Forwarded from Маргарита Симоньян
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Видео с СВО, которое я пересмотрела десять раз, десять раз плакала и буду смотреть и плакать еще.
Forwarded from Евгений Пригожин в Telegram🇷🇺
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from СОЛОВЬЁВ
Прислали потрясающее стихотворение из Киева. Автора назвать не могу. Для него публичная огласка этих строк - это смертельный приговор.
РУССКИЙ КИЕВ
Не святы мы и, в общем, не такие...
За то попали в гнусный переплёт.
Но знаешь, брат, есть прежний русский Киев,
Он жив ещё, он молится и ждёт.
Ему кричат, мол, братьям ты не нужен,
И вслед плюёт, оскалясь, укрохам.
А он встаёт, оболган, безоружен,
Лицо умоет и шагает в храм.
И, шапку сняв, там ставит, молча, свечи,
Пока ломает двери стая псов.
Сейчас ворвутся, чтобы гнать, калечить,
Но Киев русский умереть готов.
За что? За эти старые иконки,
За радость ту, что в сердце разлита,
За День Победы, голос в хоре звонкий,
А, в сущности, за Господа Христа.
Святых Печерских о защите просит
Поруганный, но вечный Киев-град:
- Услышьте нас, Антоний, Феодосий!
И ты услышь, российский брат-солдат.
Не верь, солдат, продажным подпевалам,
Что здесь царит эсэсовская гнусь.
Да, мы в плену, но в киевских кварталах
Невидимо живёт Святая Русь.
Приди! Очищен от бесовской мути,
Восстанет город, Господом храним.
Вернутся Чкалов, Пушкин и Ватутин,
Воскреснет Русский Иерусалим.
Наш путь непрост, но места нет для грусти:
Единый Бог, и мы - один народ.
И не был Киев никогда нерусским,
Он верой жив, он молится и ждёт.
РУССКИЙ КИЕВ
Не святы мы и, в общем, не такие...
За то попали в гнусный переплёт.
Но знаешь, брат, есть прежний русский Киев,
Он жив ещё, он молится и ждёт.
Ему кричат, мол, братьям ты не нужен,
И вслед плюёт, оскалясь, укрохам.
А он встаёт, оболган, безоружен,
Лицо умоет и шагает в храм.
И, шапку сняв, там ставит, молча, свечи,
Пока ломает двери стая псов.
Сейчас ворвутся, чтобы гнать, калечить,
Но Киев русский умереть готов.
За что? За эти старые иконки,
За радость ту, что в сердце разлита,
За День Победы, голос в хоре звонкий,
А, в сущности, за Господа Христа.
Святых Печерских о защите просит
Поруганный, но вечный Киев-град:
- Услышьте нас, Антоний, Феодосий!
И ты услышь, российский брат-солдат.
Не верь, солдат, продажным подпевалам,
Что здесь царит эсэсовская гнусь.
Да, мы в плену, но в киевских кварталах
Невидимо живёт Святая Русь.
Приди! Очищен от бесовской мути,
Восстанет город, Господом храним.
Вернутся Чкалов, Пушкин и Ватутин,
Воскреснет Русский Иерусалим.
Наш путь непрост, но места нет для грусти:
Единый Бог, и мы - один народ.
И не был Киев никогда нерусским,
Он верой жив, он молится и ждёт.
Forwarded from Суровикин в Telegram [FAKE]
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Помню эти стихи, пронзили назквозь.
Теперь их автор на небе...
Женщинам госпиталя
Спит город, убаюканный метелью.
Проснувшись, понимаю — я живой .
Здесь женщина не первую неделю
Сидит ночами у моей постели,
Как снов моих бессонный часовой.
*
У госпиталя женское начало.
Нас, вырванных у смерти из когтей,
В палате наши женщины встречали,
Выхаживали днями и ночами,
Как заболевших маленьких детей.
*
Мы побывали, будто в раннем детстве,
В купели материнской доброты.
Здесь медсестра с прекрасным чутким сердцем,
Нас, воинов, как собственных младенцев,
Запеленала бережно в бинты.
*
Такая боль, что под глазами сыро,
На перевязке с самого утра.
За Ваши руки, дорогая Кира,
Не пожалел бы всех сокровищ мира,
Сердечная, от Бога медсестра.
*
У женщины моей глаза бездонны.
Прохладная ладонь ее нежна.
Спокойное лицо, что лик Мадонны.
Глядит она, как будто бы с иконы.
В сиянии больничного окна.
Январь. 2023 год.
Боец «Вагнера» Юрий Волк
Теперь их автор на небе...
Женщинам госпиталя
Спит город, убаюканный метелью.
Проснувшись, понимаю — я живой .
Здесь женщина не первую неделю
Сидит ночами у моей постели,
Как снов моих бессонный часовой.
*
У госпиталя женское начало.
Нас, вырванных у смерти из когтей,
В палате наши женщины встречали,
Выхаживали днями и ночами,
Как заболевших маленьких детей.
*
Мы побывали, будто в раннем детстве,
В купели материнской доброты.
Здесь медсестра с прекрасным чутким сердцем,
Нас, воинов, как собственных младенцев,
Запеленала бережно в бинты.
*
Такая боль, что под глазами сыро,
На перевязке с самого утра.
За Ваши руки, дорогая Кира,
Не пожалел бы всех сокровищ мира,
Сердечная, от Бога медсестра.
*
У женщины моей глаза бездонны.
Прохладная ладонь ее нежна.
Спокойное лицо, что лик Мадонны.
Глядит она, как будто бы с иконы.
В сиянии больничного окна.
Январь. 2023 год.
Боец «Вагнера» Юрий Волк
Forwarded from Пётр Лундстрем
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Боже, как прекрасно! Послушайте!
Андрей «Рюша» Решетин, дорогой брат и выдающийся скрипач на связи.
***
Бойцы показали нам полуразрушенный склеп одного немецкого семейства и руины часовни над ним. Играю «Благовещение» Бибера там, просто для себя, а однополчанин снимает.
***
Как же красиво!
С Благовещением, братья и сестры!
Андрей «Рюша» Решетин, дорогой брат и выдающийся скрипач на связи.
***
Бойцы показали нам полуразрушенный склеп одного немецкого семейства и руины часовни над ним. Играю «Благовещение» Бибера там, просто для себя, а однополчанин снимает.
***
Как же красиво!
С Благовещением, братья и сестры!
Forwarded from Борис Корчевников
Сам был у этого дома в Мариуполе, поражался тому, как среди сожженного города стоит целым лишь Кафедральный Собор и не заметил ещё одного чуда, о котором рассказали Петру Лундстрему:
Напротив храма стоит выгоревший целиком от бомбежек огромный жилой дом.
И лишь одно единственное окошко - целое.
За ним - единственная в этом доме уцелевшая квартира!!!
Его хозяйка - внучка священномученика - настоятеля мариупольского Собора в прошлом.
Тихая молитвенница, когда стали бомбить - она взялась непрестанно читать Псалтирь.
Соседи посмеивались, а когда показалось, что дом вот- вот рухнет она взяла Казанскую икону Богородицы - скромное наследство от дедушки Володи, - встала на колени, перекрестила этой иконой все стороны и попросила дедушку вымолить их дом.
Потом сказала соседям: "Надо идти в храм. Пора". Они не послушали, а она пошла.
Весь их дом горел, не сохранилось ни одной квартиры, и только квартира молитвенницы уцелела.
Послушайте, как очевидцы этого чуда рассказывают о нём Петру.
Напротив храма стоит выгоревший целиком от бомбежек огромный жилой дом.
И лишь одно единственное окошко - целое.
За ним - единственная в этом доме уцелевшая квартира!!!
Его хозяйка - внучка священномученика - настоятеля мариупольского Собора в прошлом.
Тихая молитвенница, когда стали бомбить - она взялась непрестанно читать Псалтирь.
Соседи посмеивались, а когда показалось, что дом вот- вот рухнет она взяла Казанскую икону Богородицы - скромное наследство от дедушки Володи, - встала на колени, перекрестила этой иконой все стороны и попросила дедушку вымолить их дом.
Потом сказала соседям: "Надо идти в храм. Пора". Они не послушали, а она пошла.
Весь их дом горел, не сохранилось ни одной квартиры, и только квартира молитвенницы уцелела.
Послушайте, как очевидцы этого чуда рассказывают о нём Петру.
Forwarded from Евгений Пригожин в Telegram🇷🇺
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Полная версия заявления Евгения Пригожина и водружение флагов России и ЧВК «Вагнер» в освобожденном Бахмуте (Артемовске)
Подписаться на канал: Евгений Пригожин в Telegram
Подписаться на канал: Евгений Пригожин в Telegram
Forwarded from Анастасия Кашеварова 🇷🇺
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Из всех патриотических исполнителей все же мои любимцы - Radio Tapok. А их «Гвардия Петра» про то, как потешные полки отбивали атаки шведов, когда остальная армия побежала, ежедневно мною прослушивается, поется и танцуется. Круто все - и музыка, и слова, и исполнение, и голос, и картинка.
Я уже половину фронта на них подсадила. Другая половина и без меня их слушает. Так что, ребят, с вас бесплатный билет на концерт)
Поддержите Олега Абрамова подпиской. Он красавчик ❤️
Я уже половину фронта на них подсадила. Другая половина и без меня их слушает. Так что, ребят, с вас бесплатный билет на концерт)
Поддержите Олега Абрамова подпиской. Он красавчик ❤️
Forwarded from ПОЭТ ВЛАД МАЛЕНКО
ГЕРОЯМ СЛОВА
Морские камешки алфавита
В карман мне бросила Афродита.
Как светляки они замерцали
И стали русскими бубенцами.
Зачем поэту на свете тело?
Чтобы слова превратились в дело.
Язык бессмертный касался чтобы
И сводов неба, о сводов нёба.
Флажок на башне, а семя в пашне,
Когда ты любишь, и жить не страшно.
Пока гремели враги засовом,
Я за три моря сходил за словом.
Хранил за пазухой в полотенце,
Да гладил темечко у младенца.
Где больно, мазал слезами лука.
Не произнес до поры ни звука.
Чтоб слово весило, чтобы грело,
Чтобы до времени не сопрело,
Чтоб превратило голодных в сытых.
Ведь вой на вздохе, а это выдох.
Враги смеются, да Бог не с ними.
Несу, как матери вечной имя.
Отдам без денег, вручу без игр.
В каком полку командиром Игорь?
Столкнулся стразу с одним толковым
В семидесятом мотострелковом.
Пока хрипели снаряды глухо,
Обнял и слово шепнул на ухо.
Потом в чаду отражали натиск,
Там был Матросов и Дима Артис.
И все в бою становились старше.
Там был Прилепин, Толстой и Гаршин.
В огне творилось большое дело,
А слово где-то в конце горело.
И состояли друзей фигуры
Из крови русской литературы.
И было сыро, темно и громко.
И у небес надломилась кромка.
А после боя друзья молчали,
Но было Слово опять в начале.
29.7.23
Морские камешки алфавита
В карман мне бросила Афродита.
Как светляки они замерцали
И стали русскими бубенцами.
Зачем поэту на свете тело?
Чтобы слова превратились в дело.
Язык бессмертный касался чтобы
И сводов неба, о сводов нёба.
Флажок на башне, а семя в пашне,
Когда ты любишь, и жить не страшно.
Пока гремели враги засовом,
Я за три моря сходил за словом.
Хранил за пазухой в полотенце,
Да гладил темечко у младенца.
Где больно, мазал слезами лука.
Не произнес до поры ни звука.
Чтоб слово весило, чтобы грело,
Чтобы до времени не сопрело,
Чтоб превратило голодных в сытых.
Ведь вой на вздохе, а это выдох.
Враги смеются, да Бог не с ними.
Несу, как матери вечной имя.
Отдам без денег, вручу без игр.
В каком полку командиром Игорь?
Столкнулся стразу с одним толковым
В семидесятом мотострелковом.
Пока хрипели снаряды глухо,
Обнял и слово шепнул на ухо.
Потом в чаду отражали натиск,
Там был Матросов и Дима Артис.
И все в бою становились старше.
Там был Прилепин, Толстой и Гаршин.
В огне творилось большое дело,
А слово где-то в конце горело.
И состояли друзей фигуры
Из крови русской литературы.
И было сыро, темно и громко.
И у небес надломилась кромка.
А после боя друзья молчали,
Но было Слово опять в начале.
29.7.23