Первый раз президентом Камеруна Поль Бийя стал в ноябре 1982 года, почти каких-то 43 года назад: и не в результате выборов, кстати. Если прибавить к этим годам его нахождение в статусе премьер-министра с 1975 года, то выходит красивое и ровное число 50. Если камерунский режим и сам Бийя сохранят себя в следующие 7 лет, то президент вплотную подойдет к 100-летнему рубежу.

Ко всему этому можно относиться по-разному: со скепсисом, с долей юмора, с определенным уважением или наоборот с неприязнью. Для кого-то Поль Бийя — живой стереотип о пожилых диктаторах в Африке, живущих под покровительством бывших метрополий, для кого-то — пример выдающегося политического долгожительства и умения балансировать в очень сложных и напряженных обстоятельствах.

Может быть, у него есть какой-то секрет?

Если взглянуть вокруг, то окажется, что секреты Поля Бийя сродни секретам Полишинеля: за плоским образом старого автократа скрывается натура мистика, «находившегося в явном духовном поиске».

Несколько зарисовок, немного припорошенных пылью скоротечного времени, чтобы разбавить образ президента:

Отец Бийя был катехизатором и видел в сыне будущего священника. Сам Поль Бийя учился в католической школе Нден, а затем какое-то время учился в семинариях Эдеа и Аконо, до того, как перейти на обучение в светские заведения.

По слухам, уже во время учебы во Франции, в Сорбонне, Бийя принял посвящение в масоны.

Уже в 1970-е годы, еще не будучи президентом, Поль Бийя всерьез хотел принять иудаизм — и отговорил его от этого только известный духовный лидер Леон Ашкенази, известный как Маниту, который затем почти ежегодно посещал Камерун до самой своей смерти в 1996 году, и, как говорят, обучал президента Каббале.

Связывают фигуру Бийя и с суфийским тарикатом Тиджания, которому он активно покровительствовал, в том числе спонсировал паломников, отправлявшихся в хадж.

Поль Бийя также был посвящен в розенкрейцерство, цветущее в Камеруне, а один из самых видных деятелей общества, Раймон Бернар, до самой своей смерти в 2006 году был специальным советником президента, как поговаривали во дворце, «его личным марабутом».

До того, как стать фаворитом на выборах мэра Нью-Йорка, Зохран Мамдани писал со своим другом Абдул Баром Хусейном рэп, который они выпускали под псевдонимами Young Cardamom & HAB.

В 2016 году они выпустили мини-альбом из шести песен под названием Sidda Mukyaalo. Название альбома в переводе с языка луганда означает «не возвращаться в деревню». Как объяснили название сами авторы, оно имеет двойной смысл: в Уганде люди верят, что когда ты много отработал, заработал денег и готов уйти на пенсию, ты покидаешь город и возвращаешься в деревню, а дуэт же напротив хотел сохранить «идею работы и веселья». Кроме того, Мамдани рассказывал, что, как угандиец «азиатского происхождения», он просто-напросто не может вернуться в деревню, ведь «город — это все, что у него есть».

На протяжении всего Sidda Mukyaalo дуэт читает рэп на разных языках, погружаясь в свои переживания как угандийцев, а все шесть песен релиза так или иначе посвящены жизни в Кампале.

Интересно, что Мамдани рассказывает о своих языковых знаниях. Так, в интервью от 2016 года, он говорит, что в основном общается на английском и на эмигрантском хинди, за что его дразнят кузены в Индии. Помимо этого, он разговаривает на ломаном луганда и иногда говорит на суахили, на котором иногда общаются внутри его семьи.

Позже, в 2019, когда Мамдани «постарел», он сменил ник на Mr. Cardamom. Вместе с большей зрелостью можно было бы ожидать изменений в стиле, но, вероятно, следующих релизов от него в ближайшее время по понятным причинам не предвидится.

В конце августа 2025 года стало известно, что «Африканская ассоциация» в Каире, некогда один из важнейших центров антиколониального движения Африки 50-60-х годов ХХ века, тихо закрыла свои двери. Основанная в 1955 году Ассоциация первоначально выступала как платформа, объединяющая политическую и культурную деятельность, повышающая осведомленность об африканских проблемах и поддерживающая африканских студентов в Каире.

Тема закрытия «Африканской ассоциации» не вызвала обширного резонанса, но стала почвой для некоторых дискуссий о сегодняшнем положении Египта в африканской политике и об определенном упадке его связей с континентом.

После июльской революции 1952 года Каир быстро приобрел статус центра борьбы за освобождение не только Ближнего Востока, но и Африки. Молодая республика, распространяя своё влияние за пределы страны, устанавливала и укрепляла связи с освободительными движениями, а «Африканская ассоциация» играла центральную роль в этих событиях, став своеобразным антиколониальным центром для активистов по всему континенту, поддерживаемых энергичной фигурой Гамаля Абдель Насера.

В разное время Ассоциация была прибежищем для многих деятелей африканских освободительных движений: от Амилькара Кабрала и Самора Машела до Джошуа Нкомо и Феликса Мумье и, согласно распространенному мнению, послужила одним из прототипов Организации африканского единства, позже ставшей Африканским союзом.

Начало медленного упадка «Африканской ассоциации» и её роли во внешнеполитической жизни Египта связывают с эпохой Анвара Садата, пришедшего к власти после кончины Насера и положившего начало значительным изменениям во внешней политике Египта, что, по некоторым мнениям, в том числе привело к возникновению определенного пренебрежения к «остальной Африке».

Любопытными воспоминаниями на тему делится Мухаммад Файек, поныне здравствующий египетский политик, занимавший ряд министерских постов при Насере в конце 1960-х. Файека, конечно, можно обвинить в предвзятости, как отсидевшего 10 лет за предполагаемую попытку переворота против Садата. По его словам, после смерти Насера, «Африканская ассоциация», а также другие направления африканской политики Египта столкнулись с резкими и серьезными сокращениями финансирования и государственной поддержки из-за позиции Анвара Садата в отношении освободительных движений.

Вместе с этим исследователи, как в Египте, так и за его пределами, отмечают, что вмешательство США в дела Египта, включая его африканскую политику, было очевидным и неоспоримым со времен Садата, а сам Египет во многом стал проводником неолиберальной модели.

Африканская политика Египта при Хосни Мубараке не отличалась ни вдохновением эпохи Насера, ни антагонизмом эпохи Садата. Определенная инерция и банальное снижение интереса, наряду с внутренней аппаратной борьбой, бюрократизацией и коррупцией привели к постепенному снижению лидерских позиций Египта в Организации африканского единства.

Кризис египетского государства с собственным политическим наследием сохраняется и по сей день. В этой картине, закрытие «Африканской ассоциации» – не просто конец, а окончательная утрата Египтом его символического капитала в Африке, отношения с которой, кажется, строятся Каиром по другим, несколько более прозаичным причинам.

6 ноября 2025 года Международный уголовный суд вынес постановление, подтверждающее все 39 обвинений, выдвинутых по делу против Джозефа Кони и направил дело на рассмотрение Судебной палаты. Постановление было названо важным шагом в привлечении Кони к ответственности за преступления, и «гарантирует, что Джозеф Кони, после ареста, сможет немедленно предстать перед судом по этим обвинениям». Впервые ордер на арест Кони был выдан 8 июля 2005 года, когда он был обвинен в военных преступлениях, убийствах, изнасилованиях, использовании детей-солдат, сексуальном рабстве в период с 2002 по 2005.

Несмотря на, в общем-то, понятную долгосрочность международного судебного делопроизводства, кажется, что фигура Джозефа Кони в 2025 году, прячущегося не то в ЦАР, не то в Судане или ДРК, напоминает скорее его бледный призрак. Судите сами: больной старик, которого еще 10 лет назад пытались убить собственные телохранители и под чьим командованием в «Господней армии сопротивления», как говорят, осталось едва ли больше 100 человек, вряд ли может казаться очень опасным.

Возникшая на фоне разгрома «Движения Святого Духа» «ведьмы ачоли» Элис Лаквена в 1987 году, «Господня армия сопротивления» (LRA) в значительной степени отражала синкретическое смешение христианства, африканского спиритуализма и культуры ачоли, и ставила своей задачей установление «многопартийной демократии в новом угандийском государстве, связанном Десятью заповедями». Вполне благородные повстанческие цели, в реальности ставшие поводом для нового витка межэтнической резни, вышедшей на международный уровень и унесшей сотни тысяч жизней.

И хотя преступления Кони, отрезавшего уши, губы и носы, безусловно, омерзительны, возложение однозначной вины на него и его боевиков – скорее итог сложившегося вокруг него усилиями международных СМИ мифа. Аналогичные преступления, хоть и в меньшем масштабе, задокументированы и за угандийской армией, включая и вербовку солдат-детей, и чьи действия по отношению к ачоли нередко называют «геноцидом». Учитывая, что медианный возраст Уганды с 1986 по 2000 год падал примерно с 14,8 до 14 лет – кажется, что категория детей-солдат становится весьма сложным понятием — в LRA, например, ребенком считался тот, у кого не было собственных детей.

На фоне всех конфликтов, продолжающихся не только на континенте, но и в принципе, во всем мире, кажется, что, бесконечная борьба нарративов делает военно-политических лидеров персонажами «однозначной серой морали». На их фоне Джозеф Кони — один из последних представителей типажа «безусловных злодеев», и, например, именно поэтому США все еще предлагают $5 млн за информацию о его местонахождении.

P.S. Интересно, что было бы, если бы пик феномена Кони и LRA случился в наши дни. Может быть, защитнику христиан в Африке Дональду Трампу та «Господня армия сопротивления» могла прийтись вполне по вкусу?..

P.P.S. Эвелин Амони, бывшая «жена» Джозефа Кони, в 2019 году давая показания на суде над Домиником Онгуеном, одним из высокопоставленных командиров при Кони, который получил в 2021 году 25 лет тюрьмы, говорила, что «по её наблюдениям, он был человеком, который любил детей...и людей». Несмотря на всю «экзотику», банальность африканского зла все еще в значительной степени остается в первую очередь банальностью зла.

Намедни The Africa Report шутливо обозвал специального советника президента США по вопросам Африки Массада Булоса «Форрестом Гампом от мира дипломатии» с подачи Кэмерона Хадсона, который пошутил, что «Булос просто появляется рядом со всеми этими президентами, и никогда не знаешь, как он туда попал».

Спорить о том, эффективен Булос или нет, хорош ли его подход или нет — отдельная объемная тема, как и в целом вопрос глубины сравнения Булоса с Форрестом Гампом, который вообще-то на поверку добился большего успеха, чем многие, пускай и довольно альтернативными способами.

По этому поводу предлагаю подумать вот про что: с момента освобождения Михаила Леонидовича Богданова от обязанностей специального представителя Президента по Ближнему Востоку и странам Африки в июле прошло уже без малого полгода, его место продолжает пустовать.

Понятно, что жернова Господни мелют неспеша, особенно когда это касается назначений в высших эшелонах власти, но все-таки теперь стало довольно любопытно, с каким киноперсонажем вообще гипотетически могли бы сравнить теоретического преемника Богданова, например, в отечественной прессе.

«Глеб Жеглов от мира дипломатии», или может быть «Остап Бендер от мира дипломатии», как насчет «Чебурашка-сефард от мира дипломатии»?

P.S. Отдельный вопрос на повестке дня, помимо какой-либо гипотетической кандидатуры на должность — ожидать ли разделения полномочий спецпредставителя в Африке и на Ближнем Востоке: все-таки регионы объемные и самую малость немножко разные. Знать бы только, у кого это спросить...