Я хочу сегодня тишины...
Пожелайте мне простого счастья —
В вазе ароматные цветы
Берегут пусть близких от ненастья!
Пожелайте мне обычный мир,
Солнца шар в улыбке небосвода,
Свет за занавесками квартир,
И прогулку в парке, чтоб свобода
Наполняла лёгкие и грудь.
Мысли чтоб о чём-то сокровенном...
Пожелайте мне легко уснуть,
След оставить в этом мире бренном!
Я хочу сегодня теплый дом
Переполненный беспечностью и смехом.
Счастье пусть не будет "на потом"
Отражаясь в сердце звонким эхом!
Я хочу сегодня просто быть
Для кого-то очень, очень важной...
От любви не падать, а парить
В облаках голубкою бумажной!

Маруся Климова

— Как же улыбаться, когда сердце разбито?
Анна хихикнула:
— Тоже мне, королева трагедии! Улыбаться с разбитым сердцем — это мы, женщины, умеем...

Филиппа Грегори,
«Ещё одна из рода Болейн»

— Ты помнишь, что делала почти каждую ночь перед сном, когда была маленькой?
— Читала под одеялом при свете фонарика.
— А почему ты не зажигала верхний свет в комнате?
— Чтобы ты думал, что я сплю, в то время как я тайком глотала книжки…
— Погас ли твой фонарик хоть один раз за все те годы?
— Нет.
— А ведь тебе никогда не приходилось менять в нем батарейки…

Марк Леви,
«Те слова, что мы не сказали друг другу»

Девятый класс, химичка – д*ра,
Мы все балдеем от Битлов,
И намекает мне фигура,
Что приближается любовь.
И я, поняв намек фигуры,
Коньки напильником точу
И в Парк культуры, в Парк культуры
На крыльях радости лечу.
Каток блестит, огнями залит,
Коньками чиркаю по льду,
А рядом одноклассник Алик
Снежинки ловит на лету.
И я, от счастья замирая,
Уже предчувствую роман.
В аллеях музыка играет,
Плывет сиреневый туман,
Рыдает громко репродуктор
Над голубою гладью льда
О том, как не спешит кондуктор,
Горит полночная звезда.
До счастья метр, еще немножко,
Ему навстречу я скольжу,
Но Алик ставит мне подножку,
И я у ног его лежу.
Как он был рад, что я упала,
Скривил лицо, меня дразня —
Ну, фигуристка ж ты, Рубала! —
И укатился от меня.
Прошло сто лет. На пляже жарком
Я проводила отпуск свой.
И про туман Владимир Маркин
Пел над моею головой.
Под песню вспоминая детство,
Я вдруг растрогалась до слез.
И тут в шезлонге по соседству:
– Рубала! – кто-то произнес. —
А ты совсем не изменилась! —
Был Алик рад от всей души. —
И если ты не загордилась,
Ты мне книжонку подпиши.
Мы оба были встрече рады,
Вошли в вечерний ресторан.
И пела девушка с эстрады
Там про сиреневый туман.
Мы были пьяными немножко,
Плыл ресторан в густом дыму.
Мы танцевали. И подножку
Я вдруг подставила ему.
Лежал он посредине зала
У ног моих, как я тогда.
– Ну, фигуристка ты, Рубала! —
Сказал и скрылся. Навсегда…

ЛАРИСА РУБАЛЬСКАЯ

Если человек, измученный жестокой душевной бурей, судорожно сопротивляясь натиску нежданных бедствий, не зная, жив ли он или мертв, всё же способен с бережной заботливостью относиться к любимому существу — это верный признак истинно прекрасного сердца.

Виктор Мари Гюго,
«Человек, который смеётся»

Главное сделать первый шаг. Самое трудное вначале, потом пройдет. Это как, когда вы хотите зайти в воду, но не можете решиться. Вам она кажется холодной, вы заходите по колени, и останавливаетесь. Но чем медленнее вы продвигаетесь, тем мучительнее для вас процесс. Иногда, самым безболезненным способом сделать то, что вы сделать не решаетесь, это плюхнуться с разбега.

Чак Паланик,
«Теплый дождь»

Нет, день не должен пустовать,
И надо утречком вставать
И заполнять его пространство,
И улучшать его убранство,
И не давать ему грустить,
И даже чуточку польстить,
Внушив ему, что, тих иль вьюжен,
Он дорог нам и очень нужен.

Лариса Миллер

Детство кончалось.
Очень жаль, что всю прелесть детства мы начинаем понимать, когда делаемся взрослыми. В детстве всё было другим. Светлыми и чистыми глазами мы смотрели на мир, и всё нам казалось гораздо более ярким.
Ярче было солнце, сильнее пахли поля, громче был гром, обильнее дожди и выше трава. И шире было человеческое сердце, острее горе, и в тысячу раз загадочнее была земля, родная земля — самое великолепное, что нам дано для жизни.

Константин Паустовский,
«Далёкие годы»

Во мне столько всего, о чём я хочу сказать.
Но все это так огромно. Я не нахожу слов, не могу выразить, что там внутри. Иногда мне кажется, весь мир, вся жизнь, всё на свете поселилось во мне и требует: будь нашим голосом. Я чувствую, ох, не знаю, как объяснить… Я чувствую, как это огромно, а начинаю говорить, выходит детский лепет. До чего трудная задача — передать чувство, ощущение такими словами, на бумаге или вслух, чтобы тот, кто читает или слушает, почувствовал или ощутил то же, что и ты.
Это великая задача.

Джек Лондон, "Мартин Иден"

Когда я смотрел на нее, мне в равной мере хотелось убить ее и поцеловать. Когда я смотрел на нее, я испытывал неодолимое желание заключить ее в объятия, прижать к себе и задушить. В ней самой, в ее взгляде было что-то коварное, неуловимое, возбуждавшее чувство ненависти. И, быть может, именно поэтому я так безумно любил ее.

Ги де Мопассан, "Шпилька"

Ты просто люби себя.
Это важнее всего.
Забудь про «Должна» и «Нельзя»,
Не слушай вовек никого.

Жизнь эта лишь твоя,
И только тебе решать,
Где будет стоять маяк,
А где будет твой причал.

Ты просто люби себя.
В обиду другим не давай.
Помни: лишь Бог – судья,
Сплетен не замечай.

Все делай по зову Души,
Выбор всегда за тобой.
Но никогда не спеши.
Цени свой сердечный покой.

Ушедших не возвращай,
Добром отвечай на зло.
И просто люби себя.
Это важнее всего.

Полюбить кого-то - это все равно как поселиться в новом доме, - говорила Соня. - Сперва тебе нравится, все-то в нем новое, и каждое утро себе удивляешься: да неужто это все мое? Все боишься: ну ворвется кто да закричит: дескать, никто не собирался селить вас в такие хоромы. Но годы идут, фасад ветшает, одна трещинка пошла, другая. И ты начинаешь любить дом уже не за достоинства, а скорее за недостатки. С закрытыми глазами помнишь все его углы и закутки. Умеешь так хитро повернуть ключ, чтоб не заело замок и дом впустил тебя с мороза. Знаешь, какие половицы прогибаются под ногами. Как открыть платяной шкаф, чтоб не скрипнули дверцы. Из таких вот маленьких секретов и тайн и складывается твой дом.

Фредрик Бакман, "Вторая жизнь Уве"

- А ты возьмёшь меня домой?
- Возьму!
- Но я нарушу твой покой!
- Я потерплю!
- Но я ведь кот из подворотни.
- Не беда!
- И могут у меня быть блохи.
- Ерунда!
- Ты знаешь, грязный очень я.
- Да, знаю!
- И всё измажу у тебя!
- Я искупаю!
- А я голодный, хочу есть.
- Я накормлю!
- По шторам я могу залезть...
- Я потерплю!
- Ведь я тебя пытался укусить...
- А я прощаю!
- А будешь ты меня любить?
- Я обещаю!
Мы люди! Эту истину пойми!
А люди быть должны всегда...
ЛЮДЬМИ!...

Сергей Михайлов

Я часто думаю об этом выражении: «Пойти подышать воздухом». Оно означает, что за воздухом тебе приходится идти куда-то в другое место. Что там, где ты сейчас, ты задыхаешься.

Давид Фонкинос,
«Наши расставания»

Когда люди уверяют меня, что первое впечатление от человека никогда их не обманывает, я только пожимаю плечами.
По-моему, такие люди либо не слишком проницательны, либо чересчур самонадеянны. Что до меня — чем дольше я знаю человека, тем загадочней он кажется; и как раз про самых старых своих друзей я могу сказать, что не знаю о них ровным счётом ничего.

Сомерсет Моэм,
«Друзья познаются в беде»

По улице моей который год
звучат шаги — мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.

Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.

Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.

О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.

Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.

Дай стать на цыпочки в твоём лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.

Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и — мудрая — я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.

И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.

И вот тогда — из слёз, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.

Белла Ахмадулина

Мы боимся любить, потому что это небезопасно. Нас пугает страх быть отвергнутыми. Мы вынуждены притворяться кем-то другим, мы хотим, чтобы нас полюбили, хотя сами себя не любим. Но проблема не в том, что кто-то нас отвергает. Проблема в том, что мы сами отвергаем себя, считаем себя недостойными — вот в это мы почему-то верим.

Мигель Руис, "Мастерство любви"

Есть острая забава в том, чтобы, оглядываясь на прошлое, спрашивать себя: что было бы, если бы... заменять одну случайность другой, наблюдать, как из какой-нибудь серой минуты жизни, прошедшей незаметно и бесплодно, вырастает дивное розовое событие, которое в свое время так и не вылупилось, не просияло. Таинственная эта ветвистость жизни, в каждом мгновении чувствуется распутье, — было так, а могло бы быть иначе, — и тянутся, двоятся, троятся несметные огненные извилины по темному полю прошлого.

Владимир Набоков,
«Соглядатай»

Мне говорят :"Куда ты смотришь,
Ты видишь, младше он тебя?"
А портят нас, не наши годы,
Держать претензий к ним нельзя.
Найти ровесника мне можно,
И с ним со скуки ж помереть.
Ведь в шестьдесят мужчину сложно,
Уговорить мир посмотреть.
Для них работа и рыбалка,
С друзьями пиво и диван.
Мне, рядом с ними, женщин жалко,
Они, у них, сейчас за мам.
Как хорошо поехать вместе,
Двоим прокладывать маршрут.
И, обустроившись на месте,
Устроить разуму салют.
Смотреть на все и восхищаться,
Эмоций напрочь не жалеть.
Как можно разницы стесняться,
Когда душа желает петь?

Валентина Астахова

Так люблю свою маму. И не важно, что это сентиментально звучит. Думаю, на свой следующий День рожденья я куплю ей подарок. Думаю, это должно стать традицией. Получаешь от всех подарки, а один покупаешь для мамы, ведь она тоже участвовала в процессе твоего рождения. Думаю, это было бы здорово.

Стивен Чбоски, "Хорошо быть тихоней"