Работая в школе учителем истории понял, что "биолог" краснеет лишь раз в год, рассказывая о размножении, а историку, если это настоящий историк, приходиться краснеть почти каждый день.
Между прочем, самую первую курсовую по ней писал.
А ещё бон это тибетское язычество, которое реально интересно, в отличие от псевдоисторического долбославия
А ещё бон это тибетское язычество, которое реально интересно, в отличие от псевдоисторического долбославия
Forwarded from Мракобор
Знаете, как называется по-научному история денежных банкнот? БОНИСТИКА! Я-то думал, что в будущем под этим словом будут изучать бонов и прочий скам, а оно вон че. Банкноты.
Провинциальный интеллигент становится в Питере или Москве маргиналом. А провинциальный маргинал в столице маргиналом остаётся. А если нет разницы, как говорится, то зачем напрягаться больше...
Порой среди кучи анонимного творчества в интернете, связанного с мемами, можно встретить шедевры, достойные висеть в галерее современного искусства. Хорошим примером здесь может служить представленная картина, которую автор назвал «В ожидании коммунизма и светлого будущего», и сейчас я объясню почему.
Это, по сути, коллаж. Подобная техника была введена в искусство дадаистами. Их мешанина из газетных вырезок символизировала бессмысленность окружающего мира, провозглашала отказ от рациональности. Дадаизм оказал влияние на сюрреалистов и, как считают искусствоведы, на постмодернистское искусство. Первое произведение поп-арта, «Так что же делает наши сегодняшние дома такими разными, такими привлекательными?», тоже было коллажем, на котором были собраны в кучу образы успешной жизни 50-ых годов. Создал его британский художник Ричард Гамильтон.
Автор «В ожидание коммунизма и светлого будущего» вряд ли возился с ножницами и клеем, а использовал фотошоп. Так на одной картине оказались Сталин и популярный мем Ждун. В какой-то степени это показывает, что народная память в России идет с завихрениями, вновь и вновь возвращаясь к нескольким ключевым точкам.
Мне возразят – мемы делают со всеми историческими персонажами. Однако это творчество отличают несколько особенностей. Во-первых, тут взята практически забытая картина «Утро нашей Родины». Она была написана в самом конце правления Сталина. Считается, что есть несколько вариантов – автору попался тот, где нет высоток. Сталин на ней изображен оригинально – на фоне простора, восходящего Солнца. Настоящая торжественная увертюра в красках! Во-вторых, она сама стала в какой-то степени мемом. Созданная к 70-летию Сталина, она обрела невероятную популярность, но как только отец народов ушел в небытие, ее начали иронично называть «Ушла последняя электричка».
И вправду – розовое небо может быть не только рассветом, но и вечерними сумерками, а величественный Сталин – одновременно похож на уставшего путника, оставшегося на перроне и оглядывающегося по сторонам.
Рядом со Сталиным Ждун. Созданная голландской художницей, это скульптура символизировала надежду пациентов на лучшее, однако в России Ждун стал символом того, что «в стране давно царит застой».
Любое искусство — это отражение реальности. На этом коллаже скрестились, как две линии на графике, ощущения ожидания.
Первое – ожидания советских людей, наших пращуров. Именно Сталин, как никто другой кровью и репрессиями приучил людей, что все «наступит скоро – надо только подождать». Поначалу ждали переход от социализма к коммунизму, потом как-то незаметно это сменилось ожиданием любого конца социализма, ставшего уже «развитым».
Десятые годы тоже запомнятся, как ожидание. Ожидания перемен или хотя бы прекращения нарастающего абсурда. Когда нас спросят, что мы делали в десятые, то мы ответим: «Ждали».
Но скорее всего, как и «Утро нашей Родины» превратилась в «Ушедшую электричку», то и мы, ожидая перемен, обнаружим себя на вечернем полустанке. Электрички нет. Темнеет. Холодает. Олимпийка не согреет. Неподалеку на нас косится подозрительный паренек в Адидассе с недоброй улыбкой.
Это, по сути, коллаж. Подобная техника была введена в искусство дадаистами. Их мешанина из газетных вырезок символизировала бессмысленность окружающего мира, провозглашала отказ от рациональности. Дадаизм оказал влияние на сюрреалистов и, как считают искусствоведы, на постмодернистское искусство. Первое произведение поп-арта, «Так что же делает наши сегодняшние дома такими разными, такими привлекательными?», тоже было коллажем, на котором были собраны в кучу образы успешной жизни 50-ых годов. Создал его британский художник Ричард Гамильтон.
Автор «В ожидание коммунизма и светлого будущего» вряд ли возился с ножницами и клеем, а использовал фотошоп. Так на одной картине оказались Сталин и популярный мем Ждун. В какой-то степени это показывает, что народная память в России идет с завихрениями, вновь и вновь возвращаясь к нескольким ключевым точкам.
Мне возразят – мемы делают со всеми историческими персонажами. Однако это творчество отличают несколько особенностей. Во-первых, тут взята практически забытая картина «Утро нашей Родины». Она была написана в самом конце правления Сталина. Считается, что есть несколько вариантов – автору попался тот, где нет высоток. Сталин на ней изображен оригинально – на фоне простора, восходящего Солнца. Настоящая торжественная увертюра в красках! Во-вторых, она сама стала в какой-то степени мемом. Созданная к 70-летию Сталина, она обрела невероятную популярность, но как только отец народов ушел в небытие, ее начали иронично называть «Ушла последняя электричка».
И вправду – розовое небо может быть не только рассветом, но и вечерними сумерками, а величественный Сталин – одновременно похож на уставшего путника, оставшегося на перроне и оглядывающегося по сторонам.
Рядом со Сталиным Ждун. Созданная голландской художницей, это скульптура символизировала надежду пациентов на лучшее, однако в России Ждун стал символом того, что «в стране давно царит застой».
Любое искусство — это отражение реальности. На этом коллаже скрестились, как две линии на графике, ощущения ожидания.
Первое – ожидания советских людей, наших пращуров. Именно Сталин, как никто другой кровью и репрессиями приучил людей, что все «наступит скоро – надо только подождать». Поначалу ждали переход от социализма к коммунизму, потом как-то незаметно это сменилось ожиданием любого конца социализма, ставшего уже «развитым».
Десятые годы тоже запомнятся, как ожидание. Ожидания перемен или хотя бы прекращения нарастающего абсурда. Когда нас спросят, что мы делали в десятые, то мы ответим: «Ждали».
Но скорее всего, как и «Утро нашей Родины» превратилась в «Ушедшую электричку», то и мы, ожидая перемен, обнаружим себя на вечернем полустанке. Электрички нет. Темнеет. Холодает. Олимпийка не согреет. Неподалеку на нас косится подозрительный паренек в Адидассе с недоброй улыбкой.
Чистоту, простоту мы у древних берем,
Саги, сказки - из прошлого тащим,-
Потому, что добро остается добром
- В прошлом, будущем и настоящем!
Высоцкий
Саги, сказки - из прошлого тащим,-
Потому, что добро остается добром
- В прошлом, будущем и настоящем!
Высоцкий
На фото тачанка ПВО. То есть по сути это кавалерия, уходящий в прошлое род войск, предназначенная для борьбы с авиацией, за которой будущее. Такие странные вещи не редкость для переломных эпох.
Сегодня день Пионерии. Удивительно, но исчезнувшая много лет назад организация нашла отзвук в сердцах людей, родившихся уже после распада СССР, все-таки герой Бесконечного Лета попадает в пионерлагерь, а не в абстрактный детский дом отдыха.
По Бесконечному Лету есть одно интересное замечание. Дело в том, что большинство персонажей игры не могли быть пионерами – им больше четырнадцати лет. В принципе, можно списать все это на условность игры, однако на излете СССР пытались создать т.н. «старших пионеров», прослойку между пионерским и комсомольским движением. Ими становились ученики 7-ых и 8-ых классов. Институт старших пионеров большого успеха не имел.
По Бесконечному Лету есть одно интересное замечание. Дело в том, что большинство персонажей игры не могли быть пионерами – им больше четырнадцати лет. В принципе, можно списать все это на условность игры, однако на излете СССР пытались создать т.н. «старших пионеров», прослойку между пионерским и комсомольским движением. Ими становились ученики 7-ых и 8-ых классов. Институт старших пионеров большого успеха не имел.
Люди, которые читают telegram-каналы, всегда будут управлять теми, кто смотрит YouTube
Когда я стал студентом исторического факультета, то первое время ходил с непрекращающемся фейспалмом. Одни говорили мне, что Сталин был няшкой, и я, как историк, должен это подтвердить. Другие с пеной у рта доказывали, что Иосиф Виссарионыч лично миллиард расстрелял и я, как историк, должен это подтвердить. Причем на месте условного Сталина могла оказаться любая другая персона или историческое событие, начиная от революции и кончая крещением Руси (привет, долбославы)
Любители истории и профессионалы любят покритиковать простых людей за наивные исторические взгляды. Например, критике подвергается наивное мнение, что СССР развалили западные шпионы. Немало насмешек вызывает концепция «России, которую мы потеряли» или «лихие 90-ые».
В действительности конфликт исторического знания и каких-либо стереотипов есть конфликт истории и того, что на Западе называют «памятью».
Иными словами, если одна ваша бабушка начинает говорить, что в СССР было хорошо и был порядок — это память. При это вторая бабушка может сказать, что в СССР был бытовой ад, многочасовые очереди, хамство, невозможность заниматься творчеством или просто высказывать свое мнение. Это тоже будет памятью. Причем памятью короткой — в древности люди создавали целые эпосы, передававшиеся из поколения в поколение на протяжении сотен и даже тысяч лет, даже если в обществе параллельно была письменность и литературная традиция.
Французский ученый Пьер Нора выдвинул гипотезу о том, что современное общество лишается традиционной памяти, заменяя ее на память историческую – растет увлечение любительской историей и т.д. Проявлением такого интереса можно считать рост исторических пабликов в контакте, посвященных истории 90-ых и 00-ых годов, к примеру, знаменитое сообщество «Она развалилась».
Некоторые спросят – «А как же споры на тему Ивана Грозного или Крещения Руси? Неужто помнят?»
И да, и нет. В традиционных обществах историческая память длинная и Иван Грозный сохранился в песнях и сказках. Но если говорить о современном обществе, то память об Иване Грозном, как строгом, но справедливом царе была сконструирована лично Сталиным и после его ухода сохранялась в отечественной историографии и закрепилась в народе.
Но в настоящее время изменить память, сконструировать сверху новый образ, стало гораздо сложнее. Выходят «Древние укры» или «Православный сталинизм».
Новый тип исторической памяти привел к тому, что историк лишился монополии на трактовку истории.
А значит срачи в коментариях и в конфах запылают с новой силой.
Любители истории и профессионалы любят покритиковать простых людей за наивные исторические взгляды. Например, критике подвергается наивное мнение, что СССР развалили западные шпионы. Немало насмешек вызывает концепция «России, которую мы потеряли» или «лихие 90-ые».
В действительности конфликт исторического знания и каких-либо стереотипов есть конфликт истории и того, что на Западе называют «памятью».
Иными словами, если одна ваша бабушка начинает говорить, что в СССР было хорошо и был порядок — это память. При это вторая бабушка может сказать, что в СССР был бытовой ад, многочасовые очереди, хамство, невозможность заниматься творчеством или просто высказывать свое мнение. Это тоже будет памятью. Причем памятью короткой — в древности люди создавали целые эпосы, передававшиеся из поколения в поколение на протяжении сотен и даже тысяч лет, даже если в обществе параллельно была письменность и литературная традиция.
Французский ученый Пьер Нора выдвинул гипотезу о том, что современное общество лишается традиционной памяти, заменяя ее на память историческую – растет увлечение любительской историей и т.д. Проявлением такого интереса можно считать рост исторических пабликов в контакте, посвященных истории 90-ых и 00-ых годов, к примеру, знаменитое сообщество «Она развалилась».
Некоторые спросят – «А как же споры на тему Ивана Грозного или Крещения Руси? Неужто помнят?»
И да, и нет. В традиционных обществах историческая память длинная и Иван Грозный сохранился в песнях и сказках. Но если говорить о современном обществе, то память об Иване Грозном, как строгом, но справедливом царе была сконструирована лично Сталиным и после его ухода сохранялась в отечественной историографии и закрепилась в народе.
Но в настоящее время изменить память, сконструировать сверху новый образ, стало гораздо сложнее. Выходят «Древние укры» или «Православный сталинизм».
Новый тип исторической памяти привел к тому, что историк лишился монополии на трактовку истории.
А значит срачи в коментариях и в конфах запылают с новой силой.