Ещё одна хорошая новость. Есть такая известная книга «Think Python» Аллена Дауни, которая учит принципам программирования. Книга очень полезна даже не столько для изучающих питон, а для тех, кому по работе надо программировать, но кого программированию систематически не обучали. По этой книге преподают введение в программирование во многих университетах, можно по ней обучиться и самому. Бен Лаувенс сделал «порт» этой книги на Julia. Как я уже писал, джулия — это новая lingua franca для вычислительной экономики, я думаю, через 10 лет Julia заменит Matlab практически во всех университетах и центральных банках. Учить джулию поэтому надо уже сейчас: можно по этой книге, можно на курсере, а можно прямо на ютубе по лекции Сарджента.

28 июня с 12:00 до 16:00 на экономе МГУ - летний семинар с 5 отличными докладчиками из Центрального Банка, Яндекс.Такси, Нетфликс, Принстонского университета и МГУ.

Я буду рассказывать о том, как современная экономическая теория и «эмпирический поворот» в экономике позволяют лучше проводить экономическую политику и что общего у экономистов с инженерами Чернобыльской АЭС.

Книжные новинки июня

Так много книг, так мало времени.

💡 Дэвид Бланшфлауэр (Дартмут) пишет о том, что не стоит доверять статистике низкой безработицы: она скрывает неполную занятость множества людей. Хороших рабочих мест становится всё меньше, а работники, которым хороших мест не хватило, ищут утешение в наркотиках.

🔩 Карл Бенедикт Фрей (Оксфорд) пишет об истории технологий. В долгосрочном периоде новые технологии увеличат уровень жизни людей, но в краткосрочном могут оставить многих без работы, привести к стагнации зарплат и росту неравенства. Так было с промышленной революцией, так будет с AI. Нужно принять политические меры для снижения издержек переходного периода. Книга похожа на «Рычаг богатства» Джоэля Мокира, но в левой перспективе.

⚙️ Тему политики и технологии развивает Карл Бош (Принстон). Бош выделяет три стадии капитализма, соответствующие трем революциям: в Манчестере в 19 в. придумали фабрику, в Детройте в начале 20 в. придумали конвеер, в Кремниевой долине в 1970 гг. началась информационная революция, которая привела к росту неравенства и заставляет задуматься, совместимы ли в принципе капитализм и демократия.

📈 Последнюю книгу специалиста по неравенству Тони Аткинсона посмертно отредактировали и дописали его коллеги, Франсуа Бургиньон и Николас Стерн. Книга посвящена бедности в межстрановой перспективе: что такое бедность, как её измерить, что говорят данные. Аткинсон соединил национальные счета с данными международных организаций. Соединение данных из различных источников — почерк школы Аткинсона-Пикетти.

🎸 Ещё одна книга, изданная посмертно — «Рокономика» Алана Крюгера. Крюгер был советником Клинтона и специалистом по экономике труда: вместе с Дэвидом Кардом он исследовал эффекты МРОТ на занятость. В «Рокономике» Крюгер пишет о том, как популярные песни становятся популярными, как зарабатывают суперзвёзды, насколько дорого провести концертный тур. Принципы экономики оживают в интервью с музыкантами.

💰 Катарина Пистор (Колумбия) написала о том, почему одни активы становятся капиталом и приносят своим владельцам большую прибыль, а другие активы капиталом не становятся. Книга похожа на «Загадку капитала» Эрнандо де Сото, но с уклоном в юридическую историю и написанную слева. Пикетти рекомендует прочитать книгу.

⏱ Дэниэл Хамермеш (Университет Техаса в Остине) написал о том, как люди тратят своё время. Из книги вы узнаете о том, что в однополых семейных парах женщины гораздо меньше работают по дому и больше зарабатывают, а богатые спят меньше, чем бедные.

🏦 Евгения Письменная (Bloomberg), до этого известная «Системой Кудрина», написала историю Центрального Банка России: удалось пообщаться со всеми главами ЦБ, от Геращенко до Набиуллиной. Через личности этих непохожих друг на друга руководителей освещаются такие темы, как разделение валют, создание валютного коридора, финансовый кризис, переход к таргетированию рубля, усиление банковского надзора.

Коммуникации, позитивный эффект инфляции и новая модель жесткости цен – самое важное из ведущих научных журналов за июнь на сайте Econs: https://econs.online/articles/opinions/sila-slova-v-monetarnoy-politike/

Новая книга Асемоглу и Робинсона выходит в конце сентября

Аннотация с амазона: Государственные институты непрерывно развивались по мере того, как изменялись нужды общества и природа конфликтов, поэтому способность общества удерживать государство и правителей подотчетными усилялась вместе с возможностями государства. Борьба между государством и обществом стала самоусиливающейся, и обе стороны эволюционировали, чтобы продолжать двигаться вперед по коридору. Но эта борьба отражает хрупкую природу свободы. Свобода держится на хрупком балансе между государством и обществом, между экономическими, политическими, социальными элитами и гражданами, между институтами и нормами. Если одна из сторон усиливается, как это часто происходило в истории, свобода начинает исчезать. Свобода зависит от мобилизации общества. Но свобода также зависит от государственных институтов, которые должны постоянно переизобретать себя, чтобы отвечать на новые экономические и социальные вызовы, способные закрыть коридор свободы.

Статус Асемоглу и Робинсона в социальных науках таков, что похвалы от Питера Даймонда, Джорджа Акерлофа и Джоэля Мокира на обложке кажутся лишними. Нам представят синтез исследований по теме state capacity за последние 10 лет. Судя по аннотации, книга сближает перспективы "Why Nations Fail" с идеями о роли насилия Норта-Вайнгаста-Уоллеса. По-моему, главная книга года, предзаказываем и ждём #чтопочитать

Давно не было рубрики #badeconomics, возобновляю. Хазби Будунов пишет на канале @politeconomics:

Бывшая барменша из Бронкса на глазах у всего мира вынудила Председателя ФРС США признать тот факт, что кривая Филлипса, которая на протяжении десятилетий являлась руководством для проведения монетарной политики, не работает. Она гласит, что низкая безработица неизбежно приведет к высокой инфляции, поэтому нужно, чтобы безработных было больше. Но в США сейчас рекордно низкие безработица и инфляция.

Речь идёт об этом видео. В среду председатель ФРС Джером Пауэлл выступал перед Палатой представителей. Александрия Окасио-Кортез задала ему вопрос о связи инфляции и безработицы. Кривая Филлипса - это утверждение о том, что если безработица становится ниже естественного уровня, в экономике будет нарастать инфляционное давление. Естественный уровень безработицы ненаблюдаем, и последние пять лет его оценки смещаются вниз. Иначе говоря, безработица в США низкая, а инфляция не растёт.

На видео Пауэлл не выглядит загнанным в угол. Он сам в октябре прошлого года говорил о том, что кривая Филлипса в развитых странах становится более плоской. Есть несколько версий почему. Безработица становится худшей мерой экономической активности, когда растет число неполностью занятых и самозанятых. Из-за глобализации страны больше импортируют, а цены импортных товаров менее чувствительны к экономической активности внутри страны. С 1980-х гг. периоды с безработицей ниже естественного уровня редки, так что мы можем не видеть корреляции на макроуровне из-за недостаточной вариации данных.

Другое объяснение - парная корреляция не учитывает прочие факторы инфляции. Профессор Городниченко из Беркли показывает, что если учесть в оценке кривой Филлипса инфляционные ожидания, её наклон сохраняется. Годы низкой инфляции привели к тому, что люди будут ожидать низкую инфляцию дальше, и это будет равновесием. В последний раз так сильно инфляционные ожидания американцев заякорились после Второй мировой войны, когда ценовые контроли приучили людей, что цены не растут. Взлёты и падения экономики не отражались на инфляции вплоть до середины 1960-х гг., когда безработица снизилась ниже 4%, и инфляция начала неудержимо расти. Почти два десятилетия "Великой инфляции" удалось завершить дорогой ценой.

Возможно, кривая Филлипса пала жертвой глобальных тенденций, возможно, она жива, а возможно, от неё следует отказаться, как считает сторонник «макроэкономики без кривой Филлипса» Роджер Фармер. Разногласия в науке нормальны, и риски высокой инфляции вслед за излишне мягкой политикой ФРС я бы не сбрасывал со счетов.

Фраза про «бывшую барменшу» вводит в заблуждение. Окасио-Кортез после колледжа работала официанткой и баристой, чтобы помочь своей семье. Но вообще она закончила с отличием один из лучших университетов США со степенью по международным отношениям и экономике. Она образована и задает грамотные вопросы. Хотя многие её профессора могут быть шокированы тем, что она пропагандирует гетеродоксальную modern monetary theory, удивляться тут нечему. Она политик, а политики используют экономические теории как пьяница фонарь - не для освещения, а для опоры.

Как экономика помогает археологам находить затерянные города

В период Среднего бронзового века (2000 – 1650 гг. до н.э.) Ассирия была процветающим коммерческим обществом, которое поддерживало торговлю на большие расстояния. Торговая сеть ассирийцев соединяла северный Ирак, северную Сирию и центральную Турцию. Ассирийские купцы создавали торговые колонии в городах-государствах Анатолии, договариваясь с местными царями.

Главной из малоазитских колоний Ашшура был город Каниш, через который в Ашшур везли анатолийские серебро и медь в обмен на роскошные ткани. В Канише найдено более 20 тысяч глиняных табличек с клинописью, датированных 1930-1775 гг. до н.э. Таблички сохранились в отличном состоянии из-за большого пожара, уничтожившего купеческие дома. На глине остались деловые письма, документы о поставках, бухгалтерские отчеты и контракты. Торговая сеть процветала до 1800 г. до н.э. Не все города торговой сети ассирийцев обнаружены. Историки изучали качественные описания и торговые пути, чтобы примерно определить местонахождение городов, упомянутых в табличках.

На помощь историкам и археологам приходят экономисты. В августовском номере Quarterly Journal of Economics опубликована статья, в которой на основе данных из глиняных табличек оценивается гравитационная модель торговли. Модель утверждает, что объем торговли между двумя странами прямо пропорционален суммарному ВВП этих стран и обратно пропорционален расстоянию между ними. Отец эконометрики Ян Тинберген полвека назад предложил такую формулу по аналогии с законом тяготения Ньютона, только вместо массы тела взял «массу экономики», её ВВП. Для Бронзового века формула предсказывает, что города, расположенные ближе друг к другу, больше торговали между собой.

Глиняные таблички были латинизированы и оцифрованы. Из них авторы автоматическим поиском отобрали те, в которых упоминаются вместе хотя бы два города. Для отобранных табличек изучались оригиналы на аккадском. Почти 3 тысячи табличек упоминают торговые путешествия. Число упоминаний о путешествии из одного города в другой берется в качестве меры того, насколько интенсивно эти города торговали. Аналогом ВВП служит численность населения, что оправдано для мальтузианских экономик.

Модель восстанавливает координаты 10 затерянных ассирийских городов. Результаты подтверждают догадки историков и в нескольких случаях помогают сделать выбор между различными версиями: по поводу Васхании и Дурхумита оказался прав один из соавторов статьи Байрамович, а по поводу Нинассы – его оппонент, историк Форланини. Если искусственно «потерять» уже известные города, то модель хорошо предскажет их расположение, часто с точностью до 10 километров. Модель указывает на места организации будущих раскопок, в том числе для главного центра медной торговли Дурхумита.

Затерянные города ждут, чтобы их раскопали

Математик Алан Тьюринг, которого британские гомофобные законы довели до самоубийства, появится на новой банкноте 50 фунтов. Дуга истории длинная, но склоняется в сторону справедливости.

Financial Times пишет о том, что на посту председателя ЕЦБ Кристин Лагард сохранит советников Драги:

Самыми важными из непубличных фигур являются Массимо Ростаньо и Фрэнк Сметс. Ростаньо возгравляет главное управление монетарной политики, работал в ЕЦБ с 1998 г., до этого работал в европейском департаменте МВФ. Сметс был советником Марио Драги в кризисные годы, после чего возглавлял отдел экономики. Оба сотрудника малоизвестны за пределами центробанковских кругов, но многие экономисты считают их роль ключевой в разработке ответа ЕЦБ на финансовый кризис и 2,6 триллионной программы количественного смягчения. «Большая часть успеха ЕЦБ в годы руководства Драги была бы невозможна без светлых голов Сметса и Ростаньо - которые отвечали за технический анализ и рассчитали наилучшие траектории для денежно-кредитной политики ЕЦБ», - утверждает Мелвин Краусс, старший научный сотрудник Гуверовского института Стэнфорда.

Про «непубличность». Академические макроэкономисты знают Ростаньо и Сметса лучше самого Марио Драги. Ростаньо - часть команды Кристиано, Мотто и Ростаньо, которая построила одну из первых новокейнсианских моделей DSGE. Модель применялась для анализа шоков в Еврозоне и США в 2000-е годы, а также для изучения Великой депрессии. В своё время Ростаньо возглавил директорат именно потому, что у него была модель, а у остальных не было. Сметс вместе с Рафом Воутерсом к 2003 году создал и оценил версию новокейнсианской DSGE. На модель Сметса-Воутерса при построении своих моделей опирались центральные банки всех развитых стран, от Австралии до Японии.

Экономисты среди ведущих мыслителей

Журнал Prospect опубликовал список 50 ведущих мыслителей 2019 года. В него попало 8 экономистов.

Анна Кейс и Ангус Дитон обратили внимание на эпидемию "смертей от отчаяния" - суицидов, передозировок наркотиков, циррозов - среди низкообразованных белых американцев. Клаудиа Голдин изучала разрыв зарплат между мужчинами и женщинами и указала на ключевой фактор: матери вынуждены выбирать работы с неполной занятостью или гибкими рабочими часами. Дани Родрик рассказывает о противоречиях глобализации и демократии. Макс Розер публикует инфографику о глобальных тенденциях экономики и общества под лицензией Creative Commons. Посмотрите данные на его сайте Our World in Data. Син Хён Сон предложил идею макропруденциального регулирования банков, изучал роль больших технологических компаний в новой экономике. Адам Туз написал историю Глобального финансового кризиса и предложил макрофинансовую перспективу для предотвращения нового кризиса. Ученик Пикетти Габриэль Зукман изучает неравенство и разрабатывает налог на богатство, который войдет в экономическую программу Элизабет Уоррен. По-моему, список даёт хороший срез того, какие проблемы волнуют людей и как экономисты и неэкономисты пытаются их решить.

Тридцать лет назад экономисты Андрей Шлейфер, Кевин Мёрфи и Роберт Вишны выдвинули теорию о распределении таланта в экономике. Согласно этой теории, экономический рост ускорится, если талантливые люди будут получать большую отдачу от производительной деятельности, а не от борьбы за ренту. Страны медленно растут потому, что в них нефункциональные институты, в которых бороться за перераспределение ресурсов выгоднее, чем увеличивать «общественный пирог». В данных экономический рост значимо и положительно связан с долей выпускников с инженерным образованием, и отрицательно - с долей выпускников-юристов.

Распределение таланта зависит не только от экономической отдачи, но и от культуры. Маленьких детей в Китае, Великобритании и США опрашивали, кем они хотят быть, когда вырастут. В Китае большинство хотят быть космонавтами, в США видеоблогерами. Вот поэтому Neo-China arrives from the future.

В третьем выпуске «Научной повестки» на сайте ЭКОНС рассказываю, почему экономистам не надо отказываться от кривой Филлипса, связывающей инфляцию с безработицей, но стоит лучше оценивать естественный уровень безработицы и учитывать глобальные факторы: https://econs.online/articles/opinions/kak-pravilno-vybirat-mezhdu-inflyatsiey-i-bezrabot/

То, что за быстрым экономическим ростом и развитых, и развивающихся стран скрывалось разрастающееся социальное расслоение, стало очевидно только после мирового кризиса. Экспертам и политикам понадобились новые индикаторы, помимо индекса ВВП, для оценки ситуации: так появились «индекс лучшей жизни» ОЭСР, «индекс инклюзивного развития» Всемирного экономического форума. Для мониторинга динамики неравенства по всему миру учёные Пикетти, Зукман и Саез (первый известен ещё и как автор бестселлера «Капитал в XXI веке») создали глобальную онлайн-базу данных. Недавно она обновилась свежими данными по США, которые показали: несмотря на исторический рекорд продолжительности экономического роста, выгоды от него распределяются по-прежнему очень неравномерно, а наименее обеспеченные 10% граждан не получают вообще ничего: https://econs.online/articles/ekonomika/neravniy-rost/

Нобелевский лауреат против доказательной политики

Есть устойчивое выражение «доказательная политика», evidence-based policy. Доказательной называется политика, рекомендации которой основаны на научных теориях и расчетах. Особую роль для доказательной политики играют рандомизированные эксперименты: в последние десятилетия эксперименты из медицины распространились на самые разные области, от образования (случайно выберем школы, в которых за окончание школы ученик будет получать большую сумму денег) до политической экономики (случайным образом определим, как будут приниматься решения в муниципалитетах в Афганистане). Там, где эксперимент провести нельзя, можно посмотреть на естественный эксперимент: если в одном штате ввели МРОТ, а в другом нет, по разные стороны от границы получится почти эксперимент. Доказательная политика хороша, потому что заменяет идеологию фактами.

На прошлой неделе профессор Чикагского университета и нобелевский лауреат Ларс Петер Хансен опубликовал большую заметку против доказательной политики, а в пятницу выложил видео, на котором заметка обсуждалась вместе с другим профессором, Кевином Мёрфи. Хансен и Мёрфи согласны, что доказательной политики не существует в чистом виде: для интерпретации данных необходима теория. Часто без теории нельзя понять, данные перед нами или нет. Хансен приводит пример: изучая последствия от введения нового налога, хочется посмотреть, что происходило вслед за введением похожих налогов. «Похожие» налоги будут нашими данными, но мы не можем определить похожесть без теории.

Данные не говорят сами за себя ещё и потому, что в них часто виден краткосрочный эффект, но в долгосрочном периоде экономические агенты и рынки адаптируются. Долгосрочные последствия можно оценить из теории и из более широкого набора релевантных для нашей политики исторических наблюдений. В описании данных может помочь машинное обучение, но предсказания последствий экономической политики на его основе проводить нельзя. Модель будет тренироваться на прошлых данных и не сможет учесть реакцию людей на изменение политики.

Ограниченность доказательной политики хорошо понимают профессиональные экономисты в центробанках и министерствах: им интересен правильный ответ, и у них есть свои «задания» для академического сообщества. Политикам правильный ответ интересен гораздо меньше, чем оправдание своих убеждений. Мёрфи и Хансен призывают экономистов внимательно отбирать, о чем говорить на публику. Гэри Беккер утверждал, что лучше рассказывать о «запасе знания», о тех идеях, в которых мы уверены. Передний край науки, «поток знания», надо передавать вовне с осторожностью.