Пленительная тлена пелена
Горенштейн — чистый яд со страниц, после его повестей жить не хочется совсем, но и умирать тоже не тянет. Чувствуешь тяжёлое бремя существования в вечном чистилище, из которого нет выхода. Мир в повестях Горенштейна всегда враждебен, агрессивен, злобен, полон клаустрофобии и агорафобии одновременно. Человека в нём сжимают заборы с колючей проволокой, кусачие собаки, грязные и холодные улицы, но это всё ещё полбеды — хуже всего люди, которые поначалу кажутся сладкими пуськами, но стоит только потерять бдительность, как они с медоточивой улыбкой на устах раз за разом без устали будут вонзать тебе в спину ножичек. Верить никому нельзя, даже самым близким, потому что в минуту слабости они тоже тебя предадут и растопчут. Каждый сам за себя, а человек в этом море безысходности слаб и вял, как переваренная макаронина.
По сгустившейся атмосфере моего предыдущего абзаца можно подумать, что Горенштейн похож на Кафку или какого-либо другого вестника тревожного неуюта в этом мире. Нет, хотя тлен-тленушка тоже сочится из каждой сцены. Это деятельный, кипучий и бестолковый суетный мир, в котором человек обречён всегда быть самим собой, а сам он при этом несовершенен и гадок, даже если стремится к чему-то хорошему.
В сборнике четыре повести. Больше всего впечатляет самая короткая «Муха у капли чая», в которой на главного героя не хватило даже имени, поэтому он просто Человек. Хорошо хоть с большой буквы, но ему это не очень помогает. Рассказывать о сюжете бессмысленно, потому что он условен: не случись этого сюжета, так в дебри сумасшествия героя загнало бы что-то другое. Как он медленно сходит с ума — завораживающее зрелище.
Заглавная «Улица Красных Зорь» с каким-то окрасом автобиографичности (хотя не у всех ли его произведений такой оттенок?), сиротская неустроенность, людская отчуждённость и двойственность. Плохо, когда люди тебя делают изгоем, но ещё гаже, когда с ними приходится уживаться, потому что стайные повадки у них премерзкие, а их для симбиоза придётся разделять. Это очень русское произведение, как раз о той плотной субстанции, которую любят величать менталитетом. Ни в одном другом коллективе (именно это слово!) происходящее не было бы возможным.
Игривый «Чок-чок» у впечатлительной особы может напрочь отбить сексуальные желания, если они вообще были. Горенштейн умудряется даже такое светлое и чистое понятие, как любовь, сделать горьким и тлетворным. Причём даже не за счёт какой-то особенной драмы — это не резкое разбивание сердца, а с самого детства медленное пропитывание его болотной жижей разочарования. Любовь, секс, подростковая запутанность, взрослая несостыкованность — нет, для Горенштейна любовь в этом мире точно не спасательный круг и даже не соломинка, а удушающие кольца памяти, которые от момента первого неловкого опыта и до последних старческих потуг будут давить на тебя со всех сторон. Наверное, это самая хорошо написанная повесть из всех четырёх, хоть она и не стала у меня любимой. Не возникает сомнений, что Горенштейн если не гений слова, сюжета и мысли, то большой талант уж точно. Хорошо, что его теперь издают, столько лет был совсем неизвестен.
Наконец, повесть «Ступени» самая большая, мутная и вне сферы земной. Не из-за обилия религиозной мишуры, это всё декорации, а именно из-за неловко скованной мысли. Главный герой даже думает постоянно с мучительными многоточиями, которых такое изобилие, что это уже многомноготочия. Но это не томная смысловая пауза, а упавший голос в конце фразы, когда мысль увяла и силится во тьме нащупать какие-то концы и связи. Читать трудно, даже несмотря на увлекательный сюжет.
В Горенштейне есть и мучительность Платонова, и неустроенность Кафки, и словесный блеск Олеши, но он так ни на кого и не похож. Горенштейн — это Горенштейн. Если вы любите русскую литературу, то обязательно его почитайте. Если не любите — то тем более. Но я предупреждаю, что это эмоционально тяжело и душно.
Горенштейн — чистый яд со страниц, после его повестей жить не хочется совсем, но и умирать тоже не тянет. Чувствуешь тяжёлое бремя существования в вечном чистилище, из которого нет выхода. Мир в повестях Горенштейна всегда враждебен, агрессивен, злобен, полон клаустрофобии и агорафобии одновременно. Человека в нём сжимают заборы с колючей проволокой, кусачие собаки, грязные и холодные улицы, но это всё ещё полбеды — хуже всего люди, которые поначалу кажутся сладкими пуськами, но стоит только потерять бдительность, как они с медоточивой улыбкой на устах раз за разом без устали будут вонзать тебе в спину ножичек. Верить никому нельзя, даже самым близким, потому что в минуту слабости они тоже тебя предадут и растопчут. Каждый сам за себя, а человек в этом море безысходности слаб и вял, как переваренная макаронина.
По сгустившейся атмосфере моего предыдущего абзаца можно подумать, что Горенштейн похож на Кафку или какого-либо другого вестника тревожного неуюта в этом мире. Нет, хотя тлен-тленушка тоже сочится из каждой сцены. Это деятельный, кипучий и бестолковый суетный мир, в котором человек обречён всегда быть самим собой, а сам он при этом несовершенен и гадок, даже если стремится к чему-то хорошему.
В сборнике четыре повести. Больше всего впечатляет самая короткая «Муха у капли чая», в которой на главного героя не хватило даже имени, поэтому он просто Человек. Хорошо хоть с большой буквы, но ему это не очень помогает. Рассказывать о сюжете бессмысленно, потому что он условен: не случись этого сюжета, так в дебри сумасшествия героя загнало бы что-то другое. Как он медленно сходит с ума — завораживающее зрелище.
Заглавная «Улица Красных Зорь» с каким-то окрасом автобиографичности (хотя не у всех ли его произведений такой оттенок?), сиротская неустроенность, людская отчуждённость и двойственность. Плохо, когда люди тебя делают изгоем, но ещё гаже, когда с ними приходится уживаться, потому что стайные повадки у них премерзкие, а их для симбиоза придётся разделять. Это очень русское произведение, как раз о той плотной субстанции, которую любят величать менталитетом. Ни в одном другом коллективе (именно это слово!) происходящее не было бы возможным.
Игривый «Чок-чок» у впечатлительной особы может напрочь отбить сексуальные желания, если они вообще были. Горенштейн умудряется даже такое светлое и чистое понятие, как любовь, сделать горьким и тлетворным. Причём даже не за счёт какой-то особенной драмы — это не резкое разбивание сердца, а с самого детства медленное пропитывание его болотной жижей разочарования. Любовь, секс, подростковая запутанность, взрослая несостыкованность — нет, для Горенштейна любовь в этом мире точно не спасательный круг и даже не соломинка, а удушающие кольца памяти, которые от момента первого неловкого опыта и до последних старческих потуг будут давить на тебя со всех сторон. Наверное, это самая хорошо написанная повесть из всех четырёх, хоть она и не стала у меня любимой. Не возникает сомнений, что Горенштейн если не гений слова, сюжета и мысли, то большой талант уж точно. Хорошо, что его теперь издают, столько лет был совсем неизвестен.
Наконец, повесть «Ступени» самая большая, мутная и вне сферы земной. Не из-за обилия религиозной мишуры, это всё декорации, а именно из-за неловко скованной мысли. Главный герой даже думает постоянно с мучительными многоточиями, которых такое изобилие, что это уже многомноготочия. Но это не томная смысловая пауза, а упавший голос в конце фразы, когда мысль увяла и силится во тьме нащупать какие-то концы и связи. Читать трудно, даже несмотря на увлекательный сюжет.
В Горенштейне есть и мучительность Платонова, и неустроенность Кафки, и словесный блеск Олеши, но он так ни на кого и не похож. Горенштейн — это Горенштейн. Если вы любите русскую литературу, то обязательно его почитайте. Если не любите — то тем более. Но я предупреждаю, что это эмоционально тяжело и душно.
Жизнь несправедлива. Столько интересных книг, а у меня только одно лицо, чтобы их читать. Эволюция, давай там уже придумай что-нибудь. Как запасной желудок для десерта.
Предлагаю не потворствовать злокозненным англицизмам и все книги в жанре road-trip (например, «В дороге» Керуака или «Дзен и искусство ухода за мотоциклом» Пирсига-Пёрсига) называть просто по-русски — поехавшими.
Почему я редко хожу в «аналоговые книжные магазины»? Потому что я пугливая и злопамятная. Предпоследний раз, когда я была не у букиниста, а в полномасштабном книжном не с целью просто посмотреть, а что-то купить, это кончилось плохо.
Я ехала поздравлять маму с днём рождения, и решила в дополнение к подарку и цветам купить ей ещё книжек. В целом семья у меня не читающая, но мама любит всякую ерундопень: иронические дамские детективы и те самые любовные романы в мягких обложках, где кони, балы и он нежно сжимает свой нефритовый стержень, пока она вся трепещет, как козий хвост на ветру. Это важно. Не козий хвост, а антураж коней с балами.
До отхода автобуса всего ничего, и я заскакиваю в книжный магазин. Захожу в отдел с дамскими романами, а там поле нехоженое. Тысячи обложек — и все похожи одна на одну. Я беру одну книгу, где джентльмен во фраке обнимает даму в бальном платье. Из аннотации становится ясно, что она — успешная бизнесменка, а он — садовник. Трудно небось пропалывать петуньи во фраке, зато сразу ясно, что с таким декольте деловые переговоры проходят на отличненько. Беру другую книгу, где смуглянка припадает к груди какого-то полуголого викинга в пыльной тряпочке. По аннотации он миллионер (наверное, на штанах сэкономил), а она закончила Гарвард и работает у него секретаршей.
Нет, думаю, так я балы с конями никогда не найду. Подкатываю к консультанту и спрашиваю, как мне найти в этом изобилии антураж до XX века. Там стоит девочка лет восемнадцати, явно ещё студентка. Смотрит на меня презрительно. Явно ещё студентка именно филфака. Долго думает и снисходительно так отвечает: «А вам зачем? Лучше бы нормальную литературу почитали». Тут бы написать язвительно, что она закатила глаза и страдальчески вздохнула, но нет, интереса ко мне было не больше, чем к моли у потолка. Я было хотела объяснить, что это в подарок, а потом подумала — да даже если бы я себе брала и такое читала, какого хрена я должна перед ней оправдываться и с этим пренебрежением сталкиваться? Кто ей дал право меня осуждать в системе «клиент-продажник»? Переспросила: «Так как мне их узнать?», а она плечами пожала и отвернулась. Времени просматривать сотни книг не было, так что я наугад ткнулась ещё штук в пять, не попала и ушла.
Дальше я, конечно, поступила не как честный человек, а вернулась через два дня, чтобы накатать на неё жалобу. Потому что если бы она честно ответила, что системы нет или она её не знает, то я бы поняла. Но это гнусное снобское снисхождение меня взорвало. Девушка, я уверена, что ваша зарплата складывается именно из любовных романов и второсортных детективов, а не массовой продажи Сартра и Шопенгауэра (или что там ещё изучают на начальных курсах филфака). Не работайте тогда в этой сфере, если вам до тошноты обрыдли представители плебса, идите продавать телефоны.
Самое интересное, что когда я рассказала эту историю некоторым моим знакомым, они в один голос заявили, что я склочная стерва и во всём не права. Надо было понять, простить, в жопу консультантше дунуть, ведь она работает за копейки. Ну правильно, раз мало платят, можно и вот так работать. Охрененный бизнес-план.
Больше года прошло, а у меня всё пригорает, простите.
Я ехала поздравлять маму с днём рождения, и решила в дополнение к подарку и цветам купить ей ещё книжек. В целом семья у меня не читающая, но мама любит всякую ерундопень: иронические дамские детективы и те самые любовные романы в мягких обложках, где кони, балы и он нежно сжимает свой нефритовый стержень, пока она вся трепещет, как козий хвост на ветру. Это важно. Не козий хвост, а антураж коней с балами.
До отхода автобуса всего ничего, и я заскакиваю в книжный магазин. Захожу в отдел с дамскими романами, а там поле нехоженое. Тысячи обложек — и все похожи одна на одну. Я беру одну книгу, где джентльмен во фраке обнимает даму в бальном платье. Из аннотации становится ясно, что она — успешная бизнесменка, а он — садовник. Трудно небось пропалывать петуньи во фраке, зато сразу ясно, что с таким декольте деловые переговоры проходят на отличненько. Беру другую книгу, где смуглянка припадает к груди какого-то полуголого викинга в пыльной тряпочке. По аннотации он миллионер (наверное, на штанах сэкономил), а она закончила Гарвард и работает у него секретаршей.
Нет, думаю, так я балы с конями никогда не найду. Подкатываю к консультанту и спрашиваю, как мне найти в этом изобилии антураж до XX века. Там стоит девочка лет восемнадцати, явно ещё студентка. Смотрит на меня презрительно. Явно ещё студентка именно филфака. Долго думает и снисходительно так отвечает: «А вам зачем? Лучше бы нормальную литературу почитали». Тут бы написать язвительно, что она закатила глаза и страдальчески вздохнула, но нет, интереса ко мне было не больше, чем к моли у потолка. Я было хотела объяснить, что это в подарок, а потом подумала — да даже если бы я себе брала и такое читала, какого хрена я должна перед ней оправдываться и с этим пренебрежением сталкиваться? Кто ей дал право меня осуждать в системе «клиент-продажник»? Переспросила: «Так как мне их узнать?», а она плечами пожала и отвернулась. Времени просматривать сотни книг не было, так что я наугад ткнулась ещё штук в пять, не попала и ушла.
Дальше я, конечно, поступила не как честный человек, а вернулась через два дня, чтобы накатать на неё жалобу. Потому что если бы она честно ответила, что системы нет или она её не знает, то я бы поняла. Но это гнусное снобское снисхождение меня взорвало. Девушка, я уверена, что ваша зарплата складывается именно из любовных романов и второсортных детективов, а не массовой продажи Сартра и Шопенгауэра (или что там ещё изучают на начальных курсах филфака). Не работайте тогда в этой сфере, если вам до тошноты обрыдли представители плебса, идите продавать телефоны.
Самое интересное, что когда я рассказала эту историю некоторым моим знакомым, они в один голос заявили, что я склочная стерва и во всём не права. Надо было понять, простить, в жопу консультантше дунуть, ведь она работает за копейки. Ну правильно, раз мало платят, можно и вот так работать. Охрененный бизнес-план.
Больше года прошло, а у меня всё пригорает, простите.
Зато когда я была в книжном магазине в Туапсе самый-самый последний раз, консультант типа беспалевно ходила за мной и моим сопровождающим, чтобы мы что-нибудь не умыкнули, и очень смеялась над всеми моими шутками. Вот как есть secret Santa, а это был secret stand-up имени меня.
Меня крайне редко спрашивают про что-то в личку — и почти всегда у меня нет ответа на умные вопросы. Несколько месяцев назад меня спросили, как я работаю с литературой по саморазвитию и для успешных-высокоэффективных-процветающих. А как я работаю? Глазами смотрю, руками листаю, немного думаю головой. Не то чтобы уникальная методика.
А вот тут бизнес-коучи подсуетились и выпустили специальный блокнот, чтобы с деловой литературой работать. Методика достаточно простая, так что я расскажу о ней в телеграфе, чтобы можно было фотки нормально приложить. Вдруг кому-нибудь пригодится.
http://telegra.ph/Bloknot-Book-Insider-12-14
А вот тут бизнес-коучи подсуетились и выпустили специальный блокнот, чтобы с деловой литературой работать. Методика достаточно простая, так что я расскажу о ней в телеграфе, чтобы можно было фотки нормально приложить. Вдруг кому-нибудь пригодится.
http://telegra.ph/Bloknot-Book-Insider-12-14
Telegraph
Блокнот Book Insider
В кои-то веки рассказ о какой-то технике догадались засунуть в краткую методичку перед собственно блокнотом, а не рассусоливать на сотни страниц с прохладными историями про Витю и Ксюшу, которые обрели успех только благодаря этой технике. Блокнот Book Insider…
Ричард Флэнаган «Неизвестный террорист»
«Неизвестный террорист» Ричарда Флэнагана поначалу притворяется остросюжетной прозой или даже детективом, однако достаточно быстро начинаешь понимать, что соль совсем не в этом. Скорее, это социальная и психологическая проза, вращающаяся вокруг вопросов безопасности. Безопасность человека в обществе, безопасность общества самого. Кому как не австралийцам (автор — австралиец, действие происходит в родных широтах) задаваться такими вопросами. В Австралии ведь каждая козявка ядовита и хочет тебя убить, кенгуру может набить лицо в тёмном переулке, а солнце просто тебя ненавидит за то, что ты есть.
Главная героиня поначалу кажется необычной: стриптизёрша Куколка с большой мечтой о том, как она накопит денежек и станет добропорядочной дамой в квартире мечты с дизайнерскими половичками. Уже по этому описанию понятно, что она только кажется маргинальной из-за своей профессии, а на деле очень типичный и даже среднестатистический человек, который хочет курочку в кастрюльке и чтобы всё было нормалёк вечером у телевизора. Она живёт в такой иллюзии безопасности — вокруг всё спокойно, кенгуру не пристают, деньги дома в надёжном тайничке и вот уже рукой подать до «пенсии» и сбычи мечт.
А потом случается так, что прихотливый случай даёт ей по маковке. Не потому что она — это она, а просто потому что так произошло по воле случая. Общество до предела раскалено угрозами безопасности, террористами и прочими громкими вещами, так что Куколка попадает под горячую руку и по странной прихоти судьбы объявляется пособницей террористов. Виной тому не только всеобщая паранойя, но и журналистский пофигизм, так как медийщикам сенсация куда важнее правды. И на этом фоне история журналиста с его тоже такой обычной жизнью смотрится страшновато. Вот он такой простой типчик, а ведь ни в чём не повинную женщину фактически к смерти приговорил.
Социум сразу показывает, что люди не семья, а стая, ведомая страхом. Вот тут-то Куколка и становится настоящим маргиналом, которого травят. Эта травля, кстати, по большей части психологическая, потому что заодно разоблачается и вся крутая система опознавания лиц и поиска определённых людей — не очень-то она работает, никто не узнаёт «опасную террористку», если не знал её раньше, даже если в момент телепередачи о необходимости её поймать Куколка сидит прямо рядом с экраном. Обществу трудно бояться чего-то неведомого и неконкретного, поэтому в дело идёт персонифицированный страх, козёл отпущения. И тот же страх заставляет главную героиню творить очень глупые дела. Ну а как бы мы поступили на её месте?
Вся наша жизнь и ценности, которые кажутся такими нерушимыми, могут рассыпаться в прах от одного щелчка. «Неизвестный террорист» помогает не забывать об этом. Так что это не детектив по поиску злодея, злодей и так ясен — это все мы, когда становимся плохо управляемой, но хорошо манипулируемой толпой.
«Неизвестный террорист» Ричарда Флэнагана поначалу притворяется остросюжетной прозой или даже детективом, однако достаточно быстро начинаешь понимать, что соль совсем не в этом. Скорее, это социальная и психологическая проза, вращающаяся вокруг вопросов безопасности. Безопасность человека в обществе, безопасность общества самого. Кому как не австралийцам (автор — австралиец, действие происходит в родных широтах) задаваться такими вопросами. В Австралии ведь каждая козявка ядовита и хочет тебя убить, кенгуру может набить лицо в тёмном переулке, а солнце просто тебя ненавидит за то, что ты есть.
Главная героиня поначалу кажется необычной: стриптизёрша Куколка с большой мечтой о том, как она накопит денежек и станет добропорядочной дамой в квартире мечты с дизайнерскими половичками. Уже по этому описанию понятно, что она только кажется маргинальной из-за своей профессии, а на деле очень типичный и даже среднестатистический человек, который хочет курочку в кастрюльке и чтобы всё было нормалёк вечером у телевизора. Она живёт в такой иллюзии безопасности — вокруг всё спокойно, кенгуру не пристают, деньги дома в надёжном тайничке и вот уже рукой подать до «пенсии» и сбычи мечт.
А потом случается так, что прихотливый случай даёт ей по маковке. Не потому что она — это она, а просто потому что так произошло по воле случая. Общество до предела раскалено угрозами безопасности, террористами и прочими громкими вещами, так что Куколка попадает под горячую руку и по странной прихоти судьбы объявляется пособницей террористов. Виной тому не только всеобщая паранойя, но и журналистский пофигизм, так как медийщикам сенсация куда важнее правды. И на этом фоне история журналиста с его тоже такой обычной жизнью смотрится страшновато. Вот он такой простой типчик, а ведь ни в чём не повинную женщину фактически к смерти приговорил.
Социум сразу показывает, что люди не семья, а стая, ведомая страхом. Вот тут-то Куколка и становится настоящим маргиналом, которого травят. Эта травля, кстати, по большей части психологическая, потому что заодно разоблачается и вся крутая система опознавания лиц и поиска определённых людей — не очень-то она работает, никто не узнаёт «опасную террористку», если не знал её раньше, даже если в момент телепередачи о необходимости её поймать Куколка сидит прямо рядом с экраном. Обществу трудно бояться чего-то неведомого и неконкретного, поэтому в дело идёт персонифицированный страх, козёл отпущения. И тот же страх заставляет главную героиню творить очень глупые дела. Ну а как бы мы поступили на её месте?
Вся наша жизнь и ценности, которые кажутся такими нерушимыми, могут рассыпаться в прах от одного щелчка. «Неизвестный террорист» помогает не забывать об этом. Так что это не детектив по поиску злодея, злодей и так ясен — это все мы, когда становимся плохо управляемой, но хорошо манипулируемой толпой.
Стоит только сказать, что тебе редко пишут подписчики, как они этакие поперешники начинают писать часто. Один говорит: «посоветуй книги по соморазвитию». Тут ничего не могу подсказать. У меня был аквариумный сомик, и он никак не развивался, а только деградировал и плохо пах. Постоянно притворялся падалью, и родственники несли его в последний путь к унитазу, но вот уже рядом с его ободком, увидев количество болезнетворных бактерий под ним, он слабо шевелил хвостиком и возвращался в аквариум. Наверное, ему нравилось жить в экзистенциальном кризисе и неопределённости. Подозреваю, что в конце концов он всё равно не умер, а живёт теперь где-нибудь под городом в канализации и вырос размером с дом.
Могу дать краткий комментарий по поводу саморазвивающей хаутуры, которую прочитала в последнее время. Она вся приурочена к новому году и тем обещаниям, которые классно давать и не выполнять, а потом весь год попрекать себя жиденькой силой воли.
Гретхен Рубин «Хорошие привычки, плохие привычки» — не самая плохая книжка, в которой автор делит людей на четыре типа по стратегии привыкания или непривыкания к привычкам и даёт советы, как каждому из них действовать. Советы неплохие, воды больше половины, конечно, но для такой книги и этого автора это хороший результат. Заодно она немножко обсыкает свои предыдущие саморазвивающие книжки, что всегда мило.
Эс Джей Скотт «Новый год прокрастинатора» — вообще непонятно, почему она привязана к Новому году и новым начинаниям. Внутри очевидные вещи про тайм-менеджмент, которые есть в каждой статье с лайфхаками, зато достаточно кратко. Написано тоже, скорее, в стиле статей для мотивирующих сайтов. Не считайте это пособием, как с понедельника первого января стать суперчеловеком — и там можно найти что-то полезное, а к конкретно привычкам это имеет косвенное отношение.
Бретт Блюменталь «Год, прожитый правильно» — автор предлагает 52 привычки на 52 недели года, каждую неделю вводить по одной. Идея хорошая, но привычки — атас. Треть повторяется («правильно питайтесь», «ешьте овощи», «ешьте фрукты» — такая большая разница, с ума сойти), ещё треть высосана из пальца либо просто плацебо («пейте мультивитамины»). Идея вводить привычки по одной в неделю хороша и понравится перфекционистам и любителям начинать новую жизнь с января, но именно эти привычки в книге скучны и отстойны.
Бретт Блюменталь «Одна привычка в неделю» — кажется, эта книга была раньше предыдущей. Та же система, 52 привычки на 52 недели, внутри описание каждой примерно как в средней статье на лайфхакере. Тут, правда, качество привычек получше и интереснее, хотя опять же примерно половина предложенного является не привычкой. Например «заткните самокритика» — это не привычка. Вот застилать постель — это привычка. Или делать дефрагментацию компьютера. Но их никто в свои списки не включает.
Эс Джей Скотт «Лучше каждый день» — всё те же знакомые лица. Вот эта книжка получше прочих. Во-первых, она предлагает не просто набор полезных привычек, а методику их использования (логическими блоками по несколько штук, не дольше 5 минут, привязывать ко времени и месту). Во-вторых, он не поленился и придумал их аж 127, разбив по темам, а не просто мешая мохнатое с кафкианским. Я вычеркнула те моменты, которые мне кажутся невероятно тупыми или ненужными мне, а также то, что я и так делаю, осталось 47 привычек. Уже неплохо. Как стану сверхчеловеком по книжечкам — вы тут все у меня в новом году попляшете.
Могу дать краткий комментарий по поводу саморазвивающей хаутуры, которую прочитала в последнее время. Она вся приурочена к новому году и тем обещаниям, которые классно давать и не выполнять, а потом весь год попрекать себя жиденькой силой воли.
Гретхен Рубин «Хорошие привычки, плохие привычки» — не самая плохая книжка, в которой автор делит людей на четыре типа по стратегии привыкания или непривыкания к привычкам и даёт советы, как каждому из них действовать. Советы неплохие, воды больше половины, конечно, но для такой книги и этого автора это хороший результат. Заодно она немножко обсыкает свои предыдущие саморазвивающие книжки, что всегда мило.
Эс Джей Скотт «Новый год прокрастинатора» — вообще непонятно, почему она привязана к Новому году и новым начинаниям. Внутри очевидные вещи про тайм-менеджмент, которые есть в каждой статье с лайфхаками, зато достаточно кратко. Написано тоже, скорее, в стиле статей для мотивирующих сайтов. Не считайте это пособием, как с понедельника первого января стать суперчеловеком — и там можно найти что-то полезное, а к конкретно привычкам это имеет косвенное отношение.
Бретт Блюменталь «Год, прожитый правильно» — автор предлагает 52 привычки на 52 недели года, каждую неделю вводить по одной. Идея хорошая, но привычки — атас. Треть повторяется («правильно питайтесь», «ешьте овощи», «ешьте фрукты» — такая большая разница, с ума сойти), ещё треть высосана из пальца либо просто плацебо («пейте мультивитамины»). Идея вводить привычки по одной в неделю хороша и понравится перфекционистам и любителям начинать новую жизнь с января, но именно эти привычки в книге скучны и отстойны.
Бретт Блюменталь «Одна привычка в неделю» — кажется, эта книга была раньше предыдущей. Та же система, 52 привычки на 52 недели, внутри описание каждой примерно как в средней статье на лайфхакере. Тут, правда, качество привычек получше и интереснее, хотя опять же примерно половина предложенного является не привычкой. Например «заткните самокритика» — это не привычка. Вот застилать постель — это привычка. Или делать дефрагментацию компьютера. Но их никто в свои списки не включает.
Эс Джей Скотт «Лучше каждый день» — всё те же знакомые лица. Вот эта книжка получше прочих. Во-первых, она предлагает не просто набор полезных привычек, а методику их использования (логическими блоками по несколько штук, не дольше 5 минут, привязывать ко времени и месту). Во-вторых, он не поленился и придумал их аж 127, разбив по темам, а не просто мешая мохнатое с кафкианским. Я вычеркнула те моменты, которые мне кажутся невероятно тупыми или ненужными мне, а также то, что я и так делаю, осталось 47 привычек. Уже неплохо. Как стану сверхчеловеком по книжечкам — вы тут все у меня в новом году попляшете.
Рассуждая сегодня о фанатках Макса Фрая (попутно читая то новенькое гигантское издание старья про Ехо с комментариями автора), стала называть их «камришко-тян».
Господа! Напишите какую-нибудь умную книгу про бук-менеджмент. Где их выгоднее брать, как пройти в библиотеку, как расставлять на полках, составлять списки для чтения и в каких глубинах четвёртого измерения находить место для новых изданий.
И ещё приложение с комплексом упражнений на развитие тех мышц, которые работают, когда ты книги при переезде на своём горбу перетаскиваешь.
Электронные книги, к сожалению, не спасение. Когда я стала их читать, то приобретать бумажные варианты начала ещё чаще.
И ещё приложение с комплексом упражнений на развитие тех мышц, которые работают, когда ты книги при переезде на своём горбу перетаскиваешь.
Электронные книги, к сожалению, не спасение. Когда я стала их читать, то приобретать бумажные варианты начала ещё чаще.
О пользе визуализации
В успешноэффективной литературе часто пишут, что свои желания надо визуализировать. Казалось бы, такая же самозабвенная чухня, как и повесить зеркальце напротив туалета, чтобы по фэн-шую плохая энергетика не сочилась оттуда изо всех щелей. Но у меня есть рассказ об успешной визуализации.
Как-то я поспорила со своим бывшим на деньги о какой-то ерунде. Спор выиграла, денег у него не было, так что он взамен оторвал мне от сердца «Волшебную гору» Томаса Манна. Я нежила книгу горячими ладошками и думала, что вот теперь-то я с томасманном заживу не то, что прежде. Даже клала на ночь книгу под подушку, но не чтобы мне снилось что-то эдакое, а просто у меня были плохие жилищные условия и мало места, так что спать приходилось в буквальном смысле слова на книгах. Чудеса питерской маргинализации.
Ночью томасманн входил мне, кажется, прямо в мозг, потому что уже через пару дней во мне возгорелась алчность. Подавай мне теперь не просто корыто починенное, а новую избу. Я хотела «Будденброки» и чтобы бесплатно.
Через неделю «Будденброки» ко мне пришли с обменного столика в Маяковке. Я решила, что всемогуща. Каждому встречному-поперечному я рассказывала, какое огромное собрание сочинений Томаса Манна я хочу. Брызгала слюной восторга, махала руками, показывая что-то вроде двухметрового леща. Словом, визуализировала напропалую.
А ещё через неделю я шла мимо помойки у магазина «Все свободны», как выходить на улицу Волынскую через обычно запертую дверь. Это моя книжная Мекка и когда-то любимый пункт затарки книг. Там я когда-то нашла двухгодовую подшивку «Иностранной литературы» и Александра Беляева. А в тот знаменательный для визуализации день я нашла собрание сочинений Томаса Манна в 10 томах, где не хватало 1, 3 и 4. Собственно, не было как раз «Будденброков» и «Волшебной горы».
На тот случай я истратила весь свой пожизненный запас волшебства визуализации, поэтому она больше не работает. А мораль истории такая: будете в тех местах — загляните в помойку. Она в подворотенке под крышей, так что даже зимой там появляется книжный ассортимент лучше, чем в главной городской библиотеке того места, где я живу сейчас.
Если что, это не реклама, за пиар помойки мне никто не платил, кроме кармического закона Вселенной.
В успешноэффективной литературе часто пишут, что свои желания надо визуализировать. Казалось бы, такая же самозабвенная чухня, как и повесить зеркальце напротив туалета, чтобы по фэн-шую плохая энергетика не сочилась оттуда изо всех щелей. Но у меня есть рассказ об успешной визуализации.
Как-то я поспорила со своим бывшим на деньги о какой-то ерунде. Спор выиграла, денег у него не было, так что он взамен оторвал мне от сердца «Волшебную гору» Томаса Манна. Я нежила книгу горячими ладошками и думала, что вот теперь-то я с томасманном заживу не то, что прежде. Даже клала на ночь книгу под подушку, но не чтобы мне снилось что-то эдакое, а просто у меня были плохие жилищные условия и мало места, так что спать приходилось в буквальном смысле слова на книгах. Чудеса питерской маргинализации.
Ночью томасманн входил мне, кажется, прямо в мозг, потому что уже через пару дней во мне возгорелась алчность. Подавай мне теперь не просто корыто починенное, а новую избу. Я хотела «Будденброки» и чтобы бесплатно.
Через неделю «Будденброки» ко мне пришли с обменного столика в Маяковке. Я решила, что всемогуща. Каждому встречному-поперечному я рассказывала, какое огромное собрание сочинений Томаса Манна я хочу. Брызгала слюной восторга, махала руками, показывая что-то вроде двухметрового леща. Словом, визуализировала напропалую.
А ещё через неделю я шла мимо помойки у магазина «Все свободны», как выходить на улицу Волынскую через обычно запертую дверь. Это моя книжная Мекка и когда-то любимый пункт затарки книг. Там я когда-то нашла двухгодовую подшивку «Иностранной литературы» и Александра Беляева. А в тот знаменательный для визуализации день я нашла собрание сочинений Томаса Манна в 10 томах, где не хватало 1, 3 и 4. Собственно, не было как раз «Будденброков» и «Волшебной горы».
На тот случай я истратила весь свой пожизненный запас волшебства визуализации, поэтому она больше не работает. А мораль истории такая: будете в тех местах — загляните в помойку. Она в подворотенке под крышей, так что даже зимой там появляется книжный ассортимент лучше, чем в главной городской библиотеке того места, где я живу сейчас.
Если что, это не реклама, за пиар помойки мне никто не платил, кроме кармического закона Вселенной.
Самое время добавить немножко духовности. Ломаю старую традицию и советую сегодня канал, не связанный с литературой. Не убегайте в панике, это не секреты казиновулкан и даже не про биткоины или маркетинг. Это авторский канал @classical о классической музыке, чтобы мы все могли высокомерно топырить мизинчик и, конечно, иметь в своём багаже знаний противовес версусам (противоверсус?). Слушать можно прямо через телеграм (не забывайте время от времени чистить телеграмную папку, чтобы удалять полные копии этих файлов и не забивать память), и это не тупо библиотека аудиофайлов, а канал с подсказками, как научиться понимать классическую музыку, даже если ты слаще Шуфутинского в жизни ничего не слышал.
Каждый год я понемногу ликвидирую пучины собственной литературной недограмотности и читаю то, что в своё время прошло мимо меня. Поэтому детские книжки, подростковая литература и махровая классика — моё всё, а вот на острие хайпа я насаживаюсь не так уж часто.
Последняя находка, от которой хочется орать в восторге, — это Анатолий Алексин. Не знаю, как он вообще мимо меня прошёл, но если вы его небольшие повести не читали, то советского классного янг-эдалта не нюхали. Знатоки утверждают, что ранние повести лучше поздних, я пока на середине случайного сборника (ближе к концу), и почти все истории прекрасны, светлы и горьки одновременно. Так что смело хватайте какое-нибудь «Избранное», оно того стоит, никакого сахарка и советской лакировки, никакого деления на белое/чёрное и назидательной морали. За поздние тексты, впрочем, ручаться не буду.
Последняя находка, от которой хочется орать в восторге, — это Анатолий Алексин. Не знаю, как он вообще мимо меня прошёл, но если вы его небольшие повести не читали, то советского классного янг-эдалта не нюхали. Знатоки утверждают, что ранние повести лучше поздних, я пока на середине случайного сборника (ближе к концу), и почти все истории прекрасны, светлы и горьки одновременно. Так что смело хватайте какое-нибудь «Избранное», оно того стоит, никакого сахарка и советской лакировки, никакого деления на белое/чёрное и назидательной морали. За поздние тексты, впрочем, ручаться не буду.
Нашла в сборнике «В Питере — жить» слова про наш с вами канал с книжачками:
«Кто бы мог подумать, что с помощью трёх маргинальных занятий — чтения, бесцельных блужданий по городу и трепотни — можно привлечь столько братьев по разуму».
Татьяна Мэй «Через Атлантиду — дворами»
«Кто бы мог подумать, что с помощью трёх маргинальных занятий — чтения, бесцельных блужданий по городу и трепотни — можно привлечь столько братьев по разуму».
Татьяна Мэй «Через Атлантиду — дворами»
Сегодня необычный день, потому что я прошу не за какого-то там неизвестного дядю, а за себя. Приглашаю вас присоединиться в 2018 году к игре «Долгая прогулка» на Лайвлибе. Что это такое? Это книжная игра, которая длится целый год, и в ней вам надо прочитать 1 книжку в месяц, а если очень хотите побороться за призы и не играть на расслабоне, то 2 книжки. Особенность в том, что играется она не в одиночку, а командно. В каждой команде 4 человека, на них даются 4 книжных задания в месяц (как правило, в них почти всегда есть выбор, а не строго вот читай эту конкретную книжку и никакой самодеятельности), команда сама распределяет, кому что больше хочется читать, а потом каждый пишет отзыв на прочитанное. Я в этом году в судьях с ещё двумя хорошими знакомыми — мы эти отзывы оцениваем и команда накапливает баллы, как запасливый сурок. Это если вкратце.
Почитайте про игру вот тут (подробно-подробно, не пугайтесь моря слов, это для буквоедов). Если у вас нет единомышленников в команду, то ничего страшного — больше половины команд собирается во флудилке игры, и вы всегда можете туда написать или примкнуть к тем, кто ищет недостающих игроков.
Там ещё много различных мелких штучек, надеюсь, что основную суть я передала. Смысл игры, как ни странно, в дисциплинированности — прочитать 12 или чуть больше книг за год не так уж и сложно, читать говно из вредности мы не будем никого заставлять, а читательские горизонты при этом нехило расширяются. Самое интересное — писать отзывы на прочитанное, потому что мало кто привык это делать с завидной регулярностью. Возможно, самое время попробовать! К рецензиям в игре относятся не как к профессиональным текстам и никаких солидных критиков там нет, так что можно попробовать свои силы, даже если вы сомневаетесь в собственной текстовой могущественности. А ещё всегда можно написать во флудилке, что я козёл и не оценила по достоинству великолепный разбор произведения. Такое тоже бывает.
«Долгой прогулке» исполняется пять годиков, я судила самую первую и немножко играла в других, а саму игру придумала Марина, на которую я дам ссылку в следующем посте, потому что мерзопакостный контроллер бот так и не хочет работать с названиями каналов, в которых есть подчёркивание. Играть занятно. Можете спросить что угодно или поискать народ в команду во флудилке игры или у меня в личке, если очень уж стесняетесь, но не обессудьте, если отвечать буду долго — мне сейчас стали писать чаще, а я жуткий тормоз.
Почитайте про игру вот тут (подробно-подробно, не пугайтесь моря слов, это для буквоедов). Если у вас нет единомышленников в команду, то ничего страшного — больше половины команд собирается во флудилке игры, и вы всегда можете туда написать или примкнуть к тем, кто ищет недостающих игроков.
Там ещё много различных мелких штучек, надеюсь, что основную суть я передала. Смысл игры, как ни странно, в дисциплинированности — прочитать 12 или чуть больше книг за год не так уж и сложно, читать говно из вредности мы не будем никого заставлять, а читательские горизонты при этом нехило расширяются. Самое интересное — писать отзывы на прочитанное, потому что мало кто привык это делать с завидной регулярностью. Возможно, самое время попробовать! К рецензиям в игре относятся не как к профессиональным текстам и никаких солидных критиков там нет, так что можно попробовать свои силы, даже если вы сомневаетесь в собственной текстовой могущественности. А ещё всегда можно написать во флудилке, что я козёл и не оценила по достоинству великолепный разбор произведения. Такое тоже бывает.
«Долгой прогулке» исполняется пять годиков, я судила самую первую и немножко играла в других, а саму игру придумала Марина, на которую я дам ссылку в следующем посте, потому что мерзопакостный контроллер бот так и не хочет работать с названиями каналов, в которых есть подчёркивание. Играть занятно. Можете спросить что угодно или поискать народ в команду во флудилке игры или у меня в личке, если очень уж стесняетесь, но не обессудьте, если отвечать буду долго — мне сейчас стали писать чаще, а я жуткий тормоз.
www.livelib.ru
Долгая прогулка — 2018. Долгая флудилка навсегда
Не будем долго рассусоливать и интриговать, потому что 5 лет игры — уже приличный срок, Уголовный Кодекс не даст соврать. Кратко и по делу.... Читать дальше...
БУДЬ ТРИЖДЫ ПРОКЛЯТ КОНТРОЛЛЕР БОТ
Подписывайтесь на канал @BOO_n_K_er, это всё она про «Долгую прогулку» придумала, а теперь умудряется выживать в телеграме даже несмотря на это гнусное презрение контроллер-бота к названию её канала. Это стойкость!
(Я уже догадываюсь, что мне хотят написать «Достаточно поставить слэши, и тогда всё будет чики-брыки», но фиг там — в таком случае название канала действительно пишется правильно, но все остальные ссылки в посте уходят вразнос. Я не готова показывать вам исподнее каждого поста, где каждая ссылка не влезает на экран смартфона, потому что она длинная, как мой язык.)
Подписывайтесь на канал @BOO_n_K_er, это всё она про «Долгую прогулку» придумала, а теперь умудряется выживать в телеграме даже несмотря на это гнусное презрение контроллер-бота к названию её канала. Это стойкость!
(Я уже догадываюсь, что мне хотят написать «Достаточно поставить слэши, и тогда всё будет чики-брыки», но фиг там — в таком случае название канала действительно пишется правильно, но все остальные ссылки в посте уходят вразнос. Я не готова показывать вам исподнее каждого поста, где каждая ссылка не влезает на экран смартфона, потому что она длинная, как мой язык.)
Эмма Клайн «Девочки»
История с тем, что якобы Клайн потырила фрагменты романа «Девочки» у своего бойфренда очень смешна, потому что если бы это была правда, то на его месте вообще можно было бы не париться и не судиться — это же был бы совершенный гений гендерной эмпатии, и ему ничего не стоило бы накропать левой пяткой ещё десяток романов. Потому что «Девочки» действительно настолько девочковые, что дальше уже и быть не может — не в плохом смысле, не с розовыми бантиками и слезливыми признаниями в дневничок, как можно подумать из этого искажённого временем слова. Сильно сомневаюсь, что её бойфренд был когда-то мелкой девчонкой, на которую родители под гнётом собственных тараканов положили фаллос равнодушия, а ведь это самое точное в книге. Жажда внимания, жажда признания, жажда чего-то для кого-то значить и найти себе точку опоры, когда весь мир тебя считает какой-то личинкой человека, недосуществом пока ещё. Личинку надо накормить и выпиннуть на свежий воздух, какие у неё могут быть ещё потребности? У личинок мужского пола ещё есть какие-то варианты, в романе это, кстати, схематично описано на заднем плане.
В сложном и неприятном мире девочки-подростка много различных отравляющих душу вещей, которые всем остальным — включая этих же самых девочек в другом возрасте — кажутся сущей ерундой. Да что уж там, быть подростком — тот ещё отстой. Я вот не знаю, как там у пацанов, вероятно, тоже не шоколад. По литературе часто складывается впечатление, что вот они все такие брэдберивские мальчики с блеском в глазах, а потом в одну прекрасную ночь превращаются в оранжевую альтернативную серию литературы с разной степенью бунтарства. У девочек всё происходит, как в лучших романах эпохи романтизма. Внешняя робость и ураган из говнеца в голове.
«Девочки» рассказывают нам, что случается с детьми, если с ними коряво строят общение родители. Подросткам свойственно искать себе примеры для подражания, опоры и авторитеты. Если неправильно выбрать себе печку, от которой будешь танцевать, то дело будет швах. Девочке-подростку мало нужно на откуп: пара улыбок и немного внимания, не нужно даже быть гениальным манипулятором. Проморгаешь этот момент, когда всё пошло лесом, и даже, казалось бы, успешное вовремя вылезание из неприятностей оставит на тебе отпечаток. Вот главная героиня романа — да, она вовремя свинтила из обстоятельств, опять же не благодаря себе самой, а потому что кто-то более смекалистый за неё подумал. Но мы видим её уже в солидном возрасте, а она так и осталась какой-то недотыкомкой на ветру, которая не исцелилась от большинства подростковых болячек и так и ждёт от жизни подвоха и зуботычин.
Интересно изображение в романе мужчин. Мы видим их глазами главной героини, а она их не очень-то понимает даже задним числом, взрослая и поумневшая. Поэтому там не то чтобы мальчики или мужчины, а какие-то сплошные пенисоносители, источники опасности и страха. Не стоит принимать это на счёт автора. Это мысли каждой испуганной девочки, которую хоть когда-то потрепало в жизни, но никто не озаботился починкой разбитого сознания.
Роман не то чтобы увлекательный по сюжету, в конце концов, мы знаем, что это основано на Чарльзе Мэнсоне и паре фактов из его похождений с сектой. Это не роман-исследование секты, не роман об эпохе детей цветов, хотя время достаточно показательно. Чистая рефлексия и ядовитая жижа в детской голове с ясными глазёнками. В романе не сказано, что можно делать, когда жизнь показывает тебе задницу, но по крайней мере он учит, что вся гниль и сомнения подросткового периода — это абсолютно нормально, бывает с почти каждым, надо только переболеть это зло и искать себе нормальные занятия, а не бросаться сломя башку в первую попавшуюся канаву.
История с тем, что якобы Клайн потырила фрагменты романа «Девочки» у своего бойфренда очень смешна, потому что если бы это была правда, то на его месте вообще можно было бы не париться и не судиться — это же был бы совершенный гений гендерной эмпатии, и ему ничего не стоило бы накропать левой пяткой ещё десяток романов. Потому что «Девочки» действительно настолько девочковые, что дальше уже и быть не может — не в плохом смысле, не с розовыми бантиками и слезливыми признаниями в дневничок, как можно подумать из этого искажённого временем слова. Сильно сомневаюсь, что её бойфренд был когда-то мелкой девчонкой, на которую родители под гнётом собственных тараканов положили фаллос равнодушия, а ведь это самое точное в книге. Жажда внимания, жажда признания, жажда чего-то для кого-то значить и найти себе точку опоры, когда весь мир тебя считает какой-то личинкой человека, недосуществом пока ещё. Личинку надо накормить и выпиннуть на свежий воздух, какие у неё могут быть ещё потребности? У личинок мужского пола ещё есть какие-то варианты, в романе это, кстати, схематично описано на заднем плане.
В сложном и неприятном мире девочки-подростка много различных отравляющих душу вещей, которые всем остальным — включая этих же самых девочек в другом возрасте — кажутся сущей ерундой. Да что уж там, быть подростком — тот ещё отстой. Я вот не знаю, как там у пацанов, вероятно, тоже не шоколад. По литературе часто складывается впечатление, что вот они все такие брэдберивские мальчики с блеском в глазах, а потом в одну прекрасную ночь превращаются в оранжевую альтернативную серию литературы с разной степенью бунтарства. У девочек всё происходит, как в лучших романах эпохи романтизма. Внешняя робость и ураган из говнеца в голове.
«Девочки» рассказывают нам, что случается с детьми, если с ними коряво строят общение родители. Подросткам свойственно искать себе примеры для подражания, опоры и авторитеты. Если неправильно выбрать себе печку, от которой будешь танцевать, то дело будет швах. Девочке-подростку мало нужно на откуп: пара улыбок и немного внимания, не нужно даже быть гениальным манипулятором. Проморгаешь этот момент, когда всё пошло лесом, и даже, казалось бы, успешное вовремя вылезание из неприятностей оставит на тебе отпечаток. Вот главная героиня романа — да, она вовремя свинтила из обстоятельств, опять же не благодаря себе самой, а потому что кто-то более смекалистый за неё подумал. Но мы видим её уже в солидном возрасте, а она так и осталась какой-то недотыкомкой на ветру, которая не исцелилась от большинства подростковых болячек и так и ждёт от жизни подвоха и зуботычин.
Интересно изображение в романе мужчин. Мы видим их глазами главной героини, а она их не очень-то понимает даже задним числом, взрослая и поумневшая. Поэтому там не то чтобы мальчики или мужчины, а какие-то сплошные пенисоносители, источники опасности и страха. Не стоит принимать это на счёт автора. Это мысли каждой испуганной девочки, которую хоть когда-то потрепало в жизни, но никто не озаботился починкой разбитого сознания.
Роман не то чтобы увлекательный по сюжету, в конце концов, мы знаем, что это основано на Чарльзе Мэнсоне и паре фактов из его похождений с сектой. Это не роман-исследование секты, не роман об эпохе детей цветов, хотя время достаточно показательно. Чистая рефлексия и ядовитая жижа в детской голове с ясными глазёнками. В романе не сказано, что можно делать, когда жизнь показывает тебе задницу, но по крайней мере он учит, что вся гниль и сомнения подросткового периода — это абсолютно нормально, бывает с почти каждым, надо только переболеть это зло и искать себе нормальные занятия, а не бросаться сломя башку в первую попавшуюся канаву.
Начала читать «Дальше живите сами» Троппера, и пока ощущение от книги, как от одной истории из жизни моего знакомого.
У него умерла престарелая тётушка, и десятки родственников приехали почтить её память. Собрались в одной квартире, увидели друг друга после многих лет существования в разных плоскостях. И одна из таких же престарелых тётушек так расчувствовалась, что совершенно забыла о причине их появления в этом месте, и воскликнула: «Ой, как хорошо, что мы все здесь сейчас собрались!»
Некоторые другие родственники вполголоса саркастично заметили: «Ага, почаще бы именно так встречаться!». Но большинство даже не подумали, что в этой фразе что-то не так.
Если вписать эту сцену в Троппера, то никто и не заметит подмены.
У него умерла престарелая тётушка, и десятки родственников приехали почтить её память. Собрались в одной квартире, увидели друг друга после многих лет существования в разных плоскостях. И одна из таких же престарелых тётушек так расчувствовалась, что совершенно забыла о причине их появления в этом месте, и воскликнула: «Ой, как хорошо, что мы все здесь сейчас собрались!»
Некоторые другие родственники вполголоса саркастично заметили: «Ага, почаще бы именно так встречаться!». Но большинство даже не подумали, что в этой фразе что-то не так.
Если вписать эту сцену в Троппера, то никто и не заметит подмены.