерализации», расширения прав меньшинств, уважения к местному самоуправлению. Это стало частью дипломатического языка — наравне с упрёками в цензуре и авторитаризме. А вот всерьёз обсуждать федерализм как политическую систему применительно к собственному государству не очень принято. Здесь он фигурирует либо как дежурное положение конституции, либо как политический фольклор: нечто, о чём говорят с лёгкой иронией. Серьёзные разговоры о нём возникают разве что при обсуждении налогов и бюджетов — но и тогда речь идёт не о принципах как таковых, а о конкретных выгодах и интересах региональных элит. Такие дискуссии, наверное, тоже важны, но всё же они редко касаются сути федерализма.
Федерализм — это не просто способ организовать власть, а способ встроить в неё недоверие. Конечно, он остаётся частью государственной системы — с её иерархией, законами и механизмами принуждения. Но, в отличие от унитарного порядка, федерализм изначально проектируется как структура с конституционно заложенными ограничениями в отношении властной монополии. Его цель — не устранение власти, а её дробление и институциональное уравновешивание.
В США федерализм оформился как результат напряжённых дебатов между теми, кто себя так и называл — федералистами, настаивавшими на сильной центральной власти ради единства и порядка, – и антифедералистами, опасавшимися, что Конституция 1787 года лишь заменит одну форму деспотии (британскую) на другую — федеральную. Для многих из них федерализм в предложенной форме выглядел не как союз свободных республик, а как закамуфлированная централизованная империя. Помимо внутренних разногласий, решающую роль сыграла внешняя угроза: военная конфронтация с Британской империей требовала координированной обороны. Таким образом, Конституция 1787 года закрепила хрупкий баланс: федеральный центр был признан необходимым, но окружён системой ограничений, основанных на двойной лояльности граждан и значительной автономии штатов в вопросах собственного управления. Штаты не обладают полным суверенитетом, но сохраняют собственные конституции, законы, суды и налоговые системы, а также право ратифицировать поправки к федеральной конституции, препятствуя чрезмерной централизации.
Федерализм в Германии после 1945 года был инициирован оккупационными властями, но воспринят как элемент гарантий против реставрации диктатуры. В Швейцарии федерализм стал логическим развитием многовековой конфедеративной традиции кантональной автономии. Федеральная Конституция институционально закрепила единство, сохранив, однако, значительную самостоятельность кантонов во внутренних делах. Центр получил функции внешней политики, обороны и денежного обращения, но большинство местных вопросов по-прежнему решаются на кантональном уровне. В Канаде федерализм выполнял схожую роль: он позволял удерживать политическое единство в условиях культурного и языкового расслоения, особенно в отношениях между франкоязычным Квебеком и англоязычным большинством.
Почему федерализм — это не пунктиры на карте, а философия власти — читайте в первой публикации новой серии на Boosty.
О федерализме чаще вспоминают, когда речь заходит о других странах, и обычно с позиции внешней критики. Требуют «реальной федерализации», расширения прав меньшинств, уважения к местному самоуправлению. Это стало частью дипломатического языка — наравне с упрёками в цензуре и авторитаризме. А вот всерьёз обсуждать федерализм как политическую систему применительно к собственному государству не очень принято. Здесь он фигурирует либо как дежурное положение конституции, либо как политический фольклор: нечто, о чём говорят с лёгкой иронией. Серьёзные разговоры о нём возникают разве что при обсуждении налогов и бюджетов — но и тогда речь идёт не о принципах как таковых, а о конкретных выгодах и интересах региональных элит. Такие дискуссии, наверное, тоже важны, но всё же они редко касаются сути федерализма.
Федерализм — это не просто способ организовать власть, а способ встроить в неё недоверие. Конечно, он остаётся частью государственной системы — с её иерархией, законами и механизмами принуждения. Но, в отличие от унитарного порядка, федерализм изначально проектируется как структура с конституционно заложенными ограничениями в отношении властной монополии. Его цель — не устранение власти, а её дробление и институциональное уравновешивание.
В США федерализм оформился как результат напряжённых дебатов между теми, кто себя так и называл — федералистами, настаивавшими на сильной центральной власти ради единства и порядка, – и антифедералистами, опасавшимися, что Конституция 1787 года лишь заменит одну форму деспотии (британскую) на другую — федеральную. Для многих из них федерализм в предложенной форме выглядел не как союз свободных республик, а как закамуфлированная централизованная империя. Помимо внутренних разногласий, решающую роль сыграла внешняя угроза: военная конфронтация с Британской империей требовала координированной обороны. Таким образом, Конституция 1787 года закрепила хрупкий баланс: федеральный центр был признан необходимым, но окружён системой ограничений, основанных на двойной лояльности граждан и значительной автономии штатов в вопросах собственного управления. Штаты не обладают полным суверенитетом, но сохраняют собственные конституции, законы, суды и налоговые системы, а также право ратифицировать поправки к федеральной конституции, препятствуя чрезмерной централизации.
Федерализм в Германии после 1945 года был инициирован оккупационными властями, но воспринят как элемент гарантий против реставрации диктатуры. В Швейцарии федерализм стал логическим развитием многовековой конфедеративной традиции кантональной автономии. Федеральная Конституция институционально закрепила единство, сохранив, однако, значительную самостоятельность кантонов во внутренних делах. Центр получил функции внешней политики, обороны и денежного обращения, но большинство местных вопросов по-прежнему решаются на кантональном уровне. В Канаде федерализм выполнял схожую роль: он позволял удерживать политическое единство в условиях культурного и языкового расслоения, особенно в отношениях между франкоязычным Квебеком и англоязычным большинством.
Почему федерализм — это не пунктиры на карте, а философия власти — читайте в первой публикации новой серии на Boosty.
А мы идём на Юг!
Отменяйте ваши горячие путёвки, дамы и господа — у нас есть грандиозные планы на ваш июль. Уже совсем скоро лучшие люди ЦРИ примут участие в Большом лекционном туре по Югу Росиии, организуемом ЛПР: в планах острые темы, яркие выступления и горячие обсуждения. Смотрите даты и приобретайте билеты — лучшего повода выбраться на Юг вы уже не найдёте.
05.07 - Волгоград: Андрей Быстров и Родион Белькович, 18:00
06.07 - Ростов: Андрей Быстров и Олег Пырсиков, 18:00
08.07 - Краснодар: Андрей Быстров, 19:00
13.07 - Ставрополь: Олег Пырсиков, 18:00
Go South! Русским людям английские идиомы нипочём
Отменяйте ваши горячие путёвки, дамы и господа — у нас есть грандиозные планы на ваш июль. Уже совсем скоро лучшие люди ЦРИ примут участие в Большом лекционном туре по Югу Росиии, организуемом ЛПР: в планах острые темы, яркие выступления и горячие обсуждения. Смотрите даты и приобретайте билеты — лучшего повода выбраться на Юг вы уже не найдёте.
05.07 - Волгоград: Андрей Быстров и Родион Белькович, 18:00
06.07 - Ростов: Андрей Быстров и Олег Пырсиков, 18:00
08.07 - Краснодар: Андрей Быстров, 19:00
13.07 - Ставрополь: Олег Пырсиков, 18:00
Go South! Русским людям английские идиомы нипочём
Депутат Боярский (сын того самого, чьи усы и голос навсегда обречены ассоциироваться с криком «Тысяча чертей!») заявил, что государство ужесточит претензии к Telegram после запуска национального мессенджера MAX. Похоже, теперь лозунг «Один за всех и все за одного» предлагается понимать буквально: один государственный мессенджер для всех, и все за этот один. Впрочем, удивления это не вызывает — государство уже не первый раз грозится создать национальную альтернативу очередному успешному частному продукту.
Кстати, какой это уже по счёту «государственный» мессенджер? Сначала был проект Мэил.ру с загадочным названием «Там-там», теперь вот MAX от VK, который ныне тоже принадлежит Мэил и гордо подается как госинициатива. VK, напомним, изначально был детищем Дурова, который сегодня периодически впадает в немилость у самых разных режимов. Ещё была забытая национальная поисковая система «Спутник», призванная заменить недружественный Google и вечно балансирующий между лояльностью и фрондой Яндекс. Проект тихо закрылся в 20-ом, растворив около 2 млрд. бюджетных рублей.
Речь даже не о бесплодности государственных инвестиций — в конце концов, кто мы такие, чтобы проводить подобного рода аудиты. Просто интернет, как и наука, почти не поддаётся локальному государственному окультуриванию, если только под этим не понимать инструменты вроде «великого китайского файрвола». Даже другие потребительские отрасли государство худо-бедно научилось развивать, включая те, в которых Россия исторически буксует.
Причина таких пробуксовок кроется глубже — как у нас любят выражаться высшие чины: в цивилизационной ДНК России. Об этом подробно пишет декан экономфака МГУ Александр Аузан, развивая идеи голландского исследователя Герта Хофстеде, который в 60-е годы придумал, как описывать нации посредством социологии гомогенных групп. Среди предлагаемых характеристик есть «маскулинность» и «феминность». «Маскулинность — это напористость, готовность следовать плану и соблюдать все 142 пункта инструкции. Это не про нас, — говорит Аузан, — потому что мы читаем инструкцию, когда телевизор уже сломался.» По его мнению, Россия — яркий пример «феминности», то есть высокой адаптивности и творческого подхода к решению уникальных задач. В России это проявляется в неспособности массово производить стандартизированные товары, зато ей прекрасно удаётся креативная индивидуальная работа — тот самый феномен «левши». Мы легко запускаем спутники и строим атомные ледоколы, но массовое производство автомобилей или гаджетов либо превращается в громкую презентацию без продолжения (вспомним «гибкий планшет» от Роснано), либо достижение народного хозяйства принадлежит дружественному, но всё же не совсем тому народу — как новый «Москвич», оказавшийся китайским JAC.
Тем не менее, современный опыт показывает, что Россия способна на многое (несмотря на козни практически всего «цивилизованного мира»), но особенно успешны частные инициативы, где государство просто не мешает.
И последний тезис для интернета кажется ключевым. Русский интернет и шире — цифровые технологии — можно рассматривать как своеобразную альтернативу русскому космосу, только здесь результаты тем лучше, чем они ближе к человеку. Такой космос шаговой доступности: от роботов-доставщиков до Telegram, наличие которого опровергает безусловный характер «феминности». Ведь эта область требует особенно тонкой настройки именно под нужды пользователя, а не под абстрактные национальные интересы; здесь необходима одновременно и творческая, и серийная работа. Но главное — сама сеть исторически была отражением децентрализации и автономии, где чиновник воспринимается не как господин, а как такой же пользователь.
На таком фундаменте устойчивую «вертикаль» не построишь.
Возможно, главный урок истории с очередным госмессенджером именно в этом. Если государству каждый раз приходится принуждать своих граждан к «правильному» выбору, может быть, пора уже перестать сомневаться в гражданах, которые не раз доказали свою способность решать самые сложные задачи, и задаться вопросом о том, кто и зачем пытается выбирать за них?
Кстати, какой это уже по счёту «государственный» мессенджер? Сначала был проект Мэил.ру с загадочным названием «Там-там», теперь вот MAX от VK, который ныне тоже принадлежит Мэил и гордо подается как госинициатива. VK, напомним, изначально был детищем Дурова, который сегодня периодически впадает в немилость у самых разных режимов. Ещё была забытая национальная поисковая система «Спутник», призванная заменить недружественный Google и вечно балансирующий между лояльностью и фрондой Яндекс. Проект тихо закрылся в 20-ом, растворив около 2 млрд. бюджетных рублей.
Речь даже не о бесплодности государственных инвестиций — в конце концов, кто мы такие, чтобы проводить подобного рода аудиты. Просто интернет, как и наука, почти не поддаётся локальному государственному окультуриванию, если только под этим не понимать инструменты вроде «великого китайского файрвола». Даже другие потребительские отрасли государство худо-бедно научилось развивать, включая те, в которых Россия исторически буксует.
Причина таких пробуксовок кроется глубже — как у нас любят выражаться высшие чины: в цивилизационной ДНК России. Об этом подробно пишет декан экономфака МГУ Александр Аузан, развивая идеи голландского исследователя Герта Хофстеде, который в 60-е годы придумал, как описывать нации посредством социологии гомогенных групп. Среди предлагаемых характеристик есть «маскулинность» и «феминность». «Маскулинность — это напористость, готовность следовать плану и соблюдать все 142 пункта инструкции. Это не про нас, — говорит Аузан, — потому что мы читаем инструкцию, когда телевизор уже сломался.» По его мнению, Россия — яркий пример «феминности», то есть высокой адаптивности и творческого подхода к решению уникальных задач. В России это проявляется в неспособности массово производить стандартизированные товары, зато ей прекрасно удаётся креативная индивидуальная работа — тот самый феномен «левши». Мы легко запускаем спутники и строим атомные ледоколы, но массовое производство автомобилей или гаджетов либо превращается в громкую презентацию без продолжения (вспомним «гибкий планшет» от Роснано), либо достижение народного хозяйства принадлежит дружественному, но всё же не совсем тому народу — как новый «Москвич», оказавшийся китайским JAC.
Тем не менее, современный опыт показывает, что Россия способна на многое (несмотря на козни практически всего «цивилизованного мира»), но особенно успешны частные инициативы, где государство просто не мешает.
И последний тезис для интернета кажется ключевым. Русский интернет и шире — цифровые технологии — можно рассматривать как своеобразную альтернативу русскому космосу, только здесь результаты тем лучше, чем они ближе к человеку. Такой космос шаговой доступности: от роботов-доставщиков до Telegram, наличие которого опровергает безусловный характер «феминности». Ведь эта область требует особенно тонкой настройки именно под нужды пользователя, а не под абстрактные национальные интересы; здесь необходима одновременно и творческая, и серийная работа. Но главное — сама сеть исторически была отражением децентрализации и автономии, где чиновник воспринимается не как господин, а как такой же пользователь.
На таком фундаменте устойчивую «вертикаль» не построишь.
Возможно, главный урок истории с очередным госмессенджером именно в этом. Если государству каждый раз приходится принуждать своих граждан к «правильному» выбору, может быть, пора уже перестать сомневаться в гражданах, которые не раз доказали свою способность решать самые сложные задачи, и задаться вопросом о том, кто и зачем пытается выбирать за них?
Forwarded from Волгоградские Либертарианцы
Выступления Андрея Быстрова и Родиона Бельковича — Уже в эту субботу! 🔥
5 Июля в Волгограде состоится Первая лекция большого интеллектуального тура по Югу России.
На одной сцене выступят Андрей Быстров и Родион Белькович из Центра Республиканских Исследований. Андрей расскажет, почему, несмотря на постоянные разговоры о гуманизме, мы всё ещё не живём в эпоху прав человека, а Родион посвятит свою лекцию нюансам американской политики.
Лекция состоится в 18:00 по адресу: ул. Рокоссовского, 7, Gallery park,
Ссылка для регистрации https://lprsouth.timepad.ru/event/3431656/ 👈
Цена входного билета: 300₽
Чтобы не пропустить лекцию в вашем городе, обязательно подписывайтесь на каналы местных региональных отделений ЛПР!
🌟 Хотите помочь в организации?
Если вы готовы лично присоединиться к соорганизации мероприятий — пишите @Max0madem
Также мы нуждаемся в вашей финансовой поддержке:
https://tbank.ru/cf/1Q0RTkeqj3Z
5 Июля в Волгограде состоится Первая лекция большого интеллектуального тура по Югу России.
На одной сцене выступят Андрей Быстров и Родион Белькович из Центра Республиканских Исследований. Андрей расскажет, почему, несмотря на постоянные разговоры о гуманизме, мы всё ещё не живём в эпоху прав человека, а Родион посвятит свою лекцию нюансам американской политики.
Лекция состоится в 18:00 по адресу: ул. Рокоссовского, 7, Gallery park,
Ссылка для регистрации https://lprsouth.timepad.ru/event/3431656/ 👈
Цена входного билета: 300₽
Чтобы не пропустить лекцию в вашем городе, обязательно подписывайтесь на каналы местных региональных отделений ЛПР!
🌟 Хотите помочь в организации?
Если вы готовы лично присоединиться к соорганизации мероприятий — пишите @Max0madem
Также мы нуждаемся в вашей финансовой поддержке:
https://tbank.ru/cf/1Q0RTkeqj3Z
2200701988367063 Т-Банк26 июня на лектории Совета по внешней и оборонной политике побеседовали с Фёдором Лукьяновым, Андреем Кортуновым и Василием Кашиным о феномене союзов в современном мире.
Forwarded from Совет по внешней и оборонной политике
Изложение нашего последнего в этом сезоне лектория – союзы и союзники.
https://svop.ru/projects/lectorium/65031/
https://svop.ru/projects/lectorium/65031/
СВОП
Стратегические союзники, но тактические интересы. Или наоборот? || Итоги Лектория СВОП
26 июня 2025 г. в Москве состоялся последний в этом сезоне Лекторий Совета по внешней и оборонной политике «Нужны ли враги с такими друзьями? Или друзья с
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Родион Белькович в новом выпуске передачи «Международное обозрение» доброго друга ЦРИ Фёдора Лукьянова об экстремисте и террористе Линдси Грэме, американском истеблишменте и стремлении Трампа дистанцироваться от радикалов