#ЧтоПочитать у нобелевских лауреатов по экономике 2018 года? У Уильяма Нордхауза пять лет назад вышла прекрасная книга Climate Casino: написанный доступным языком учебник по экономике климатических изменений. Пол Ромер не писал книг, так что можно почитать его классические статьи 1986 и 1990 годов (обе в JPE) или изложение его теорий в 12 главе учебника Асемоглу, который недавно вышел в русском переводе. Но лучшее популярное изложение теории Ромера из известных мне написано экономическим журналистом Дэвидом Уоршем.

Как всегда у нобелевского комитета очень хорошая статья Scientific Background: https://www.nobelprize.org/uploads/2018/10/advanced-economicsciencesprize2018.pdf

Заголовок придумал не я, но он хорошо отражает суть: https://www.kommersant.ru/doc/3773392

Если вы, как и я, интересуетесь моделями с гетерогенными агентами, но, как и я, не очень представляете себе, с чего начать всерьёз изучать литературу, профессор университета Карнеги-Меллона Дэвид Чайлдерс составил краткую библиографию:
https://donskerclass.github.io/post/an-empirical-heterogeneous-agents-models-reading-list/

Оливье Бланшар в твиттере предлагает спасать капитализм от капиталистов. Много текстов, но мало дел, Оливье!

Наткнулся на потрясающее видео на канале @kazdalewski. Экономист Андрей Мовчан рассказывает про коррупцию и сравнивает две ситуации: экономику условной Швеции, где большие налоги платятся в казну, и экономику условной России, где множество агентов собирает коррупционную ренту. Говорит, что вторая ситуация лучше. Почему? Оказывается, когда у вас много коррупционеров, между ними начинается рынок: они конкурируют за возможность предоставить коррупционные услуги отраслям, а если отрасль теряет в динамике - лоббирует её интересы. Такое множество "осёдлых бандитов", каждый сидит на своей отрасли. С другой стороны, в Швеции или Франции "бандит" всего один, и рыночного (в смысле, квази-рыночного) механизма сообщить такому бандиту, что отрасли нужна поддержка, нет.

Я чуть со стула не упал. Автор канала правильно замечает: если общество может договариваться с мелкими коррупционерами, наверное, оно сможет договориться и с централизованным государственным аппаратом - за счёт лоббирования, например. Но это даже не самое серьёзное возражение. Я, в отличие от Мовчана, в Чикаго не учился, но я читал Роуз-Аккерман и других авторов об экономике коррупции, которые хором говорят: представление о коррупции как об "эффективном рынке" (или о "втором наилучшем") ложно. Коррупционер не предоставляет способ обойти существующие препятствия с выгодой для себя: он эти препятствия предприятиям создаёт, чтобы потом за деньги помочь обойти. Отсюда возникает множество неэффективностей, как правило, в форме ограничения входа в отрасль. Это очень важная мысль: некритично настроенному поклоннику Коуза может показаться, что коррупция не важна, так как фирмы будут платить только такие взятки, которые экономически оправданы, и в итоге мы будем наблюдать только перераспределение от фирмы к чиновнику, но не будет нарушения экономической эффективности. Это, однако, не так: динамически взятки ограничат вход на рынок и приведут к неэффективно низкой ротации фирм. Иными словами, Коуза Мовчан освоил, а Норта, похоже, нет.

Что в публичном пространстве либеральным экономистом будет открыто защищаться порядок закрытого доступа по Норту (сидим на своих отраслях, никого не пускаем, делим ренты) - такого я не ожидал #badeconomics

Вдогонку к рассуждениям о коррупции релевантная статья профессора Сергея Попова о децентрализованной коррупции. Оказывается, коррупция может сильно вредить даже тогда, когда является чистым трансфертом (не "продать за взятку права плохому водителю", а "взять деньги с водителя, который должен был бы получить права и так" - первое приводит к неэффективности, а второе, как будто только к перераспределению). Беглое прочтение статьи позволило извлечь следующую мысль: децентрализованная коррупция хуже централизованной, потому что каждый отдельный коррупционер будет требовать неэффективно большую взятку, что увеличит среднюю величину взятки, в результате чего особенно сильно страдают наиболее бедные экономические агенты. Прочитать можно тут: https://onlinelibrary.wiley.com/doi/abs/10.1111/sjoe.12081

Спрашивают, что ещё почитать по экономике коррупции? Вот небольшая подборка, чтобы с пользой провести праздники

Говорят, что макроэкономисты не знают истории своей науки - для расчёта экономических моделей знания о том, что именно писали Маршалл и Вальрас, не нужны. В новом номере Journal of Economic Literature профессор Вашингтонского университета Костас Азариадис доказывает обратное, подробно разбирая книгу историка макроэкономики Майкла Де Вроя. Книга хорошая, но многие важные разделы макроэкономики в ней не разобраны: например, теория экономического роста всё ещё ждёт своего историка. Рецензию можно прочитать тут: https://www.aeaweb.org/articles?id=10.1257/jel.20181439

Вчера журнал "Экономист" вывесил свой список восьми лучших молодых (младше 40 лет) экономистов десятилетия. В новом списке Мелисса Делл (вместе с Дароном Асемоглу и без него писала про девелопмент), Исая Эндрюс (эконометрист из Гарварда, не путать с автором тестов на структурные сдвиги Дональдом Эндрюсом), Стефани Станчева (вместе с Четти писала о налогах), Параг Патак (специалист по мэтчингу и экономике образования, лауреат медали Бейтса Кларка, читайте о нем выше на этом канале), Хайди Уильямс (экономика здравоохранения, MIT), Эми Накамура (вторая половинка знаменитой семьи макроэкономистов из Беркли Накамура и Стейнссон) и Амир Суфи (исследователь рынка жилья) - все уже заслуженно известны. Впервые в списке "Экономиста" ровно половина женщин. Рассказ "Экономиста" об их исследованиях можно прочесть здесь: https://www.economist.com/christmas-specials/2018/12/18/our-pick-of-the-decades-eight-best-young-economists

Четыре списка "Экономиста". Забавно, кто не вошёл в список: Асемоглу, Пикетти, Эти, Генцков. Также забавно, что вне США экономики для "Экономиста" не существует (хотя это так и есть)

Бранко Миланович, ведущий специалист по экономике неравенства, пишет, почему экономическое неравенство - это проблема. У Милановича есть три причины. Во-первых, неравенство оказывает замедляет экономический рост: основной канал - недостаточное образование у людей из нижних квантилей распределения по доходам. Бедные не могут получить хорошее образование, что приводит к мисаллоакции их талантов. Во-вторых, неравенство несправедливо. Часто любят сравнивать "равенство результатов" и противопоставлять ему "равенство возможностей". Но экономическое неравенство приводит к снижению межпоколенческой мобильности: возможностей у детей богатых намного больше, чем у детей бедных. Наконец, достаточное неравенство приводит к тому, что у богатых оказывается больше рычагов для политического влияния: приняв нужные законы, богатые гарантируют, что останутся богатыми.

Полный текст статьи можно прочитать здесь: https://voxeu.org/content/why-inequality-matters

В твиттере специалистки по истории экономической науки Беатрис Шерье потрясающе интересный рассказ об экономисте Хирофуми Узава, который создал первую модель двухсекторного роста, применил анализ Понтрягина к экономике, спорил о марксизме и Кейнсе с Солоу и Каном, заново открыл работы Веблена и помог написанию папской энциклики: https://twitter.com/Undercoverhist/status/1075911292517531650

Крик души от специалиста по истории экономической мысли Григория Баженова на дружественном канале, о мейнстриме и гетеродоксии (и, конечно, о #badeconomics), подписываюсь под каждым словом.
Часть 1: https://tttttt.me/faqingeconomics/54
Часть 2: https://tttttt.me/faqingeconomics/55

Мало кто знает, но советская экономика была устроена согласно идеям Шумпетера

Клаус Вильке опубликовал в открытом доступе книгу о визуализации данных, и это лучшее, что я читал по теме: в серии коротких глав, похожих на записи в блоге, даются полезные советы о том, как визуализировать различные типы данных (распределения, доли, связи между количественными и качественными переменными, временные ряды, пространственные данные), а также разбираются концептуальные вопросы - визуализация неопределённости, принцип пропорциональности, прозрачность точек. Несколько глав посвящены распространенным ошибкам в визуализации данных: мелким подписям осей, ненужным трёхмерным графикам, ненужным графикам без цвета (где различные элементы выражаются штриховкой).

Читать книгу тут: https://serialmentor.com/dataviz/

Последняя нобелевская премия по экономике стала для Замулина и Сонина хорошим поводом написать обзор о современных теориях экономического роста. Получилось, по-моему, очень неплохо, если вы вдали от этой темы, обзор разложит всё по полкам: https://tttttt.me/russianmacro/4277

В жанре #badeconomics выступил Камиль Галеев, в целом, очень неглупый автор канала «Высокая Порта» @sublimeporte. Случается с лучшими из нас! Камиль пишет https://tttttt.me/sublimeporte/552:

Главная, зияющая дыра в современных гуманитарных и социальных науках - на том месте, где должна была бы быть такая дисциплина как сравнительная история экономической политики… экономисты и policy-makers, что на Западе, что на Востоке, принимают решения, имея при этом самое фантастическое представление об эмпирике: они понятия не имеют какие виды экономической политики проводились в прошлом и какие результаты они дали.

Такого рода пассажи больше говорят о человеческом капитале их автора, чем о состоянии экономической науки. Даже в общем курсе по макроэкономике разбираются многие важные исторические эпизоды и роль государственной политики в них: хороший экономист навскидку способен назвать пять-десять важнейших статей о Великой депрессии, великой модерации, инфляции 1970-х годов, дезинфляции Волкера, «Новой экономике» и т. д. В специализированных курсах по экономической истории роль государственной политики разбирается ещё подробнее: в интернете легко найти программы курсов Марка Харрисона о военной экономике, Кевина О’Рурка о торговой политике в 19 веке, Гарета Остина о догоняющей индустриализации на периферии. В программах курсов длинные перечни статей и книг: рассказывать после знакомства с ними о том, что сравнительной истории экономической политики нет, - очень странно.

Впрочем, автора интересует не государственная политика, а конкретно торговая политика:

Англосаксонские страны, которые ныне позиционируют себя в качестве free trade champions, раньше, пока сами были догоняющими [они уже тогда были лидерами по темпам экономического роста, почему они догоняющие, кого они догоняли? – Д.Ш.], были самыми агрессивными протекционистами в мире - никакая Франция даже рядом не стояла… Я это к тому, что никакого "естественного роста" Запада не было, а была целенаправленная - и очень жесткая и агрессивная кстати - государственная политика.

Поскреби компаративиста, найдёшь Чхана Ха Джуна. Ведь в чём трудность экономического анализа? Если вы видите, что экономический рост происходит одновременно с повышением тарифов, он может происходить не благодаря тарифам, а вопреки. И действительно: экономический историк Стивен Броадберри обнаружил, что обогнать Великобританию по подушевому доходу у США и Германии получилось благодаря росту производительности в секторе услуг (на который тарифы не влияют) и, в меньшей степени, высокопроизводительному сельскому хозяйству. Экономист Дуглас Ирвин с помощью контрфактических симуляционных моделей показал, что в случае отмены промышленных тарифов в этих странах в 19 веке лишь небольшая часть ресурсов перетекла бы из промышленности в сельское хозяйство, так что общий результат для экономического роста был бы крайне низким. Ни в одной стране мира в 19 веке экономический рост не был вызван тарифами. Обратные случаи бывали: переключившись на политику импортозамещения, прежде богатая Аргентина начала отставать. Это справедливо для периферии в целом. Согласно расчётам Джеффри Уильямсона, средние тарифы в странах Латинской Америки во второй половине 19 века были намного выше, чем в странах Европы. Автор канала «Высокая Порта» попросту пересказывает выводы позапрошлого поколения историков (Гершенкрон, Киндлбергер, Байрох), которые концентрировались на «откате от глобализации» в развитых странах Европы. Новые базы данных показывают: откат от глобализации в части увеличения тарифов был намного сильнее и в европейской периферии, и в Латинской Америки, и даже в некоторых странах Азии. В этих же периферийных странах больший протекционизм статистически связан с более медленным экономическим ростом (Williamson and Clemens 2004). Для европейского ядра есть некоторые кросс-страновые свидетельства в пользу того, что более высокие тарифы там были связаны до Первой мировой войны с более высоким экономическим ростом, но эта корреляция становится отрицательной в 20 веке. В общем, причины роста следует искать не в торговой политике, а где-то ещё.

Ну а для примера того, как экономистам преподается та самая «эмпирика экономической политики» приведу слайды из своего курса по экономической истории, о золотом стандарте. Хватает ли там анализа данных и могут ли студенты судить о результатах такой политики – смотрите сами.