Интересные, однако, разговоры о важном...

Как телефон превращает нас в зомби или почему мобильники разрушают нервную систему

Знаете, что меня пугает? Мы сами добровольно подсадили свой мозг на «иглу» — и делаем это каждый день, просто открывая телефон.

Каждое уведомление, лайк, короткое видео — это микродоза дофамина. Мозг радуется: «О, что-то новенькое!» и выделяет гормон удовольствия. И так снова, и снова, и снова.
Но у мозга есть защита: он не может держать нас в вечной эйфории — иначе мы бы просто сошли с ума.

Поэтому он начинает блокировать чувствительность рецепторов к дофамину.

Что следует за этим?

Когда поток стимулов исчезает, наступает дофаминовый провал. Сел работать — а не можешь. Хочется переключаться, хвататься за кучу задач, лезть в телефон. Это не потому, что у тебя «лень» или «нет мотивации». Это потому, что мозг требует привычный быстрый стимул.

В итоге:

- Сложные задачи кажутся неподъёмными — им просто не хватает «дофаминового веса».
- Ты ищешь новые раздражители, но не получаешь удовольствия.
- Настоящая жизнь становится блеклой: ни прогулка, ни общение не приносят того кайфа, что 15 секунд рилсов.

Сейчас модно приписывать себе СДВГ. Но, честно, у большинства это не синдром, а цифровая интоксикация. Мозг не сломан, он просто перегружен.

Хорошая новость? От цифрового “похмелья” можно избавиться.

Что я советую (и что делаю сам):

1. Убираю все лишние уведомления.
2. Делаю 1–2 «чистых часа» без телефона каждый день.
3. Читаю книги или работаю в тишине — без мультизадачности.
4. Возвращаю себе естественные источники дофамина: спорт, хобби, живое общение.

Помните, что ваш мозг просто устает от шума. Дай ему тишину — и он вернёт тебе концентрацию, мотивацию и вкус к жизни.

Поделитесь в комментариях, сколько часов в день проводите в телефоне?

Умер Станислав Николаевич Тарасов

Закончил земную жизнь наш дорогой товарищ Станислав Николаевич Тарасов, крупнейший аналитик и публицист современной России по вопросам Турции, Закавказья и Ближнего Востока, скромный труженик. Он родился в Кировабаде Аз. ССР в 1953 году, в 1975 году закончил университет в Баку, где учился на азербайджанском потоке у известного Абульфаза Эльчибея. С 1979 по 1991 гг. работал на Гостелерадио СССР и 12 раз побывал в командировках в Афганистане.

Профессионально знал турецкий язык и фарси. Награждён орденом "Боевого Красного Знамени" СССР и рядом афганских медалей. По поручению замглавы Международного отдела ЦК КПСС Карена Брутенца сопровождал после его отставки в Москве Гейдара Алиева в Азербайджан.

После распада СССР не переставал работать как аналитик. И последний свой эфир провёл за день кончины. Он был настоящим воином и героем. Вечный покой тебе, дорогой брат.

Редакция ИА REX приносит свои искренние соболезнования родным и близким Станислава Николаевича.

Русские националисты оказались настолько русскими, что мечтают дружить с европейскими белыми христианами.

То есть с теми самыми, кто веками пытался поработить Россию и сейчас спонсирует Украину, чтобы убивали побольше русских.

Видимо, крестовые походы, Наполеон, Гитлер – это всё, по логике известного д-дебила монархии, были, видимо, «жесты дружбы» (Ц).

Таджики с лопатами – страшно. Зато немцы с “Леопардами” – самые комплиментарные союзники, прямо душевно, по-соседски.

Это не русские националисты. Это предатели-коллаборанты.
Национализм по-антоновски – такой националистический, аж жуть.

Ваши ЦК

Через пару недель в Сан-Франциско миллиардер Питер Тиль прочтёт первую лекцию мини-курса, посвящённого Антихристу. Билеты на цикл из четырёх очных встреч с техно-гуру были раскуплены практически моментально. Тиль обещает поговорить и о горячо любимых отечественными публичными гуманитариями европейцах, Карле Шмитте и Рене Жираре, и о менее любимых, но знакомых с детства представителях уже английского канона, Джонатане Свифте и Фрэнсисе Бэконе. Но главное — об Антихристе. В общем, такая встреча вполне могла бы состояться, например, в музее Маяковского в начале нулевых, если бы там собирались венчурные инвесторы, а не маргиналы разных мастей.

Но это всё было бы забавно, если бы не было так тревожно. Ведь для Тиля, во-первых, не очень свойственно гнаться за вниманием, это не Маск. Тиль не занимается провокациями, он разговаривает серьёзно. Ирония ситуации, конечно, состоит в том, что люди, имеющие самое непосредственное отношение (финансово, технологически, интеллектуально) к авангарду трансгуманизма совершенно ясно видят метафизическую и религиозную стороны вопроса и не стесняются говорить о них прямо, тогда как у доморощенных апостолов прогресса всякая критика новых технологий мгновенно вызывает рефлекс в духе собаки Павлова: «луддиты», «если не мы, то Китай», «православие головного мозга» и тому подобное.

Во-вторых, Тиль — не рядовой апологет трансгуманизма, сводящий тезис о необходимости перехода на электронный человекооборот к тривиальным рассказам о молочных реках и кисельных берегах утопии нового технологического уклада. Тиль настойчиво развивает одну тему — совместимость трансгуманизма и христианства, и делает он это с нарастающей интенсивностью. Так, в частности, в недавнем интервью он почти робко предположил, что православная (он так прямо и сказал, orthodox) идея обожения может быть реализована именно технологически. Эта логика не нова — Эрик Фёгелин очень точно именовал её «имманентизацией Эсхатона», попыткой снять почти невыносимое напряжение веры в вещи невидимые каким-нибудь очень конкретным способом: миллениаристские ереси здесь идут рука об руку с социальным инжинирингом марксистов или национал-социалистов. Совсем неудивительно, что возможности новой эпохи открывают и новые, невиданные искушения.

В-третьих, откровенность Тиля имеет некоторые очень конкретные и настораживающие социальные последствия. Дело в том, что портрет среднестатистического обитателя Кремниевой долины начинает меняться — если ещё совсем недавно быть христианином в этой среде считалось зазорным, сегодня великий, малый и даже белый американский tech переживает религиозный бум. И речь вовсе не о давно приемлемых буддизме, иудаизме, исламе, а о росте паствы христианских (преимущественно, конечно, протестантских) церквей. Вместе с переориентацией с повестки DEI на старый-добрый романтический капитализм происходит и конверсия bros в old time religion. И вот это действительно опасно. Конечно, это движение, во многом, поверхностно — вплоть до того, что владельцы стартапов попросту ищут возможность попасть в поле интересов того же Тиля. Но они оказываются лишь частью процесса, в рамках которого капитализм ищет способы инкорпорировать в себя силы, ему противостоящие. Если христианство оказывается последним реальным препятствием на пути к подчинению уже даже не тела, но самой человеческой души логике машины, его необходимо превратить из противника в союзника.

Я вовсе не утверждаю, что Тиль лично (как и кто-либо другой) представляет собой агента Апокалипсиса. Ни время этих грядущих событий, ни их форма, ни, тем более, конкретные личности, которые будут активно в них вовлечены, нам, по словам Христа, не могут быть известны. Более того — мне скорее симпатична несколько болезненная прямота Тиля. Совершенно очевидно, что его действительно мучают все эти вопросы. Нам стоит быть благодарными ему за то, что он не молчит о проблеме, частью которой является. Возможно, он станет и частью её решения — пути Господни неисповедимы.