МИРЫ ПИДОРЕНКО
Глава 4

- Включить четвертый экран, - пробормотал лейтенант.
Стена каюты исчезла, на ее месте мгновенно возник голографический дисплей.
- Сектор 24. Приблизить, - приказал лейтенант. – Приблизить. Два градуса вправо. Еще градус вниз. Приблизить. Приблизить. Выключить четвертый экран.
Уже второй месяц ему не давала покоя нестыковка в версии полковник Ргулха. Конечно, планетяне давно заключили мир с тетаноидами, но лейтенант помнил, как один из таких осьминогоподобных ублюдков чуть не снес ему голову, когда он им доверился.
Лейтенант подошел к зеркалу, посмотрел в свое строгое лицо: блондин с серыми глазами, весь украшен шрамами от лазерных томогавков и когтей тетаноидов.
- Лейтенант, вам посылка, - услышал он писклявый голос коридорного-флексисканца.
- Я разрешил войти? - прошипел лейтенант.
И без того крошечная голова флексисканца вжалась от страха в плечи. По его белой рубашке потекла синяя жижа.
- Но… но это очень важно, лейтенант, - проверещал коридорный.
- Твою мать, - рявкнул лейтенант и потушил папиросу о запотевшее от его дыхания зеркало. – Ну что там у тебя?
Флексисканец услужливо поставил на стол коробку из антиматерии и попятился к выходу. Лейтенант швырнул ему вдогонку свой мрачный взгляд.
- Включить третий экран, - пробубнил он. – Инвертировать изображение.
На экране появился тощий старик в костюме-тройке вроде тех, которые планетяне носили до Великой войны.
- Здравствуй, лейтенант, - поздоровалась псевдоголограмма. – Как поживаешь?
Не дождавшись ответа, старик продолжил.
- Невежливо молчать, когда к тебе обращаются старшие.
- Пошел ты, - подернул лейтенант краешком тонких губ.
- Скажи, лейтенант, - вкрадчиво наклонился старик. – Ты никогда не думал, что все, что ты знаешь – не то, чем кажется? Посмотри, ты окружен голограммами. Вы сами себя окружили ими, когда решили, будто выиграли войну. А ты не думал, что, может быть, война была проиграна, и что ты – всего-навсего одна из миллиардов голограмм. Может, это мы создали тебя, чтобы нам было не так скучно в абсолютной пустоте, оставленной нами на месте вашей цивилизации. Ты об этом не думал?
- Нет, - отрезал лейтенант.
За иллюминатором что-то прошелестело. Это был спейс-голубь.

Продолжение следует…

ДОЛГОЖДАННОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ:

Он выпятил грудь и проделал дыру в стекле. Лейтенанту потребовалась секунда, чтобы полюбоваться птицей. У видов в этой системе был своего рода пушистый хвост. Животное было похоже на птичью версию настоящего сокола.

- Это неправильно, - пробормотал лейтенант.

- Что не так? - спросил старик.

- У них нет шансов, - сказал он, говоря медленнее, чем следовало бы. - У нас достаточно мощности, чтобы разрушить голограмму и выбросить ее в космический вакуум. Мы могли бы врезаться этим кораблем в планету, где была уничтожена вся флора и фауна. Мы могли бы вернуть эту планету к жизни. Все они.

- Конечно, мы не можем этого сделать, - сказал старик. - Кто это будет делать? Вы? Я программировал машину так, чтобы она работала сама по себе. Но даже если мы позволим машине самоуничтожиться, появится новая программа, и она будет другой.

- Мы должны сделать все, что в наших силах, - сказал старик. - У этой маленькой девочки в музее есть оборудование, которое может спасти галактику. Будет, не волнуйтесь. Он найдет источник проблем и предотвратит повторение этого.

- О каком оборудовании она говорит?

- Смитсоновский институт отправляет нам телескоп на время в НАСА.

Старик остановился, глядя на небо.

***

Не положи меня под спуд
Мое чумное лихолетье
Сизифов мой бесценный труд
Пусть помнят не одно столетье

Когда в котлах в аду сгорят
Глаза мои как хвост сороки
Пусть плачут дети и зубрят
Мои чудовищные строки

РАЗВИВАЯ ВЛОДИСЛАВА СУРКОВА

Я снова один —
Мне дали свободу,
Седой бобуин
Без племени-роду.

В подвальной пыли
Ебутся три крысы.
И мы бы могли —
Такая вот мысоль.

КАРЛИК-РОБОТ

Вот в мою ворвался спальню
Карлик-робот говноед
Причинит его ебальник
Нам с тобой немало бед

ГРОЖДАНИН-АЛКАШ

Вот и все, пиздуй алкаш
На плонету Массаракш

***

В кровью падике залитом
Я ебался с Роберт Смитом

ТРАУР КОРАБЕЛЬНЫХ КАРЛИКОВ

Нынче карлики все стонут
Антилопой дикой гну.
Лодки утлые их тонут,
Шлюпки их идут ко дну.

По себе справляют тризну
Лилипуты с корабля,
Променявшие отчизну
На холодный звон рубля.

В ледяном сиянье ада
Только клоун Корондаш
После бала-москорада
Чинит порванный ягдташ.

В следующем году в издательстве «Кобан Пейс» выйдет моя дебютная книга крупной прозы «Дайте Богу макароны». Следите за объявлениями в гозете «Завтра». С увожением, Пидоренко Вероника Петровна.

***

Где щебечут пидорасы
Где искрится мормелад
Там российские лампасы
Превращаются не в ад

А в старушку-невидимку
И в степных цветов букет
Тает в небе дыма дымка
Карлик спит на чердаке

Отцветают розы, вишни
Черти доедают мать
В Коктебеле толстый Клишин
Хочет по росе бежать

Вдоль могилы Пастернака
И извилистых морей
Чтобы память пенчекряка
Разнеслась как ветр Борей

ПЕЧАЛЬ И ПРИЦЕЛ

Жиды ушли и кирха опустела,
Печально плачут дети-органисты.
К чему Христос? Кому какое дело,
За что отдал себя сей агнец чистый.

Ушли от Бога бабы и мужчины,
Теперь в почете только лишь порок.
Но там вдали, где горние вершины,
Прицельно плачет ангел-снайперок.

КАТИСЬ, РЕКА!

Катись, река, по перелескам
По жабам, кошкам и котам
По берегам унылым невским
Где баб ебет гиппопотам

Пускай луна унылым скерцо
Пугает всуе воронье
И пеликан сжирает сердце
Свое, а может быть мое

РЕБЕНОК РОЗМОРИ

Я ребенка Розмори
Задушил хуем в Гюмри

РЕБЕНОК РОЗМОРИ

Я с ребенком Розмори
Ебся с ночи до зари

ЕБАНЫМ ЧУРЕКАМ, КОТОРЫМ НЕ НРАВИТСЯ ВСЕ ВОКРУГ

Не пиздите, гости с юга,
Что хуев конец времен.
Охуенна Кали-юга
И пиздат Ормогеддон.

Сергей Марков,
Литературно-художественный сатирический журнал «Настоящее» №1. Новосибирск, 1928.

ГРЕХ

Я ебался с Винни-Пухом
Я ебался с петухом
В рот меня ебала муха
Жизнь моя была грехом

***

Тра-та-та, тра-та-та
Все на свете хуета