"Белый Бим, чёрное ухо".

Продолжение.

С удовольствием читаю всё, что пишет Михаил Гундарин (5 гвоздей в кожаный переплёт).

В новой повести для детей и подростков 36 основных персонажей.

5 локаций: городок в тылу, прифронтовой посёлок, нулевая позиция (полевой штаб), меловой карьер, "Пэшка".

Ни одного выдуманного события, ни одного выдуманного персонажа, ни одной выдуманной локации.

По объёму как первые две книги трилогии («Как настоящий солдат», «Сердце дракона») вместе взятые.

Больше восьмидесяти иллюстраций от Дарьи Семёновой.

Повесть состоит из серии писем Димки Донских к отцу, находящемуся на фронте. В письмах рассказывается о переживаниях ребёнка, его взросление в условиях военного времени. Параллельно описываются события на линии фронта, где бойцы защищают от вражеских атак крупное здание заводского комплекса «Пэшка». Эпизоды с участием верного пса – Шурки, козы Луньки и кошки Трёшки, расскажут о том, как домашние животные помогают бойцам справляться с боевыми задачами.

Условная маркировка 12+.
При хорошем навыке чтения 10+.

Скоро! Спешите прочитать первые две книги.

***

«В пятидесятых рождены…»
Николай Дмитриев

«В шестидесятых рождены…»
Феликс Чечик

В семидесятых
рождены
и получились
выше ростом.
Так были юностью
полны,
что постарели
к девяностым.

Любили тот
и этот мир,
а выходило, что
годами
из мышеловок
ели сыр,
когда иные
голодали.

Детей строгали,
как святых,
да растекались
по столицам,
и в бесконечных
нулевых
женились, чтобы
разводиться.

В десятых
мог любой из нас
стать недоступным
абонентом,
но в толчее
народных масс
мы были первым
элементом.

К исходу, правда,
отошли
от суеты –
на автомате.
Когда гноится
пуп земли,
селиться лучше
в крайней хате,

и, прислонив
к дивану зад,
сидеть в семейниках
зассатых
у монитора,
где звездят
рожденные
в восьмидесятых.

«Можем показать вам кровь, любовь и риторику, можем кровь и любовь без риторики, или кровь и риторику без любви. Единственное, чего не можем, так это любовь и риторику без крови. Без крови никак нельзя, на ней все замешано». 

ТОМ СТОППАРД (3 июля 1937 - 29 ноября 2025)
"Розенкранц и Гильденстерн мертвы"

Красноярская краевая научная библиотека

В обзоре главный библиотекарь городского абонемента Надежда Рогина рассказывает о книгах Дмитрия Филиппова «Собиратели тишины», Дмитрия Артиса «Дневник добровольца», Алексея Комова «Ботаник» — мой позывной».

Какая милота.

Надеюсь, в скором времени ИИ будет писать книги, читать их и рецензировать сама для себя. Создаст отдельную от человека цивилизацию, построит ракету и улетит отсюда к чертовой матери, а мы вернёмся к нормальному литературному процессу, где нет места машине.
😘

***

Она не живёт в другом часовом поясе,
но иногда приезжает ко мне на поезде,
проводит беседу, поит меня и кормит,
да всё норовит меня изменить в корне,

перелопатить душу, моралью выесть,
а у самой вырез на платье, такой вырез,
а у самой такие мысли, такие, впрочем,
любит она меня, любит меня, прочит

в мужья себе, заговаривает, не зевает,
катает на белом трамвае, таком трамвае,
и носит очки, и думает, и не смеётся,
картавит слегка: Моцарта кличет Моцагт,

и ноты читает, и это за честь почитает.
Вроде бы мне на черта она и не чета мне.
Мне бы зависнуть с пивом в ночном клубе,
но любит она меня, любит меня, любит.

После 15-го декабря сроки конкретизируются. Есть некоторые обязательства предполагающие ожидание. :)

Шоумены и стендап-комики теснят стихотворцев, нивелируя саму суть поэзии. Играют свою игру на чужом поле. Весело играют. Грустно только.

Артисты, воспитанные на эстетике комеди-клаба, прочухав тягу народа к поэтической речи, полезли из глянцевых кабаков на стадионы, выступать с подрифмовками собственного сочинения.

Мы никогда не научимся отделять мух от котлет. Ничего против хлеба и зрелищ не имею. Сам люблю и то, и другое. Но, простите...

Литературные мастерские пропагандируют использование искусственного интеллекта. По телевизору гоняют шоу писателей под стеклом. А стендап-комики называют себя поэтами.

Похоже на очередной хитрый план по возвращению русской литературе верховного статуса. Покупайте попкорн, как говорится.

"Авиньонские девицы" Пабло Пикассо.

Картина настолько плоха, что даже ничего. Первое название "Философский бордель".

В редакции КПД готовится новая книга!

«Берись за оружие!» — впервые собранные в одном издании лучшие военные и гражданские тексты Гайдара, отражающие его путь не только как писателя, но и как человека, видевшим войну близко, знавшим цену жизни и смерти и понимавшим значение долга и чести.

Издание содержит эксклюзивное эссе современного писателя (Михаила Елизарова), дающее глубокое философское прочтение гайдаровского мифа: о том, как через страх, сомнения и смерть рождается воин, как «заснувший в детстве солдат» просыпается героем.

«Специфика гайдаровского универсума такова, что ноктюрн диалектически всегда подчинён диурну, хотя главный герой (заснувший в детстве солдат) еще не знает об этом и, преодолевая себя, совершает во сне подвиг. Когда он проснётся, то сразу вспомнит себя, сольётся с красноармейским Абсолютом и будет тем, кем являлся всегда, – воином, победившим страх смерти и саму смерть». – Михаил Елизаров.

ДОСТУПЕН ПРЕДЗАКАЗ

Елизаров, при всём уважении, перемудрил с предисловием (оно в доступе, прочитать можно). Перегрузил там, где необходима лёгкость и ясность.

Письма солдатам.

Художественные кадры из фильма "Как настоящий солдат" по одноимённой повести.

Киномастерская "Август"

Да, сейчас обязательно появится какая-нибудь полоумная тетка, возомнившая себя генералиссимусом, и будет орать на весь интернет: "Иди на штурм, Артис Захар, иди на штурм!"

Мир дебилов предсказуем.

***

И я, Господь, твой плуг, и я, Господь,
Влачи меня и думай обо мне.
Покорна жизни праведной вполне
сегодня умирающая плоть.

Влачи меня по старой борозде,
по рифмам – не испорчу до креста.
Я землю перемалываю там,
как небо перемалывают здесь.

В кругу друзей, с любовью на груди,
над облаком дешевых сигарет
о том, что я один из них – поэт –
проборозди, Господь, проборозди.

А среди школьников сыновья и дочери воюющих парней, вставших на защиту Лукомникова, в том числе.

Амир Сабиров и его стихотворение "Город дымный мнётся под крестом..."

Царь-Пушкин: подписаться

Проект реализуется при поддержке президентского фонда культурных инициатив

Привет Дмитрию Артису! Стихотворение, говорит Дмитрий Филиппов, написано по его просьбе. Для детей.

***

Гляди-тка, подворотней семеня,
уходят нелюбившие меня,
надменно не оглядываясь даже.

Уходят от меня как можно дальше –
кто кучками, а кто по одному.
Те по сердцу, а эти по уму.

Гляди-тка, я и сам уже не против
просеменить за ними подворотней.

3 декабря
День неизвестного солдата

Прочитайте, с каким выдержанным достоинством написано стихотворение Юлии Друниной в память о Неизвестном солдате.

Никаких воплей, бабьего нытья. Без присущего нынешним стихотворцам излишнего эмоционального фона. Уж они строчку "кони, атакующие танки" написали бы с тысячью восклицательных знаков.

Без жалости - не пытаясь выбить слезу у читателя или спровоцировать ненависть к командирам (и власти, в целом).

Без поиска крайнего, виновного в смерти солдата. Никаких жалоб (на войну и командиров).

Но с приклонённой головой. Тихая торжественность. Величественный и благодарный шёпот.

В финале не звучит открыто просьба к Неизвестному солдату снова подняться и защитить. Но слышится.


НЕИЗВЕСТНЫЙ СОЛДАТ

Пролетели дни, как полустанки,
Где он, чёрный сорок первый год?
Кони, атакующие танки,
Над Москвой горящий небосвод?

А снега белы, как маскхалаты,
А снега багровы, как бинты,
Падают безвестные солдаты
Возле безымянной высоты.

Вот уже и не дымится рана,
Исчезает облачко у рта...
Может быть, она не безымянна –
Крошечная эта высота?

Не она ль бессмертием зовется?..
Новые настали времена,
Глубоки забвения колодцы,
Но не забывается война...

Вот у Белорусского вокзала
Эшелон из Прошлого застыл.
Голову склонили генералы
Перед Неизвестным и Простым
Рядовым солдатом,
Что когда-то
Рухнул на бегу у высоты...

Вновь снега белы, как маскхалаты,
Вновь снега багровы, как бинты.

Вот он, не вернувшийся из боя,
Вышедший на линию огня
Для того, чтоб заслонить собою
Родину, столицу и меня.

Кто он? Из Сибири, из Рязани?
Был убит в семнадцать, в сорок лет?..
И седая женщина глазами
Провожает траурный лафет.

«Мальчик мой!» – сухие губы шепчут,
Замирают тысячи сердец.
Молодые вздрагивают плечи:
«Может, это вправду мой отец?»

Никуда от Прошлого не деться,
Вновь Война стучится в души к нам.
Обжигает, обжигает сердце
Благодарность с болью пополам.

Голову склонили генералы,
Каждый посуровел и затих...
Неизвестный воин, не мечтал он
Никогда о почестях таких –

Неизвестный парень,
Что когда-то
Рухнул на бегу у высоты...
Вновь снега белы, как маскхалаты,
Вновь снега багровы, как бинты...