Эйко Хосоэ — выдающийся реформатор современной японской фотографии. Это фотографию сложно описать словами, поэтому сегодня я буду немногословным. Единственное, о чем хочется сказать — что ему было 12, когда на Хиросиму и Нагасаки сбросили атомные бомбы. И это темное событие, и последующее влияние европейской и американской культур на Японию — все это можно увидеть в работах Хосоэ, сохраняющих в себе ни смотря ни на что японскую самобытность.
Эллен фон Унверт родилась в 1954 году во Франкфурте. Прежде чем снимать она работала моделью.
«Я начала фотографировать своих коллег-моделей, и просто веселилась. Мы дружили, съёмка проходила легко и расслабленно, они делали всякие глупости, двигались. Так сформировался мой стиль – мне нравится, когда люди живут перед моей камерой, а не позируют, когда они весёлые, сексуальные и сумасшедшие».
После фотосессии с Клаудией Шиффер её работы не сходят со страниц Vogue, Vanity Fair, Arena, L'Uomo Vogue и I-D. В 1998 году American Photo Magazine назвал Эллен фон Унверт одной из самых важных личностей в мире фотографии.
«Техника, несомненно, помогает сделать фотографию волшебной, но я предпочитаю работать с атмосферой. Думаю, одержимость техникой – это по-мужски. Я скорее сосредотачиваюсь на модели или местоположении... В моих изображениях всегда есть элемент репортажа. Ещё мне нравится неожиданность, поэтому я люблю снимать в отелях, барах, клубах и на улице».
Спойлер: здесь и в комментариях много знакомых лиц.
«Я начала фотографировать своих коллег-моделей, и просто веселилась. Мы дружили, съёмка проходила легко и расслабленно, они делали всякие глупости, двигались. Так сформировался мой стиль – мне нравится, когда люди живут перед моей камерой, а не позируют, когда они весёлые, сексуальные и сумасшедшие».
После фотосессии с Клаудией Шиффер её работы не сходят со страниц Vogue, Vanity Fair, Arena, L'Uomo Vogue и I-D. В 1998 году American Photo Magazine назвал Эллен фон Унверт одной из самых важных личностей в мире фотографии.
«Техника, несомненно, помогает сделать фотографию волшебной, но я предпочитаю работать с атмосферой. Думаю, одержимость техникой – это по-мужски. Я скорее сосредотачиваюсь на модели или местоположении... В моих изображениях всегда есть элемент репортажа. Ещё мне нравится неожиданность, поэтому я люблю снимать в отелях, барах, клубах и на улице».
Спойлер: здесь и в комментариях много знакомых лиц.
Пьеро Марсили Либелли родился во Флоренции в 1947 году. Карьера его началась нетривиально:
«Денег на покупку фотоаппарата не было. Однажды после работы я, как обычно, зашёл в местный бар повидаться с друзьями. Я уже допивал свой напиток, когда моё внимание привлёк спавший на диване абсолютно пьяный японец. Рядом с ним лежала большая чёрная сумка. Это была типичная сумка для фототехники, и я понял, что это мой шанс. Знал, что совершу плохой поступок, но это было сильнее меня.
Небрежно, но очень взволнованно я взял сумку и вышел. Придя домой, открыл её и увидел фотоаппарат с какими-то аксессуарами. Это был Canon. Так всё и началось».
Очень нравится мне его самобытный монохромный мирок, до краев переполненный итальянскими вайбами. Это явно стоило того, чтобы украсть камеру у пьяного японца. Ну а шо, сам виноват.
«Денег на покупку фотоаппарата не было. Однажды после работы я, как обычно, зашёл в местный бар повидаться с друзьями. Я уже допивал свой напиток, когда моё внимание привлёк спавший на диване абсолютно пьяный японец. Рядом с ним лежала большая чёрная сумка. Это была типичная сумка для фототехники, и я понял, что это мой шанс. Знал, что совершу плохой поступок, но это было сильнее меня.
Небрежно, но очень взволнованно я взял сумку и вышел. Придя домой, открыл её и увидел фотоаппарат с какими-то аксессуарами. Это был Canon. Так всё и началось».
Очень нравится мне его самобытный монохромный мирок, до краев переполненный итальянскими вайбами. Это явно стоило того, чтобы украсть камеру у пьяного японца. Ну а шо, сам виноват.