✅ СМИ Мьянмы сообщают, что боевики MNDAA обстреляли военный госпиталь в Лашио на севере штата Шан, используя ракеты, тяжелое оружие и беспилотники. Это привело к многочисленным жертвам среди гражданских пациентов и персонала.

Согласно предварительным оценкам, число жертв этого нападения превысило сто человек, среди которых основную часть составляли мирные жители Лашио и окрестных территорий, находившихся на лечении в военном госпитале в рамках гуманитарной миссии вооруженных сил. Есть погибшие и среди персонала госпиталя, а также членов семей военнослужащих.

Государственные СМИ в своих публикациях называют случившееся актом терроризма. «Поскольку такой теракт террористов-повстанцев, совершающих военные преступления, не может считаться приемлемым, различные общественные и религиозные организации выступили с заявлениями, в которых выразили свое решительное осуждение этого акта», - пишут государственные СМИ.

Video circulating on social media of MNDAA and allied forces massacring young children, doctors, nurses, and the injured at the Lashio 100-bed military hospital. The video is reportedly taken by the MNDAA and has been circulating on social media.

🔆 Роль и значение Северо-Восточного командования в истории вооруженных сил Мьянмы.

Региональные командования (тхайн ситтханачхоу - တိုင်း စစ်ဌာနချုပ်) впервые появились в вооруженных силах в 1958 году, однако, до 1961 года их было всего два. Весь штат Шан к тому времени контролировался Восточным региональным командованием со штабом в Таунджи, главном городе этого региона. Именно на его базе впоследствии будут созданы четыре региональных командования – Восточное, Северо-восточное, Восточно-центральное и Командование Треугольника.

В конце 1960-х годов, когда резко выросла угроза поддерживаемых Пекином боевых отрядов Компартии Бирмы, в Лашио был сформирован штаб стратегического командования. Именно он руководил ожесточенным боем с отрядами Компартии Бирмы у Кунлоуна на реке Салуин, который фактически без перерывов продолжался 42 дня (с ноября 1971 года по январь 1972 года), и стороны постоянно подтягивали к району боевых действий все новые и новые подкрепления. Победа вооруженных сил в этом бое знаменовала переломный момент в борьбе с коммунистическими повстанцами.

В 1972 году штаб стратегического командования был преобразован в самостоятельное Северо-восточное региональное командование (Я Ма Кха - ရမခ). Оно стало одним из девяти региональных командований, созданных в то время в рамках реформы управления войсками по всей стране. Сейчас таких командований четырнадцать.

С момента своего создания Северо-восточное командование продолжало координировать боевые действия, которые на его территории велись практически непрерывно. Здесь происходили столкновения с шанскими группировками, отрядами наркобарона Кхун Са, группировками палаунов (та-ангов) и качинов. До конца 1980-х годов серьезную угрозу все еще представляли коммунисты, но в 1989 году в результате мятежа национальных формирований Компартии (одним из которых была будущая группировка коканских китайцев MNDAA) эта политическая и боевая сила прекратила свое существование. Перед Северо-восточным командованием встала новая задача – установление правил игры для возникших в результате краха Компартии новых этнических формирований, которые контролировали территории у китайской границы, а также обеспечение безопасности приграничной торговли с Китаем на маршруте Лашио-Мусе.

В рамках выполнения первой задачи в 2009 году военные вошли на территорию Кокан и изгнали контролировавшую эту территорию группировку MNDAA. В 2015 году эта группировка предприняла попытку вернуть контроль над Коканом, но потерпела неудачу. Ей это удалось сделать только в конце 2023 года. В середине 2010-х годов вооруженные акции на территории Северо-восточного командования совершали группировки палаунов (та-ангов) TNLA и ракхайнцев AA, а также качинская KIA. Кроме того, север штата Шан – это территория множества мелких этнических ополчений, с каждым из которых нужно было договариваться, а при необходимости – применять силу.

До настоящего времени Северо-восточное командование было третьим в стране по боевой силе, но по своим боевым заслугам оно, безусловно было первым.

Представитель нынешних властей Мьянмы генерал-майор Зо Мин Тун неделю назад говорил: «Среди 14 военных командований в Тамадо [вооруженных силах] Северо-восточное командование выделяется своими традициями. Оно разгромило вторжение Гоминьдана из-за границы. Оно неоднократно отбивало вторжения Коммунистической партии Бирмы. Именно военное командование помогло освободить местные национальности от гнета лидеров группировок и опиумных королей».

Про Я Ма Кха снимали фильмы и писали книги. Сегодня в этой эпопее поставлена точка. Даже если военные восстановят контроль над этой территорией, вряд ли Северо-восточное командование будет воссоздано в том виде, в каком оно еще недавно существовало.

После сообщений о падении Я Ма Кха многие сторонники военных в соцсетях сменили фотографии профайлов на эмблему командования – стилизованное желтое солнце на красном фоне. Это выглядело не только как память по погибшим, но и как прощание со славным прошлым.

📺 Старший генерал Мин Аун Хлайн вечером 5 августа выступил по государственному телеканалу MRTV.

https://tttttt.me/mrtvnews/192822

По словам лидера Мьянмы, после конституционной смены власти в стране в феврале 2021 года часть молодых людей «заставили пройти курсы военной подготовки по терроризму в некоторых этнических вооруженных организациях, которые не имеют правильной позиции в отношении государства и не желают устанавливать мир». После этого они стали боевиками PDF («сил народной обороны»). Одновременно, группировки AA, MNDAA и TNLA начали расширять свою территорию, и в результате развязанных ими боевых действий страдают в первую очередь мирные жители.

Особое внимание старший генерал уделил тому факту, что эти группировки вышли за пределы территории, где живут представители их национальностей (т.е. этнические палауны и коканские китайцы): «Только несколько процентов [представителей] их этнических групп проживают в этих регионах. Например, в районе Лашио коканцы составляют около 20 процентов жителей, и большинство из них живут в деревнях, а не в городских районах Лашио. Городская территория Лашио является местом проживания этнических групп шанов, бирманцев и качинов. Аналогично, в районах Чауме и Схипо живет всего около 15 процентов [представителей] этнической группы палаунов. В районе Наункхио нет и одного процента этнической группы палаунов, но большинство людей являются представителями народностей шанов, бирманцев и дану».

✔️ [О том, насколько важно для вооруженных группировок страны соблюдение неформального правила «этнической прописки», и почему на нем настаивают вооруженные силы - см. мой недавний пост в ЖЖ]

Старший генерал отдельно остановился на ситуации в штате Ракхайн, где вооруженная группировка «Армия Аракана» (АА) в ноябре прошлого года возобновила боевые действия с вооруженными силами, а также на том, что качинская группировка KIA вооружает бирманские отряды PDF в Верхнем Сагайне. По его словам, одновременно активизировались вооруженные этнические группировки в штатах Чин, Карен и Кая. При этом, наблюдается процесс перетекания боевиков из одной зоны боевых действий в другую: «Поскольку повстанцы KNPP/KNDF [вооруженной группировки, действующей в штате Кая] провалили свою миссию в Лойко [главном городе штата], они проникли в Сисхен, прилегающий к штату Шан. Район Сисхен находится под контролем самоуправляемой зоны Па-О, и народное ополчение и люди па-о отвергли их и храбро вытеснили их».

Особое место в телеобращении старший генерал уделил роли внешних сил и зарубежных стран в успехах вооруженной оппозиции, при этом не назвав ни одну из них по имени. По его словам, «некоторые зарубежные страны желают существования вооруженных конфликтов и формирования карты Мьянмы такой, как им нравится, предоставляя деньги, еду, лекарства, оружие и боеприпасы, технологии и логистические возможности вооруженным повстанцам и террористическим группировкам…, помогая вредоносным СМИ вести психологическую войну». Кроме того, в приграничных районах созданы заводы по производству оружия и боеприпасов, которые были бы невозможны без финансовой и технологической помощи извне.

При этом, налажено контрабандное снабжение этнических группировок из соседних стран оружием, средствами связи и беспилотниками, а группировки MNDAA и TNLA «сотрудничают с иностранными наемниками-технологами, чтобы разрабатывать и улучшать дроны».

Отступление военных на севере штата Шан старший генерал объяснил нежеланием подвергать опасности жителей этих районов. По его словам, «повстанцы MNDAA и TNLA и их приспешники внутри страны и за рубежом ведут пропаганду под дудку своих стран-организаторов, чтобы вызвать отчаяние среди людей. Мы, как вежливое общество, абсолютно не принимаем решение вооруженных конфликтов путем террористических акций, а не политическими методами».

Китайская никелевая шахта в провинции Сагайн - как «кейс», в котором могут очутиться иностранные инвестиционные проекты на территории Мьянмы.

31 июля боевики PDF («сил народной обороны») взяли под контроль разрабатываемую китайцами никелевую шахту Тагаун Таун в северо-западной провинции Сагайн. Более 50 военнослужащих, охранявших этот объект, сдались. Им было разрешено уйти после того, как они сдали 64 единицы имевшегося у них оружия.

Группировки PDF, действующие в этом районе, формально созданы под эгидой подпольного правительства (NUG) Мьянмы, но фактически являются прокси качинской группировки KIA.

Китайские бизнесмены вложили в эту шахту и в производственные мощности около нее 885 миллионов долларов. Это крупнейший проект по производству никеля в Мьянме.

Оппозиционные СМИ сообщают, что власти Мьянмы не стали наносить по этому объекту удары с воздуха, но остановили поставки на шахту угля из Мандалая. При этом, шахта не пострадала в ходе боевых действий и производство может быть возобновлено в любой момент. Сейчас, по информации СМИ, китайские владельцы шахты ведут переговоры с властями Мьянмы о возобновлении работы.

Эта ситуация интересна тем, что впервые в руки «революционных» бирманских группировок (пусть в данном случае прокси качинской KIA) попал объект иностранного инвестирования. Ранее они уже «кусали» подобные китайские проекты, взрывая ведущие к ним линии электропередач и повреждая дороги, но захват шахты и производства около него – первый случай такого рода.

Оппозиционные СМИ подчеркивают, что «этот проект, как и другие китайские производственные операции в Мьянме, приносил доход незаконному режиму Нейпьидо». В свою очередь, NUG неоднократно заявляло о том, что соглашения об иностранных инвестициях, пописанные с нынешними «нелегитимными» властями Мьянмы являются юридически ничтожными, а доходы от всех инвестиционных проектов, начатых в предшествующие годы, должны аккумулироваться на специальных эскроу-счетах, а не перечисляться правительству в Нейпьидо.

В случае с никелевым проектом действует второе правило, поскольку он был начат еще до смены власти в стране в феврале 2021 года. Поэтому тот факт, что владельцы платили налоги «незаконному режиму», сильно осложняет ситуацию.

В NUG уже заявили, что они не собираются наносить ущерб инвестициям Китая в Мьянме и не препятствуют продолжению работы шахты (естественно, при условии уплаты налогов подпольному правительству). Понятно, что для нынешних властей Мьянмы такой подход является неприемлемым.

В этих условиях китайцы ведут переговоры сразу с двумя сторонами гражданского конфликта в Мьянме, однако, никакого решения возникшей проблемы на горизонте не просматривается. В свою очередь, представитель МИД КНР Мао Нин заявила на очередной пресс-конференции в Пекине 25 июля, что конфликты в Мьянме не должны мешать внутренним китайским проектам, бизнесу или безопасности китайских граждан – фактически не сделав различия между тем, на чьей территории они находятся и в чей бюджет платят деньги. А приостановка поставок угля в этой логике – как раз и есть препятствование работе китайского бизнеса в Мьянме.

При этом, интересно, что многие крупные этнические вооруженные группировки Мьянмы имеют экономические интересы в центре страны, а бизнес, связанный с мьянманскими военными, активно действует на этнических территориях. Это результат целенаправленной политики предыдущих военных властей Мьянмы времен старшего генерала Тан Шве, считавших, что чем прочнее этнические группировки будут встроены в экономику Мьянмы, тем меньше у них будет желания воевать.

Фактически, в положении китайской никелевой шахты может оказаться любой проект иностранного инвестирования в Мьянме. Понятно, что у всех участников гражданского конфликта в Мьянме особое отношение к Китаю, а власти в Пекине, в свою очередь, будут обладать множеством возможностей, чтобы решать возникшие проблемы. Вопрос только в том, что случится, если в таком же положении окажется объект иностранного инвестирования из страны, нагадить которой мьянманским оппозиционерам будет совсем не опасно, и даже приятно.