"Это сраный омлет, угашенный ты об дерево", но литературненько.

Теперь совершенно официально: новый роман Томаса Пинчона выйдет этой осенью.

Издательство Penguin Random House объявило, что Томас Пинчон написал свой первый роман с 2013 года.

«Shadow Ticket», который должен выйти в октябре, станет 10-й книгой американского писателя. Как и две предыдущие, «Inherent Vice» (2009) и «Bleeding Edge» (2013), эта новая работа — нуар-роман о частном детективе.

Действие романа «Теневой билет» (моя вольность) происходит в Милуоки, штат Висконсин, во время Великой депрессии. В центре сюжета — детектив Хикс Мактаггарт, которому поручено найти наследницу сырного состояния. В конце концов он оказывается в Венгрии и оказывается впутанным в дела нацистов, советских агентов, британских шпионов, музыкантов свинга, любителей паранормальных явлений и мотоциклистов-преступников.

Напоминаю, что на канале новое видео.
Дюже интересное (сам себя не похвалишь, всем пофиг) и провоцирующее дискуссии:

https://youtu.be/I8D0F_DQdvw

Я посмотрела.
Я в гневе.
Создатели фильма допустили фатальную ошибку, которую я не могу простить.
И это не песни-пляски-хореография.
Поэтому я буду ругаться.

Кофе — это, правда, очень личный напиток, индивидуальный. Правда, Черчилль еще добавлял, что именно поэтому его нельзя пить кружками, а я считаю, что Черчилль dinunsadathinbuttad… Ну вы поняли.

Чистосердечное признание: недавно я попробовала не личный, но массовый кофе — и первый глоток превратил меня в того самого рычащего льва, но… было грустно. Я поняла, что я весьма моногамна, и это прекрасно.

Короче говоря, спешелти кофе — это особенный кофе, этот тот самый личный кофе, который команда Tasty Coffee со всей своей любовью и многолетним опытом (аж с 2008 года) обжаривает каждый день строго под заказ.

И у Tasty Coffee можно найти свой тот самый напиток, который позволит вам оценить настоящий вкус, влюбляющий в себя с первого глотка.

Самый простой способ начать — это дрип-пакеты, но я фанатка турки (не помню, говорила я или нет, но моя утренняя помощница проехала со мной несколько стран).

Лайфхак для джезвы: чем мельче помол, тем лучше, но для такого дела лучше молоть кофе прямо перед варкой, чтобы все ароматы не исчезли. Кстати, про скорость: если вы делаете заказ на сайте Tasty Coffeе до 12:00 по мск, то кофе начинают оперативно обжаривать специально для вас.

А у меня специально для вас промокод PARS15 на скидку 15% при заказе на сайте, так что вперед по ссылке пополнять свои запасы, чтобы не случилось черчиллевых конфузов, или пробовать настоящий кофе и знакомиться со всеми вкусовыми гранями этого божественного напитка.

Умер Марио Варгас Льоса.

О смерти 89-летнего писателя сообщили его дети. Они также уточнили, что публичной церемонии прощания не будет.

В 2010 году писатель был удостоен Нобелевской премии по литературе «за картографию структуры власти и яркие образы сопротивления, восстания и поражения индивида».

Варгас Льоса вместе с Габриэлем Гарсиа Маркесом, Хулио Кортасаром и Хорхе Луисом Борхесом входит в число самых ярких авторов латиноамериканской литературы XX века.

Азбука издает! Неожиданная и приятная новость, на которую я и не надеялась.

«Вера, надежда, резня» — книга о внутренней жизни Ника Кейва.
В основу издания легли десятки и сотни часов разговоров по душам с журналистом Шоном О’Хаганом. Это глубокое, вдумчивое исследование корней, питающих жизнь и творчество знаменитого музыканта.

Пишут, что утверждены следующие актеры:
⚡Альбус Дамблдор — Джон Литгоу;
⚡Минерва Макгонагалл — Джанет Мактир;
⚡Северус Снейп — Паапа Эссьеду;
⚡Рубеус Хагрид — Ник Фрост;
⚡Профессор Квиррелл — Люк Тэллон;
⚡Аргус Филч — Пол Уайтхаус.

Также в Deadline обратили внимание, что Пол Уайтхаус уже знаком зрителям "Гарри Поттера" и уже появлялся в этой вселенной: в "Узнике Азкабана" он играл сэра Кэдогана, что странно, ведь создатели говорили, что не будут брать в сериал актеров, что уже играли кого-либо в фильмах.

Ну что ж...

Вот теперь можно запускать разговоры про Северуса и защиту от темных искусств на полную.

Захожу я с утра в админку канала, а youtube мне такой и говорит: вашему каналу 10 лет!

И ведь, главное, помнила, что в апреле есть какая-то дата, кроме дня рождения Набокова, которая заслуживала что-то типа праздника. Но, получается, забыла. Ну да ладно…

Каналу, получается, 10 лет. За это время столько всего приключилось, что надо бы нанимать диджитал-археолога и мемуаристку, но что-то я и сама подзафиксировала.

Например, первое видео было про Бродского: чудное, хихикательное, странное. Сегодня же вышло видео про Пушкина: хихикательно-серьезное, я там типа важная курица, которая поначиталась всякого…

Еще 10 лет назад я была на 10 лет моложе. Тут бы внести пару комментариев в духе: да, раньше Полина была другой, глаза что ли светились как-то… Да, наверное, что-то случилось. Плюс ко всему, есть осознание, что трудно в 35 лет корчить из себя остроумную девчонку, потому что так возможностей больше. Корчить никого не хочется.

За 10 лет к тому же что-то поменялось не только в самоощущении и самопрезентации, но и в принципе в литературном мире. И это здорово, что я могу отследить эти изменения, свои ошибки (недавно узнала о существовании людей, которые не знают, что я спокойно ошибки признаю, кстати, и бесятся с этого), длину волос и их цвет, можно даже найти «точку» на канале, где я поняла, что yt не любит обзоры книжек про смерть, но вертела я чувствительность платформы, что свои локоны, и в принципе перестала париться…

Но вот в чем цимес: эти 10 лет я рассказываю о книгах и литературе в принципе. От отдельных видео до нового формата видео-эссе, — тоже все меняется: меняются и зрители, и подписчики, кто-то бросает смотреть, оставляя канал в подписках, кто-то приходит новый и по-царски выбирает из 600 роликов, что посмотреть и тоже может наблюдать изменения практически каким-то таймлапсом, кто-то возвращается, кто-то уходит, хлопая дверью, кого-то хлопают дверью, кто-то со мной все эти 10 лет, кто-то считает меня другом, кто-то встречает в совершенно разных городах и странах (это, кстати, мой любимый формат встреч с подписчиками — видеть глаза людей, с которыми я не знакома, но вот они здесь, они реальны, они настоящие…), с кем-то еще предстоит увидеться, кто-то становится другом на самом деле (со сколькими авторами свела моя деятельность, с кем мы общаемся теперь без «здравствуйте», но с «пиздец ща расскажу»)…

Крутецки. Если бы 10 лет назад я не решилась нажать кнопку «загрузить», все было бы иначе. Все было бы точно не так, как мне нравится.

Короче говоря, тут количество знаков ограничено, поэтому подытожу главным словом: спасибо.

И смотрите новое видео, оно классное, а мне будет подарком ваш комментарий и поддержка.

Писательница из Сиднея Лорен Тесолин-Мастроса, она же Тори Вудс и автор книги Daddy’s little toy, не признала себя виновной ни по одному из трех пунктов обвинения, а ей вменяют производство (1), хранение (2) и распространение (3) материалов, содержащих насилие над детьми.

Сразу с чердака детали: около месяца назад букток прознал про самиздат, в котором разворачивается история (далее цитата СМИ) между 18-летней девушкой и другом ее отца. Если верить чужим рецензиями (отзывов, как таковых нет, большинство книгу не успели прочесть, так как Тори Вудс снесла ее страницы отовсюду), то девочка влюбляется в мужчину задолго до совершеннолетия, а он караулит ее взросления чуть ли не с младенчества.

Добавлю дежурное «фу», чтобы мой пересказ не вызывал желание придумать мне симпатию к непрочитанному тексту, а то помню я кейс с цитатой, что «Лолиту» некоторые тоже квалифицируют, как книгу о любви (привет аннотации «Азбука-классика», например).

Вернемся в Австралию: адвокат писательницы Микаэла Мате ходатайствовала о сокрытии личности писательницы (ей было отказано), ссылаясь на количество хейта и угроз, с которыми столкнулась женщина, а еще Мате подчеркивала характер обвинений и тут же отмечая, что этот случай «тотально отличается» от других дел с обвинениями в жестоком обращении с детьми, поскольку жертв в юридическом понимании у Тори Вудс нет.

По словам Мате, обвинение было выдвинуто полицией еще до «получения копии книги и прочтения» оной: так сработала и букток-полиция — я так и не нашла ни одного негодующего, кто мог бы ответить мне на вопросы о деталях в книге, все лишь пересказывают аннотацию и друг друга.

А еще это великолепный пример трансфигурации читателя в прокурора-судью. У Бегбедера в одной книжке с собранием «отвратительных» книг есть прекрасная фраза, которая способная спровоцировать недели дискуссий: «Мы критикуем полицейское государство, хотя проблема в нас самих: гражданах-полицейских».

Меня раздражает тот факт, что в этой дискуссии я, например, не могу ничего придумать: так как у меня 🫧принципы🫧 — говорить об «острой» книге, которую я не читала, ссылаясь на чужие рецензии даже не дочитанных книг? Извольте. Целую чужое читательское право негодовать от «шокирующих» и «отвратительных» книг в неспособности не ассоциировать себя с героями, но и вопли, что «нужно арестовать каждого, кто успел прочитать эту книгу» понять не могу.

Мы с невыносимыми Масодовым, Витткоп, Гибером, Поппи Брайт и прочими альтернативно-оранжевыми из моей юности в этот момент, что та обезьянка из мема…

Недавно сковырнули корочку с тех, кто и «Лолиту» читает филейным способом, а потом бегает по соцсетям и прикладывает подорожником к оксимиронову гнойнику фразу, что это Набоков про любовь писал (из другого куста слышны крики, что ВВН был сам педофилом, вот такая книжка и получилась…)

С одной стороны я слышу, что литература давно растеряла свои дидактические функции, «книга не должна ничему учить», читательницам нравятся красные флаги и они восторгаются мужчинами, которые вытирают о нежных героинь свой нефритовый стержень и немытые ноги. И вот с другой — дети, необходимые TW и прочее… Как тиктокеры распознали под розовой обложкой пропаганду аморального поведения взрослого по отношению к ребенку? Высочайший уровень доверия друг к другу. Восхищаюсь без сарказма.

А у нас, тем временем, есть примеры цензуры из серии «не читал, но осуждаю, — запретить» («Лолита», кстати, по новому закону оказалась в безопасности.) И тут получается вопрос о крайностях: либо запрещать все, что не укладывается в oblico morale современного и прогрессивного книжного туристо, либо разрешать все? Либо на каждую книгу наклеивать дисклеймер с хештегами? Либо… что?

В моем посте нет никакой морали.
Следующее заседание по делу Тори Вудс 5 июня. Я отслеживаю этот кейс, потому что мне чертовски интересно увидеть заключение экспертов: юридическая критика — это отдельный жанр. Такой у меня патологоанатомический интерес.

Обновочки, лапмои!

Во-первых, быстро-оперативно вам сообщаю, что в приложении Яндекс Книги появилась работа Ксении Чакилевой “Смерть в цифровую эпоху. Как мы воспринимаем смерть в 21 веке”: это небольшая книга с понятной структурой – каждая глава, как выпуск подкаста с гостем (что логично, у Ксении свой подкаст “Смерть на все случаи жизни”), без виляний в сторону – книга про смерть в цифровую эпоху, вот и будем говорить про завещания интернет-богатства, “воскрешенных” знаменитостях на концертах, призраках в видеоиграх и виртуальную память с интернет-скорбью. Шик.

Во-вторых, на ночь глядя начала слушать книгу “Тру-крайм свидания” Камиллы Магамедовой: две подруги с факультета журналистики начинают, как кажется, случайно делать подкаст о гибели другого студента. Подкаст называется “Кто убил Марка?” (хе-хе), а гибель юноши связана с его узнаванием о насильственных отношениях одного преподавателя со студенткой… Звучит все жутко, но не могу отделаться от приятно-ностальгического ощущения, что читаю серию “Черный котенок”, но для тех, кому уже можно и пострашнее, и посерьезнее.

В-третьих, книжный сериал “Смех лисы” Шамиля Идиатуллина: уже вышли 5 эпизодов, но я двигаюсь не спеша – это мой утренний кофейный напарник. Это фантастика, это Дальний Восток, это загадки, это интригует. Но, конечно, пока судить рано: надо все целиком, поэтому я вам просто намекаю, что можно присоединяться к этому путешествию.

А еще в Яндекс Книгах появляются и новые эпизоды “Смеха лисы”, и новые книги (и в аудио, кстати, тоже), поэтому в этом разнообразии точно можно найти ту самую, которую хочется прочитать “прям щас”: вот с “Тру-крайм свиданиями” у меня так было, я книгу в планы не вносила, но она попалась в нужный момент после Колина Джонса с его Робеспьером – и неплохо разгружает мою голову (да, детективы – это панацея). У всех же есть такие книги?

Короче, читаем все скорее, потому что прямо сейчас в приложении появляются новые книги, которые невозможно не читать.

Подвели итоги)
Имена победителей в посте.
С вами всеми свяжутся, чтобы знать, куда поедут «Распознавания» Гэддиса.
Ну и это еще одна ступенька, которая нам всем как бы намекает, что совсем-совсем скоро книга выйдет из печати🤎

Наконец-то я посмотрела видео-эссе Алины под красивым названием «Смерть личного книжного вкуса» с превью-подзаголовком «Мы все читаем одинаковые книги?», этот ролик неплохо так обсуждается в зарубежном тиктоке (там вообще больше обсуждений), а я вот посмотрела и поняла, что это логичное продолжение крестового похода автора на букток-консьюмеризм, который я, честно говоря, поддерживаю.

Поделюсь своими мыслями:

На протяжении веков умеющие читать действительно читали одни и те же книги. Потому что других не было. «Нитакусями» считались богатые и образованные юноши, которые могли путешествовать по Европе и читать не изданные в переводе книги на иностранном языке. Иногда даже учить язык специально для прочтения неизвестной книги. Такое было хобби.

Сейчас у нас есть не только оперативные переводы, но и разные издатели с разными направленностями, разные авторы, живые и мертвые, с разными книжками и обложками, одинаковыми клише, но разным цветом платьев… Короче говоря, рынок-то на самом деле переполнен. Он не просто переполнен… он загинается. Это атлант, которого со всех сторон тыкают палками и хотелками, сами издатели крутят атланту кишки, а он пытается поднять ∞ книжных стопок.

Паутина взаимодействия с читателем выстроена таким образом (никто специально её не плёл, это сложилось исторически с кучей факторов), что в месяц выходит около 300 книг (цифра с потолка по ощущениям), от силы 5 из них благодаря попаданию в ЦА/попаданию в видео к нужному блогеру/собственной работе автора с соцсетями — «выстрелят». Остальное — это мёртвый груз.

В этом карго иногда копаются читатели и блогеры, обозреватели и журналисты, откапывают что-то особенное и бегут к племени с криками привлечения внимания. Сколько серий осталось гнить на полях истории, потому что племя не поняло крик?

Или эта «смерть личного книжного вкуса» — иллюзия алгоритмов? На YT и в TT можно найти видео (а иногда они и сами выскакивают в моей ленте) и про «Тоннель» Уильяма Гэсса, и про Итало Кальвино, и про «Иерусалим» Мура, и другие книги, которые крупные фабриканты общественных мнений, конечно, отрицают, а создатели развлекательного контента используют как декорации.

И это нормально: букток — это про развлечения, это про минуту-другую атмосферы и стиля, это про любовь к бумаге, реже — про любовь к слову.

Развлекать — очень сложно, как ни странно. Недостаточно просто купить такую же книжку, как у всех: с ней еще нужно сделать что-то относительно уникальное (прочитать в неожиданном месте, высказать свое мнение, прогнав его через словарь синонимов, рассказать о ней под новым ракурсом)…

Рынок раздулся, что утопленник, дрейфующий туда-сюда, периодически у него уикенд у Берни на берегу и иные смотрины. Но не рынок отнимает самость и индивидуальность у читателя, а сам читатель: алгоритмы подстраиваются под нас и показывают нам то, что нужно.

Однажды мне сказали «хм, что-то все кинулись читать Пруста, если судить по соцсетям», а у меня в этот момент в ленте все читали Ремарка и вздыхали одинаковое «как актуально»...

Короче говоря, никакому «личному книжному вкусу» смерть не грозит, если этот вкус был сформирован до регистрации в тиктоке, как по мне. И во внутренностях этого утонувшего атланта можно найти какую-нибудь прикольную косточку или незнакомый науке орган (персонаж мифический, могу позволить себе фантазию на тему аутопсии), который очень даже твой.

Итак, у нас есть прекрасная бумажная возможность словить гиперфикс в стиле художественного осмысления прекрасных тем: пред- и посмертие, коммеморативные практики, фольклорные северные надгробные и потусторонние мотивы.

Это я про книгу Инны Борисовой «Верь/Не верь»: первые годы лихих 90-хх, Володя возвращается в город Линдград, где его встречает Толик-алкоголик и баба Шура, которая, мягко говоря, не очень в себе, но и не вне (бабушка скребется в стены, рисует тайные знаки на проёмах), но она быстро отходит в мир иной… И начинается.

Сюжет книги сложный и насыщенный, пересказывать его, мягко говоря, пустое. Посему продающий совет: рисуйте схемы, лапмои. Сразу успокою: так сложно, как с «Иерусалимом» Мура, конечно, не будет. Но схема в отношении «Верь/Не верь» пригодится (чувствую себя той бабкой на пограничном курином кпп, раздающей советы добромолодцу в одно слово с маленькой буквы).

Еще сразу: электронку я бы не ждала. Особенная прелесть книги — ее верстка, «перевернутость» и пометы на полях (есть, с кем там подраться словом), но…

Ну а куда ж без «но»?

Началась книга за упокой — и мне это очень нравилось, а закончилась за здравие (утрирую ощущения динамики, 100%). Если на старте я вижу совершенно достоевскую галерею персонажей, присыпанных елизаровской земелькой, и в каждом слове и действии каждого персонажа чувствуется крепкий идейный стержень (а тут у нас традиции, память, наследие, история, ммм, Унелма Конкка что-то напевает), то к концу книги мне пришлось недоумевать от эффектов с расфокусами и бликами. И хочу верить, что это намеренная температурность и усложнение звуками наоборотно упрощенной миди-мелодии… Но тут как бэ «верь/не верь», если вы понимаете (а поймете, когда прочтете), о чем я.

Но, в отличие от меня (а мне можно верить), вы можете не бояться, потому что я теперь носитель знания, которое хоть и все меняет, но подвешивает за левую ногу в перевернутом виде на хрупкой веточке забитого информацией мира: почти 600 страниц — это только первая книга.

Я не люблю серии, но придется с этим жить. И ждать… За последние 5-6 лет я так привыкла, что 600-страничную рукопись делят на 100 книг, что даже не ожидала, что такой припудренный пушляш может быть всего лишь началом — мои поклоны «Риполу». И для начала «Верь/не верь» — это ну очень хорошо. «Начало» во всех смыслах, кстати, ведь это дебютная работа автора, о которой мне, на самом деле, давно задвигала Уна Харт, как литагент Инны: со мной просто, начни книгу с того, как кто-то колотит гроб и с каких-нибудь региональных погребальных приколов — и я вся внимание.

Короче говоря, я не стала ждать бумажную копию, пока она ко мне едет через горы, через лес. И решила сразу вам всё выдать и передать свои знания, а то чёрт знает, как оно бывает… Хватайте книгу, читайте. Потому что серийка — штука весьма зыбкая, если спрятать в долгий ящик, то можно не узнать финал вовсе. Это рынок.

Вторая книга (еще чуть доверия и знания) будет называться «Бойся/не бойся» («ты не беспокойся»… ну вы поняли). Третья — «Проси/не проси».
Кто-то — понты, кто-то — маньяк, кто-то — как ты, кто-то — как я.

А Набокову сегодня 126 лет + вечность.

Так-так-так, а что это здесь?

Аннотация на сайте кинопоиска гласит:

Пятигорск, подножие горы Машук, утро 15 июля 1841 года. Два дня назад Лермонтов и Мартынов были друзьями, а теперь стали непримиримыми врагами. До их дуэли остаётся всего несколько часов, а их родственники, друзья и знакомые пытаются предотвратить поединок

Это то, о чем я говорила в своем видео про попытку экранизировать всю жизнь Пушкина: лучше, когда создатели кино концентрируются на отдельном этапе или эпизоде из жизни.

Фильм выйдет уже в октябре.
И к мюзиклу зрителя никто не готовит. Ура?

Еще есть у меня надежда, что у режиссера Бакура Бакурадзе должно быть четкое представление о том, как показать Кавказ. Но поживем-увидим.