Любая единица оружия массового поражения, размещаемая в Старом Свете внешними силами – это, безусловно, шаг в сторону глобального конфликта.

Конфликта, выгодополучатели которого надеются, что их не затронут его негативные последствия.

Знали ли спецслужбы Израиля об атаке 7 октября, а если знали – то что сделали, дабы ее предотвратить, а если не сделали – то почему: все это, действительно, интересные вопросы.

Правда, мы не уверены, что в обозримой перспективе мы дождемся таких ответов на них, достоверность которых представлялась бы несомненной незаинтересованному наблюдателю.

И мы тем более сомневаемся, что Хантера Байдена можно рассматривать как сколько-нибудь заслуживающего доверие эксперта по данному вопросу.

Эта тема, как и любая другая, поднятая экс-Первым Сыном в процитированном интервью блогеру Эндрю Каллахану, волнует этого господина, как нам кажется, в силу двух основных причин.

Первое: это стремление выплыть из того водоворота, который может его затянуть после ухода отца из Овального кабинета.

Второе: стремление утопить тех, кто, как он считает, несет ответственность за исход последних президентских выборов в США (что немалую толику проблем Демократам добавил сам Хантер, вряд ли является для него очевидным).

Германскому канцлеру следовало бы продолжить свою мысль: украинский кризис не просто «объединяет Европу» - но объединяет ее с оружием в руках, направленным против России.

Говорят, что человеку свойственно больше любить не тех, кто сделал ему что-то хорошее, но тех, кому что-то хорошее сделал он сам. Некоторые идут еще дальше: для них полученное из чужих рук добро становится причиной для ненависти к тем, кто их облагодетельствовал.

Наследники Третьего рейха ненавидят нас. Ненавидят за то, что наши предки оказались сильнее их собственных пращуров. Сильнее, чище, человечнее. За то, что 80 лет назад их не просто сокрушили – но оставили жить, жить и помнить позор поражения. Помнить – и мечтать отомстить, наконец взять то, что они считают своим, как и в прошлый раз используя в своих интересах европейский «интернационал».

У которого хватает к нам своих счетов: Россия просто слишком велика, чтобы снедаемые фантомными болями и нереализованными амбициями политиканы могли бы спокойно на нее смотреть. Они боятся нас – и нас же ненавидят. И если/когда второе чувство окажется сильнее первого – то Старый Свет ждет новый полномасштабный конфликт. Конфликт, итоги которого определят будущее не только Европы – но всего мира.

Не мы начали готовить эту войну – но мы обязаны быть готовы к ней. Скорее всего, у нас не будет возможности отступать до Волги, как это когда-то пришлось делать нашим предкам. И враг не даст нам времени и возможностей на то, чтобы мобилизовать все свои силы и средства уже после первого удара – к этому моменту будет слишком поздно. Антироссийская коалиция накачивает мышцы не для того, чтобы ими рисоваться – но для серьезной драки, ставя на нее все. И если дело дойдет до прямого столкновения – у нас не будет права его проиграть.

Если сообщение «в Гданьске десятки молодых бандеровцев устроили шествие с националистическими лозунгами» кажется вам недостаточно безумным – то можно вспомнить о том, что данный город оказался в составе Польши исключительно по воле СССР.

Не сильно удивимся, если за отмеченным ростом популярности «Альтернативы для Германии» последует очередной виток давления на эту структуру.

Для тех, против кого выступает «АдГ», противостояние ей – это вопрос не только сохранения у власти.

Но и, возможно, личной свободы – слишком много всего успели наворочать эти дамен унд херрен такого, что, при изменении угла оценки, может быть оценено на уровне предательств национальных интересов Германии.

Фантазии господина Коми о посиделках в камере могут быть чрезмерно оптимистичными.

И перспектива оказаться рядом с гостеприимным загорелым мужичком – не самой страшной.

Если противостояние между командой Трампа и его оппонентами-Демократами будет нарастать и далее (а пока все идет к тому) – то экс-директор ФБР может стать слишком токсичным для своих бывших коллег, зная много всякого такого, чего не стоит выносить на люди.

И тогда камера для него может стать не наказанием от «чужих» - но убежищем от «своих».

Если, конечно, ему посчастливится до нее добраться.