С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.
ГЕН ВОИНА. Часть 3, окончание (1 часть, 2 часть)
Сергей «Сева»
Сергей до СВО руководил семейным поисковым отрядом на Новгородчине. В семье их было 12 братьев и сестер. Вот и получился семейный поисковый отряд. И на войне сейчас в одной роте их трое братьев и еще один на другом направлении. В роте у них один позывной на троих — Сергей «Сева», есть еще «Сева2» и «Сева3». Серега мужик прям крепкий и обстоятельный, до войны работал в МЧС. Всё, за что Серега брался в работе и в поиске, делалось по-крестьянски крепко и солидно, а главное, честно и от души. И воинская специальность у Севы солидная и по-мужицки обстоятельная, не терпящая суеты и спешки — сапер. И выполняет свою военную работу Серега также обстоятельно и честно, награжден знаком «Святого Георгия» 4 степени, медалью «За Отвагу», дважды ранен, вернулся в строй. В последний день отпуска по ранению, как только позволила переменчивая весенняя погода, Сева отправился в поле деревни Мостки Новгородской области, где мужики подняли троих солдат той далекой для большинства войны. А на следующий день поезд и фронт. Дед Севастьяновых, красноармеец Игнатьев Александр Игнатьевич, он сам был из таких, из пропавших без вести, и только внуки смогли хоть немного прояснить его судьбу. И вернуть из беспамятства судьбы десятков солдат. Сева про деда: «Сам прадед был детдомовский. В 41-м ушел добровольцем на фронт. У прабабушки осталось двое детей. Сосед, с которым он уходил и который вернулся с фронта, сказал, что под Лугой они пошли в атаку, и тогда он видел его последний раз, после боя искал, но не нашел. Как я понял, там его ранили, подлечили и опять отправили, только в другое подразделение, где снова ранили, и он уже умер от ран в госпитале. Родные почему-то получили извещение, что пропал без вести. Прабабушка долго ждала его, надеялась, что, может, был в плену и вернётся после войны, замуж больше не вышла, так и не узнала, где он похоронен. Бабушке и маме я уже сказал то, что нашел в ОБД, где он похоронен».
Война и фронт раскидали по разным направлениям и наших, и первый, кого я нашел на фронте осенью 2022 года, был Николай «Леший» из Казани, поискового объединения Татарстана «Отечество». Тяжело всем тогда было. Война оказалась настоящая, без романтики и салютов.
Нашел я Колю тогда еще без позывного прямо в окопе на передовой, несмотря на объективные трудности становления подразделения, Николай смог сколотить достаточно крепкую группу в подразделении, организовал взаимодействие внутри подразделения и с соседями, что в последствии позволило минимизировать потери личного состава. В сущности, совсем молодой парень «Леший» от простого бойца-окопника дорос до высшей солдатской должности — старшины разведроты, ждет присвоения звания старшины. Должность, кто знает, для матерого вояки, у которого не забалуешь, и солдаты у тебя должны ни в чем не нуждаться, серьезная такая должность. И сидения в каптерке не подразумевает, в разведке все равны и на задания ходят все. Награжден медалями «Суворова» и «За боевые отличия». Прадед Николая, Львов Василий Семенович, 1906 года рождения, четыре года провел в немецком плену и не сломался, не предал и чести не уронил. Страшная это доля — немецкий плен, и не все с честью его прошли. А уж по возвращении разное было, и заговорили о переживших ужасы плена совсем недавно. Никто от него не слышал никаких рассказов о плене, а 9 Мая он просто пил и плакал. Наград у него не было. Награды правнук заслужил, стойкости и чести дедовской не уронив.
Вот такие они, мои товарищи, потомки победителей и носители пусть не гена, а духа русского воина, хранители традиций и памяти воинства русского.
#мачинский
ГЕН ВОИНА. Часть 3, окончание (1 часть, 2 часть)
Сергей «Сева»
Сергей до СВО руководил семейным поисковым отрядом на Новгородчине. В семье их было 12 братьев и сестер. Вот и получился семейный поисковый отряд. И на войне сейчас в одной роте их трое братьев и еще один на другом направлении. В роте у них один позывной на троих — Сергей «Сева», есть еще «Сева2» и «Сева3». Серега мужик прям крепкий и обстоятельный, до войны работал в МЧС. Всё, за что Серега брался в работе и в поиске, делалось по-крестьянски крепко и солидно, а главное, честно и от души. И воинская специальность у Севы солидная и по-мужицки обстоятельная, не терпящая суеты и спешки — сапер. И выполняет свою военную работу Серега также обстоятельно и честно, награжден знаком «Святого Георгия» 4 степени, медалью «За Отвагу», дважды ранен, вернулся в строй. В последний день отпуска по ранению, как только позволила переменчивая весенняя погода, Сева отправился в поле деревни Мостки Новгородской области, где мужики подняли троих солдат той далекой для большинства войны. А на следующий день поезд и фронт. Дед Севастьяновых, красноармеец Игнатьев Александр Игнатьевич, он сам был из таких, из пропавших без вести, и только внуки смогли хоть немного прояснить его судьбу. И вернуть из беспамятства судьбы десятков солдат. Сева про деда: «Сам прадед был детдомовский. В 41-м ушел добровольцем на фронт. У прабабушки осталось двое детей. Сосед, с которым он уходил и который вернулся с фронта, сказал, что под Лугой они пошли в атаку, и тогда он видел его последний раз, после боя искал, но не нашел. Как я понял, там его ранили, подлечили и опять отправили, только в другое подразделение, где снова ранили, и он уже умер от ран в госпитале. Родные почему-то получили извещение, что пропал без вести. Прабабушка долго ждала его, надеялась, что, может, был в плену и вернётся после войны, замуж больше не вышла, так и не узнала, где он похоронен. Бабушке и маме я уже сказал то, что нашел в ОБД, где он похоронен».
Война и фронт раскидали по разным направлениям и наших, и первый, кого я нашел на фронте осенью 2022 года, был Николай «Леший» из Казани, поискового объединения Татарстана «Отечество». Тяжело всем тогда было. Война оказалась настоящая, без романтики и салютов.
Нашел я Колю тогда еще без позывного прямо в окопе на передовой, несмотря на объективные трудности становления подразделения, Николай смог сколотить достаточно крепкую группу в подразделении, организовал взаимодействие внутри подразделения и с соседями, что в последствии позволило минимизировать потери личного состава. В сущности, совсем молодой парень «Леший» от простого бойца-окопника дорос до высшей солдатской должности — старшины разведроты, ждет присвоения звания старшины. Должность, кто знает, для матерого вояки, у которого не забалуешь, и солдаты у тебя должны ни в чем не нуждаться, серьезная такая должность. И сидения в каптерке не подразумевает, в разведке все равны и на задания ходят все. Награжден медалями «Суворова» и «За боевые отличия». Прадед Николая, Львов Василий Семенович, 1906 года рождения, четыре года провел в немецком плену и не сломался, не предал и чести не уронил. Страшная это доля — немецкий плен, и не все с честью его прошли. А уж по возвращении разное было, и заговорили о переживших ужасы плена совсем недавно. Никто от него не слышал никаких рассказов о плене, а 9 Мая он просто пил и плакал. Наград у него не было. Награды правнук заслужил, стойкости и чести дедовской не уронив.
Вот такие они, мои товарищи, потомки победителей и носители пусть не гена, а духа русского воина, хранители традиций и памяти воинства русского.
#мачинский
Telegram
Дмитрий Конаныхин 🇷🇺
С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.
ГЕН ВОИНА. Часть 1 (продолжение в следующей записи)
Генетика — очень точная наука и не допускает философии и предположений, но, возможно, на сегодняшнем историческом этапе мы не знаем всех…
ГЕН ВОИНА. Часть 1 (продолжение в следующей записи)
Генетика — очень точная наука и не допускает философии и предположений, но, возможно, на сегодняшнем историческом этапе мы не знаем всех…
❤172👍44🔥9🙏3🤡1
С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.
«СЕЙЧАС
Залитый весенним солнцем город, свежая еще не запыленная листва деревьев. Город весело шумит моторами, сигналами машин, звонками трамваев. Солнечные лучи, отражаясь от огромных стекол витрин, вспышками веселых зайчиков мечутся по улицам и площадям. Люди, спрятав в шкафы теплые куртки и шубы, вместе с теплыми вещами запрятали в чуланы и кладовки зимнюю хандру и тоску по краскам. Голоса стали громче и веселей. Взгляды увереннее и приветливее. Даже мрамор старой набережной, отмытый коммунальщиками от накопившейся за зиму пыли, блестит каменными плитами по-весеннему бодро. По набережной, заливисто смеясь, бежит девушка. Белое, как лебединое крыло, легкое платье развивается на ветру парусом, очерчивая точеную девичью фигурку. Девушка, смеясь, падает в распахнутые объятия крепкого парня, их взгляды встречаются, наполняя все вокруг любовью. Спешащие по своим делам прохожие на мгновение притормаживают свой бег и улыбаются. Ласковое солнце, тихий шелест волн могучей реки о каменные плиты, глубокое голубое небо над городом, крики чаек и бездонные голубые глаза влюбленной молодости.
Солнце огненным шаром казалось бы недвижимо висит над выкошенным адской косой войны лесом. Будто пропущенные через гигантскую мясорубку измочаленные стволы деревьев, лесных исполинов. Серая, пожухлая листва редких уцелевших кустов мертвыми тряпками висит на ветвях. Вспухшие, парящие ядовитыми миазмами, потерявшие форму трупы в непознаваемой по цвету одежде, скалят желтыми зубами обтянутые серой пергаментной кожей лица с вытекшими, выклеванными птицами глазами. Воздух, как полиэтиленовый пакет, наполненный вонью, осязаемым киселем дрожа, висит над землей. В этом ослепительном от солнца киселе черными крестами висят и снуют туда -сюда, сверкая стеклянными равнодушными глазами камер, дроны. Малейшее шевеление среди полузасыпанных землей траншей и черный крест, срываясь с неба, падает на землю, зачастую ставя крест на чьей-то человеческой жизни. Надсадный кашель, глухо будто из подземелья. В темной сырой глубине земляной норы человек. Пропотевшая грязная до хруста форма. Впалые щеки на черном от грязи щетины лице. Лихорадочно блестящие болезненным блеском, красные от лопнувших капилляров глаза. Белые, покрытые шелушащейся коркой обветренные губы. Загребая скрюченными руками землю, он ползет к круглому светлому пятну входа. Ноги, обмотанные черно-желтыми от крови и гноя бинтами, безвольно волокутся, оставляя две борозды. Тяжелый запах отмирающего мяса наполняет спертый воздух норы. Увидеть небо и умереть! Он вываливается наружу по пояс. Со стоном переворачивается на спину, и глаза наполняются золотым светом солнечного дня. Глубоко в золотом небе черный крест, кивая камерой, дернувшись, начинает падение вниз. За секунду до темноты человек чувствует на лице свежее дуновение лёгкого, наполненного северной прохладой ветра и тонет в глубоких голубых глазах.
Сняв огромные очки виртуальной реальности, человек в форме другого цвета бормочет: «Слава Украине!» . Его напарник, убирая оборудование в огромный рейдовый рюкзак, уверенно вторит: «Alless fur Deutschland». Давящий свист снаряда, наполняя воздух, заставляет обоих вскинуть к золотому солнцу испуганные, наполненные животным ужасом глаза. Столб разрыва и шелест земли, осыпающейся на сломанные тела внизу.
Парень кружит на руках хрупкую девушку в белом платье. Город купается в золоте весны. Одно время, две реальности. Мир и война. Жизнь и смерть.
С.Мачинский»
#мачинский
«СЕЙЧАС
Залитый весенним солнцем город, свежая еще не запыленная листва деревьев. Город весело шумит моторами, сигналами машин, звонками трамваев. Солнечные лучи, отражаясь от огромных стекол витрин, вспышками веселых зайчиков мечутся по улицам и площадям. Люди, спрятав в шкафы теплые куртки и шубы, вместе с теплыми вещами запрятали в чуланы и кладовки зимнюю хандру и тоску по краскам. Голоса стали громче и веселей. Взгляды увереннее и приветливее. Даже мрамор старой набережной, отмытый коммунальщиками от накопившейся за зиму пыли, блестит каменными плитами по-весеннему бодро. По набережной, заливисто смеясь, бежит девушка. Белое, как лебединое крыло, легкое платье развивается на ветру парусом, очерчивая точеную девичью фигурку. Девушка, смеясь, падает в распахнутые объятия крепкого парня, их взгляды встречаются, наполняя все вокруг любовью. Спешащие по своим делам прохожие на мгновение притормаживают свой бег и улыбаются. Ласковое солнце, тихий шелест волн могучей реки о каменные плиты, глубокое голубое небо над городом, крики чаек и бездонные голубые глаза влюбленной молодости.
Солнце огненным шаром казалось бы недвижимо висит над выкошенным адской косой войны лесом. Будто пропущенные через гигантскую мясорубку измочаленные стволы деревьев, лесных исполинов. Серая, пожухлая листва редких уцелевших кустов мертвыми тряпками висит на ветвях. Вспухшие, парящие ядовитыми миазмами, потерявшие форму трупы в непознаваемой по цвету одежде, скалят желтыми зубами обтянутые серой пергаментной кожей лица с вытекшими, выклеванными птицами глазами. Воздух, как полиэтиленовый пакет, наполненный вонью, осязаемым киселем дрожа, висит над землей. В этом ослепительном от солнца киселе черными крестами висят и снуют туда -сюда, сверкая стеклянными равнодушными глазами камер, дроны. Малейшее шевеление среди полузасыпанных землей траншей и черный крест, срываясь с неба, падает на землю, зачастую ставя крест на чьей-то человеческой жизни. Надсадный кашель, глухо будто из подземелья. В темной сырой глубине земляной норы человек. Пропотевшая грязная до хруста форма. Впалые щеки на черном от грязи щетины лице. Лихорадочно блестящие болезненным блеском, красные от лопнувших капилляров глаза. Белые, покрытые шелушащейся коркой обветренные губы. Загребая скрюченными руками землю, он ползет к круглому светлому пятну входа. Ноги, обмотанные черно-желтыми от крови и гноя бинтами, безвольно волокутся, оставляя две борозды. Тяжелый запах отмирающего мяса наполняет спертый воздух норы. Увидеть небо и умереть! Он вываливается наружу по пояс. Со стоном переворачивается на спину, и глаза наполняются золотым светом солнечного дня. Глубоко в золотом небе черный крест, кивая камерой, дернувшись, начинает падение вниз. За секунду до темноты человек чувствует на лице свежее дуновение лёгкого, наполненного северной прохладой ветра и тонет в глубоких голубых глазах.
Сняв огромные очки виртуальной реальности, человек в форме другого цвета бормочет: «Слава Украине!» . Его напарник, убирая оборудование в огромный рейдовый рюкзак, уверенно вторит: «Alless fur Deutschland». Давящий свист снаряда, наполняя воздух, заставляет обоих вскинуть к золотому солнцу испуганные, наполненные животным ужасом глаза. Столб разрыва и шелест земли, осыпающейся на сломанные тела внизу.
Парень кружит на руках хрупкую девушку в белом платье. Город купается в золоте весны. Одно время, две реальности. Мир и война. Жизнь и смерть.
С.Мачинский»
#мачинский
😢134👍58🙏47💔13❤11🔥3🤡2🥱1🤣1
⚡️❤️🇷🇺 С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский:
"ПО СЕРОМУ
(начало, окончание в следующей записи)
С опорника выходить решили по-серому. То есть пешочком до места, где пересесть в технику по ночи, чтобы двигаться на машине уже по-серому. По-серому это значит на рассвете. Вот очень тонкое время, новое время суток, которое привнесла в нашу жизнь война. Это не совсем рассвет, все же рассвет - это уже минимум красная полоска, полоса на горизонте разделяет небо на черную ночь и яркий день. Когда алый шар солнца, невзирая на любую возню человеков на этой планете, появлятся на небосклоне и дарит живительный свет миру. Рассвет ты как-то подсознательно чувствуешь, и вся природа вокруг, заклеванная грохотом войны, просыпается. Ну как вся, вся что осталась в живых. А по-серому еще надо поймать. Поймать выращенной на войне своей или товарищей чуйкой. По-серому наступает, когда скрытые во мраке ночи предметы не появляются в темноте, а только приобретают очертания. Когда темная, как чернила, южная ночь начинает становиться прозрачной, то есть сереет. Почему в это время? Разные этому причины. Первое, говорят, что приборы наблюдения дронов в это время наименее чувствительны. Вторая, это время собачьей вахты, когда человеку больше всего хочется спать, и любое внимание наиболее притупленно, и третье, обычно в это время происходит смена ночного дежурства.
Петляя по убитому лесу следом за сапером, по кругу обходя пятна отработки "кассетами", вышли к машине. Отдышались, быстро закидали в салон снаряжение, проверив, что лампочка питания на объекте РЭБ горит, все равно другого метода убедиться в работоспособности у нас не было, попрыгали в машину и полетели. На старте с нами связался сапер и предупредил, что участок дороги в таком-то квадрате ночью обработали кассетами, и надо свернуть, загнув не хилого кругаля. Водила принял, в пути! Из-под прикрытия леса на опасный участок вышли уже на рассвете. Прямая дорога по открытке километра два, в нескольких сотнях метрах впереди, насилуя движок и мосты, воя на весь мир своими железными мышцами, пер Урал. Выскочили, помчали за ним, тоже надрывая движок, чтобы догнать его пыльный шлейф и хоть немного прикрыться им. Шлейф догнали. Впереди хлопок, огненный шар, водила уходит на обочину и успевает укрыться за разгорающимся кузовом Урала. Счастье. Водила чуток побитый мелкими осколками, напуган, но цел! Дрон ударил в кузов, видимо оператор думал, что в кузове личный состав, или бк, надеялся на больший ущерб, наверное, поэтому же фактору выбрал Урал, а не пикап. Водилу в машину к себе уже сверх нормы. На секунду все замирают. Выскочить из-за хоть условного, но укрытия напрямую, осознав, что теперь ты единственная цель, та еще дилемма и испытание. На секунды все замирают, слышно только, как трещит, разгораясь, Урал, пламя начинает плеваться брызгами огня, что-то уже падает в опасной близости от машины. Стекла нагреваются от жара. Запах гари наполняет салон. Старт. Пикап выскакивает из-за подбитого урала, начинает разгоняться, надсадно завывая мотором, небо рождает алый шар солнца, заливая мир светом, рождается новый день. Надсадный вой мотора напрягает, пейзаж проплывает мимо окон просто убийственно медленно, мотор не тянет. Водила просто стонет:
- Не тянет, на двух цилиндрах едем, только бы не умер.
(окончание следует)
#мачинский
"ПО СЕРОМУ
(начало, окончание в следующей записи)
С опорника выходить решили по-серому. То есть пешочком до места, где пересесть в технику по ночи, чтобы двигаться на машине уже по-серому. По-серому это значит на рассвете. Вот очень тонкое время, новое время суток, которое привнесла в нашу жизнь война. Это не совсем рассвет, все же рассвет - это уже минимум красная полоска, полоса на горизонте разделяет небо на черную ночь и яркий день. Когда алый шар солнца, невзирая на любую возню человеков на этой планете, появлятся на небосклоне и дарит живительный свет миру. Рассвет ты как-то подсознательно чувствуешь, и вся природа вокруг, заклеванная грохотом войны, просыпается. Ну как вся, вся что осталась в живых. А по-серому еще надо поймать. Поймать выращенной на войне своей или товарищей чуйкой. По-серому наступает, когда скрытые во мраке ночи предметы не появляются в темноте, а только приобретают очертания. Когда темная, как чернила, южная ночь начинает становиться прозрачной, то есть сереет. Почему в это время? Разные этому причины. Первое, говорят, что приборы наблюдения дронов в это время наименее чувствительны. Вторая, это время собачьей вахты, когда человеку больше всего хочется спать, и любое внимание наиболее притупленно, и третье, обычно в это время происходит смена ночного дежурства.
Петляя по убитому лесу следом за сапером, по кругу обходя пятна отработки "кассетами", вышли к машине. Отдышались, быстро закидали в салон снаряжение, проверив, что лампочка питания на объекте РЭБ горит, все равно другого метода убедиться в работоспособности у нас не было, попрыгали в машину и полетели. На старте с нами связался сапер и предупредил, что участок дороги в таком-то квадрате ночью обработали кассетами, и надо свернуть, загнув не хилого кругаля. Водила принял, в пути! Из-под прикрытия леса на опасный участок вышли уже на рассвете. Прямая дорога по открытке километра два, в нескольких сотнях метрах впереди, насилуя движок и мосты, воя на весь мир своими железными мышцами, пер Урал. Выскочили, помчали за ним, тоже надрывая движок, чтобы догнать его пыльный шлейф и хоть немного прикрыться им. Шлейф догнали. Впереди хлопок, огненный шар, водила уходит на обочину и успевает укрыться за разгорающимся кузовом Урала. Счастье. Водила чуток побитый мелкими осколками, напуган, но цел! Дрон ударил в кузов, видимо оператор думал, что в кузове личный состав, или бк, надеялся на больший ущерб, наверное, поэтому же фактору выбрал Урал, а не пикап. Водилу в машину к себе уже сверх нормы. На секунду все замирают. Выскочить из-за хоть условного, но укрытия напрямую, осознав, что теперь ты единственная цель, та еще дилемма и испытание. На секунды все замирают, слышно только, как трещит, разгораясь, Урал, пламя начинает плеваться брызгами огня, что-то уже падает в опасной близости от машины. Стекла нагреваются от жара. Запах гари наполняет салон. Старт. Пикап выскакивает из-за подбитого урала, начинает разгоняться, надсадно завывая мотором, небо рождает алый шар солнца, заливая мир светом, рождается новый день. Надсадный вой мотора напрягает, пейзаж проплывает мимо окон просто убийственно медленно, мотор не тянет. Водила просто стонет:
- Не тянет, на двух цилиндрах едем, только бы не умер.
(окончание следует)
#мачинский
Telegram
Дмитрий Конаныхин 🇷🇺
⚡️❤️🇷🇺 С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский:
"ПО СЕРОМУ
(окончание, начало ранее)
Как передать, что чувствуешь, осознавая, что ты цель? Просто тупая, безмозглая мишень на стрелковом полигоне, которая движется с понятной для…
"ПО СЕРОМУ
(окончание, начало ранее)
Как передать, что чувствуешь, осознавая, что ты цель? Просто тупая, безмозглая мишень на стрелковом полигоне, которая движется с понятной для…
🙏210👍32❤26🔥21🥴1🤣1
⚡️❤️🇷🇺 С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский:
"ПО СЕРОМУ
(окончание, начало ранее)
Как передать, что чувствуешь, осознавая, что ты цель? Просто тупая, безмозглая мишень на стрелковом полигоне, которая движется с понятной для хорошего стрелка скоростью, по понятной для него стрелка траектории? Да не передать этого. Шесть пар глаз впились в стекла в направлении противника, хотя прилета можно было ожидать с любого направления. Шесть пар глаз, цепляясь за предметы на улице, отталкивались от них, стараясь ускорить движение раненой машины. Шесть спин, лбов и промежностей вмиг вспотели в холодной машине и из-под шлемов на глаза потек пот. Шесть дорожек от душ к небу понесли к Святителю молитвы. Кривые неписанные ни в одном молитвеннике молитвы с единственным обращением: "Спаси! Пожалуйста, прости и спаси!". Шесть пар рук побелели, вцепившись в автоматы, руль, подлокотники машины.
Шесть душ утрамбованных в консервную банку автомобильной жести как мотыльки бились в этой жестянке, прося, умоляя о спасении. Одна надежда светилась у всех в глазах, новый чудо РЭБ и Бог. РЭБ сработает, если позволит Бог! Господь управляет всем в этом мире, включая РЭБ. ОН опять услышал. Чихая и воя мотором, пикап вполз в лесной массив и повернул под 90 градусов от передка в тыл. Шесть пар легких одновременно хлопнули всеми своими бронхами и трахеями, выпуская скопившийся в них воздух, выдох. Шесть сердец, до этого приостановив ритм, забившись, понеслись вскачь, разгоняя в крови тонны адреналина, бледные лица вспыхнули красными фонарями, новые волны пота потянулись по спине под бронежилетом. Протянув вглубь территории еще несколько километров, мы свернули под навес из масксети. Вывалившись из машины, осмотрели и подмотали, где надо, водилу Урала. Руки и губы тряслись, не желая прикуривать. Закурили так, что первую затяжку шести пар лёгких, наверное, слышали в Киеве. От кузова, куда пошел зачем-то своим водила, раздался дикий истерический хохот. Нехотя подтянувшись к корме пикапа, все шестеро замерли, а потом разом заржали, вспугнув редких выживших птиц.
Лампочка питания станции РЭБ не горела".
#мачинский
"ПО СЕРОМУ
(окончание, начало ранее)
Как передать, что чувствуешь, осознавая, что ты цель? Просто тупая, безмозглая мишень на стрелковом полигоне, которая движется с понятной для хорошего стрелка скоростью, по понятной для него стрелка траектории? Да не передать этого. Шесть пар глаз впились в стекла в направлении противника, хотя прилета можно было ожидать с любого направления. Шесть пар глаз, цепляясь за предметы на улице, отталкивались от них, стараясь ускорить движение раненой машины. Шесть спин, лбов и промежностей вмиг вспотели в холодной машине и из-под шлемов на глаза потек пот. Шесть дорожек от душ к небу понесли к Святителю молитвы. Кривые неписанные ни в одном молитвеннике молитвы с единственным обращением: "Спаси! Пожалуйста, прости и спаси!". Шесть пар рук побелели, вцепившись в автоматы, руль, подлокотники машины.
Шесть душ утрамбованных в консервную банку автомобильной жести как мотыльки бились в этой жестянке, прося, умоляя о спасении. Одна надежда светилась у всех в глазах, новый чудо РЭБ и Бог. РЭБ сработает, если позволит Бог! Господь управляет всем в этом мире, включая РЭБ. ОН опять услышал. Чихая и воя мотором, пикап вполз в лесной массив и повернул под 90 градусов от передка в тыл. Шесть пар легких одновременно хлопнули всеми своими бронхами и трахеями, выпуская скопившийся в них воздух, выдох. Шесть сердец, до этого приостановив ритм, забившись, понеслись вскачь, разгоняя в крови тонны адреналина, бледные лица вспыхнули красными фонарями, новые волны пота потянулись по спине под бронежилетом. Протянув вглубь территории еще несколько километров, мы свернули под навес из масксети. Вывалившись из машины, осмотрели и подмотали, где надо, водилу Урала. Руки и губы тряслись, не желая прикуривать. Закурили так, что первую затяжку шести пар лёгких, наверное, слышали в Киеве. От кузова, куда пошел зачем-то своим водила, раздался дикий истерический хохот. Нехотя подтянувшись к корме пикапа, все шестеро замерли, а потом разом заржали, вспугнув редких выживших птиц.
Лампочка питания станции РЭБ не горела".
#мачинский
Telegram
Дмитрий Конаныхин 🇷🇺
⚡️❤️🇷🇺 С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский:
"ПО СЕРОМУ
(начало, окончание в следующей записи)
С опорника выходить решили по-серому. То есть пешочком до места, где пересесть в технику по ночи, чтобы двигаться на машине уже…
"ПО СЕРОМУ
(начало, окончание в следующей записи)
С опорника выходить решили по-серому. То есть пешочком до места, где пересесть в технику по ночи, чтобы двигаться на машине уже…
🙏285❤61👍37🔥20🥴2🤣2😐2
⚡️С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.
Костёр-продолжение (начало, окончание в следующей записи)
О живых я пишу в дороге, когда переезжаю с места на место, длинные перегоны сотнями километров на машине, летящая в лобовое стекло дорога дарит время переварить увиденное, услышанное и рассказать об этом. О павших я могу писать здесь, когда получается вырваться в тишину лесов. Тишина здесь звенящая. Наверное, природа дарит отдых бывшим полям сражений, а земля очень ценит обрушившуюся на нее тишину. Здесь даже костер похож на вечный огонь, горит ровным тихим пламенем, а в туманной утреней и вечерней дымке неслышно рождаются образы.
Июльское солнце выжгло землю до камня. Чахлая растительность, пожелтев и посерев от пыли, не шелохнулась, а лишь чуть трепетала от раскаленного воздуха, дрожа в мареве.
За ночь «хохлы» протралили тропу в минном поле, готовясь к прорыву. Тропу нужно было заминировать вновь, закрыть во что бы то не стало. Минное поле, поле притаившейся смерти не позволяет оперировать массами людей, здесь нужны грамотные профессионалы.
Он это знал. Знал и как настоящий профессионал понимал весь риск, но вызвался сам. Его звание и должность позволяли ему остаться на командном пункте и руководить саперами по радиосвязи, но опыт и офицерская честь сделали шаг вперед.
С первыми лучами солнца, осторожно колыхая волны утреннего тумана, группа выдвинулась на задачу. Ночная свежесть еще не покинула землю. Трава, чуть ожившая за ночь, орошенная утреней росой, блестела бриллиантами водяных капель. А земля скрывала холодную смерть. Прикрытие отвалилось на входе в поле, а два инженера вошли в проход для минирования.
Ждали их или срисовали на заходе, теперь уже и неважно. На той стороне сидели тоже матерые бойцы. Минометы и АГС ударили, когда пара находилась точно посреди минного поля. Заходя, саперы видели плотность минирования и узость тропы, метнуться, значит умереть. Даже залечь вдвоем на узкой тропе не вариант. Разрывы приближались. Бум, бум, бум - АГС и вой мин заставляли душу выть от ужаса. Высохшая до каменной твердости почва, сработка взрывателя без заглубления, вкруг выкошенная трава, следом сработка мины в поле. Напарник, втянув голову в плечи делает шаг с тропы и бежит, метровыми шагами через минное поле к спасительной зеленке. Шаг, прыжок, один, второй, третий. Бег наперегонки со смертью, по земле, скрывающей смерть. Кто это? Судьба? Ангел хранитель? Сам Господь? Парень добежал. Добежал, укрылся и остался жив там, где в принципе шанс был один из тысячи. А он? Он опять поступил, как профессионал. Ведя огонь, стал оттягиваться по тропе назад, туда откуда они начали свой путь, к краю минного поля.
Разрывы все чаще. Пристрелялись. Кусты разрывов ближе, визг и шелест осколков заставляют тело сжиматься. Разум воет и ревет: - Беги. Сердце, разогнанное адреналином, гонит горячую кровь, раздувая вены. Каждая клеточка тела вопит: «Беги!»
Он не побежал. До последнего оставаясь профессионалом. Близкий разрыв, тугой волной ударил его и заставив тело качнуться. Волна подняла и бросила прямо на притаившуюся в земле смерть. Секунда, сухой железный щелчок срабатывания взрывателя и рой стальных ос, вырвавшийся из ОЗМ, не оставляет шансов. Господь, наверное, в это мгновение спасал парня, бегущего по минному полю.
Он тоже бывает занят.
(Окончание следует)
#мачинский
Костёр-продолжение (начало, окончание в следующей записи)
О живых я пишу в дороге, когда переезжаю с места на место, длинные перегоны сотнями километров на машине, летящая в лобовое стекло дорога дарит время переварить увиденное, услышанное и рассказать об этом. О павших я могу писать здесь, когда получается вырваться в тишину лесов. Тишина здесь звенящая. Наверное, природа дарит отдых бывшим полям сражений, а земля очень ценит обрушившуюся на нее тишину. Здесь даже костер похож на вечный огонь, горит ровным тихим пламенем, а в туманной утреней и вечерней дымке неслышно рождаются образы.
Июльское солнце выжгло землю до камня. Чахлая растительность, пожелтев и посерев от пыли, не шелохнулась, а лишь чуть трепетала от раскаленного воздуха, дрожа в мареве.
За ночь «хохлы» протралили тропу в минном поле, готовясь к прорыву. Тропу нужно было заминировать вновь, закрыть во что бы то не стало. Минное поле, поле притаившейся смерти не позволяет оперировать массами людей, здесь нужны грамотные профессионалы.
Он это знал. Знал и как настоящий профессионал понимал весь риск, но вызвался сам. Его звание и должность позволяли ему остаться на командном пункте и руководить саперами по радиосвязи, но опыт и офицерская честь сделали шаг вперед.
С первыми лучами солнца, осторожно колыхая волны утреннего тумана, группа выдвинулась на задачу. Ночная свежесть еще не покинула землю. Трава, чуть ожившая за ночь, орошенная утреней росой, блестела бриллиантами водяных капель. А земля скрывала холодную смерть. Прикрытие отвалилось на входе в поле, а два инженера вошли в проход для минирования.
Ждали их или срисовали на заходе, теперь уже и неважно. На той стороне сидели тоже матерые бойцы. Минометы и АГС ударили, когда пара находилась точно посреди минного поля. Заходя, саперы видели плотность минирования и узость тропы, метнуться, значит умереть. Даже залечь вдвоем на узкой тропе не вариант. Разрывы приближались. Бум, бум, бум - АГС и вой мин заставляли душу выть от ужаса. Высохшая до каменной твердости почва, сработка взрывателя без заглубления, вкруг выкошенная трава, следом сработка мины в поле. Напарник, втянув голову в плечи делает шаг с тропы и бежит, метровыми шагами через минное поле к спасительной зеленке. Шаг, прыжок, один, второй, третий. Бег наперегонки со смертью, по земле, скрывающей смерть. Кто это? Судьба? Ангел хранитель? Сам Господь? Парень добежал. Добежал, укрылся и остался жив там, где в принципе шанс был один из тысячи. А он? Он опять поступил, как профессионал. Ведя огонь, стал оттягиваться по тропе назад, туда откуда они начали свой путь, к краю минного поля.
Разрывы все чаще. Пристрелялись. Кусты разрывов ближе, визг и шелест осколков заставляют тело сжиматься. Разум воет и ревет: - Беги. Сердце, разогнанное адреналином, гонит горячую кровь, раздувая вены. Каждая клеточка тела вопит: «Беги!»
Он не побежал. До последнего оставаясь профессионалом. Близкий разрыв, тугой волной ударил его и заставив тело качнуться. Волна подняла и бросила прямо на притаившуюся в земле смерть. Секунда, сухой железный щелчок срабатывания взрывателя и рой стальных ос, вырвавшийся из ОЗМ, не оставляет шансов. Господь, наверное, в это мгновение спасал парня, бегущего по минному полю.
Он тоже бывает занят.
(Окончание следует)
#мачинский
🙏136😢20❤16🔥7👍5💔1
С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.
Костёр-продолжение (окончание, начало в предыдущей записи)
Ровные языки пламени, чуть отрываясь от углей, алыми протуберанцами вспыхивают в темноте, освещая правильные черты лица, сидящего у костра, молодого подполковника в форме народной милиции ЛНР. Аккуратная, совсем не фронтовая, а какая-то я бы даже сказал гражданская прическа, постриженная шкиперская бородка, спокойный, глубокий взгляд.
- Тебе было страшно?
– Нет, я не успел испугаться, все произошло в мгновения.
- Обидно?
- Конечно, обидно. Так по-глупому уйти. И ведь она, мина, меня не обхитрила, я снял их сотни, сотни таких как эта. А тут она не оставила мне шансов.
- А может не она?
- Наверное.
- Ты же по профилю служил?
- Да, я лучшее училище в стране закончил. Академию гражданской защиты Украины. Защиты! Защищал людей от притаившейся смерти. Служил в МЧС. Потом понял, что не сама смерть приходит, ее приносит и ставит на боевой взвод человек, его надо остановить, пошел в милицию.
- Я читал в твоем некрологе, есть такие слова: «В 2014 году остался верным долгу и присяге, продолжил службу в МВД Луганской Народной Республики». Как это?
- А что как? Я присягу народу давал, а они по этому народу из орудий и бомбами по городу. Сколько всякого страшного в мирный город прилетело? Скольких хороших людей минами ловушками подорвали? Куда мне? К ним? Нет, я с народом остался. Ты писатель. «Туману», командиру и ребятам, спасибо передай, что вынесли, проводили и что помнят. Пусть командир себя не винит. Так было надо.
- Ведь ты же мог не пойти?
- Мог. А ты мог бы не писать. Или писать, о чем-то легком и красивом. Мог?
- Не знаю. Наверное, нет.
- Вот и ответ. Если каждый будет делать не то, что легко, а то, что нужно, наверное, тогда совсем другая жизнь будет.
В костер, подняв сноп оранжевых искр, упало поленце. Сердце, пропустив удар, застучало ровно и бодро. Старая сосна, будто встрепенувшись, качнула тяжелой ветвью, будто пропуская уходящую тень или возвращаясь к реальности после подслушанного разговора.
...................................
Подполковник МВД Луганской Народной Республики Вацык Николай Владимирович, 4 апреля 1983 года рождения. 7 июля 2022 года геройски погиб при выполнении боевой задачи по защите Луганской Народной Республики от вооруженной агрессии со стороны Украины, своей Родины.
С. Мачинский
#мачинский
Костёр-продолжение (окончание, начало в предыдущей записи)
Ровные языки пламени, чуть отрываясь от углей, алыми протуберанцами вспыхивают в темноте, освещая правильные черты лица, сидящего у костра, молодого подполковника в форме народной милиции ЛНР. Аккуратная, совсем не фронтовая, а какая-то я бы даже сказал гражданская прическа, постриженная шкиперская бородка, спокойный, глубокий взгляд.
- Тебе было страшно?
– Нет, я не успел испугаться, все произошло в мгновения.
- Обидно?
- Конечно, обидно. Так по-глупому уйти. И ведь она, мина, меня не обхитрила, я снял их сотни, сотни таких как эта. А тут она не оставила мне шансов.
- А может не она?
- Наверное.
- Ты же по профилю служил?
- Да, я лучшее училище в стране закончил. Академию гражданской защиты Украины. Защиты! Защищал людей от притаившейся смерти. Служил в МЧС. Потом понял, что не сама смерть приходит, ее приносит и ставит на боевой взвод человек, его надо остановить, пошел в милицию.
- Я читал в твоем некрологе, есть такие слова: «В 2014 году остался верным долгу и присяге, продолжил службу в МВД Луганской Народной Республики». Как это?
- А что как? Я присягу народу давал, а они по этому народу из орудий и бомбами по городу. Сколько всякого страшного в мирный город прилетело? Скольких хороших людей минами ловушками подорвали? Куда мне? К ним? Нет, я с народом остался. Ты писатель. «Туману», командиру и ребятам, спасибо передай, что вынесли, проводили и что помнят. Пусть командир себя не винит. Так было надо.
- Ведь ты же мог не пойти?
- Мог. А ты мог бы не писать. Или писать, о чем-то легком и красивом. Мог?
- Не знаю. Наверное, нет.
- Вот и ответ. Если каждый будет делать не то, что легко, а то, что нужно, наверное, тогда совсем другая жизнь будет.
В костер, подняв сноп оранжевых искр, упало поленце. Сердце, пропустив удар, застучало ровно и бодро. Старая сосна, будто встрепенувшись, качнула тяжелой ветвью, будто пропуская уходящую тень или возвращаясь к реальности после подслушанного разговора.
...................................
Подполковник МВД Луганской Народной Республики Вацык Николай Владимирович, 4 апреля 1983 года рождения. 7 июля 2022 года геройски погиб при выполнении боевой задачи по защите Луганской Народной Республики от вооруженной агрессии со стороны Украины, своей Родины.
С. Мачинский
#мачинский
Telegram
Дмитрий Конаныхин 🇷🇺
⚡️С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.
Костёр-продолжение (начало, окончание в следующей записи)
О живых я пишу в дороге, когда переезжаю с места на место, длинные перегоны сотнями километров на машине, летящая в лобовое стекло…
Костёр-продолжение (начало, окончание в следующей записи)
О живых я пишу в дороге, когда переезжаю с места на место, длинные перегоны сотнями километров на машине, летящая в лобовое стекло…
🙏273❤58🔥10👍8💔7😁1
С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.
О Доме (начало, окончание следует)
Дом появился очень давно. Его построили на берегу тихой, красивой реки со спокойным, как ее течение, именем. Его фундамент был сложен из вековых валунов заботливыми, крепкими, натружеными мужскими руками пахарей. Фундамент, скрепленный раствором, с веками превратился в скальный монолит. Деревянный сруб сперва напоминал крепость с узкими окнами-бойницами. Крыша блестела на солнце золотом соломы. Нежные женские руки создали незабываемое, милое внутреннее убранство и сделали его уютным и мирным. Вместе — мужчина и женщина вбили в дубовую балку его перекрытия кованое стальное кольцо и в нем закачалась детская люлька.
Так он и жил, крепкий, красивый с внешностью воина и душой поэта, Дом. Вокруг него вырос сад. И весной сад наполнялся детским смехом и пчелиным жужжанием. Зимой, накинув на золото крыши белую снежную шапку, дом нахмуривался подслеповатыми окнами и пыхтел в голубое небо веселым столбиком дыма из большой, такой теплой русской печи. Дом жил и люлька в его светлице, не останавливаясь, раскачивалась как ходики отсчитывая поколения. У дома были свои часы, они отсчитывали не секунды, а десятилетия, не минуты, а столетия, не часы, а тысячелетия. А их стрелками были люлька, лес и река.
А еще каждое выросшее в люльке поколение мужчин уходило на войну. Иногда враг доходил до реки. Он врывался в дом. Вместе с ним приходил чужой запах, запах злобы, железа, крови и смерти. Потом враг бежал, а дом сжигал в бессильной ненависти и злобе. На почерневших от жаркого пламени голых ветвях деревьев оставались висеть растерзанные тела мудрых и тихих седых стариков, хрупких женщин и маленьких детей. Позже, когда дым далеких пожаров развеивался и небо опять становилось голубым и чистым, возвращались мужчины. Они молча хоронили свои семьи. Долго тихо сидели на пепелище, невидящими глубокими глазами они смотрели на небо и реку, а по их покрытым шрамами лицам медленно текли слезы. Затем стряхнув морок воспоминаний, загнав боль внутрь души, размазав крепкой рукой по лицу пепел и слезы, они заново возводили свой дом. И найденное в углях кольцо вновь взлетало к притолоке, и мерное покачивание люльки отмеряло секунды новых поколений. А обожженные в огне ненависти камни фундамента только становились крепче. Этот дом у прекрасного, светлого леса вселенной, на берегу реки вечности — наша с Вами Родина.
Этот дом прекрасен своей простотой и глубок своим убранством. Но враг, который не смог его сжечь, стал хитрее. Он построил рядом другой дом из дешевой пластмассы. Обвешал его дешевыми лампочками и отгородил реку стальным забором. Рассказав о том, что в реке вода грязная, залил в своем доме пластиковый бассейн с мертвой, дистиллированной, крашеной водой. Яркими, кричащими надписями на чужом языке он зовет в этот дом наших детей. Обещает им комфорт и уют, созданный чужими руками. Он рассказывает нашим детям о том, что в нашем доме сыро и затхло, что книги в шкафу покрыты вредной плесенью и опасны. И мы уже было свалили в подвал книги, написанные нашими предками. Мы закинули на чердак иконы, на светлых ликах которых еще сохранились капли крови наших убитых врагом дедов. И иконы почти перестали дарить нам свой свет. На их месте висят холодные, кричаще обнаженные мониторы, из которых враг льет грязь уже на наших отцов, да и на нас.
Мы год за годом, стесняясь и стыдливо отворачиваясь от чистых взглядов, по одному снимали со стены портреты наших героических прадедов, заворачивали их в целлофан и запихивали в услужливо предоставленный врагом красивый кейс. Враг уговаривает наших детей выломать камни из векового фундамента и принести им за право жить в их пластиковом «чуде».
(Окончание следует)
#мачинский
О Доме (начало, окончание следует)
Дом появился очень давно. Его построили на берегу тихой, красивой реки со спокойным, как ее течение, именем. Его фундамент был сложен из вековых валунов заботливыми, крепкими, натружеными мужскими руками пахарей. Фундамент, скрепленный раствором, с веками превратился в скальный монолит. Деревянный сруб сперва напоминал крепость с узкими окнами-бойницами. Крыша блестела на солнце золотом соломы. Нежные женские руки создали незабываемое, милое внутреннее убранство и сделали его уютным и мирным. Вместе — мужчина и женщина вбили в дубовую балку его перекрытия кованое стальное кольцо и в нем закачалась детская люлька.
Так он и жил, крепкий, красивый с внешностью воина и душой поэта, Дом. Вокруг него вырос сад. И весной сад наполнялся детским смехом и пчелиным жужжанием. Зимой, накинув на золото крыши белую снежную шапку, дом нахмуривался подслеповатыми окнами и пыхтел в голубое небо веселым столбиком дыма из большой, такой теплой русской печи. Дом жил и люлька в его светлице, не останавливаясь, раскачивалась как ходики отсчитывая поколения. У дома были свои часы, они отсчитывали не секунды, а десятилетия, не минуты, а столетия, не часы, а тысячелетия. А их стрелками были люлька, лес и река.
А еще каждое выросшее в люльке поколение мужчин уходило на войну. Иногда враг доходил до реки. Он врывался в дом. Вместе с ним приходил чужой запах, запах злобы, железа, крови и смерти. Потом враг бежал, а дом сжигал в бессильной ненависти и злобе. На почерневших от жаркого пламени голых ветвях деревьев оставались висеть растерзанные тела мудрых и тихих седых стариков, хрупких женщин и маленьких детей. Позже, когда дым далеких пожаров развеивался и небо опять становилось голубым и чистым, возвращались мужчины. Они молча хоронили свои семьи. Долго тихо сидели на пепелище, невидящими глубокими глазами они смотрели на небо и реку, а по их покрытым шрамами лицам медленно текли слезы. Затем стряхнув морок воспоминаний, загнав боль внутрь души, размазав крепкой рукой по лицу пепел и слезы, они заново возводили свой дом. И найденное в углях кольцо вновь взлетало к притолоке, и мерное покачивание люльки отмеряло секунды новых поколений. А обожженные в огне ненависти камни фундамента только становились крепче. Этот дом у прекрасного, светлого леса вселенной, на берегу реки вечности — наша с Вами Родина.
Этот дом прекрасен своей простотой и глубок своим убранством. Но враг, который не смог его сжечь, стал хитрее. Он построил рядом другой дом из дешевой пластмассы. Обвешал его дешевыми лампочками и отгородил реку стальным забором. Рассказав о том, что в реке вода грязная, залил в своем доме пластиковый бассейн с мертвой, дистиллированной, крашеной водой. Яркими, кричащими надписями на чужом языке он зовет в этот дом наших детей. Обещает им комфорт и уют, созданный чужими руками. Он рассказывает нашим детям о том, что в нашем доме сыро и затхло, что книги в шкафу покрыты вредной плесенью и опасны. И мы уже было свалили в подвал книги, написанные нашими предками. Мы закинули на чердак иконы, на светлых ликах которых еще сохранились капли крови наших убитых врагом дедов. И иконы почти перестали дарить нам свой свет. На их месте висят холодные, кричаще обнаженные мониторы, из которых враг льет грязь уже на наших отцов, да и на нас.
Мы год за годом, стесняясь и стыдливо отворачиваясь от чистых взглядов, по одному снимали со стены портреты наших героических прадедов, заворачивали их в целлофан и запихивали в услужливо предоставленный врагом красивый кейс. Враг уговаривает наших детей выломать камни из векового фундамента и принести им за право жить в их пластиковом «чуде».
(Окончание следует)
#мачинский
🙏132❤52👍25👏7🔥4🤡3🥰2👎1🎉1🏆1💔1
С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.
О Доме (окончание, начало в предыдущей записи)
Мы сами, с упорством маньяков, отцовскими мечами выковыривали раствор, скрепляющий камни вековых традиций. Ложью, злобой, бездуховностью, жадностью и безразличием мы погубили сад у дома, и там двухметровыми лопухами торчит борщевик. Мы уже готовы были бросить старый, нашими стараниями становящийся неуютным, дом и сбежать за забор, выломав из фундамента свой камень.
И, преклонив голову ,отдать его в плату за предательство и жизнь в тепле.
Но когда будет выломан последний камень из фундамента дома, он рухнет. Соседи сожгут его обломки и сгребут их бульдозером на край вечности. А когда у нас не останется ничего своего и нам некуда будет вернуться, они выставят счет за проживание. И цена будет одна - стать рабами, прислугой, живущей в чужом доме, по чужим законам, говорящей на чужом языке и работающей за еду на благо хозяина.
Дети! Дорогие наши дети! Все, кому нет еще тридцати. Наш с Вами дом не идеален. Мы оказались не очень хорошими хозяевами. Мы много сил и времени тратили и тратим на внутреннюю бестолковую перепланировку, меняя местами столовую сне туалетом, а спальню с прихожей. Но мы пока не до конца разрушили фундамент. В вековых камнях этого фундамента, доставшегося нам от дедов, - честь, гордость, настоящая любовь, чистота, истинная дружба и самопожертвование. Там вера и верность долгу, присяге, товарищам. Там в подвале великие книги и открытия. Будьте лучше и умнее нас. Достаньте из сундука портреты наших прадедов, посмотрите им в глаза и гордитесь, верьте, они этого достойны.
Вы сами в силах навести в этом доме порядок. Делайте это как написано в старых книгах. Вышвырните весь этот заморский, аляповато-цветастый, химически-ядовитый мусор. Выведите крыс, клопов и тараканов, которые расплодились при нас, в нашем доме. Сметите с покрывала черную от пыли паутину, прихлопните жирных с крестами пауков. Вымойте всю эту едкую, цветастую плесень из углов. Не делите между собой окна и комнаты. Дом большой, его хватит на всех и деды наши жили в нем все вместе, дружно и по совести. Не думайте, что в соседском доме будет лучше, за предательство всегда приходится платить.
Живите в своем доме по своим законам, говоря на своем языке, растите и воспитывайте своих детей, даря им нашу красоту и нашу веру. А дом будет Вам благодарен, если Вы отнесетесь к нему бережно, он откроет перед Вами то, что не доверил нам, то, что еще скрыто в его тихих чуланчиках и потаенных кладовых и это будут самые драгоценные подарки. Это самый красивый, самый большой и самый родной - наш Дом. Сберегите его и свои Души, возродите его и Вы будете счастливы, глядя на чистую реку на опушке изумрудного леса, под самым голубым и чистым небом.
Сергей Мачинский
#мачинский
О Доме (окончание, начало в предыдущей записи)
Мы сами, с упорством маньяков, отцовскими мечами выковыривали раствор, скрепляющий камни вековых традиций. Ложью, злобой, бездуховностью, жадностью и безразличием мы погубили сад у дома, и там двухметровыми лопухами торчит борщевик. Мы уже готовы были бросить старый, нашими стараниями становящийся неуютным, дом и сбежать за забор, выломав из фундамента свой камень.
И, преклонив голову ,отдать его в плату за предательство и жизнь в тепле.
Но когда будет выломан последний камень из фундамента дома, он рухнет. Соседи сожгут его обломки и сгребут их бульдозером на край вечности. А когда у нас не останется ничего своего и нам некуда будет вернуться, они выставят счет за проживание. И цена будет одна - стать рабами, прислугой, живущей в чужом доме, по чужим законам, говорящей на чужом языке и работающей за еду на благо хозяина.
Дети! Дорогие наши дети! Все, кому нет еще тридцати. Наш с Вами дом не идеален. Мы оказались не очень хорошими хозяевами. Мы много сил и времени тратили и тратим на внутреннюю бестолковую перепланировку, меняя местами столовую сне туалетом, а спальню с прихожей. Но мы пока не до конца разрушили фундамент. В вековых камнях этого фундамента, доставшегося нам от дедов, - честь, гордость, настоящая любовь, чистота, истинная дружба и самопожертвование. Там вера и верность долгу, присяге, товарищам. Там в подвале великие книги и открытия. Будьте лучше и умнее нас. Достаньте из сундука портреты наших прадедов, посмотрите им в глаза и гордитесь, верьте, они этого достойны.
Вы сами в силах навести в этом доме порядок. Делайте это как написано в старых книгах. Вышвырните весь этот заморский, аляповато-цветастый, химически-ядовитый мусор. Выведите крыс, клопов и тараканов, которые расплодились при нас, в нашем доме. Сметите с покрывала черную от пыли паутину, прихлопните жирных с крестами пауков. Вымойте всю эту едкую, цветастую плесень из углов. Не делите между собой окна и комнаты. Дом большой, его хватит на всех и деды наши жили в нем все вместе, дружно и по совести. Не думайте, что в соседском доме будет лучше, за предательство всегда приходится платить.
Живите в своем доме по своим законам, говоря на своем языке, растите и воспитывайте своих детей, даря им нашу красоту и нашу веру. А дом будет Вам благодарен, если Вы отнесетесь к нему бережно, он откроет перед Вами то, что не доверил нам, то, что еще скрыто в его тихих чуланчиках и потаенных кладовых и это будут самые драгоценные подарки. Это самый красивый, самый большой и самый родной - наш Дом. Сберегите его и свои Души, возродите его и Вы будете счастливы, глядя на чистую реку на опушке изумрудного леса, под самым голубым и чистым небом.
Сергей Мачинский
#мачинский
5🙏259❤104👍39🔥15👏7🤡5🥰3👎1💔1
С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.
ПОЧУВСТВОВАТЬ СМЕРТЬ.
Всем, слышите, всем не дай Бог почувствовать смерть и увидеть Смерть. Нет, не свою. (Своя смерть — это избавление и переход для кого куда: для верующих или в ад, или в рай, для атеистов в никуда, в темноту). Смерть чужую. Не ту карикатурную старуху с косой, не мирную, тихую, пропахшую формалином и восковыми лицами с заострившимися чертами знакомых и не знакомых лиц. И даже не синюшный холод моргов. Смерть самую страшную, смерть на войне. Смерть, оскалившуюся обломками вывернутых раздробленных костей, обмотанных грязью и изодранным обмундированием. Смерть, воняющую требухой осклизлых синих кишок, вываливающихся из распоротых осколками животов. Смерть, зияющую пустотой проломленных крупнокалиберными пулями черепов. Смерть, собирающую на поле боя свою жатву, хохочущую сломанными в рукопашных челюстями, выплёвывающую окровавленные сгустки зубов. Смерть, смердящую горелым мясом, вперемешку с вонью топлива, пластика и горелого железа, скрючившуюся черными в корках запечённой плоти, хихикающую сгоревшими, обнажившимися губами с белеющими на черном зубами.
Борт транспорта с грохотом падает на уборы, из кузова тонкой струёй черная, перемешанная с грязью кровь тягуче падает на горячий асфальт. Из кузова вой и стоны. На одной ноте вой обгоревшего до черноты мехвода. Лопнувшая чёрная, обнажившая красное мясо кожа. Вой стальной спицей проникает через уши в мозг. Четверо хватают носилки. С боков каракатицами, с перекошенными болью, бледными лицами, неловко ползут лёгкие. Ноги, руки, головы под грязными бинтами. Чёрные от муки глаза. Стоны. Вой удаляется и обрывается за захлопнувшейся дверью приёмного покоя.
Солнце игриво блестит лучами, через пышную свежую листву, пытается заглянуть в чёрный зев тентованного Урала.
Разогнать чёрное облако боли и муки. Стон, тяжёлый и длинный, стон. Санитар один. Тянет носилки. С края грязного полотна носилок чёрной слизью чёрная нить крови. Стон не прекращается. Носилки подхватывают двое лёгких. С натугой ставят их на асфальт. Из носилок на асфальт падает рука, сжатая до впившихся в кожу ногтей в кулак. Чёрные от крови бинты на животе и груди блестят от пропитавшей их крови. Не красным блестят, чёрным. Чёрным, как гудрон асфальта, пятном. А из кузова холод смерти. Бледное лицо, с кровавыми потёками в уголках рта. Стеклянные, отражающие небо глаза. Алые пятна крови на белом лице горят. Синюшные губы сжаты в тонкую полоску. Стон затихает. Во взгляде появляется осознание. Серые глаза наполняются небесной синью. Взгляд осознанный, ищущий. Наши взгляды встречаются. Его губы на секунду розовеют, как и лицо. Чуть дёрнувшись, уголки рта, ползут вверх, обнажая в улыбке, покрытые кровью белые зубы. Кто это улыбается? Солдат или смерть? Стон переходит в булькающий хрип, из уголка рта тянется ручеек крови. Тело, будто в него вбили лом, выпрямляется на носилках и расслабляется. Взгляд стекленеет и отражает небо. Рука, лежащая на асфальте, разжимается. Носилки подхватывают и уносят. Из чёрного зева кузова мне мерещится чья-то злая ухмылка.
Через пятнадцать минут тишина тенистого двора принимает под сени деревьев тихо о чем-то беседующих, выздоравливающих, неспешно курящих. Улыбаясь чему то своему, они довольно хмурятся от солнца, подставляя ему осунувшиеся, бледные лица. Гремя железом по разбитому асфальту, хромой санитар, из выздоравливающих, на каталке везёт черный мешок. Раненые не отворачиваются, они замолкают и провожают взглядами санитара с каталкой. У входа на земле покрытые коричневыми, высохшими пятнами крови носилки. Смерть одного - трагедия, смерть миллионов - статистика, для того, кто не видел и не чувствовал её, чужую смерть.
#мачинский
ПОЧУВСТВОВАТЬ СМЕРТЬ.
Всем, слышите, всем не дай Бог почувствовать смерть и увидеть Смерть. Нет, не свою. (Своя смерть — это избавление и переход для кого куда: для верующих или в ад, или в рай, для атеистов в никуда, в темноту). Смерть чужую. Не ту карикатурную старуху с косой, не мирную, тихую, пропахшую формалином и восковыми лицами с заострившимися чертами знакомых и не знакомых лиц. И даже не синюшный холод моргов. Смерть самую страшную, смерть на войне. Смерть, оскалившуюся обломками вывернутых раздробленных костей, обмотанных грязью и изодранным обмундированием. Смерть, воняющую требухой осклизлых синих кишок, вываливающихся из распоротых осколками животов. Смерть, зияющую пустотой проломленных крупнокалиберными пулями черепов. Смерть, собирающую на поле боя свою жатву, хохочущую сломанными в рукопашных челюстями, выплёвывающую окровавленные сгустки зубов. Смерть, смердящую горелым мясом, вперемешку с вонью топлива, пластика и горелого железа, скрючившуюся черными в корках запечённой плоти, хихикающую сгоревшими, обнажившимися губами с белеющими на черном зубами.
Борт транспорта с грохотом падает на уборы, из кузова тонкой струёй черная, перемешанная с грязью кровь тягуче падает на горячий асфальт. Из кузова вой и стоны. На одной ноте вой обгоревшего до черноты мехвода. Лопнувшая чёрная, обнажившая красное мясо кожа. Вой стальной спицей проникает через уши в мозг. Четверо хватают носилки. С боков каракатицами, с перекошенными болью, бледными лицами, неловко ползут лёгкие. Ноги, руки, головы под грязными бинтами. Чёрные от муки глаза. Стоны. Вой удаляется и обрывается за захлопнувшейся дверью приёмного покоя.
Солнце игриво блестит лучами, через пышную свежую листву, пытается заглянуть в чёрный зев тентованного Урала.
Разогнать чёрное облако боли и муки. Стон, тяжёлый и длинный, стон. Санитар один. Тянет носилки. С края грязного полотна носилок чёрной слизью чёрная нить крови. Стон не прекращается. Носилки подхватывают двое лёгких. С натугой ставят их на асфальт. Из носилок на асфальт падает рука, сжатая до впившихся в кожу ногтей в кулак. Чёрные от крови бинты на животе и груди блестят от пропитавшей их крови. Не красным блестят, чёрным. Чёрным, как гудрон асфальта, пятном. А из кузова холод смерти. Бледное лицо, с кровавыми потёками в уголках рта. Стеклянные, отражающие небо глаза. Алые пятна крови на белом лице горят. Синюшные губы сжаты в тонкую полоску. Стон затихает. Во взгляде появляется осознание. Серые глаза наполняются небесной синью. Взгляд осознанный, ищущий. Наши взгляды встречаются. Его губы на секунду розовеют, как и лицо. Чуть дёрнувшись, уголки рта, ползут вверх, обнажая в улыбке, покрытые кровью белые зубы. Кто это улыбается? Солдат или смерть? Стон переходит в булькающий хрип, из уголка рта тянется ручеек крови. Тело, будто в него вбили лом, выпрямляется на носилках и расслабляется. Взгляд стекленеет и отражает небо. Рука, лежащая на асфальте, разжимается. Носилки подхватывают и уносят. Из чёрного зева кузова мне мерещится чья-то злая ухмылка.
Через пятнадцать минут тишина тенистого двора принимает под сени деревьев тихо о чем-то беседующих, выздоравливающих, неспешно курящих. Улыбаясь чему то своему, они довольно хмурятся от солнца, подставляя ему осунувшиеся, бледные лица. Гремя железом по разбитому асфальту, хромой санитар, из выздоравливающих, на каталке везёт черный мешок. Раненые не отворачиваются, они замолкают и провожают взглядами санитара с каталкой. У входа на земле покрытые коричневыми, высохшими пятнами крови носилки. Смерть одного - трагедия, смерть миллионов - статистика, для того, кто не видел и не чувствовал её, чужую смерть.
#мачинский
🙏277💔82😢68❤22🔥4🤡2👍1🥱1🤣1
С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.
ПОЗЫВНОЙ "СВАТ"
Окрестности по местным меркам крупного населенного пункта, целого города. Бои идут в лесном массиве в нескольких километрах от крайних домов, а люди вынуждены жить. Жить, привыкнув к обстрелам, потерям и смерти. Причем причинами этих потерь становятся именно те, кто на весь мир заявляет о том, что сражается именно за их свободу и независимость. Как это по-европейски, по-западному, демократично. Походят, между делом, убивать бывших своих сограждан, которых ты бросил в военном водовороте, а, бросив, решил, что и жить они тогда не достойны. Помните знаменитое высказывание Адольфа Гитлера, приговорившего свой народ к смерти: «Если Германия проиграет войну, немецкий народ докажет свою неполноценность и потеряет право на существование». Так и Зеленский со своей кликой уже приговорил украинский народ, сжигая его в бессмысленных контрнаступах и уничтожая мирняк, расстреливая мирные города. Кто же защищает брошенных своим государством граждан? Так именно они и защищают, солдаты русской армии.
Первый разрыв тяжелого 152-мм снаряда вынес чудом сохранившиеся стекла из окон частных домишек, положил в пыль частокол заборов и раскидал белым горохом неубранные клубни картошки в огороде и оставил черную оспину парящей и воняющей, сгоревшей взрывчаткой воронки. Когда пыль и дым от разрыва немного снесло ветерком, в доме послышались крики о помощи. Трое солдат минометной батареи подразделения ВДВ, бросив свои нехитрые дела по обустройству позиций тылового района в ближайшем леске, бросились к домам. Напуганные жители соседних домов по-граждански беспечно высыпали на улицу. Из горящего дома бойцы вывели хозяйку-старушку, вынесли в укрытие ее сына инвалида. Успели вывести и укрыть пожилого соседа, и разогнать по домам любопытных соседей. Второй снаряд опять ударил среди мирных домов. В этот раз подразделение пополнилось тремя ранеными десантниками, среди мирных жителей потерь от обстрела не было. Среди раненых бойцов первым, кто бросился в горящий дом был Виталий «Сват», мой хороший товарищ.
Частичная мобилизация выявила и показала всей стране не только негативное явление, которое все наблюдали по каналам центрального телевидения и множества телеграмм каналов, так называемый «Исход». Бегство человеческих особей, обладающих первичными мужскими половыми признаками. Бегство от своего мужского предназначения по защите своей страны, бегство зачастую от своих семей. Матерей, жен, от своих детей. Бегство от своей Родины и своего народа. Было и другое явление, о котором говорят мало, так как для большинства это является само собой разумеющимся. Явление так называемой самомобилизации. Это когда мужик, в первые дни неполучивший повестку, шел в военкомат сам и отправлялся на фронт, не имея желания и возможности оставаться в стороне и ждать своего часа. Большинство моих товарищей как раз из таких. «Сват» на войну не рвался , но и не прятался от войны. Пришел по повестке в военкомат на сверку документов, убыл к месту службы. Обычный в принципе мужик из русской глубинки, не хватавший звезд с неба. Жил, работал, любил жену, растил маленькую дочку. Собрался и ушёл, и воюет третий год, не скуля, опять хорошо и основательно делает свою военную работу. Сват из тех людей, которые смогут обустроить быт в любой обстановке. Человек, который даже на отдыхе не может сидеть на месте и придумывает себе дело, заражая всех своим оптимизмом.
В каждом окопе в каждом блиндаже огромного по протяжённости фронта мысли и мечты одинаковы. Везде, практически везде похожие друг на друга мужики, и похожие друг на друга судьбы. И мечты у всех примерно одинаковы: о Победе, о мире, о доме, о женах и детях. Но и осознание причин этой войны здесь сильнее. Осознание того, что нас и наших жен и детей они точно жалеть не будут, для них все люди - пыль, им крови надо, западная цивилизация вновь жаждет русской крови и опять умоется своей.
#мачинский
ПОЗЫВНОЙ "СВАТ"
Окрестности по местным меркам крупного населенного пункта, целого города. Бои идут в лесном массиве в нескольких километрах от крайних домов, а люди вынуждены жить. Жить, привыкнув к обстрелам, потерям и смерти. Причем причинами этих потерь становятся именно те, кто на весь мир заявляет о том, что сражается именно за их свободу и независимость. Как это по-европейски, по-западному, демократично. Походят, между делом, убивать бывших своих сограждан, которых ты бросил в военном водовороте, а, бросив, решил, что и жить они тогда не достойны. Помните знаменитое высказывание Адольфа Гитлера, приговорившего свой народ к смерти: «Если Германия проиграет войну, немецкий народ докажет свою неполноценность и потеряет право на существование». Так и Зеленский со своей кликой уже приговорил украинский народ, сжигая его в бессмысленных контрнаступах и уничтожая мирняк, расстреливая мирные города. Кто же защищает брошенных своим государством граждан? Так именно они и защищают, солдаты русской армии.
Первый разрыв тяжелого 152-мм снаряда вынес чудом сохранившиеся стекла из окон частных домишек, положил в пыль частокол заборов и раскидал белым горохом неубранные клубни картошки в огороде и оставил черную оспину парящей и воняющей, сгоревшей взрывчаткой воронки. Когда пыль и дым от разрыва немного снесло ветерком, в доме послышались крики о помощи. Трое солдат минометной батареи подразделения ВДВ, бросив свои нехитрые дела по обустройству позиций тылового района в ближайшем леске, бросились к домам. Напуганные жители соседних домов по-граждански беспечно высыпали на улицу. Из горящего дома бойцы вывели хозяйку-старушку, вынесли в укрытие ее сына инвалида. Успели вывести и укрыть пожилого соседа, и разогнать по домам любопытных соседей. Второй снаряд опять ударил среди мирных домов. В этот раз подразделение пополнилось тремя ранеными десантниками, среди мирных жителей потерь от обстрела не было. Среди раненых бойцов первым, кто бросился в горящий дом был Виталий «Сват», мой хороший товарищ.
Частичная мобилизация выявила и показала всей стране не только негативное явление, которое все наблюдали по каналам центрального телевидения и множества телеграмм каналов, так называемый «Исход». Бегство человеческих особей, обладающих первичными мужскими половыми признаками. Бегство от своего мужского предназначения по защите своей страны, бегство зачастую от своих семей. Матерей, жен, от своих детей. Бегство от своей Родины и своего народа. Было и другое явление, о котором говорят мало, так как для большинства это является само собой разумеющимся. Явление так называемой самомобилизации. Это когда мужик, в первые дни неполучивший повестку, шел в военкомат сам и отправлялся на фронт, не имея желания и возможности оставаться в стороне и ждать своего часа. Большинство моих товарищей как раз из таких. «Сват» на войну не рвался , но и не прятался от войны. Пришел по повестке в военкомат на сверку документов, убыл к месту службы. Обычный в принципе мужик из русской глубинки, не хватавший звезд с неба. Жил, работал, любил жену, растил маленькую дочку. Собрался и ушёл, и воюет третий год, не скуля, опять хорошо и основательно делает свою военную работу. Сват из тех людей, которые смогут обустроить быт в любой обстановке. Человек, который даже на отдыхе не может сидеть на месте и придумывает себе дело, заражая всех своим оптимизмом.
В каждом окопе в каждом блиндаже огромного по протяжённости фронта мысли и мечты одинаковы. Везде, практически везде похожие друг на друга мужики, и похожие друг на друга судьбы. И мечты у всех примерно одинаковы: о Победе, о мире, о доме, о женах и детях. Но и осознание причин этой войны здесь сильнее. Осознание того, что нас и наших жен и детей они точно жалеть не будут, для них все люди - пыль, им крови надо, западная цивилизация вновь жаждет русской крови и опять умоется своей.
#мачинский
2❤242🙏136💯36👍21❤🔥6😢5👎2🥱1🤣1🏆1
⚡️С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский.
ОККУПАНТЫ (начало, окончание в следующей записи)
Часто, даже на фронте, я слышу о противнике: «Они такие же, как мы!». Да, что греха таить, и сам какое-то время так считал. Фронтовики чаще имеют в виду стойкость и неприхотливость солдат ВСУ. Вот даже рука не поднялась написать «украинских солдат», потому что среди убитых и пленных больше половины с фамилиями русскими. Украинство они себе придумали, а вот поистине солдатские качества им передались от предков, русских воинов. Люди от фронта далёкие, равняя нас с ними, вспоминают об общих славянских корнях и длительном проживании в одной стране. Только вот привитое им украинство делает нас не просто разными, а критически далёкими друг от друга. Отличие это определяется просто: одни, куда бы не пришли, под какими угодно знамёнами, — они оккупанты, а другие воины — освободители. Почему? Посетите Мариуполь, а потом Курскую область. Или посмотрите видео освобождения Мариуполя и видео, записанные солдатами ВСУ из оккупированной Суджи.
Курская область, 2025 год. Тревожная тишина, гул фронта впереди, уставшие от солнца глаза, шарящие по голубому небу, тревожно пищащие дрон-детекторы и скрипящая на зубах пыль. Жара, выжигающая все живое и рождающая дрожащее марево горячего воздуха от накалившегося чёрного и рыжего металла сожжённой техники. Запах гари и разложения. На входе в населенный пункт тишина давит и ощущается ещё сильнее из-за неживых звуков мертвых домов. Печально скрипит оторванная взрывом калитка, держащаяся на одной петле. Свистит ветер в рваных от осколков дырах забора. Свист становится завыванием, когда ветер врывается в дыру от снаряда в стене красивого, некогда жилого дома. Под ногами скребёт битое стекло. Белеют свежими сколами срубленные снарядами яблони и вишни, которые уже никогда не зацветут. Шелест высохшей листвы, ржавый скрип, скрежет битого стекла, писк детектора и шипение эфира в рациях. Вот звуки городов и сел, отбитых у врага.
У разбитого сарая вздувшийся труп убитого теленка, задняя часть отрублена. Его убили, чтобы съесть, а что осталось, бросили. На цепи у ворот иссохшая до состояния мумии, застреленная выстрелом в голову собака. Пёс застрелен давно, в самом начале оккупации, погиб на посту, до конца защищая свой дом и хозяина. В доме следы разграбления. Возле печи неаккуратной стопкой сложены книги с вырванными листами, ими и топили печь. Толстой "Война и мир", Васильев "А зори здесь тихие", Гайдар "Тимур и его команда", Гашек "Похождения бравого солдата Швейка". Разные эпохи, разные страны, огонь один на всех. На заднем дворе самодельный турник превращен в виселицу, опознать повешенного уже невозможно. По волосам и одежде видно, что это пожилой человек, петля из автомобильного троса врезалась во вздувшуюся почерневшую шею, тело и одежда изорваны пулями, видимо убитого использовали как мишень для стрельбы, вокруг выхода пустые бутылки от виски и водки. За турником, под небольшим козырьком вход в погреб, в свете фонаря, разгоняющего затхлый сырой воздух подвала, видна раскладушка и разбросанные вещи, видимо здесь и жил хозяин, спасаясь от обстрелов. Чем он не угодил оккупантам? Наверное, просто самим своим существованием и желанием убийц упиваться силой вооруженного человека, властью над безоружным. Краем сада, прикрываясь жидкими кронами кустов и фруктовых деревьев, переходим на соседний двор. Дома не осталось совсем, лишь угол стен и завалившаяся внутрь крыша. На уцелевшей калитке пошлая надпись по-украински. У крыльца под перевёрнутым ведром голова. Да, человеческая голова, точнее уже почти истлевший до состояния кости череп с фрагментами мышечных тканей. Судя по небольшим размерам череп женщины или ребенка. Так просто прикрыт ведром, чтоб не мешал ходить. Чтоб не отвлекал.
#мачинский
ОККУПАНТЫ (начало, окончание в следующей записи)
Часто, даже на фронте, я слышу о противнике: «Они такие же, как мы!». Да, что греха таить, и сам какое-то время так считал. Фронтовики чаще имеют в виду стойкость и неприхотливость солдат ВСУ. Вот даже рука не поднялась написать «украинских солдат», потому что среди убитых и пленных больше половины с фамилиями русскими. Украинство они себе придумали, а вот поистине солдатские качества им передались от предков, русских воинов. Люди от фронта далёкие, равняя нас с ними, вспоминают об общих славянских корнях и длительном проживании в одной стране. Только вот привитое им украинство делает нас не просто разными, а критически далёкими друг от друга. Отличие это определяется просто: одни, куда бы не пришли, под какими угодно знамёнами, — они оккупанты, а другие воины — освободители. Почему? Посетите Мариуполь, а потом Курскую область. Или посмотрите видео освобождения Мариуполя и видео, записанные солдатами ВСУ из оккупированной Суджи.
Курская область, 2025 год. Тревожная тишина, гул фронта впереди, уставшие от солнца глаза, шарящие по голубому небу, тревожно пищащие дрон-детекторы и скрипящая на зубах пыль. Жара, выжигающая все живое и рождающая дрожащее марево горячего воздуха от накалившегося чёрного и рыжего металла сожжённой техники. Запах гари и разложения. На входе в населенный пункт тишина давит и ощущается ещё сильнее из-за неживых звуков мертвых домов. Печально скрипит оторванная взрывом калитка, держащаяся на одной петле. Свистит ветер в рваных от осколков дырах забора. Свист становится завыванием, когда ветер врывается в дыру от снаряда в стене красивого, некогда жилого дома. Под ногами скребёт битое стекло. Белеют свежими сколами срубленные снарядами яблони и вишни, которые уже никогда не зацветут. Шелест высохшей листвы, ржавый скрип, скрежет битого стекла, писк детектора и шипение эфира в рациях. Вот звуки городов и сел, отбитых у врага.
У разбитого сарая вздувшийся труп убитого теленка, задняя часть отрублена. Его убили, чтобы съесть, а что осталось, бросили. На цепи у ворот иссохшая до состояния мумии, застреленная выстрелом в голову собака. Пёс застрелен давно, в самом начале оккупации, погиб на посту, до конца защищая свой дом и хозяина. В доме следы разграбления. Возле печи неаккуратной стопкой сложены книги с вырванными листами, ими и топили печь. Толстой "Война и мир", Васильев "А зори здесь тихие", Гайдар "Тимур и его команда", Гашек "Похождения бравого солдата Швейка". Разные эпохи, разные страны, огонь один на всех. На заднем дворе самодельный турник превращен в виселицу, опознать повешенного уже невозможно. По волосам и одежде видно, что это пожилой человек, петля из автомобильного троса врезалась во вздувшуюся почерневшую шею, тело и одежда изорваны пулями, видимо убитого использовали как мишень для стрельбы, вокруг выхода пустые бутылки от виски и водки. За турником, под небольшим козырьком вход в погреб, в свете фонаря, разгоняющего затхлый сырой воздух подвала, видна раскладушка и разбросанные вещи, видимо здесь и жил хозяин, спасаясь от обстрелов. Чем он не угодил оккупантам? Наверное, просто самим своим существованием и желанием убийц упиваться силой вооруженного человека, властью над безоружным. Краем сада, прикрываясь жидкими кронами кустов и фруктовых деревьев, переходим на соседний двор. Дома не осталось совсем, лишь угол стен и завалившаяся внутрь крыша. На уцелевшей калитке пошлая надпись по-украински. У крыльца под перевёрнутым ведром голова. Да, человеческая голова, точнее уже почти истлевший до состояния кости череп с фрагментами мышечных тканей. Судя по небольшим размерам череп женщины или ребенка. Так просто прикрыт ведром, чтоб не мешал ходить. Чтоб не отвлекал.
#мачинский
Telegram
Дмитрий Конаныхин 🇷🇺
⚡️С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский.
ОККУПАНТЫ (окончание, начало в предыдущей записи)
Вы помните вопросы начала СВО? Зачем воевать? Это братоубийственная война! Бессмысленная война! Затем, чтоб головой твоего ребенка не…
ОККУПАНТЫ (окончание, начало в предыдущей записи)
Вы помните вопросы начала СВО? Зачем воевать? Это братоубийственная война! Бессмысленная война! Затем, чтоб головой твоего ребенка не…
😢155🙏67🤬38❤22😱17💔9💯8🤡5👎2👍1🤔1
⚡️С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский.
ОККУПАНТЫ (окончание, начало в предыдущей записи)
Вы помните вопросы начала СВО? Зачем воевать? Это братоубийственная война! Бессмысленная война! Затем, чтоб головой твоего ребенка не играли в футбол выродки и палачи. Затем, чтобы в доме твоём не выл и не стонал ветер в выбитых окнах! Чтобы книги, которые учили жить тебя и твоих детей, не горели в печи под пьяный хохот озверевший солдатни.
Нацисты — это преступники, и мы долгое время, оставаясь политкорректными, лишали палачей и убийц нацистов национальности. А ведь у них она есть. Немецкие, финские, румынские, испанские, итальянские, норвежские, эстонские и латвийские нацисты так же жгли, насиловали и убивали нашу страну 80 лет назад. Так же им помогали, а где-то и перещеголяли в зверствах своих хозяев украинские нацисты из УПА, УНА УНСО и Галичины. Теперь роли поменялись, основными палачами стали те, кто назвал себя украинцами, по сути выруси-предатели, а направляют и финансируют их те же немцы, французы, англичане, испанцы, итальянцы, румыны, финны, норвеги, поляки и без чухонцев из Прибалтийских хуторов не обошлось это изуверство.
Окружённая тенистым парком церковь. Стройная некогда Белая башня колокольни и тонкий звон колокола играющим с ним ветром. Тонкий, печальный, заброшенный звон. Фасад церкви иссечен отметинами от пуль и снарядов, стреляли просто, явно развлекаясь, по крестам на дверях, по стенам. Внутри гуляет ветер, шелестя разбросанными, растоптанными молитвенниками и церковными книгами. Разграбленная церковная лавка, расшвырянные по углам иконы и свечи. В центре зала на составленных столах следы ночлега: грязные спальники, обертки от ВСУшных пайков, кострища, на некогда белых стенах дымные разводы. А ведь они утверждают, что тоже верят в Бога. Они даже придумали свою церковь. Так что же получается у нас и Бог с ними разный? Выходит так. Их Бог позволяет грабить и убивать невинных и безоружных, гадить и разрушать храмы, сжигать мирных людей в машинах, подрывать пассажирские поезда с женщинами и детьми. Так кто их Бог? Их божество, божество всех нацистов, невзирая на национальности — Сатана! Антихрист их Бог, то чёрное зло, которое толкает их на подобное. А они бесноватые. Они оставляют за собой лишь мёртвые города и разорённые храмы! За церковью на тенистой, прохладной аллее тропа. Здесь, наверное, прогуливался местный батюшка, молясь о мире, благоденствии и прощении для своей паствы. Аллея изрыта окопами и блиндажами, а кругом оружие и боеприпасы и опять надписи на немецком, английском, французском. Здесь творили свой шабаш бесы, для которых нет ни границ человечного, ни веры. Бесы, призревшие все человеческое и душу. Бесы в человеческом обличье, осквернившие и продавшие и язык русский, и веру православную. Бесы, усеявшие землю притаившейся смертью.
Руины. Пустыми глазницами таращатся выбитые окна. Вздыбленные обгорелыми балками крыши. Часть домов не разрушены обстрелами. Они взорваны и сожжены при бегстве. Помните? Тактика выжженной земли. Gott mit uns. Ветер гоняет по дороге обрывки инструкций к оружию. Надписи на английском, немецком, французском. Смерть и разрушение из раза в раз несёт на нашу землю западная «цивилизация». И это они несут по всему миру.
Всех осуждённых за измену Родине, всех, кто сейчас ещё продолжает плевать в спины наших солдат на передовой и гадить исподтишка, всех, кто до сих пор носится с мнимыми западными ценностями, я бы отправил на восстановление Курской области, на вынос тел погибших, а потом на фронт — искупать вину за предательство кровью.
Курская область, лето 2025 года. Мы все отстроим и не забудем. Нельзя забыть и нельзя простить.
#мачинский
ОККУПАНТЫ (окончание, начало в предыдущей записи)
Вы помните вопросы начала СВО? Зачем воевать? Это братоубийственная война! Бессмысленная война! Затем, чтоб головой твоего ребенка не играли в футбол выродки и палачи. Затем, чтобы в доме твоём не выл и не стонал ветер в выбитых окнах! Чтобы книги, которые учили жить тебя и твоих детей, не горели в печи под пьяный хохот озверевший солдатни.
Нацисты — это преступники, и мы долгое время, оставаясь политкорректными, лишали палачей и убийц нацистов национальности. А ведь у них она есть. Немецкие, финские, румынские, испанские, итальянские, норвежские, эстонские и латвийские нацисты так же жгли, насиловали и убивали нашу страну 80 лет назад. Так же им помогали, а где-то и перещеголяли в зверствах своих хозяев украинские нацисты из УПА, УНА УНСО и Галичины. Теперь роли поменялись, основными палачами стали те, кто назвал себя украинцами, по сути выруси-предатели, а направляют и финансируют их те же немцы, французы, англичане, испанцы, итальянцы, румыны, финны, норвеги, поляки и без чухонцев из Прибалтийских хуторов не обошлось это изуверство.
Окружённая тенистым парком церковь. Стройная некогда Белая башня колокольни и тонкий звон колокола играющим с ним ветром. Тонкий, печальный, заброшенный звон. Фасад церкви иссечен отметинами от пуль и снарядов, стреляли просто, явно развлекаясь, по крестам на дверях, по стенам. Внутри гуляет ветер, шелестя разбросанными, растоптанными молитвенниками и церковными книгами. Разграбленная церковная лавка, расшвырянные по углам иконы и свечи. В центре зала на составленных столах следы ночлега: грязные спальники, обертки от ВСУшных пайков, кострища, на некогда белых стенах дымные разводы. А ведь они утверждают, что тоже верят в Бога. Они даже придумали свою церковь. Так что же получается у нас и Бог с ними разный? Выходит так. Их Бог позволяет грабить и убивать невинных и безоружных, гадить и разрушать храмы, сжигать мирных людей в машинах, подрывать пассажирские поезда с женщинами и детьми. Так кто их Бог? Их божество, божество всех нацистов, невзирая на национальности — Сатана! Антихрист их Бог, то чёрное зло, которое толкает их на подобное. А они бесноватые. Они оставляют за собой лишь мёртвые города и разорённые храмы! За церковью на тенистой, прохладной аллее тропа. Здесь, наверное, прогуливался местный батюшка, молясь о мире, благоденствии и прощении для своей паствы. Аллея изрыта окопами и блиндажами, а кругом оружие и боеприпасы и опять надписи на немецком, английском, французском. Здесь творили свой шабаш бесы, для которых нет ни границ человечного, ни веры. Бесы, призревшие все человеческое и душу. Бесы в человеческом обличье, осквернившие и продавшие и язык русский, и веру православную. Бесы, усеявшие землю притаившейся смертью.
Руины. Пустыми глазницами таращатся выбитые окна. Вздыбленные обгорелыми балками крыши. Часть домов не разрушены обстрелами. Они взорваны и сожжены при бегстве. Помните? Тактика выжженной земли. Gott mit uns. Ветер гоняет по дороге обрывки инструкций к оружию. Надписи на английском, немецком, французском. Смерть и разрушение из раза в раз несёт на нашу землю западная «цивилизация». И это они несут по всему миру.
Всех осуждённых за измену Родине, всех, кто сейчас ещё продолжает плевать в спины наших солдат на передовой и гадить исподтишка, всех, кто до сих пор носится с мнимыми западными ценностями, я бы отправил на восстановление Курской области, на вынос тел погибших, а потом на фронт — искупать вину за предательство кровью.
Курская область, лето 2025 года. Мы все отстроим и не забудем. Нельзя забыть и нельзя простить.
#мачинский
Telegram
Дмитрий Конаныхин 🇷🇺
С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский.
ОККУПАНТЫ (начало, окончание в следующей записи)
Часто, даже на фронте, я слышу о противнике: «Они такие же, как мы!». Да, что греха таить, и сам какое-то время так считал. Фронтовики…
ОККУПАНТЫ (начало, окончание в следующей записи)
Часто, даже на фронте, я слышу о противнике: «Они такие же, как мы!». Да, что греха таить, и сам какое-то время так считал. Фронтовики…
2🙏266💯68👍57❤24😢24🤡7🥰2🤬1🥱1
«Что я понял? Вспомнил, что это именно у его траншеи и у блиндажа, где лежали его товарищи, гражданин неопределенного возраста ревел белугой, глядя в их пустые глазницы: «Закапывай! Это моя земля! Я собственник!». Гражданин не видел в этих бездонных черных вселенных ни ярких ноябрьских звезд сорок первого, ни огненных строчек «трассеров», метущих снег от всего живого, ни яркого белого холодного света ракет… Ни ИХ - таких красивых и чистых - лиц. Он видел только себя и свое».
Пишет Сергей Мачинский.
#мачинский
https://proza.ru/2018/01/24/449
P.S.
На Радио России вышло несколько передач, посвящённых тому, как в 2018-2019 годах "собственники" земли разорили братские могилы защитников Ленинграда, и как беспомощно мяукали местные власти. Всего 7 лет назад нам ещё казалось, что мы беспомощны.
Сейчас таких «собственников» русское гражданское общество разорвёт, не заметив, вместе с загадочно мяукающими чиновниками.
Для этого нам нужно было снова увидеть радостный оскал новых нацистов, карателей, подонков рода человеческого — и снова начать возвращать человеческое достоинство. Как взвыла прислуга против русского гражданского общества!
И каждый новый Крестный ход, каждый выход «Русской общины», каждый русский флаг, поднятый молодёжью, сдувает прах подлых времён, когда "хозяева жизни" визжали поисковикам "Закапывай!!! Я хозяин!"
А теперь им Крестные ходы "не такие".
Такие. Это наши герои. Это наши могилы. Это наша память и наш Бессмертный полк. Это паскудным беспамятным жуликам нет места в нашем будущем.
Христос воскресе!
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
proza.ru
Отцы, отчество, Отечество
#Привал ОТЦЫ. ОТЧЕСТВО. ОТЕЧЕСТВО «Почему зимнее небо в книгах часто называют холодным?». Он лежал в тоннеле окопа и смотрел вверх на звезды. Они мерцали, словно живые, и будто переговаривались между собой, с улыбкой обсуждая маленького человека, большими…
👍198🙏107🔥21❤15💯8🤣2❤🔥1🤬1
⚡️С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский
ПОЗЫВНОЙ «ЗМЕЙ»
(часть 1, продолжение следует)
Позывной "Змей", кавалер ордена "Мужества", медалей "За отвагу", "Жукова" , "За боевые отличия" , "За воинскую доблесть" и других.
Оператор беспилотного летательного аппарата - эта воинская специальность появилась незадолго до начала специальной военной операции и была достаточно редкой и для многих непонятной. В начале операции оператор БПЛА ассоциировался большей частью с большими разведдронами семейства "Орлан", а сами операторы неведомыми "зверюшками" с кучей секретных черных кейсов, окружённые налетом романтики и закрытости. Сейчас уже ни одно воюющее подразделение не мыслит себя без БПЛА, а сами дроны являются таким же распространенным средством поражения как артиллерия, в чем-то потеснив авиацию и ракеты. Дрон становится королем поля боя, а оператор одной из самых востребованных и уважаемых военных специальностей. Обилие направлений применения беспилотных систем вносит свою градацию уже и среди операторов. Есть операторы тяжёлых разведывательных Дронов, постоянно висящих над полем боя, ведущих наблюдение за ближними тылами противника, фиксирующих результаты работы, авиации, артиллерии, это "Орланы", "Зала" и им равные. Операторы боевых дронов дальнего радиуса действия, знаменитые "Герани", специалисты средних дальностей, работающие на "Ланцетах", "Молниях", "Рябине". Тяжёлые гексакоптеры, кто-то специализируется на снабжении подразделений, кто-то буквально бомбит передовую противника, кто-то минирует подходы в ближнем тылу врага. Операторы боевых FPV Дронов, самого распространенного сейчас на передовой средства поражения. Все чаще появляются операторы наземных дронов, выполняющих функции снабжения, эвакуации, минирования и поражения. Есть и универсальные машины, самые часто встречающиеся из них - Мавики, имеющие функцию наблюдения и возможность поражения противника с помощью сбросов. Дроны и их операторы - это уже отдельный мир со своей специализацией и своими асами. Вот один из них.
Романа удалось поймать в закопанном под землю ПВД, когда он уже уезжал на очередную задачу. Солнце жарило хлипкую лесопосадку, фоном звонко бахали выходы нашей "арты". В тени кустов, не обращая внимания на артиллерию, вальяжно расположились вездесущие солдатские спутники коты и кошки, прибившиеся к людям в военной форме, а зачастую и спасённые солдатами из разрушенных деревень и сел. Я остановил уже облаченного в камуфлированный доспех молодого парня, начал представляться, описывая суть того, что мне от него нужно, он вежливого и в то же время настойчиво увлек меня под тенистый навес из сплетённых с ветками масксетей. Всю нашу короткую беседу "Змей", не отвлекаясь, профессионально "пас небо", понимая откуда может прийти смерть. Внешне совершенно обычный парень, среднего роста, средней же комплекции, никакими выдающимися чертами не обладающий. Таких на улицах наших городов сотни тысяч. Переоденется в джинсы и толстовку, мимо пройдёт, и взгляд не задержится. Только очень теплая какая-то улыбка. И жёсткий, постоянно скользящий по небу взгляд профессионала.
(Часть 2 следует)
#мачинский
ПОЗЫВНОЙ «ЗМЕЙ»
(часть 1, продолжение следует)
Позывной "Змей", кавалер ордена "Мужества", медалей "За отвагу", "Жукова" , "За боевые отличия" , "За воинскую доблесть" и других.
Оператор беспилотного летательного аппарата - эта воинская специальность появилась незадолго до начала специальной военной операции и была достаточно редкой и для многих непонятной. В начале операции оператор БПЛА ассоциировался большей частью с большими разведдронами семейства "Орлан", а сами операторы неведомыми "зверюшками" с кучей секретных черных кейсов, окружённые налетом романтики и закрытости. Сейчас уже ни одно воюющее подразделение не мыслит себя без БПЛА, а сами дроны являются таким же распространенным средством поражения как артиллерия, в чем-то потеснив авиацию и ракеты. Дрон становится королем поля боя, а оператор одной из самых востребованных и уважаемых военных специальностей. Обилие направлений применения беспилотных систем вносит свою градацию уже и среди операторов. Есть операторы тяжёлых разведывательных Дронов, постоянно висящих над полем боя, ведущих наблюдение за ближними тылами противника, фиксирующих результаты работы, авиации, артиллерии, это "Орланы", "Зала" и им равные. Операторы боевых дронов дальнего радиуса действия, знаменитые "Герани", специалисты средних дальностей, работающие на "Ланцетах", "Молниях", "Рябине". Тяжёлые гексакоптеры, кто-то специализируется на снабжении подразделений, кто-то буквально бомбит передовую противника, кто-то минирует подходы в ближнем тылу врага. Операторы боевых FPV Дронов, самого распространенного сейчас на передовой средства поражения. Все чаще появляются операторы наземных дронов, выполняющих функции снабжения, эвакуации, минирования и поражения. Есть и универсальные машины, самые часто встречающиеся из них - Мавики, имеющие функцию наблюдения и возможность поражения противника с помощью сбросов. Дроны и их операторы - это уже отдельный мир со своей специализацией и своими асами. Вот один из них.
Романа удалось поймать в закопанном под землю ПВД, когда он уже уезжал на очередную задачу. Солнце жарило хлипкую лесопосадку, фоном звонко бахали выходы нашей "арты". В тени кустов, не обращая внимания на артиллерию, вальяжно расположились вездесущие солдатские спутники коты и кошки, прибившиеся к людям в военной форме, а зачастую и спасённые солдатами из разрушенных деревень и сел. Я остановил уже облаченного в камуфлированный доспех молодого парня, начал представляться, описывая суть того, что мне от него нужно, он вежливого и в то же время настойчиво увлек меня под тенистый навес из сплетённых с ветками масксетей. Всю нашу короткую беседу "Змей", не отвлекаясь, профессионально "пас небо", понимая откуда может прийти смерть. Внешне совершенно обычный парень, среднего роста, средней же комплекции, никакими выдающимися чертами не обладающий. Таких на улицах наших городов сотни тысяч. Переоденется в джинсы и толстовку, мимо пройдёт, и взгляд не задержится. Только очень теплая какая-то улыбка. И жёсткий, постоянно скользящий по небу взгляд профессионала.
(Часть 2 следует)
#мачинский
❤57🙏35❤🔥1👍1👎1💯1🏆1
ПОЗЫВНОЙ «ЗМЕЙ»
(часть 2, продолжение)
- Рома, можешь коротко рассказать о себе?
- До СВО сугубо гражданский человек, работал в крупной нефтяной компании в Республике Коми. Женат, трое детей. Сын и две девочки близняшки - улыбка стала ещё приятнее и теплей.
- Ты же мобилизованный?
- Да, на СВО попал в 22-м по частичной мобилизации в обычный мотострелковый полк. Сразу на одно из самых сложных тогда направлений.
- А как же стал оператором?
- Как и многое на войне - случайно. Когда мы уходили, глава региона подарил мне квадрокоптер. Оказавшись на передовой понял и я, и командование, что без этой техники в условиях современной войны выжить сложно, а уж о том, чтобы качественно выполнить задачу не стоит и речи. Стал летать, мониторил интернет, подписался на кучу каналов и пабликов по этой теме. Погрузился в нюансы прошивок и программирования Дронов. Стало реально интересно. Захотелось применять коптер по максимуму его возможностей. Понятно, что за этими приборами - будущее войны и человеческие жизни.
Сначала летал как наблюдатель, с развитием своих навыков и техники, ее понимания стал применять сбросы. Получается. Я самоучка, как и многие сейчас на фронте операторы так называемой первой волны. Когда не было ещё ни школ, ни курсов. Сами учились. Учились друг у друга, да и у противника было чему поучиться и сейчас не стоит их школу со счетов сбрасывать.
Мы говорили, а товарищи Романа грузили в машину кучу всякого оборудования, упакованного в черные кейсы, рюкзаки и все это помимо штатного снаряжения и вооружения.
- Рома, ведь выйти на позицию на технике сейчас нереально, вы это все на себе потащите?
- Да, многие, кто сейчас идёт на СВО, думают, что закончу курсы операторов и буду только летать. Во-первых, чтобы взлететь и остаться потом живым, нужно выбрать правильно позицию, сделать это необходимо очень заранее. Позицию эту, а желательно не одну и не две, нужно скрытно оборудовать. Выкопать и замаскировать. Сделать это нужно под носом у противника, да ещё и скрытно. Потом на себе несколько километров пешком занести оборудование. Позицию обустроить, потом может через один вылет, все повторить и сменить позицию. Время запуска из кустов давно прошло. Расчет БПЛА сейчас самая лакомая цель для любых средств поражения противника.
(часть 3, заключительная, следует)
#мачинский
(часть 2, продолжение)
- Рома, можешь коротко рассказать о себе?
- До СВО сугубо гражданский человек, работал в крупной нефтяной компании в Республике Коми. Женат, трое детей. Сын и две девочки близняшки - улыбка стала ещё приятнее и теплей.
- Ты же мобилизованный?
- Да, на СВО попал в 22-м по частичной мобилизации в обычный мотострелковый полк. Сразу на одно из самых сложных тогда направлений.
- А как же стал оператором?
- Как и многое на войне - случайно. Когда мы уходили, глава региона подарил мне квадрокоптер. Оказавшись на передовой понял и я, и командование, что без этой техники в условиях современной войны выжить сложно, а уж о том, чтобы качественно выполнить задачу не стоит и речи. Стал летать, мониторил интернет, подписался на кучу каналов и пабликов по этой теме. Погрузился в нюансы прошивок и программирования Дронов. Стало реально интересно. Захотелось применять коптер по максимуму его возможностей. Понятно, что за этими приборами - будущее войны и человеческие жизни.
Сначала летал как наблюдатель, с развитием своих навыков и техники, ее понимания стал применять сбросы. Получается. Я самоучка, как и многие сейчас на фронте операторы так называемой первой волны. Когда не было ещё ни школ, ни курсов. Сами учились. Учились друг у друга, да и у противника было чему поучиться и сейчас не стоит их школу со счетов сбрасывать.
Мы говорили, а товарищи Романа грузили в машину кучу всякого оборудования, упакованного в черные кейсы, рюкзаки и все это помимо штатного снаряжения и вооружения.
- Рома, ведь выйти на позицию на технике сейчас нереально, вы это все на себе потащите?
- Да, многие, кто сейчас идёт на СВО, думают, что закончу курсы операторов и буду только летать. Во-первых, чтобы взлететь и остаться потом живым, нужно выбрать правильно позицию, сделать это необходимо очень заранее. Позицию эту, а желательно не одну и не две, нужно скрытно оборудовать. Выкопать и замаскировать. Сделать это нужно под носом у противника, да ещё и скрытно. Потом на себе несколько километров пешком занести оборудование. Позицию обустроить, потом может через один вылет, все повторить и сменить позицию. Время запуска из кустов давно прошло. Расчет БПЛА сейчас самая лакомая цель для любых средств поражения противника.
(часть 3, заключительная, следует)
#мачинский
🙏60👍27❤14🔥2👌1💯1
ПОЗЫВНОЙ «ЗМЕЙ» (часть 3, заключительная.
Часть 1, часть 2)
- А сам поражал "коллег" с той стороны?
- Да, вот недавно остановил сбросом пикап, оттуда посыпался личный состав, но не разбежался сразу, как обычно пехота делает, а стали выгружать кейсы с оборудованием, ретрансляторы, антенны. Добавил ещё сбросом и стал корректировать "арту", по итогу размотали.
- Ты летаешь на мавиках, на что-то посолидней не хочешь пересесть? На крыло или может на FPV дроны. Операторы FPV, сейчас прям у всех на слуху. Такие прям короли неба.
- Неее, у меня другой темперамент. - улыбается. Мавик - универсальный аппарат, это и боевой дрон со сбросом, и разведчик-наблюдатель. Могу корректировщиком работать, сопровождать боевые, штурмовые группы. Фиксировать результаты поражения свои и коллег.
- То есть оператор, по-твоему, это не просто подключил, полетел, выполнил задачу, прилетел?
- Сейчас вообще солдат - это не просто человек с ружьём, чтобы выжить и выполнить задачу нужно обладать навыками во множестве направлений. А оператор - это и инженер, и техник, и программист, и разведчик, навыки должны быть и в маскировке, и в артиллерийском деле, нужно уметь правильно подготовить боеприпас, рассчитать максимально его грамотное срабатывание. Да кучу всего знать нужно. Кроме подготовки позиции, нужно правильно отпрограммировать новый аппарат, чтобы его сразу не заглушили или не уволокли, обслужить его, наладить взаимодействие с теми же артиллеристами, чтоб они тебе доверяли и работали по твоей информации. Оператор - это универсальный солдат, а в нашем подразделении особенно, все же спецназ.
- Трудно после пехоты в спецназе, все же ты не кадровый военный, а здесь большинство ещё с довоенной подготовкой, спецы.
- Не трудней чем в пехоте. Коллектив у нас классный, работаем все вместе, все работают на результат, отношения братские, прямо как семья живём и реально своих не бросаем. Здесь и воевать не страшно, что не знал, тому обучили, где не мог, там помогли.
- Дома все хорошо?
- Дома ждут! Семья не брошена, здорово помогают им там. Скучаю, конечно. Победим и домой.
"Змей, мы все, погнали !" Позвали его из увешенной экранами и сетями буханки.
Рома уехал. Я пришел под командирский навес с телефонами и рациями и смотрел вслед пылящей буханке.
- Поговорили? - спросил командир. - А рассказал, что отец у него на фронте военный медик, второй или третий раз уже ранен, где-то на лечении сейчас в Забайкалье. А что у самого селезёнка повреждена, и мог бы комиссоваться, но попросил, чтоб оставили в подразделении? А как я его из пехоты забирал? Что никто в подразделении не знал, что его дядя командир полка, где он служил? А он на самом передке все два года провел?
- Про отца, да, говорил. Про остальное нет.
- Интересный он парень. Во всем такой - усмехнулся ротный - о себе никогда не скажет и не попросит. Я когда его из пехоты забирал, с командиром полка схлестнулся. Думаю, ну понятно, не хочет командир хорошего оператора отдавать, тем более такого боевого, только случайно узнал, что это дядя его родной. Как узнал, так прямо и рот открыл. В наше то время и так, чтоб держал его на самой первой линии. Вот такой он - Рома"Змей", все у него всегда хорошо и все в порядке.
С. Мачинский
#мачинский
Часть 1, часть 2)
- А сам поражал "коллег" с той стороны?
- Да, вот недавно остановил сбросом пикап, оттуда посыпался личный состав, но не разбежался сразу, как обычно пехота делает, а стали выгружать кейсы с оборудованием, ретрансляторы, антенны. Добавил ещё сбросом и стал корректировать "арту", по итогу размотали.
- Ты летаешь на мавиках, на что-то посолидней не хочешь пересесть? На крыло или может на FPV дроны. Операторы FPV, сейчас прям у всех на слуху. Такие прям короли неба.
- Неее, у меня другой темперамент. - улыбается. Мавик - универсальный аппарат, это и боевой дрон со сбросом, и разведчик-наблюдатель. Могу корректировщиком работать, сопровождать боевые, штурмовые группы. Фиксировать результаты поражения свои и коллег.
- То есть оператор, по-твоему, это не просто подключил, полетел, выполнил задачу, прилетел?
- Сейчас вообще солдат - это не просто человек с ружьём, чтобы выжить и выполнить задачу нужно обладать навыками во множестве направлений. А оператор - это и инженер, и техник, и программист, и разведчик, навыки должны быть и в маскировке, и в артиллерийском деле, нужно уметь правильно подготовить боеприпас, рассчитать максимально его грамотное срабатывание. Да кучу всего знать нужно. Кроме подготовки позиции, нужно правильно отпрограммировать новый аппарат, чтобы его сразу не заглушили или не уволокли, обслужить его, наладить взаимодействие с теми же артиллеристами, чтоб они тебе доверяли и работали по твоей информации. Оператор - это универсальный солдат, а в нашем подразделении особенно, все же спецназ.
- Трудно после пехоты в спецназе, все же ты не кадровый военный, а здесь большинство ещё с довоенной подготовкой, спецы.
- Не трудней чем в пехоте. Коллектив у нас классный, работаем все вместе, все работают на результат, отношения братские, прямо как семья живём и реально своих не бросаем. Здесь и воевать не страшно, что не знал, тому обучили, где не мог, там помогли.
- Дома все хорошо?
- Дома ждут! Семья не брошена, здорово помогают им там. Скучаю, конечно. Победим и домой.
"Змей, мы все, погнали !" Позвали его из увешенной экранами и сетями буханки.
Рома уехал. Я пришел под командирский навес с телефонами и рациями и смотрел вслед пылящей буханке.
- Поговорили? - спросил командир. - А рассказал, что отец у него на фронте военный медик, второй или третий раз уже ранен, где-то на лечении сейчас в Забайкалье. А что у самого селезёнка повреждена, и мог бы комиссоваться, но попросил, чтоб оставили в подразделении? А как я его из пехоты забирал? Что никто в подразделении не знал, что его дядя командир полка, где он служил? А он на самом передке все два года провел?
- Про отца, да, говорил. Про остальное нет.
- Интересный он парень. Во всем такой - усмехнулся ротный - о себе никогда не скажет и не попросит. Я когда его из пехоты забирал, с командиром полка схлестнулся. Думаю, ну понятно, не хочет командир хорошего оператора отдавать, тем более такого боевого, только случайно узнал, что это дядя его родной. Как узнал, так прямо и рот открыл. В наше то время и так, чтоб держал его на самой первой линии. Вот такой он - Рома"Змей", все у него всегда хорошо и все в порядке.
С. Мачинский
#мачинский
🙏176❤32❤🔥20👍1🥰1🤡1💯1🏆1
С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.
ОСТРОВ (Часть 1)
Я люблю природу суровых мест. Север, Урал, Сибирь, Дальний Восток - это те места нашей страны, куда забрасывала меня судьба. Теперь Камчатка, Сахалин и Курилы. Природа откладывает отпечаток не просто на человеке, природа оттачивает характеры целых народов. Чем суровее природа, тем сильнее и суровее люди, способные не просто выживать, а жить в этих условиях. Я давно хотел посетить самое начало нашей страны, место, где над Россией встаёт солнце, остров Шумшу.
Пламя Костра бушевало, выбрасывая алые протуберанцы и снопы искр, огонь пожирал пропитанные солью морских волн стволы собранных на диком берегу бревен. Ветер рвал огонь в клочья, а в сердце огня доменной печи алел жар. Где-то совсем рядом дышал океан, выбрасывая на берег свинцовые волны. Сырым-серым маревом, в сгущающейся темноте низко висели облака, придавливая человека. Стихии не бушевали, стихии здесь живут своей нормальной, первобытной, необузданной человеком жизнью. А человек, окружённый стихией, осознает свое далеко не первое место в природе. Да, не первое место, если бы не одно но! Человек не ОДИН! В окружении трёх стихий у костра, продуваемые океанским ветром, сидели люди. Буйство природы практически не волновало их и не отвлекало от созерцания, порождая четвертую стихию общности человеческих душ. В глазах парней, молодых мужчин и женщин отражались всполохи огня, вспышками мерцали искры, и ещё что-то глубокое и сильное горело в тридцати окаменевших, рождающих задумчивую тишину взглядах. Время героев, со мной у костра сидели те, чей внутренний огонь уже укротил самую страшную стихию на земле, стихию, придуманную и выпущенную на свободу человеком - Войну. Двадцати, тридцатилетние, сорокалетние ветераны. Прошедшие огонь и череду смертей своих товарищей смотрели на огонь и тихо говорили. Девять Геройских Звезд на тридцать человек у костра под тяжёлым Дальневосточным небом, всего в километре черной громадиной высится высота 171, на склоне которой 80 лет назад зажглись две Геройские звёзды советских морских десантников — Николая Вилкова и Петра Ильичёва, закрывших своими телами амбразуру японского дота и шагнувших в вечное бессмертие. Истинная почитаемая в веках элита нашего народа никогда не рождалась в теплых боярских палатах, дворянских особняках и фешенебельных квартирах. Даже если при рождении человека ему посчастливилось родиться в богатой семье, характер и воля, позволявшие достичь истинного уважения и высот, ковались в сражениях, испытаниях и лишениях. Только непреклонная воля и мужество, проявленные в свершениях ради страны и народа, позволяют снискать уважение и почет в сердцах и душах народа. Щелкали, стреляя высыхающие камни вокруг костра, с шипением испаряя ночной, глубокий туман, широко, полной грудью, бережно колыхая воздух вокруг, дышал океан, а ветераны сегодняшней войны, говорили о героях прошлого. Я много слышал разговоров о той далёкой войне. Разговоров историков, писателей и режиссеров, оценки подвигов и событий. Эти оценки всегда крутились возле одного, было или не было, было ли так, как описывают или по-другому. Мне всегда были непонятны и неприятны эти оценочные суждения моих современников, они не могли прожить и прочувствовать то время, не могли погрузиться и встать перед выбором: жить или отдать жизнь, и поэтому все те оценки выглядели как-то нечестно что ли. А некоторые даже подло. Как можно подвергнуть сомнению подвиг 28 Героев панфиловцев или Александра Матросова, Зои Космодемьянской и Николая Гастелло? Начать копаться в мелких сопутствующих фактах, сидя в теплом кабинете, пытаться понять мотивацию и заявить, что подвиг был случайным, что просто у совершившего не было другого выхода? И дескать он не сам самолёт, горящий во вражескую колонну направил, а просто отвернуть не успел. Что Зоя была фанатичка. А условия гибели панфиловцев не такие уж и героические, это пропагандистский ход. Подло это. Это не поиск справедливости, это возвышение себя или свое оправдание, потому что где-то внутри осознаешь, что сам бы не смог.
(Окончание следует)
#мачинский
ОСТРОВ (Часть 1)
Я люблю природу суровых мест. Север, Урал, Сибирь, Дальний Восток - это те места нашей страны, куда забрасывала меня судьба. Теперь Камчатка, Сахалин и Курилы. Природа откладывает отпечаток не просто на человеке, природа оттачивает характеры целых народов. Чем суровее природа, тем сильнее и суровее люди, способные не просто выживать, а жить в этих условиях. Я давно хотел посетить самое начало нашей страны, место, где над Россией встаёт солнце, остров Шумшу.
Пламя Костра бушевало, выбрасывая алые протуберанцы и снопы искр, огонь пожирал пропитанные солью морских волн стволы собранных на диком берегу бревен. Ветер рвал огонь в клочья, а в сердце огня доменной печи алел жар. Где-то совсем рядом дышал океан, выбрасывая на берег свинцовые волны. Сырым-серым маревом, в сгущающейся темноте низко висели облака, придавливая человека. Стихии не бушевали, стихии здесь живут своей нормальной, первобытной, необузданной человеком жизнью. А человек, окружённый стихией, осознает свое далеко не первое место в природе. Да, не первое место, если бы не одно но! Человек не ОДИН! В окружении трёх стихий у костра, продуваемые океанским ветром, сидели люди. Буйство природы практически не волновало их и не отвлекало от созерцания, порождая четвертую стихию общности человеческих душ. В глазах парней, молодых мужчин и женщин отражались всполохи огня, вспышками мерцали искры, и ещё что-то глубокое и сильное горело в тридцати окаменевших, рождающих задумчивую тишину взглядах. Время героев, со мной у костра сидели те, чей внутренний огонь уже укротил самую страшную стихию на земле, стихию, придуманную и выпущенную на свободу человеком - Войну. Двадцати, тридцатилетние, сорокалетние ветераны. Прошедшие огонь и череду смертей своих товарищей смотрели на огонь и тихо говорили. Девять Геройских Звезд на тридцать человек у костра под тяжёлым Дальневосточным небом, всего в километре черной громадиной высится высота 171, на склоне которой 80 лет назад зажглись две Геройские звёзды советских морских десантников — Николая Вилкова и Петра Ильичёва, закрывших своими телами амбразуру японского дота и шагнувших в вечное бессмертие. Истинная почитаемая в веках элита нашего народа никогда не рождалась в теплых боярских палатах, дворянских особняках и фешенебельных квартирах. Даже если при рождении человека ему посчастливилось родиться в богатой семье, характер и воля, позволявшие достичь истинного уважения и высот, ковались в сражениях, испытаниях и лишениях. Только непреклонная воля и мужество, проявленные в свершениях ради страны и народа, позволяют снискать уважение и почет в сердцах и душах народа. Щелкали, стреляя высыхающие камни вокруг костра, с шипением испаряя ночной, глубокий туман, широко, полной грудью, бережно колыхая воздух вокруг, дышал океан, а ветераны сегодняшней войны, говорили о героях прошлого. Я много слышал разговоров о той далёкой войне. Разговоров историков, писателей и режиссеров, оценки подвигов и событий. Эти оценки всегда крутились возле одного, было или не было, было ли так, как описывают или по-другому. Мне всегда были непонятны и неприятны эти оценочные суждения моих современников, они не могли прожить и прочувствовать то время, не могли погрузиться и встать перед выбором: жить или отдать жизнь, и поэтому все те оценки выглядели как-то нечестно что ли. А некоторые даже подло. Как можно подвергнуть сомнению подвиг 28 Героев панфиловцев или Александра Матросова, Зои Космодемьянской и Николая Гастелло? Начать копаться в мелких сопутствующих фактах, сидя в теплом кабинете, пытаться понять мотивацию и заявить, что подвиг был случайным, что просто у совершившего не было другого выхода? И дескать он не сам самолёт, горящий во вражескую колонну направил, а просто отвернуть не успел. Что Зоя была фанатичка. А условия гибели панфиловцев не такие уж и героические, это пропагандистский ход. Подло это. Это не поиск справедливости, это возвышение себя или свое оправдание, потому что где-то внутри осознаешь, что сам бы не смог.
(Окончание следует)
#мачинский
👍68🙏33❤5🥱1
С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский
ОСТРОВ (Часть 2, окончание)
А раз я такой хороший не смог, значит и они бы не смогли, а раз смогли, то значит случайно.
Здесь у костра нет таких мыслей. Под висящим стеной дождем, путаясь в жёстком до полуметра ковре сланника, согнувшись в три погибели от встречного ветра вчера мы поднялись на высоту. И эти прошедшие огонь войны люди задавались одним вопросом. Как они смогли? Как смогли тогда, высадиться и несколько сот метров под огнем в ледяной воде, увешанные оружием, боеприпасами и снаряжением выйти на берег и выбить врага из траншей. Как смогли несколько километров под пулеметным и артиллерийским огнем по прямой как стол тундре подойти к высотам? Как не имея противотанковых средств, смогли отбивать танковые атаки японцев, уничтожить все танки и победить. Они не сомневались. Люди, совершившие кто может и большее, восхищались и пытались впитать хоть часть той далёкой Славы и Мужества. Время Героев. В истории нашей страны из века в век наступает время Героев. Эти времена, времена Героев нам приносят враги наши, неугомонные соседи, раз за разом пытаясь силой принудить нас жить по их законам. Да, приходит война, приходят потери и боль, но начинается Время Героев. Время, рождающее на свет и поднимающее наверх лучших, тех, кто готов жертвовать самым дорогим на земле для человека - жизнью, жертвовать не ради себя, своих близких, а ради Родины, не свободы и независимости, а если глубже - ради будущего своих, наших детей. Ветер стих, разогнав туман, лагерь погрузился в тишину и пламя костра лениво облизывало алеющие угли. Я был здесь самый старший, человек из поколения, передавшего память. Я человек, живший войной, выжегший себя изнутри войнами, видел свет в чистых глазах и душах, в помыслах и стремлениях. И у меня внутри впервые за многие месяцы и годы стало спокойно и тихо, потому что я видел, кто пришел вслед за мной.
И чтобы кто не говорил об экономических и политических итогах СВО, какие бы не строил прогнозы о материальных потерях и приобретениях, мы уже победили, потому что пришло Время Героев.
Спасибо Вам, Братья и Сестры. Спасибо и не растеряйте себя, у страны нет других Героев.
(Часть 1 здесь).
С. Мачинский
#мачинский
ОСТРОВ (Часть 2, окончание)
А раз я такой хороший не смог, значит и они бы не смогли, а раз смогли, то значит случайно.
Здесь у костра нет таких мыслей. Под висящим стеной дождем, путаясь в жёстком до полуметра ковре сланника, согнувшись в три погибели от встречного ветра вчера мы поднялись на высоту. И эти прошедшие огонь войны люди задавались одним вопросом. Как они смогли? Как смогли тогда, высадиться и несколько сот метров под огнем в ледяной воде, увешанные оружием, боеприпасами и снаряжением выйти на берег и выбить врага из траншей. Как смогли несколько километров под пулеметным и артиллерийским огнем по прямой как стол тундре подойти к высотам? Как не имея противотанковых средств, смогли отбивать танковые атаки японцев, уничтожить все танки и победить. Они не сомневались. Люди, совершившие кто может и большее, восхищались и пытались впитать хоть часть той далёкой Славы и Мужества. Время Героев. В истории нашей страны из века в век наступает время Героев. Эти времена, времена Героев нам приносят враги наши, неугомонные соседи, раз за разом пытаясь силой принудить нас жить по их законам. Да, приходит война, приходят потери и боль, но начинается Время Героев. Время, рождающее на свет и поднимающее наверх лучших, тех, кто готов жертвовать самым дорогим на земле для человека - жизнью, жертвовать не ради себя, своих близких, а ради Родины, не свободы и независимости, а если глубже - ради будущего своих, наших детей. Ветер стих, разогнав туман, лагерь погрузился в тишину и пламя костра лениво облизывало алеющие угли. Я был здесь самый старший, человек из поколения, передавшего память. Я человек, живший войной, выжегший себя изнутри войнами, видел свет в чистых глазах и душах, в помыслах и стремлениях. И у меня внутри впервые за многие месяцы и годы стало спокойно и тихо, потому что я видел, кто пришел вслед за мной.
И чтобы кто не говорил об экономических и политических итогах СВО, какие бы не строил прогнозы о материальных потерях и приобретениях, мы уже победили, потому что пришло Время Героев.
Спасибо Вам, Братья и Сестры. Спасибо и не растеряйте себя, у страны нет других Героев.
(Часть 1 здесь).
С. Мачинский
#мачинский
Telegram
Дмитрий Конаныхин 🇷🇺
С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.
ОСТРОВ (Часть 1)
Я люблю природу суровых мест. Север, Урал, Сибирь, Дальний Восток - это те места нашей страны, куда забрасывала меня судьба. Теперь Камчатка, Сахалин и Курилы. Природа…
ОСТРОВ (Часть 1)
Я люблю природу суровых мест. Север, Урал, Сибирь, Дальний Восток - это те места нашей страны, куда забрасывала меня судьба. Теперь Камчатка, Сахалин и Курилы. Природа…
👍81🙏66❤27🔥5🤣3🥴2👎1🥱1